Змея подколодная

Ничего не могу с собой поделать: панически боюсь змей. Помню, как в детстве, едва лишь увидев на экране телевизора эту тварь, я немедленно переключал канал. Даже благородный питон Ка вызывал у меня непреодолимое отвращение. Один раз мама это заметила и начала меня допытывать, но я так ей и не признался. Это могло помешать её любимому увлечению, ведь моя мама была заядлой туристкой. С моим отцом она встретилась в турпоходе и в турпоходе же он познакомился с маминой подругой, к которой и ушёл через полгода после моего рождения. Но мама всё равно осталась туристкой, а я очень любил маму и повсюду таскался за ней хвостиком, в том числе и в её бесчисленные походы. Хотя, честно говоря, я их совсем не любил по вполне понятной причине. Эти ночёвки в палатках, на земле, в лесу, который по моим представлениям, буквально кишел змеями, меня совсем не вдохновляли. Но, признавшись в этом, я мог на всё лето лишиться маминого общества, отправившись скучать к бабушке с дедушкой. Зимой мы с мамой спокойно жили в нашей крохотной однокомнатной квартирке, а летом начинались мои мучения. Когда отец бросил нас, маме было только девятнадцать лет. Она так обиделась, что возненавидела всех мужиков и даже смотреть в их сторону не желала. Всю свою жизнь мама посвятила моему воспитанию и любимому увлечению. Ну и, понятно, ей пришлось самой зарабатывать нам на жизнь. Всю зиму она вкалывала за двоих. А я очень любил маму, мы с ней всегда дружили, и меньше всего мне хотелось бы её огорчить. Правда, было и ещё одно обстоятельство, частично примерявшее меня с походами: это весёлые мамины подруги. После облома со злой разлучницей мама стала более внимательно относится к своему окружению и теперь это были только милые, симпатичные девушки. Очень скоро я с ними со всеми тоже подружился и они меня искренне полюбили. В турпоходе существует непреложное правило: мальчики идут справлять малую нужду налево, а девочки-направо. Поскольку я попал в свой первый поход ещё совсем малышом, естественно, что мама взяла меня с собой на женскую половину. Так вот с тех пор и пошло. Хоть я уже и заметно подрос, но мама с подружками всё равно забирали меня с собой и мне, честно говоря, это очень нравилось. Озорные девушки превращали такое, казалось бы, рутинное предприятие в маленькое представление со смехом, шутками, прибаутками и дружескими подколочками. Разумеется, никто никого не стеснялся. Мама с детства приучила меня к раскованности, она по жизни была убеждённой натуристкой. Мы с ней всегда мылись вместе и я не видел в этом ничего удивительного. Точно также и в походе. Были разные группы, разные составы, но постепенно мамина группа стала целиком женской. Единственным парнем в ней был я и пользовался всеобщей заботой и обожанием. Когда нас не видели посторонние, мы всегда купались и загорали голышом. Ясное дело, что мне это не могло не нравиться.

Моя мама была страстной поклонницей музыки. Она обожала исполнять песни, аккомпанируя себе на старенькой гитаре. Но, будем честны, у нее не было выдающегося голоса, да и слух, скорее всего, тоже оставлял желать лучшего. Я слушал ее только для того, чтобы не обидеть. В то же время ее подруга Марина просто великолепно пела. У нее был идеальный слух, а голос звучал сильно и красиво. Ее песни заставляли меня иногда даже задыхаться от волнения, а глаза наполнялись слезами. Скоро Марина заметила это и начала петь в основном для меня. Между нами завязалась крепкая дружба. Марина училась в одном из институтов (не помню уже точно каком), ей было около двадцати лет. Она была очень красивой и стройной девушкой с голубыми глазами и роскошными темно-русыми волосами. Я всегда любовался ее легким загаром и гладкой, почти мраморной кожей. Конечно, я влюбился в Марину, но на тот момент сам этого еще не осознавал. Впрочем, получилось так, что она стала моей первой женщиной, и обстоятельства этого случая я запомню на всю жизнь.

