Второе рождение. Тематика: Порно второй мировой войны Часть 1/4

Перерождение от Перо

*********************

Было решено, что для нее это будет неожиданностью. В какой-то мере так оно и случилось, хотя в итоге это оказалось сюрпризом и для меня. В общем, с полной уверенностью могу заявить, что никто из нас не планировал отмечать ее тридцатый день рождения.

Вы слышали такие истории, верно? Слышите рассказы. Читаете повествования и думаете: «Как грустно». Но никогда не предполагаете, что это произойдет с вами. Никогда не ожидаете, что ваш мир рухнет под вами, оставив лишь проклятую пустоту в сердце. Это всегда связано с каким-то зрелым мужчиной – бывшим военным или полицейским или адвокатом или бухгалтером – кем-то, кто проводит больше времени за пределами дома. Это никогда не происходит с каким-нибудь компьютерным чудаком без авторитета и влиятельных друзей, которые могут его поддержать. Вы никогда не услышите, что это случается с парнем, который просто ходит на работу, не задерживается в офисе дольше необходимого и играет в ролевые игры по выходным.

Вы никогда не слышали о том, чтобы это произошло со мной.

Но такое случается, и произошло. И пока я стоял у порога нашей спальни и наблюдал за ней и ее любовником, моя вселенная рухнула.

***

В тот день я решил уйти с работы пораньше, чтобы иметь несколько свободных часов для возвращения домой и приготовления для нее сюрприза. Утром перед тем, как отправиться на работу, я поздравил ее с днем рождения поцелуями и завтраком в постель. Гвен – моя жена уже шесть лет – казалась подавленной, но я списал это на усталость. Ну да ладно, завтрак в постели. Кому же это может не понравиться? Мы обменялись словами «я тебя люблю», и я вышел из дома с улыбкой на лице, потому что она не знала о том, что я вернусь пораньше и заказывать обед в изысканном бистро, которое она любит, но на которое мы редко можем позволить себе.

Она сказала, что по случаю своего дня рождения взяла на работе несколько дней отпуска. Я спрашивал. Прежде чем привести в движение свой хитроумный план, я незаметно выуживал у нее каждую крупицу информации, какую мог. Она куда-нибудь собирается? Нет, Гвен сказала, что просто хочет расслабиться, может быть, посмотреть Нетфликс. Не хочет ли она позже пойти куда-нибудь, чтобы встретиться с нашими друзьями? Конечно, этому она была рада! Это был шанс выйти в город, а она всегда готова выпить и потанцевать!

Расслабиться. Нетфликс. Нетфликс и расслабление. Черт, я – идиот, что этого не уловил. Может быть, она просто сболтнула лишнего, но я был так чертовски доверчив, что об этом не подумал.

Я вскользь упомянул, что позже для нее может быть сюрприз, нечто в честь ее дня рождения. Но сделал все возможное, чтобы Гвен не догадалась, что я вернусь домой пораньше, что отведу ее в ее любимый ресторан, и что в кармане у меня лежит колье, на которое она пускала слюни последние четыре месяца.

Если бы она знала обо всем этом, особенно о том, что я вернусь домой рано после обеда, возможно, я бы не был в итоге удивлен еще больше.

Ведь как я мог этого ожидать? Стоя в дверях нашей спальни и глядя, как солнечный свет из окна падает на ее лицо в форме сердца и обнаженную грудь, я спрашивал себя об этом. Как я мог этого ожидать? Не мог. Просто не было никакого способа, никакого признака того, что что-то не так. Тем не менее, те же самые лучи послеполуденного света, что освещали черты лица женщины, которую я так сильно любил, были и на обнаженном теле ее любовника.

Обнаженная Гвен – это не что-то особенное; обычно она спит нагишом, к моему удовольствию. Она – небольшого роста, хрупкая, ее грудь – идеальная горсть а бледная кожа – такая мягкая и приятная для поцелуев! Она – не супермодель с большими сиськами и огромной задницей. Она – маленькая, бледная и смуглая одновременно, и для меня – идеальная. Заметьте, всегда больше всего меня волновали именно ее глаза; глаза Гвен – большие, темные, выразительные, я мог потеряться в них на несколько дней!

Но Джо? Нет, раньше я никогда не видел его голым, и, Боже мой, надеюсь больше никогда и не видеть! Он ниже меня ростом, метр семьдесят пять против моих метра восьмидесяти трех, хотя телосложения мы примерно одинакового. Не толстый, не мускулистый, не урод и не жеребец. Джо Айзенбергер был моим старым другом. Даже шафером на нашей свадьбе. Как и я, он был обычным парнем.

Обычный парень в постели с моей женой в комнате, пропахшей сексом. В воздухе висел смрад совокупления. Гвен и Джо оба спали и были взъерошены, простыни на кровати вывернуты. Ее длинные черные волосы растрепаны, его короткие каштановые локоны торчат спутанными колючками там, где в них запутались ее длинные пальцы. Они прижались друг к другу, словно им холодно, несмотря на теплый июльский полдень. Маленькое тонкое тело Гвен прижалось к более широкому телу Джо, его рука обвилась вокруг ее узких бедер.

А я молча стоял и смотрел на них, пока они спали. Я стоял и пытался осознать, что моя жена, женщина, которую я люблю, та, что поклялась ради меня оставить всех других, была обстоятельно оттрахана парнем, которого я никогда бы и не заподозрил в том, что он наносит мне удар в спину. Мне стало плохо. Сколько бы раз я ни закрывал глаза и ни делал глубокие вдохи, чтобы прогнать их вид, я всегда открывал их опять, чтобы увидеть перед собой все тот же кошмар.

