В раю? Школа. Часть 5

Большим прогрессом было то, что нас с Юки решили не только судить вместе, но и посадили в одну камеру. Это улучшение обеспечила для нас адвокат, приятная светловолосая девушка в строгом деловом костюме. Она сообщила, что ее зовут Эйлин и чтобы мы не переживали. Юки получила новые трусики и наконец-то прекратила оттягивать кофточку, чтобы она прикрывала все нужные места. Естественно, о поцелуях уже не было речи - это могло вызвать ужесточение наказания.

Более того, Эйлин порекомендовала нам с Юки вообще не заниматься сексом до решения суда. Было просто невыносимо соблюдать эту рекомендацию, когда я смотрел на милую мордашку Юки и вспоминал, как она стонала, когда мой член таранил ее узенькую попку. Оставалось только гадать, какое наказание назначит нам суд. Учитывая тот факт, что мы были школьниками, наказание могло быть крайне жестким - речь скорее всего будет идти о публичном избиении розгами и отлучении от секса.

Все это могло привести к тому, что мы с Юки просто не сдадим сессию, что повлечет за собой еще одно наказание. Тяжело вздохнув, я улегся на узкую тюремную лавку. Юки сидела в углу и тихонько плакала. Я подумал, что нужно утешить ее, поднялся и погладил дрожащую спину девочки, ее волосы, нежно провел рукой по зареванной щеке. Несмотря на запрет, мой член наполнился соками - вид плачущей беззащитной девушки сыграл роль разомкнутого затвора.

Словно почувствовав неладное, к камере подошел охранник. Его тяжелые, обитые железом сапоги словно отбивали такт. Но Юки даже не думала как-то нарушать рекомендации нашего адвоката - она просто уткнулась своим личиком мне в промежность и бесзвучно рыдала. Я положил член ей на плечо и тихонько гладил волосы, которые распались темно-каштановым водопадом.

— Достаточно! — прервал нас охранник. — Заседание по вашему делу начнется через десять минут.

Он открыл дверь и вошел в комнату. Охранник был полностью раздет, естественно, если не считать внушительной обуви. Тяжелыми шагами он преодолел расстояние до плачущей Юки и критически ее осмотрел, оттолкнув меня в сторону. При этом его крупный узловатый половой орган словно случайно коснулся лица девушки. Та подскочила, почувствовав это, подняла голову и испуганно посмотрела сначала на охранника, а потом на меня.

— Вообще-то наш адвокат не рекомендовала нам заниматься сексом, — сказал я.

Юки кивнула в подтверждение.

— Друг с другом или совсем? — проворчал охранник, хлопая Юки членом по щеке. Девушка напряглась и попыталась отстраниться.

— Совсем! — твердо сказал я. — Эйлин сейчас придет, можете у нее спросить.

— Меня, кстати, Джо зовут, — непонятно зачем представился наш надзиратель.

После этого Джо придвинулся к Юки еще ближе и положил ладонь на ее затылок. Его намерения были вполне очевидны. В другой ситуации я бы с удовольствием посмотрел как столь симпатичную девочку любят в ротик таким великолепным членом, но сейчас это могло грозить ей жуткими последствиями — если судья узнает, что она нарушала рекомендации адвоката, то к Юки могли применить пытки топором или даже самое ужасное — езду на велосипеде. Этого никак нельзя было допустить.

Джо криво ухмыльнулся и задел своим членом милый курносый носик Юки.

— Да что вы себе позволяете?! — не вытерпев, взвился я.

— Не бойся, малыш! Проникновения, а следовательно и секса, не будет, — успокоил меня охранник.

— Формально, — добавил он с улыбкой.

— Что означает «формально»? — спросил я.

— А это и значит... — пробурчал Джо. — Будешь мешать — получишь.

Я тут же вскочил и попытался остановить его, но удар тяжелого подкованного железом ботинка отшвырнул меня в угол комнаты. Сознания я не потерял и мог видеть все, что произошло дальше.

Джо наклонился и поцеловал Юки в лоб. Это было абсолютно не запрещено — строго-настрого карались лишь те эпизоды, когда парень и девушка целовались в губы. Девушки могли заниматься этим друг с другом, но не с парнями. Кроме того, девушкам и парням разрешалось целовать друг друга в нос, лоб, щеки, ягодицы, ступни, ладони и любые другие части тела, кроме губ. Поцелуй в губы был символом романтики в Том Мире, возможно, именно поэтому он был под запретом в здешних школах. Если запрет на обнаженную девичью грудь был в силе и за стенами учебного заведения (за исключением семейных отношений), то запрет на поцелуи имел значение лишь для школьников и школьниц.

А Джо тем временем продолжал. Он погладил шейку девушки и нежно провел членом по ее губам.

— Держи язычок за зубами, — тихонько сказал охранник.

Судя по всему, эту фразу нужно было понимать в обоих смыслах — и в переносном, и в буквальном. Если язык Юки коснется пениса Джо — судья точно сочтет это оральным контактом.

Юки раскрыла губки, впуская член Джо. Тот радостно ткнулся в уголок ее рта. Но Юки обняла член лишь своими сахарными устами, она твердо решила оставить суду шанс считать это невинным поцелуем.

Джо немного повозюкал членом по ее губам, шлепнул сначала по одной щеке, потом по другой. Но тут Юки изменила решение и крепко сжала свои губки. Джо ласково погладил ее по голове и отошел в сторону. Я уже был решил, что он оставит нас в покое, но не тут-то было. Джо вернулся и просто начал теребить свой пенис перед милым лицом моей подруги, решив получить удовольствие самым незатейливым способом. Та закрыла глаза и сморщила ротик — очевидно, она не была любительницей окончания на лицо, но не смела противиться грубой силе нашего надсмотрщика.