Мы шли по достаточно сложному пути. День был жарким, мы устали и решили сделать остановку на красивой поляне в лесу. Девушки сняли рюкзаки и отправились в кусты для нужды, а я последовал за ними: как привычка, так и из-за страха перед медведем, следы которого мы видели по дороге к поляне. Конечно же, сразу начались шутки и прибаутки, зазвучали звонкие девичьи смешки. Я тоже не удержался от подшучивания. После того как отделался делами и вытряхнул последние капельки, я сказал им: "Я легко могу пописать в присядке, а вы не можете писать стоя!" и показал язык.

— Ты слышал, что он сказал, этот маленький шовинист? — возмутилась Марина, энергично подпрыгивая на месте. — Тебе повезло, что я уже закончила, иначе я бы доказала тебе, чего мы способны делать!

— Ну и что бы ты мне показала? — ответил я. — В лучшем случае ты бы только описала свою обувь!

— Ого! Люди, слышите! На следующей остановке он пожалеет о своих словах! — Марина гневно подмигнула, а затем крепко обняла меня, нежно поцеловала, и мы все весело рассмеялись. До следующей остановки я уже успел забыть обо всем этом, но когда мы снова бросили рюкзаки и разложились отдыхать, Марина напомнила: "Ты не забыл о нашей ставке? Пойдем-ка!" Она повела меня к кустам и спросила: "Ты очень хочешь писать?"

— Да, очень хочу! — подтвердил я.

— Хорошо. Тогда встанем рядом и устроим состязание. Кто из нас попадет до тех кустов своим потоком, тот и победил. А вы все будете наблюдать! — обратилась она к девушкам.

До кустов было около полутора метров, не больше.

— И что будет, если я выиграю? — спросил я Марину.

— Я поцелую тебя пятнадцать раз подряд! — обещала она.

— А если проиграю?

— Ты поцелуешь меня также пятнадцать раз. Согласен?

— Согласен! — ответил я, расстегивая джинсы.

Марина тоже расстегнулась, но не стала опускать джинсы как обычно, а лишь слегка опустила их спереди. Я с удивлением заметил, что она немного приподняла футболку, чуть выпятила животик и слегка сжала губки пальцами. На лобке у нее росли темные вьющиеся волосы, но ниже их было почти не видно, и я четко видел ее губки.

— Так, готовы? — спросила Марина.

Девушки стали вокруг нас и с интересом наблюдали.

— Раз, два... три! — командовала Марина.

— Тёма, дорогой, не подведи! — крикнула моя мама, а Лена наоборот заорала: "Марина, давай!"

Я спокойно выпустил струю и тщательно описал всю растение: сначала верхние листья, затем средние, потом нижние, а потом опять верхние. Но Марина меня по-настоящему удивила. Почти одновременно со мной она выпустила струю вперед, примерно так же, как и я. Именно вперед, а не вниз, как я боялся. Ни одна капля не попала не только на джинсы, но даже и на кроссовки. Но если моя струйка была кругленькой, тоненькой и концентрированной, то её оказалась очень широкой и плоской. И хотя она очень старалась, ни одна капля не достигла листочков - они остановились всего в нескольких сантиметрах. Я уже заканчивал, выдавливая последние капли, а Марина все еще писала, покраснев от напряжения. Закончив, она тоже выдавила свои капельки, выпятив животик до предела, и в трусиках ничего не оказалось.

— Молодец, дорогой! — воскликнула мама, а Лена разочарованно постанывала.

— Ну... — сказала мама. — Сейчас мы будем считать!

— Хорошо, — смущенно улыбнулась Марина. — Но дай мне вытереться и она тщательно протерлась салфеткой, которую не выбросила, а положила в специальный пакетик (Марина была "зеленой").

— Нет, подсчет потом! — воскликнула Лена. — А то я сейчас обмочусь! - и все девушки начали расстегиваться.

— Марина, — сказал я. — Хотя я и победил, но должен признать, что ты была права и я больше никогда не буду говорить о том, чего не знаю.

— Умница! — отозвалась Марина. — Ты правильно выразился. А насчет победы все очень относительно. Давай считать, что это только первый этап, хорошо?

Девушки закончили разговор и заявили, что готовы начать подсчет.

— Посчитайте до 16, — попросила Марина. — За свое благородство он получает бонус!

Она обняла меня и начала страстно целовать, и я даже закрыл глаза от наслаждения — ее теплое свежее дыхание было так приятным.