Я окаменел. В мгновение ока все чувства покинули меня. Мои движения стали такими же неестественными, как у робота, когда я вытащил телефон из кармана и сделал несколько фотографий, где они были вместе. Затем я повернулся, аккуратно закрыл дверь спальни и направился прочь.

Мне нужно было пиво. И закурить. Я давно уже бросил курить, но сейчас это было необходимо. Гвен иногда еще курила гвоздичные ароматизированные сигареты - это была часть ее прошлого как готки, которую она никогда не отказывалась отпускать. Я достал пачку из ее сумочки, взял пиво из холодильника и уселся в кресло. Бутылка стаута была холодной, а дым от гвоздики был сладковатым и острым во рту, когда я игриво проводил им по языку. Между глотками и затяжками я смотрел на доказательства измены на своем телефоне, на ложь, разоблаченную цифровой магией. Образы на экране портативного устройства, а не прямо передо мной, не помогали смягчить шок.

Окаменение начало сменяться болью, распространяющейся в животе.

Что делать? Это один вопрос. Почему она это сделала - другой. Как давно это произошло - тоже было в моих мыслях. И... почему Джо?! Были ли другие? О, Боже, я не хотел копаться! Каждый из этих вопросов делал меня еще хуже. Пока я сидел и размышлял, пустота в груди становилась все больше.

Оба спали крепким сном. Ни один из них не пошевелился, когда я вернулся в пустой дом, и они продолжали спать, не замечая меня в дверях. Насколько я знал, они так и спали все это время, пока я сидел в кресле и на меня накатывала волна депрессии. Это был прилив черного отчаяния, все более глубокий и затягивающий меня в свое пучину.

Я, наверное, просидел около двадцати минут, наслаждаясь сигаретой и пивом, прежде чем во мне пробудилась темная и зловещая сторона.

Смахнув пепел сигареты большим пальцем, я закрыл приложение для фотографий и открыл СМС. Подумав пару секунд о том, что я собираюсь сделать, я решительно нажал кнопку "Отправить" на телефоне Гвен.

Привет, дорогая! Раньше ушел с работы. Буду дома через 20 минут. Хочешь выйти? Или предпочитаешь остаться дома? *подмигивание*

Я ждал. Десять секунд... тридцать... В спальне раздался громкий звук из телефона Гвен. Она всегда боялась пропустить важные СМС-ки, поэтому у нее всегда была максимальная громкость звонка.

Через некоторое время я услышал приглушенные звуки двух человек, беспокойно шевелящихся в спальне.

Дверь спальни открылась, и я мельком увидел, как Джо, с голой задницей, спешит через коридор в ванную. Он не заметил меня, сидящего в гостиной. Это было хорошо. У меня было больше времени для выполнения своего плана.

Мой телефон заколебался. Гвен ответила на сообщение.

Гвен: Супер! Заедешь за вином?

Я оглянулся на кухню, где на столе ярко выделялась только что приобретенная бутылка «Мерло». Мне захотелось рассмеяться вслух. Она пытается выиграть время, чтобы избавиться от своего любовника и привести себя в порядок.

Джек: Вполне подходит «Мерло»?

Гвен: Превосходно! Жду скорой встречи!

Джек: Люблю тебя, Гвен!

Она не ответила. Не сказала мне, что тоже меня любит. Это добавило еще больше горечи в рану, которая все больше жгла и разрасталась с каждой секундой.

В спальне раздались новые шорохи. Я на мгновение отложил смартфон, чтобы снова взять бутылку пива. Охлаждающий эффект пива помог успокоить мое бьющееся сердце, хотя не избавил от узлов в животе. Я прикуривал вторую сигарету, когда услышал, как опускается вода в унитазе и снова открывается дверь ванной комнаты. Джо вернулся.

Я засек время. Подождал, пока он почти переступил порог двери между гостиной и коридором, выждал, пока он дошел до спальни, прежде чем тихо окликнуть:

– Привет, Джо. Как дела?

Удивительно спокойным тоном зазвучали мои слова – подумал я. Но выражение его лица, когда он отступил назад, чтобы заглянуть в гостиную комнату, было потрясающим. Это было такое ошеломленное выражение шока, что я захотел запечатлеть этот момент навсегда. Поэтому я поднял смартфон и сделал еще одно фото, на котором Джо был запечатлен во всей своей тридцатисемилетней красе с самым глупым выражением на лице.

– Джек, – начал он, – что...?

Я положил палец на губы и покачал головой. Я еще не хотел раскрывать карты. Был ли я жесток? Возможно. Но мне было все равно.

Еще один быстрый движение большим пальцем вызвал приложение «СМС». Я отправил два коротких отдельных сообщения на телефон Гвен.

Джек: Гвен, милая?

Затем отправил второе сообщение, приложив к нему фотографию, где она и Джо спят рядом.

Джек: Я – дома.

Повернувшись к Джо, я поднял бровь с вопросительным видом.

– Итак, – спросил я просто, словно ничего не произошло, – как долго это уже идет?

Он не сразу ответил, все еще пытаясь осознать факт того, что его застали. Несколько мгновений перед появлением Гвен ему наконец удалось вымолвить:

– Очень давно.

Потом появилась Гвен: дверь спальни резко распахнулась, и она выбежала из комнаты в коридор, чтобы присоединиться к Джо. В ее руке тесно сжимался телефон. По крайней мере, она успела надеть белые трусики и свой короткий шелковый халат изумрудного цвета, который я подарил ей два Рождества назад. Халат приоткрыт, оставляя видными почти все ее ноги и грудь. Красивую грудь. Но лицо! Ее прекрасное лицо, юное и милое, было полно страха и паники. Ее губы трепетали. Глаза, в которые я так любил смотреть, были шире и больше, чем когда-либо прежде, и это сжимало мое сердце.

Черт возьми! Меня же предали! Почему же при виде ее такого изможденного состояния мое сердце разрывается?

Между нами на несколько секунд установилось напряженное молчание, затем я указал жестом на кухню, где стояло вино.

– Вино на столе, – с грустью произнес я. – Прости, у меня не было времени его охладить.

– Джек, я...

Я отмахнулся.

– Ты спишь с Джо. В нашей постели. За моей спиной. И это продолжается уже "очень долго". Ты собираешься мне об этом рассказать?

Последняя половина сигареты была раздавлена о пепельницу сильнее, чем нужно было.

– Назови хотя бы одну причину, Гвен, почему я не должен отправить эти фотографии всем тем, кого мы знаем, включая твою семью и мою.

– Потому что я тебя люблю.

Черт возьми. Блин, блин, блин, блин, блин! Моя жена слишком хорошо меня знает. Она точно знает, что и как говорить, и это только разжигает ярость внутри меня из-за унижения. Но черт побери, я не собирался так легко сдаваться!

– Ты испытываешь к нему чувства? Готова отдаться ему из-за этого парня? И всего лишь этого? Неожиданно узнать, что ты любишь меня, Гвен. Даже страшно подумать, как бы поступила, если бы не любила.

Мои слова звучали с горечью. Гвен молчала, только натягивая халат и смотря на свои ногти.

Я взглянул на ее возлюбленного; решить сейчас и здесь с ним было невозможно, особенно когда он стоял тут со свободным членом.

– Джо, спрячь свое дерьмо. Убирайся отсюда прочь.

Он попытался выступить в роли героя. Бросив неуверенный взгляд на Гвен, начал бормотать:

– Джек, я знаю, что это выглядит плохо и вам нужно поговорить об этом, но я не уверен, что могу уйти...

И тут я выбесился.

Не помню, как вскочил со стула. Только что я сидел на нем и внезапно оказался в нескольких сантиметрах от Джо, крича ему в лицо, чтобы он убирался. Не могу вспомнить, что точно говорил. Слюни летели. Весь я дрожал, кожа словно горела, пальцы сжимались и разжимались по бокам. Желание нанести вред едва сдерживалось.

Я – не жестокий человек. У меня было всего три драки в жизни: две в младшей школе и одна в старшей. Я никогда не был сильным бойцом; только последняя из этих трех можно была назвать победой. Хочется думать, что я достаточно уравновешенный человек, потому что редко повышаю голос в гневе и за исключением тех трех случаев из моей юности, никогда не пытался причинить кому-то вред.

Но в тот момент вы бы об этом не подумали. Я был готов его уничтожить. Если бы он хоть одним словом или жестом попытался что-то предпринять, я разорвал бы его на куски. Возможно, поэтому Джо и Гвен выглядели еще более испуганными: никто из них никогда не видел меня таким. Никто.

Не смотря на то, что мои слова имели силу, противник тут же отступил и побежал в комнату. Лицо Гвен было белым от испуга. Она также отступила на несколько шагов назад, создавая расстояние между нами не менее трех метров. Это ранило меня еще больше. За все время нашего совместного пути я никогда не повышал голоса на нее, никогда не поднял руку в гневе, никогда не ударил ее. Когда мы спорили, что случалось крайне редко, я делал это сквозь зажатые зубы и с большим терпением: я знал о том, как ее семья обращалась с ней. Разве я был так похож на ее отца? Разве я был так страшен, что она подумала, будто я ударю ее?

Она попыталась заговорить со мной еще раз, пока я стоял и выпускал пар.

- Джек, прости меня! Это не должно было случиться... Это был всего лишь физический контакт! Я не люблю его больше чем тебя, мы просто... У нас было понимание, и все.

Мгновенная вспышка гнева утихла. Без адреналина, который поддерживал меня, мое тело начало дрожать, руки тряслись, в то время как я просто смотрел на стену коридора. Я слышал, как Джо собирал свои вещи в другой комнате.

- И когда ты собиралась рассказать мне о этом понимании, Гвен? Когда именно ты собиралась сказать мне, что изменяешь?

Я ненавидел звук своего хриплого голоса. Я не собирался плакать. Черт побери, я не собирался плакать перед ней и черт возьми не собирался проявлять к ней сострадание. Особенно не теперь, когда чувствовал в своих кишках боль от обмана.

Наверняка мое лицо отражало страдания. Моя жена приблизилась ко мне, протягивая руку в попытке успокоить. От выражения жалости на ее лице у меня возникло тошнота; это только усугубило унижение, которое я чувствовал.

Рука была повреждена.

– Нет! Нет, не... не касайся меня, черт возьми. Не сейчас, Гвен, нет... Не трогай меня, проклятье.

В глазах у нее появились слезы, когда она снова отступила. Я ощутил, как уголки моих собственных глаз забылись слезами, и в горле застряло дыхание, пока я старался сохранить спокойствие. Такого наслаждения я ей не подарю. Я не буду слабым. Меня уже обманул один из двух людей в этом мире, которым я полностью доверял, и я больше не буду поддаваться на уловки или ложь. Ничего из того, что говорит или делает Гвен, нельзя больше считать достоверным.