После небольшого перерыва мы продолжили путь и начали спускаться в долину. Солнце уже опускалось к горизонту, но ветер утих и жара стала просто невыносимой. Поэтому все обрадовались, когда мы вышли на берег реки, мелкой и быстрой. На ночь решили остановиться на длинной песчаной косе с изобилием ивняка. Но перед тем как разбить лагерь, нам нужно было посетить этот самый ивняк.

— Ну что, продолжим соревнование? — предложила Марина, бросив свои вещи на песок.

— Как скажешь, — ответил я, тоже опуская свой рюкзак.

И мы все вместе направились к зарослям, которые находились в 30 метрах. Чтобы не скучать по дороге, я расстегнул брюки и достал свой мочевой пузырь, а затем, не изменяя скорости и направления движения, начал мочиться.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула Марина.

— А разве ты этого не видишь? — притворно удивился я. — Я справляю нужду! Очень срочно. И ты можешь присоединиться ко мне, если хочешь, — добавил я, продолжая мочиться в движении.

На песке оставалась ровная темная полоска. В своем дворе меня всегда считали главным шутником среди ребят, и этот трюк был моим личным фирменным номером. Вы наверняка иногда замечали на асфальте перед вашим подъездом длинную темную полоску. Теперь вы знаете, откуда она берется — это была шалость местных ребят. А тогда, на косе, все, включая мою маму, смотрели на это с раскрытыми ртами от изумления. Когда мы подошли к кустам, я спокойно вытряхнул последние капли и застегнул брюки. Девушки оживились, визжали вместе и аплодировали. Я театрально поклонился им.

— Кто же победил? — спросил я у Марины.

— Без сомнения, это ты, — ответила она покорно. — Я сделаю все, что ты хочешь. Что мне нужно сделать?

Я задумался и попросил: "Снова напиши стоя. Опиши, пожалуйста, этот куст. Но подойди к нему ближе."

Марина послушно сделала то, что я просил. Она уже извлекла урок из своих предыдущих ошибок и поэтому ей удалось также хорошо, как и мне в прошлый раз. Мы молча наблюдали за ней. Интересно: я уже видел Марину как она писает, наверное, уже тысячу один раз, но эта картинка всегда была очаровательной. И я почувствовал, что возбуждаюсь. Когда Марина закончила, все девушки тоже начали быстро расстегиваться и мы сошли с моей полоски обратно к воде.

— Марина, на самом деле ты победила — тихо сказал я — потому что ты очень привлекательная и все делаешь очень изящно. Ты даже писаешь, как будто поешь! И я очень тебя люблю!

Марина улыбнулась сияюще, наклонилась и страстно поцеловала меня в губы.

— И я тоже очень тебя люблю! — ответила она.

Мама и ее подруги считали себя опытными туристами, но на самом деле это было далеко не так. Они просто самонадеянные девушки. Самой старшей в группе была моя мама, хотя ей на тот момент едва исполнилось 30 лет. Да, они действительно умели ходить с рюкзаками, разводить костер и готовить на нем еду, и хоть как-то разбирались в картах. Но они не знали правил выживания в дикой природе, вдали от цивилизации. Я конечно же им доверял, но напрасно! Они решили разбить лагерь прямо у воды, чего делать не следовало, и очень скоро мы об этом пожалели. Солнце уже заходило, причудливо растекаясь по высоким облакам, но не стало прохладнее. Духота была просто невыносимой. Поэтому мы быстро разделись и с визгом и криками бросились в реку. К счастью, вода оказалась не такой ледяной, как обычно в горных реках, и мы радостно купались. Когда я наигрался и натощакапался, мама призвала меня к себе, аккуратно отодвинула край кожицы на писюне и тщательно помыла мою головку (она ласково называла ее "вишенкой"). Эта процедура повторялась каждый раз, когда мы подходили к воде, а подруги мамы даже не обращали на это внимания, потому что они до сих пор не принимали меня всерьез. Но теперь, подняв глаза, я увидел Марину. Конечно же, она сразу улыбнулась мне и я ей ответил, она фыркнула в мою сторону. И все-таки я четко почувствовал, что она смотрит на меня совсем по-другому.