– Джек, – умоляла она своим приторным голосом, – пожалуйста, выслушай меня. Прости, я не хотела причинить тебе боль.

Появился Джо, наполовину одетый и очень обеспокоенный. Он осторожно проскользнул мимо нас двоих в гостиную, избегая меня. Бросив на Гвен взгляд, он нервно проглотил.

– Гвен, я позвоню тебе позже. – Уловив мой недоброжелательный взгляд, он сказал:

– Сделай себе одолжение и выслушай ее, хорошо, Джек? Гвен действительно любит тебя. Не делай глупостей.

– Типа спать с женой моего друга, Джо? Например, заниматься сексом с ней за спиной друга и относиться к нему как к идиоту? Смеяться над ним, потому что он еще не понял и слишком глупый чтобы сообразить? Такую глупость, Джо? – Я покачал головой. – Уходи. Иди прочь. Найди свое место на другой стороне, уродина.

Он ушел, не произнеся больше ни слова. Я остался наедине со своей изменяющей женой. Мы оба стояли там долгое время, не разговаривая друг с другом. Кто знает, о чем она думала? Она выглядела несчастной и испуганной, но как мне можно было ей доверять?! Если она солгала мне о нашем браке, то как я могу верить всему, что она говорит или делает?!

Мои мысли словно запутались в голове, не находя выхода, пока вокруг меня кружились вопросы и страхи, но так и не смогли выбраться наружу. Джо хотела, чтобы я выслушал ее. Гвен заявила, что больше не любит его так сильно, как меня. Это означает ли, что она все же продолжает его любить? Я не был уверен, хочу ли я услышать ответ.

– Это мое тело, – неожиданно произнесла она.

Я был потрясен и пристально посмотрел на нее. Но она просто выпрямилась и уставилась на меня своими глубокими карими глазами.

– Это мое тело, – повторила она чуть громче, – и я имею право делать с ним все, что захочу. Факт того, что мы заключили брак, не дает тебе возможности одобрять или не одобрять то, как я распоряжаюсь своим телом.

Это заставило меня задуматься.

– Нет. Нет, ты права. У меня нет никакого права на твое тело, Гвен. Ты – не моя служанка. Ты – свободный человек, способный самостоятельно принимать решения относительно своего тела. – Я указал на ее грудь. – Ты хотела проколоть сиськи... вначале я был не в восторге, но я не стал тебе мешать. И даже признался, что мне это понравилось! Ты решила, что мы будем использовать презервативы для контрацепции, мы обсудили возможные последствия беременности и то, что ты собираешься делать в таком случае, и я... я согласился на все это, потому что это – твое тело. Это – твое здоровье.

– Но я – твой супруг!

Этот крик вырывается из меня, перебивая спокойный и разумный тон, которым я говорил до этого, и я ощущаю, как меня будто разорвет на части. Мой голос трясется так же сильно, как и мои руки.

– Ты дала мне обещание! Перед моей сестрой, перед матерью твоей, перед нашими друзьями, перед священником и перед всеми остальными. Какие это были слова, Гвен? Любовь, верность, поддержка? Отказ от всех других? Ты помнишь ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ из этого? Ты БЫЛА СЕРЬЕЗНА, когда говорила хотя бы что-то из этого?

– Да! Я должна сказать, была! Но все не так просто, Джек! Не для меня! Мне требовалось больше! Я не могла отвергнуть Джо. Пыталась, думала, что буду верной, правда! Прости меня, пожалуйста! Ты не должен был узнать об этом таким образом!

С таким же успехом она могла бы ударить меня в лицо. Общение включает не только слова, но и их использование, включая время. В том, как она говорила о своих попытках разорвать отношения, я услышал тревожный звонок.

– Ты спишь с ним с тех пор, как мы поженились.

– С тех пор как я познакомилась с тобой, – прошептала она.

Гвен отвернулась и не могла встретиться со мной глазами после разоблачения. Мы женаты уже шесть лет, а до этого встречались чуть больше двух лет. Это значит, что они с Джо спят вместе почти десять лет.

– У нас с Джо особая связь уже на протяжении долгого времени, Джек. Трудно это объяснить. Мы не можем представить себе жизнь друг без друга.

Эти глаза наполнялись мольбой о любви.

– Но я хотела выйти замуж за тебя, Джек. Хотела видеть тебя своим мужем. Пожалуйста, поверь мне!

Из кармана моих брюк я достал тонкий футляр с ожерельем и бросил его на пол между нами. Открывшись, он показал викторианское ожерелье, которое я приобрел для нее. В лучах полуденного солнца, проникающих через окна, гранаты и аметисты блестели в серебряной филиграни.

– С днем рождения, Гвен.

***

Время стало размытым. Я помню ее умоляющие слова, ее голос, но не точные фразы и не помню лица. Не помню, как я ушел. Есть только смутное ощущение движения: она плачет на крыльце, а я сижу в машине и не оборачиваюсь на нее. И потом уезжаю.

Мне повезло, что я не попал в аварию. Очнулся на автостраде и сначала даже не осознал, по какому маршруту двигаюсь и в каком направлении. Одна часть меня требовала уехать, поэтому я ехал без определенной цели.

Когда, наконец, разобрался, остановился на следующей стоянке. Это была одна из этих небольших отдыховых стоянок на шоссе. Здесь нет заправки или магазина, только обычное кирпичное здание с туалетами и торговыми автоматами.

Покинув машину, я перешел на травянистую площадку с пикник-скамейками.

Дойдя до линии деревьев, наконец-то позволил себе громко рвоту во все кусты. Рвота продолжала подступать, пока я начал вывергать содержимое своего желудка, оставив меня физически и эмоционально истощенным. Упав на землю, прислонился к ближайшему дереву для отдыха. Кожа была липкой. Желчь обожгла пересохшее горло и прилипла к языку. Я старался оттереть лицо, желая исчезнуть из этого мира.

– Эй, друг! – Голос был густым и прожившим. Открыл глаза и увидел приближающегося дальнобойщика. – Ты в порядке?

Кивнул, опустив руки на колени:

– Да. Да, наверное. – Глубоко вздохнул. Врать не хотелось больше сегодня. – Нет, скорее всего, нет.

Он присел на корточки и посмотрел мне в глаза. Полный, неприязненный, с потрепанной бейсбольной кепкой — типичный дальнобойщик:

– Не пахнешь спиртным. Зрачки не расширены до пределов, так что не выглядит так, будто употреблял наркотики. И ты не похож на таких ребят. Но ты выглядишь ужасно. Тебе плохо? Хочешь вызвать скорую помощь?

Снова покачав головой, я сумела улыбнуться немного:

– Нет. Ну, что-то в этом роде. Пленен любовью, возможно. Разбитое сердце. Ты знаешь, как это бывает.

Этот полностью незнакомый человек торжественно кивнул:

– Ого. Думаю, да, и это нехорошо. Жаль слышать такое, друг.

На миг оглянувшись через плечо в сторону шоссе, водитель грузовика на короткое время пережевал нижнюю губу перед тем, как вернуть свое внимание ко мне.

– Слушай, на дороге ты очень сильно маневрировал. Я остановился за тобой с намерением разозлить тебя, но не уверен, что смогу заставить тебя чувствовать себя еще хуже, чем выглядишь. Все же если опять сядешь за руль, я не буду чувствовать себя комфортно. У тебя есть кто-то, кому можешь позвонить?

В этом мире было два человека, которым я безоговорочно доверяла. Теперь остался только один.

– Да. Моя сестра. Могу ей позвонить.

Окоченевшими пальцами я извлек из кармана мобильный телефон. Водитель грузовика встал и отошел немного в сторону, чтобы предоставить мне возможность уединиться, прислонившись к столу для пикника и следя за мной. Парадоксально, я был ему благодарен.

Прежде чем соединение разорвалось, прошло два гудка, и я почувствовал волну облегчения, услышав знакомое приветствие Аннабель:

– Привет, дурень! Как дела? Думала, что сегодня ты собирался провести время с Гвен.

Я усмехнулся:

– Приветик, сладость. Все... эмм... все пошло не так, как я задумывал. – Просто преуменьшение года. – Не могла бы ты приехать и забрать меня? И я знаю, что у тебя с Дунканом есть дети и все такое, но можно ли мне переночевать у тебя сегодня? Только на одну ночь, обещаю.

Аннабелль замолчала, что никогда не было хорошим признаком.

- Что произошло? - спросил я.

Сделав глубокий вдох, я сменил улыбку на серьезное выражение лица.

- Я застал Гвен и Джо в постели. Вместе. Примерно час назад.

На мгновение наступило молчание, а затем раздался возглас:

- От души! - Аннабелль перешла в деловой режим. - Ладно, где ты?

Я немного почувствовал себя глупо, задавая вопрос дальнобойщику о нашем местонахождении, но он не сказал ничего особого на этот счет. Передав информацию сестре, я услышал ее одобрительное кивание по телефону:

- Хорошо, отвезу детей к брату мужа; мы всегда помогаем друг другу смотреть за детьми. Дай мне 20 минут, может быть 30, и я буду там.

Голос Аннабель стал более мягким, когда она добавила:

- Мне жаль, старший брат.

- Эй, - сказал я, пытаясь внести больше юмора, чем чувствовал на самом деле, - это не твоя вина, дура. Скоро увидимся. Люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, Джек.

Я понял, что она была обеспокоена за меня. Мы редко называли друг друга по именам, если дела не шли серьезно.

Разговор закончился, и я поднял глаза на дальнобойщика. Он посмотрел на меня и опять присел:

- Прости. Пытался не слушать, но услышал достаточно. Она тебе изменяла, да?

Я не мог поверить своим словам и просто кивнул.

Он щелкнул языком и плюнул в сторону:

- Моя жена ушла от меня некоторое время назад. Нашла кого-то из колледжа и бросила меня. - Он приподнял брови. - У тебя есть дети?

Я покачал головой:

- Нет. Мы собирались завести, но...

– Говорить такие слова неприлично, но это просто упрощает ситуацию. Я не думаю, что моя дочь простит кого-то из нас.

Откинувшись назад, он достал старую кожаную кошелку на цепочке. Из нее он извлек потертую визитную карточку и протянул ее мне.

– Сомневаюсь, что ты знаешь, что делать, друг. Я знаю это, потому что сам не знал в то время. Но если придется доходить до конфликта, позвони этому парню. Он все сделал правильно для меня.

Я взял карточку и посмотрел на нее:

– Томас Линн. Кто это?

– Адвокат по разводам. Очень хороший человек. Мы иногда все еще встречаемся и выпиваем вместе. Может быть, ты и твоя девушка уладите все дела, а может быть и нет. Но позвонить ему не помешает. Он будет откровенен с тобой.