Солнце исчезло за горизонтом, а на небе появились высокие облака. Они озаряли долину своим особым, призрачным светом. Мы были поражены такой красотой, которую раньше не видели. Вдали над вершинами гор притаились темные облака, а в нарастающем сумеречном полумраке можно было заметить мелькающие молнии. Мама предположила, что это может быть признаком дождя, и мы поспешили разбить палатки у реки. Но это было глупое решение! Лучше бы мы перешли на другой берег (брод был ниже на 100 метров по течению) и остановились на высокой террасе реки, а ещё лучше - устроили стоянку под охраной. У нас не выпало ни одной капли дождя. Сильный ливень прошёл в горных районах, и ночью началось наводнение. Я проснулся от того, что панически бежал вверх по склону леса, а ветки жестко щипали лицо. Кто-то сильно держал меня за руку.

— Мама? — в сонном состоянии я произнёс.

— Это я! — ответила Марина. — Быстрее, бегом!

— Что случилось? — я всё ещё не мог прийти в себя.

— Вода поднимается!

Вода гнала нас по пятам своим грозным ревом. Я даже не представлял, что вода может подняться так быстро. Я уже хорошо умел плавать, но выбраться из этого бешеного потока было бы невозможно.

— Где мама? — закричал я и попытался остановиться, но Марина продолжала тащить меня за собой.

— Она следует за нами! — отвечала она на ходу. — Не волнуйся, все живы, все успели убежать, я сама видела! Пустые палатки уже унесло. А мама и Аня бегут прямо за нами.

Мне казалось, что мы окружены бурной стихией. Шум воды становился все тише, и мы наконец-то остановились.

— О, какие события! — воскликнула Марина, задыхаясь. — В жизни такого не видела! Ну что ж, пора отдохнуть, — разрешила она. — Сюда, наверное, уже никто не доберется.

Мерцающие зарницы в облаках время от времени освещали хаотическое сплетение веток, сквозь которые на далеком дне пробегала быстрая река.

— Мама! — закричал я, и Марина поддержала меня, тоже крича: "Маша! Аня!"

Но нам никто не ответил.

— Нет-нет, Тимофей, не бойся, все живы, — заверила меня Марина. — Все бежали за нами. Возможно, они просто заблудились. Ты видишь этот густой лес?

Мы убежали в том виде, в котором находились. Так как было очень душно с самого вечера, я лег спать только в широких боксерах. У Марины же был купальник: лифчик и трусики, а также поясная сумочка со всем необходимым — водонепроницаемыми спичками для охоты, складным ножом и ярким фонариком. Марина достала фонарик и включила его. О Боже, какую густую чащу мы с ней проникли!

— Сейчас бесполезно искать кого-то, — сказала Марина. — Давай только проверим батарейки. Давай сядем здесь, — она указала на поваленное дерево, — и подождем рассвета, он скоро наступит. Я тебе клянусь, что все живы. Зачем мне лгать?!

И я немного успокоился. Мы сели на корявое бревно, обнялись и плотно прижались друг к другу.

Мой страх постепенно утихал, но страх перед змеями быстро заменил его обычный страх. И шепотом я спросил Марину: "А думаешь, здесь есть змеи?"

— Возможно, есть, — ответила она тихо. — А ты что? Боишься змей?

— Да, я признаюсь, это самая большая тайна для меня. Но только ты ни с кем не разглашай ее, хорошо? Даже моя мама не знает об этом! Ты обещаешь?

— Обещаю, — ответила Марина. — Знаешь, у меня такая же проблема, продолжила она со вздохом.

— Правда ли, что и тебя боятся змеи? — не поверил я своим ушам.

— Как и тебя, больше всего на свете, — вздохнула Марина. — И никто об этом не знает. Кроме тебя, конечно.

— Я никому не скажу, заверил я ее.

— Я знаю, — улыбнулась она. — Вот за это я тебя и люблю! — и она поцеловала меня.

— Но это так странно, продолжил я. Ведь ты очень любишь всех животных. Я знаю, что даже комаров не убиваешь!

— А зачем их убивать? Они же не виноваты, что родились комарами, верно? Также и с змеями. Но у них есть один секрет: если их не трогать, они никогда не укусят, ни за что!

— Это правда? — воскликнул я.