Протягивая руку, грузовиководитель представился:

– Тед. Тед Уайт.

Я пожал его руку. Рукопожатие было крепким, а не вялым или авторитарным. Мне было неприятно, что моя ладонь испачкалась потом. Этот парень мне понравился:

– Джек Брандт.

– Мне пора возвращаться на дорогу, Джек. Ты подождешь свою сестру?

– Да. Да, ехать сейчас – не самая лучшая идея.

– Я согласен. – Тед поднялся и приправил штаны. – Береги себя, Джек. И поверь, хотя все кажется плохим сейчас, оно имеет свойство улучшаться. По крайней мере, так говорят.

Тед ушел, и я снова закрыл глаза. Опираясь спиной на дерево, я старался расслабиться. Моя жизнь больше не имела смысла. Человек, который должен был быть моим опорой в этом мире, предал меня, а незнакомый человек заботился обо мне настолько, чтобы проверить как я себя чувствую. Весь мир перевернулся вверх тормашками. Ненадолго я отвлекся. Шум автомобилей на шоссе стих, и я начал вспоминать...

– Ты одинок?

Я удивленно поднял глаза от своего пива и увидел, что ко мне улыбается крошечная девушка-гот с эльфийскими глазами. Что она обратила внимание на меня из всех парней в баре было необычно, особенно учитывая, что я был одет совсем не так, как они или она.

Мы с друзьями, недавно выпускниками колледжа, были большими фанатами игр. Мы играли в настольные ролевые игры, обсуждали фантастику и фэнтези, обменивались комиксами и принимали участие в турнирах по коллекционным карточным играм. Некоторые из нас также увлекались исторической реконструкцией. Наши любимые места для отдыха были кофейни и библиотеки. В музыке мы предпочитали разные жанры, но нам всегда нравилась музыка с хорошим ритмом и насыщенной звуковой палитрой.

Итак, какого черта мы оказались в клубе, который посещали готы и (что было тогда в тренде) эмо?

Кто-то предложил это как смену обстановки. Шутили, что за игровым столом мы играем в вампиров, поэтому "эй, давайте пойдем и познакомимся с некоторыми из них!". Все засмеялись над этим. Но мы не хотели смеяться над кем-то, мы просто хотели увидеть что-то новое.

Мы все оделись в черную кожу и решетку. Было забавно видеть, как некоторые парни пытаются мастерски покраситься и не выглядеть при этом как группа клоунов! К счастью, интернет превратился в полезный инструмент, где можно было найти уроки по макияжу.

После поездки в торговый центр мы приобрели несколько шипованных аксессуаров для нашей команды. Мне кажется, мы выглядели... нормально. Только Бог знает, что о нас подумали настоящие готы!

Я не придавал особого значения своему наряду, в отличие от моих друзей. Я также не красился. У меня было очень мало денег, поэтому я собрал все, что смог найти в благотворительном магазине: немного потертые черные джинсы, белую футболку с черепом, клетчатую фланелевую рубашку темно-красного и серого цветов, и обул свои старые кроссовки. В то время у меня были светло-коричневые волосы, которые я привязал заколками в хвост до пояса.

Выглядел ли я как "гот"? Нет. Теперь задумываясь об этом, я больше напоминал худого и угрюмого лесоруба, а не сексуальное и элегантное создание ночи!

Я сел за барную стойку, чтобы выпить хотя бы одну из двух порций перед тем как мои друзья скрылись в темных углах. Хотя я не чувствовал себя нежеланным гостем, я понимал, что вероятно выделяюсь.

Именно поэтому было странно, что ко мне подошла невысокая худощавая девушка в готическом черном платье прямо из XIX века. Однако, когда я увидел ее, мое сердце забилось быстрее. Она испускала пьянящий аромат цветов и специй, смешанный с чем-то диким.

А эти глаза! Мой взгляд мог блуждать по ее телу в любом направлении. Я мог смотреть на ее грудь, опустить взгляд, чтобы увидеть, не обнажены ли ее ноги или проверить, надет ли она корсет. Но я не мог оторваться от этих больших темных глаз с длинными ресницами.

- Ты один? - повторила она громче, когда я не ответил. Из-за грохота техно-музыки разговор на обычном уровне был невозможен. Ее лицо не осыпалось улыбкой.

– Не так. Нет! – Я запнулся? Кажется, что запнулся. – В общем, я здесь с компанией друзей. Они где-то на танцполе, полагаю.

– А ты один? – приставила она.

О... О! Удивленный ее вопросом, я быстро покачал головой:

– Ты имеешь в виду... Нет! Нет, я здесь не с кем-то особенным.

Ее улыбка стала шире и одновременно более скромной. На ее лице отразилось облегчение.

– Хорошо, – ответила она. Затем решительно опустилась на барный стул рядом со мной. Это было непросто для нее, с ее маленьким телосложением, которое раньше составляло часть ансамбля.

Некоторое время мы молчали, просто смотря друг на друга. Вокруг нас все смеялись и кружились. Музыка проникала до самых костей, а бармен время от времени бросал на нас веселые взгляды.

Наконец, я поборол свое нервное состояние и попытался разрядить обстановку. Влюбленность начала преобладать, и я понял, что если не скажу ей что-нибудь в ближайшее время, то, вероятно, потеряю возможность когда-либо увидеть ее снова. Мысль о том, что больше никогда не увижу эти глаза, причиняла мне боль.

– Простите, я должен спросить, – вежливо поинтересовался я, – под всем этим вы носите корсет? И все эти юбки?

Она ответила мне смехом:

– Если ты будешь хорошо себя вести, – подразнила она меня, – то может быть позже узнаешь.

Я покраснел от неожиданности. Не привык к таким шуткам со своей стороны.

Однако она заметила мое смущение и протянула руку в черной перчатке в знак приветствия.

– Я – Гвен.

***

Голос Аннабель ласково вернул меня к реальности, вытеснив сладкие воспоминания. Я открыл глаза и увидел ее смотрящую на меня из-под светлой челки. Моя сестра улыбнулась с облегчением.

– Ты ведь понимаешь, что здесь есть риск быть ограбленным, правда, глупчик?

Я усмехнулся:

– И что? Это же не испортит мой день.

Против воли она засмеялась. Затем сильно меня обняла:

– Боже, прости меня, Джек. Я знаю, насколько ты ее любишь.

Рядом была Аннабелль. Моя младшая сестра пришла на помощь, как всегда раньше, и я обнял ее руками, чтобы прижаться к ней. Снова начали текти слезы. На этот раз их было неудержимо.

– Отвези меня домой, Аннабель.

***

Наши поездка в машине к сестре прошла в тишине, но я с нетерпением ждал возможности вернуться домой.

Не странно ли было называть это место домом? Там жил со своим мужем и близнецами Аннабель; это был ее дом, а не мой. Но когда-то он также был и моим. Старый фермерский дом принадлежал нашей матери уже четвертое или пятое поколение. Когда мама умерла четыре года назад, он достался нам с Аннабелль. У нас с Гвен уже было свое ранчо, поэтому было логично, чтобы он стал домом моей сестры. Это было просторное здание с различными пристройками, добавленными со временем. Спальных комнат в избытке! При их свадьбе я отдал им половину дома в качестве свадебного подарка. Теперь это был их дом.

Но я вырос там. Мать, бабушка и дедушка воспитали нас в этом доме после ухода отца, и хотя я переехал, он все равно оставался частично моим домом. Когда мы вошли в дом, знакомые ароматы приветствовали меня. Воздух наполнился запахами «детей» – Жаклин и Дианы всего годика было. Но это нормально. Они – мои племянницы, и я обожаю их. Они – часть моей семьи, часть моего дома.

– Я связалась с Дунканом и рассказала ему, что произошло, – сообщила моя сестра, как только мы вошли на кухню. Передняя дверь была предназначена для гостей, а задняя – для семьи. – Он сказал, что заберет девочек по пути домой.

– Кто еще об этом знает? – Я не ожидал, что весь мир узнает, что я - изменник.

К счастью, моя сестра покачала головой:

– Никто. Дункан ничего не скажет, пока не разберется со всем этим с тобой лично. Когда я привезла близнецов, Тэмми спросила, но я отмахнулась и сказала ей, что у нас случилось нечто серьезное в семье.

Я уселся за столом, пока она разогревала чайник:

– Учитывая то, что теперь наша расширенная семья состоит только из нас двоих - тебя и меня - им не потребуется много времени чтобы выяснить о ком идет речь. А знают ли шурин и его жена о наших других родственниках?

– Сомневаюсь. После смерти мамы мы ничего не слышали о тете Хелен и дяде Джоше. Я думаю, это было для них сокрушительно. А что касается наших двоюродных братьев и сестер? Шэрон где-то на севере, занимается каким-то волонтерским делом, Джош-младший занимается часами в Пенсильвании, а Дорин - кто знает где она сейчас. Несмотря на то, что Джеймс и Тэмми, вероятно, догадываются, что все это связано с тобой, они достаточно осмотрительны и не будут вмешиваться, пока не будут приглашены. У них и так полно забот по поводу детей. Их младший только что перешел в разряд ужасных трехлеток.

– А раньше он был ужасным двухлеткой?

Моя сестра фыркнула:

– Верь мне. Мой младший племянник – просто кошмар.

Она принесла две чашки горячего чая и поставила одну передо мной, прежде чем сама сесть за противоположный конец стола. Мне было приятно находиться здесь, общаться с ней, говорить о семье. Это были обычные вещи. Я мог с этим справиться. Вдвоем мы провели приятные два часа. Это было хорошим отвлечением, успокаивающим мой разум и позволяющим немного отойти от самой травматической части.

В итоге, пришлось принять неизбежное. Гигантское животное в комнате уже нельзя было игнорировать так долго.

Моя сестра протянула свои руки через стол и взяла одну из моих:

– Так, что случилось?

Сделав глубокий вдох, я почувствовал, как опять пробежала дрожь по всему моему телу. Я рассказал ей обо всем, что произошло, включая то, что я потерял контроль. На это Аннабелль подняла брови. Я начал с описания своих планов на день рождения Гвен и закончил тем, что меня нашел грузовиководитель. Мне пришлось поделиться больше информации, чем я предполагал. Я хотел бы сказать, что это было освобождающее чувство, что мне было приятно выговорить все из себя. На самом деле это больше напоминало касание открытой раны, которое только усугубляло боль. Возможно, все было бы не так плохо, если бы рана не находилась точно напротив места сердца.

Моя сестра, да хранит ее Господь, прислушалась ко мне. У нее был дар внимательно слушать.

– Так никаких предупреждающих сигналов, правильно? – с сочувствием спросила она. Обе наши чашки чая остыли, выпитые только наполовину.

– Нет. Я не знал, что что-то не так, не помню ничего, что могло бы указывать на проблемы, и до сих пор не могу понять, что произошло, понимаешь?

Я вздохнул.