— Абсолютно, — подтвердила Марина. — Змеи кусают только тех, кто их трогает, даже случайно.

Мне не скажешь, чтобы от этого стало легче, но близость Марины, тепло ее прекрасного тела и ее дыхание успокаивали меня. Я очень устал от этой ночной пробежки, поэтому прижался к ней сильнее и начал задремывать. И Марина тоже постепенно засыпала.

Мы проснулись, когда стало совсем светло. Восходило солнце и мы увидели, что лесная горка превратилась в островок посреди бурного мутного потока, который быстро уносил мимо нас вырванные с корнями деревья. Наш островок был довольно маленьким, примерно 30 метров в ширину и около 70 в длину.

— Давай поищем наших, что скажешь? — предложила Марина, потягиваясь. — Маша, Аня, Света! — закричала она, и я присоединился к ней: «Мама! Ира, Лена, Оля!» Но никто не ответил. Здесь стало заметно прохладнее. Мы продирались сквозь заросли и обследовали остров как только могли, но кроме нас людей здесь не было. Однако мы увидели с берега, что таких островов в потоке было довольно много.

— Возможно, они там? — предположила Марина. — Ну ладно, все равно ничего не сможем сделать сейчас. Придется ждать пока вода спадет или нас кто-нибудь заметит.

— Марина, я очень хочу есть! — признался я.

— Да, и я тоже! — рассмеялась она.

Дело в том, что вчера мы ели практически ничего. Переправившись через реку мы должны были дойти до поселка и пополнить запасы.

— Давай поищем что-нибудь здесь, ягоды или грибы хотя бы — предложила Марина.

— А как их приготовить, грибы? — спросил я.

— Что-нибудь придумаем!

И мы разошлись по острову. Скоро я наткнулся на колоду: полусгнивший сверху ствол поваленного дерева, немного поднятый над землей ветвями. Я заглянул под колоду и увидел большой аппетитный белый гриб. Но, когда я протянул руку к нему, словно меня ужалила раскаленная игла. От неожиданности я упал на землю и ужасно испугался, когда из-под колоды выползла змея! Я закричал так громко, что даже самому себе показалось зазвенеть в ушах. Марина сразу же прибежала в ответ на мой крик.

— Что случилось? Что произошло? — тревожно спросила она.

— Марина, меня укусила змея! Она меня ужалила! Марина, я умираю! — трудно проговорил я.

— Змея?! Где же она?

— Там, под тем кустом с грибами. Я хотел взять гриб, а она меня укусила!

Марина подняла палку с земли, аккуратно засунула ее под куст и змея тут же выскочила с громким шипением! Марина вскрикнула и отпрыгнула назад. У меня рука жглась словно огнем, и начала быстро опухать. Пальцы стремительно превращались в сосиски. Я уже не мог ими двигаться, боль распространялась дальше по локтю.

Марина схватила меня за подмышки и потащила прочь от куста.

— Димон, мой дорогой, не умирай пожалуйста! Что я скажу твоей маме? Димон, милый, открой глазки! Где она укусила?

— В руку — прошептал я слабо.

Помимо боли в руке, я чувствовал себя очень плохо из-за испуга. Был уверен, что скоро умру. Меня охватывала страшная слабость, все кружилось в голове. Но еще больше меня мучило осознание собственной глупости и неопытности. Ведь только сегодня Марина рассказала мне секрет о змеях: они не кусают, если их не трогать. А я, как полный дурак, всунул руку в их убежище! Как я мог знать про убежище? А должен был! Ведь есть даже такое выражение: змея под кустом! ПОД КУСТОМ!! О Боже, какой я дурак! А Марина продолжала спрашивать: "В руку? Правую?"

— Да — едва слышно ответил я.

— Ой, как она опухла! Дай-ка, я попробую сдуть! Нет ли лучше?

— Я уже не мог ответить.

— Димон, мой дорогой, ты просто обязан выжить! Нельзя тебе умирать сейчас!

— Я умру, Марина — с трудом прошептал я. — Посмотри сама: мне так плохо уже, а мы одни и нам никто не поможет... Скоро яд достигнет сердца и все... Прости меня за все, что случилось... И снова закрыл глаза.

Я всегда верил в то, что говорил, поэтому мои слова звучали убедительно.

— Нет! — вскрикнула Марина. — Нет! Просыпайся, пожалуйста! Тёма, я сделаю все, что ты попросишь, только не умирай, не умирай! — и она громко заплакала.

Теперь боль пронзала правую подмышку и распространялась до нижней челюсти. К тому же меня охватил сильный озноб.

Ну вот, конец — подумал я и решил рискнуть обратиться к Марине с просьбой.

— Марина, послушай... — начал я.

— Да, да — она быстро приблизилась ко мне. — Что-то хочешь?

— Да, хочу. Знаешь, я ещё никогда... понимаешь, ни разу ещё не был... ни с кем...

— Ну говори уже! — попросила Марина.

— Ну... не занимался сексом. И поэтому мне страшно умереть таким образом, так и не попробовав этого. А я очень люблю тебя и очень хочу. У нас осталось всего несколько минут, давай сделаем это прямо сейчас?

Марина отпрянула и удивленно раскрыла глаза.

— Ты что! — воскликнула она. — Ты же ещё ребенок! Я не могу такое делать с тобой! И как ты вообще обо мне думаешь?!

И вот разочарование!

— Прости меня, Марина, пожалуйста — пробормотал я смущенно. — Забудь об этом. Прости меня и прощай. Всё... Я закрыл глаза и замолчал.

Очень обидно, но, наверное, такова моя судьба.

— Нет!!! — вскрикнула Марина пронзительно. — Нет, Тёма, прости меня! Я сделаю все, что ты попросишь, но только не закрывай глазки, не закрывай их и не умирай!

Она быстро приблизилась ко мне и очень тихо прошептала: "Но для этого у тебя должен быть... должен быть... ну, понимаешь... эрекция. Без этого ничего не получится!"

- Посмотри, я уже готов, словно кол! Из-за яда или моих развратных мыслей, я не знаю, но у меня действительно возникла сильная эрекция.

Марина спустила мои шорты и воскликнула.

- Очень хорошо, Тёма. Лежи спокойно, я сама все сделаю.

Она быстро встала на ноги, сняла свои плавки и опять опустилась передо мной на колени. Затем она плюнула на руку и размазала слюну по моему члену. Сделав это еще раз, она размазала слюну между своими ногами. Затем она взяла член пальцами и осторожно присела на него. Это было невероятно! Там было очень мягко, влажно и горячо. Ощущение того, что ее дырочка крепко обхватывает меня заставляло меня полностью расслабиться. Марина оперлась на руки и начала двигаться вверх и вниз, постепенно увеличивая амплитуду движений. Затем она села до конца и стала вращать бедрами. Поднялась, еще несколько движений вниз и снова вращение.

- Тебе будет очень приятно сейчас, - тихо проговорила она и закрыла глаза.

Мне уже было настолько приятно, что я полностью забыл о боли, хотя моя рука была распухшая до локтя и я не мог ею пошевелить. Внезапно Марина громко вскрикнула, у нее внутри все сильно сжалось и из ее письки выбрызнула горячая струйка мне в лицо. Я резко подпрыгнул и почувствовал, как что-то сильное проникло в мою письку. Марина была права: это было фантастически приятное ощущение. Секунда за секундой проходили, а затем...взрыв! Я подергивался на опавших листьях, а Марина резко наклонилась надо мной. Чувствовалось, что у нее тоже конвульсии, все сжимается и разжимается. Постепенно они стали слабее и наконец прекратились. Марина открыла глаза: "Ну, разочаровался ли ты? Все было так, как ты представлял?" - спросила она улыбаясь.

— Намного лучше! Во много раз! Марина, я так тебе признателен!! Я тебя обожаю больше всех на свете! Теперь я совсем не боюсь умереть.

— И не думай об этом! - ответила Марина, будто это зависит от меня. - Я очень расстроюсь, если ты умрешь, понял?! Тогда ты перестанешь быть моим другом!

Она начала вставать с меня, и в этот момент опять попала мне в лицо горячей струйкой.

— Ой, извини! - смущенно проговорила Марина.

Она легла рядом со мной на листья.

— И тебе было приятно? - спросил я ее.

— Да, конечно! - ответила она со стоном. - Злоупотребить больным ребенком! Никогда не думала, что я способна на такое!