– Итак, Джо часто бывал рядом, но так же как и многие другие наши друзья. Она подружилась с ним первой, но это не значит, что я заходил домой и видел его там лежащим на диване. Гвен говорила о нем так же редко, как и о всех остальных знакомых. Может быть, они проводили больше времени вместе на танцах вечером, когда мы выходили куда-то, но я всегда был рядом. Никогда у меня перед глазами ничего не происходило.

Аннабелль смутилась:

– Мне неловко задавать такой вопрос своему брату, но как насчет интимной жизни?

Я лишь пожал плечами. Все было отлично, – подумал я. – Она никогда не жаловалась, всегда выглядела удовлетворенной. Очень удовлетворенной! Кстати, она познакомила меня со многими вещами, которые я сам бы никогда не...

Смущение заставило меня замолчать. Было то, что я не хотел объяснять своей младшей сестре! Аннабелль только коварно улыбнулась в ответ. Деликатно закашляв, я продолжил.

– В первый год или около того после свадьбы мы занимались любовью как кролики, но потом все стало реже. Раз в два дня, может быть раз в неделю. Это значит что-то? Но я читал, что такое случается в долгосрочных отношениях, все замедляется. Она мне ничего не говорила и раз в неделю – это все равно... ну, не знаю... все равно хорошо, верно?

Аннабелль язвительно фыркнула:

– У меня двое двухлетних детей. Спроси меня, как часто прямо сейчас мы можем заниматься этим с Дунканом.

Я не хотел на это вдаваться, поэтому попытался сменить тему разговора.

– Не помню, что произошло, когда я вышел из себя. Приблизительно знаю, что говорил, но не очень точно. И не помню, как выходил из дома или ехал по шоссе.

– Шок, – сообщила мне сестра. Она некоторое время работала медсестрой-травматологом в окружной больнице, пока это не стало слишком сложным. – Твой разум не мог полностью осознать происходящее, поэтому некоторые его части отключились для поддержки тебя в жизни. Раньше я видела такое. Пострадавшие от несчастных случаев приходили к нам почти без единой царапины, но переходили на автоматический режим после увиденного ими состояния их близкого. То же самое. Если провалы будут продолжаться, тебе стоит обратиться к психотерапевту или еще куда-нибудь. Сейчас? Я бы не слишком волновалась по этому поводу.

– Вопрос, брат, какие планы у тебя на это дело? – Аннабелль взяла мою руку и подняла свою, предотвращая мое немедленное ответное слово. – Не спеши отвечать. Потрати время на размышления.

Я закрыл рот и кивнул в знак согласия.

– Может быть, стоит позвонить на работу и узнать, не получится ли мне взять несколько дней отпуска. Также нужно решить вопрос с доставкой машины до остановки.

Мы с Аннабелль составили план насколько возможно подробный. Взять отгул с работы на несколько дней оказалось непросто. Я объяснил всё по возможности подробно сотруднику отдела кадров, попросил выделить мне отпуск по личным обстоятельствам, мне отказали, но разрешили использовать три дня «личного времени», которые у меня оставались. Была середина недели и с выходными это давало пять дней времени для отдыха, так что у меня было время до вторника утра, чтобы определиться со своими планами.

Я только что заканчивал писать письмо своему начальнику, когда Дункан вернулся домой с детьми.

Мой зять был странный человек. Дункан и моя сестра были абсолютно непохожими. Она была примерно такого же роста, как я, полноватая (особенно после родов), с блондинистыми волосами и голубыми глазами – настоящая красавица. Его муж, напротив, был невысоким, худощавым и всегда выглядел как ухмыляющаяся обезьянка. К тому же, разница в возрасте составляла десять лет.

Но что? Я никогда не видел пару более влюбленных друг в друга людей. И мне Дункан нравился! Он работящий, заботливый отец и муж, и если его смех был особенным? Ну да ладно, этот смех нравился моей сестре. Этого было достаточно для меня.

Подойдя ко мне для разговора, он не улыбался. Он все еще был одет в комбинезон и ботинки, занял место на одном из стульев на кухне, пока Аннабелль отводила детей в гостиную.

– Чувак. Ты в порядке?

Я выпустил воздух из щек в том, что можно назвать драматическим вздохом.

– Ну, я жив. Это уже что-то.

Дункан сделал торжественное кивок.

– Лучше, чем другие варианты. – Он пристально посмотрел на меня. – Давай оставим все как есть, а?

На это было нечего ответить, поэтому я снова кивнул. Дункан знал о моем прошлом. У меня все еще остались шрамы на запястье от школьных времен. Моя первая большая любовь жестоко разорвала мое сердце и чуть не уничтожила меня полностью. Моя сестра также об этом знала, но Аннабелль верила, что я больше не буду таким глупцом. Хотя я не могу сказать, что за все это время у меня не возникали мысли о самоубийстве. Я был брошен в глубокую яму депрессии без предупреждения! Я хотел, чтобы мир исчез! Хотел просто не существовать, не чувствовать то, что чувствовал! Но пойти на шаг и попытаться покончить с собой? Нет. К счастью, я не дошел до этого. Пока.

Я извинился и поднялся наверх в гостевую спальню. Моя прежняя спальня теперь служила комнатой для детей. Это было неважно. Я радовался тому, что у меня есть место для отдыха, где я мог чувствовать себя в безопасности! Закрыв за собой дверь, я снял обувь и лег. Запах «дома» наполнил мои ноздри, когда я расслабился, и я закрыл глаза, чтобы на время просто перестать быть.