— Не говори так! - серьезно попросил я ее. - Я очень благодарен тебе, я тебя очень люблю. Передай пожалуйста маме, что и ее любил. А теперь давай попрощаемся.

Но хотя я так и сказал, что странно - я почувствовал себя гораздо лучше. Рука, хоть и опухла, перестала так сильно болеть. Смертельная слабость исчезла, и моя голова стала в порядке. Марина отдала мне свою энергию, свои силы. И в этот момент сквозь шум потока мы услышали звук мотора.

— Лодка! - Марина вскочила как ошпаренная.

— Подожди! - крикнул я. - Надень плавки!

— Ой, спасибо! - Марина прыгала на одной ноге и побежала к берегу, пронзительно крича: "Помогите! Нужна помощь!!!"

И я почувствовал себя еще лучше. Я даже смог сесть, опираясь на левую руку. И мне захотелось есть, а особенно пить.

Прошло около пяти минут, и Марина вернулась, а за ней шли двое мужчин в форме МЧС.

— Спешите, Марина кричала им, мой ребенок умирает!

От старого спасателя с густыми седыми усами просто исходило спокойствие и невозмутимость.

— Это ваш сын? — спросил он, с некоторым сомнением взглянув на Марину.

— Мой брат! — воскликнула она. — Что за разница?! Пожалуйста, помогите скорее!

— И что случилось? — продолжал усатый безмятежно.

— Его укусила змея. Уже час прошел.

— Гадюка? — спросил усатый.

— Я не знаю, возможно...

— Ну ладно, гадюка. Кобры у нас тут не обитают. А где она его укусила?

— В руку — ответил я.

— Ну и что, всего лишь в руку. Немного поболит и пройдет. Вы же мужчины, правда?

Теперь точно мужчина — подумал я, но не произнес ничего.

Левой рукой я уже осторожно закрепил свой перенапряженный член под трусы - я успел это сделать перед бегством, а Марина забыла. Спасатель легко поднял меня на руки: "Пошли! Ох, туристы, горе мое!"

В большой надувной лодке мне сразу дали попить, затем спасатель достал таблетку из своей оранжевой аптечки.

— Вот, проглоти!

— Что это? — Марина тут же спросила.

— Димедрол.

— И все?

— А что еще? Я уже сказал, что это не гюрза или кобра его укусила. Поехали спасать вас!

Вершины деревьев, выходивших из воды, казались очень зловещими. Мы аккуратно маневрировали среди них. Спасатели объяснили нам, почему наводнение было таким страшным. Оказывается, в верховьях реки вода прорвала плотину переполненного водохранилища ночью. После проглатывания димедрола я начал засыпать и видел спасение нашей группы, разбросанной по импровизированным островкам. Моя мама и тетя Аня оказались на втором островке от нашего.

— Тёмочка, что с тобой, что с рукой?! Почему ты так бледен?! - вскричала мама на весь округ.

Спасатель лишь спокойно покачал головой.

Нас поместили в старом потрепанном здании школы, накормили горячим обедом. Врач осмотрел меня, опухоль на руке начала уменьшаться. Я видел, что Марина постоянно была напряжена, поэтому попросил ее сопроводить меня в туалет. Как только мы вышли из класса, она приблизилась к моему уху и энергично прошептала: "Тёма, дорогой...." Но я не дал ей закончить.

— Марина, моя любимая, я знаю, что это наша самая большая тайна. И я никогда никому не скажу об этом, не сомневайся!

После такого инцидента у мамы пропало желание ходить в походы навсегда и она стала сторонником культурного отдыха. Группа ее подруг какое-то время продолжала существовать, но Марина исчезла без следа. Однако у меня осталась фотография, сделанная в предыдущем походе, том самом несчастном, на которой мы трое: я, мама и Марина, которая нежно обнимает меня за плечи. Я считаю эту фотографию своей самой драгоценной вещью. Марина, моя родная, если ты случайно читаешь это сейчас, знай, что я всегда люблю тебя и желаю тебе счастья. Пусть у тебя всё будет хорошо в жизни. Тебе нечего себя упрекать, я считаю, что ты дважды спасла мне жизнь. А змей я до сих пор боюсь и даже ещё больше: у меня есть все основания для этого.