Снежинки украсили носик и щечки Юли. Едва успела она вытереться, как новые потоки увлажнили ее шейку и подбородок. Покричав, Джон вышел, давая девушке несколько минут, чтобы привести себя в порядок перед умывальником, который висел в углу комнаты. Юля едва успела помыться, когда охранник снова открыл дверь и подошел к нам, стукнув своими железными ботинками.

— На выход, — пробормотал он. — Заседание через минуту, — добавил охранник, застегивая мне и Юле наручники за спиной. Мы считались опасными преступниками.

Джон повел нас по узкому зеленому коридору. Камеры были непрозрачны снаружи — за решетками клубился серебристый туман, ведь узники не должны были контактировать между собой.

И вот мы вошли в зал суда — просторное светлое помещение. Процесс над нами вызвал широкий общественный резонанс — не каждый день в школах с урока (пусть и с факультатива) инспекторы забирают в тюрьму сначала учительницу, а потом двух ее учеников. Да еще с штурмом помещения и разбитыми стеклами.

— Встать, суд идет! — рявкнул Джон.

Все встали. Зрителей было немного, среди них и преподаватели школы. Я увидел среди них очаровательную Евгению, которая читала у нас историю, и мой член опять ожил духом.

Председательствовал судья Федор — бородатый худощавый парень, что уже само по себе было странным — у жителей Этого мира чаще всего не было растительности на лице, а тело они выбирали только мускулистые и подтянутые. С ним все было иначе. А уж когда тот надел на нос очки, чтобы прочесть материалы дела, стало ясно, что перед нами действительно необычный человек.

— Вам повезло, — прошептала нам Эйлин. Она уже была здесь как здесь. С ней была сумка, в которой, как я надеялся, лежали доказательства нашей с Юки невиновности.

Обвинительница — милая брюнетка со стрижкой-каре — начала сразу:

— Вчера, в день семьсот сорок восьмой сто девяносто седьмого цикла двадцать восьмого оборота двести четвертой эры произошло правонарушение, предусмотренное статьей 7 Всеобщего статута Этого мира, а именно — публичное выражение чувств в стенах учебного заведения студентами Юки и Тимом. Это преступление отвратительно и аморально, я требую самого строгого наказания!

— Незадолго до того, ваша честь, произошло другое событие! — произнесла Эйлин своим звонким голосочком. — Преподавательница Вэнди, которая должна была блюсти дисциплину и закон на занятиях,...

сама дерзко нарушила статью 4 Всеобщего статута, публично оголив свою грудь перед невинными школьниками, которые благочестиво предавались анальному сексу! В таком юном возрасте вид аппетитных девичьих грудей может привести к психологической травме на всю жизнь!

Среди зрителей пронесся вздох ужаса. От таких слов адвоката некоторым стало плохо. Представители коллектива школы сидели красные, как раки — им было стыдно, что вместе с ними преподавала такая жуткая извращенка как Вэнди.

— Я протестую! Суд над Вэнди будет позже, нельзя называть ее виновной, — возразила обвинительница.

— Отклоняю возражение обвинения, — ответил ей судья. — Значим сам эпизод, а не вердикт будущего суда.

— Я требую справедливости! — продолжала вещать Эйлин. — В такой сложной ситуации мои подзащитные не растерялись и даже после силового захвата опасной преступницы нашли в себе силы все же выполнить цель урока и заняться любовью, чего не смогла больше сделать ни одна пара в аудитории!

— Я напомню, что это был факультатив по интимным отношениям. Скажите, Юки, было ли это ваше первое анальное проникновение?

— Да... — едва слышно прошептала девочка, покраснев.

— Я считаю, что они вели себя достойно! Поддержим же моих подзащитных аплодисментами!

Раздалось бурные аплодисменты. «Надо же. в таком возрасте!»,» И как она только смогла, кругом осколки, крики»... — звучало в зале.

— Разве может смелость быть наказуема? Разве можно порицать любовь и взаимную поддержку? Да, они нарушили закон, в порыве страсти и под влиянием эпизода с обнажением грудей преподавательницы Вэнди поцеловав друг друга в губы. Я согласна, это отвратительно и аморально! Но давайте не будем забывать, что есть не только буква, но и дух закона! Давайте же следовать этому духу!

— Господин судья, у обвинения есть еще один аргумент. Перед заключением в камеру адвокат подсудимых выбила для них совместное нахождение в камере! И порекомендовала не заниматься сексом. Вообще. Была ли такая рекомендация?

— Да, — хрипло сказала я. Юки кивнула, подтверждая.

— И вот, что произошло. Пожалуйста, выведите видео с камеры наблюдения.

На видео появился Джо, который приставал к Юки. Он водил членом по ее милому личику, тыкался в губки, целовал в лоб.

— На видео четко видно, что девушка не оказывает сопротивления. Посему я считаю, что рекомендация адвоката нарушена и это является отягчающим обстоятельством.

— Моя подзащитная не сопротивлялась, поскольку опасалась, что охранник может применить силу! Посмотрите на его габариты! Она же всего лишь хрупкая девушка!

— Я не возражаю против аргументов защиты. Юки могла бы попытаться оттолкнуть его руками. На видео это не наблюдается. Более того, она сама положила ладони на его спину, что нельзя трактовать как нежелание принимать участие в таком приятном процессе!

В зале раздались одобрительные смешки.

— Но ведь проникновения не было! — включилась главный аргумент Эйлин. — Джо лишь ласкал ее губы и лицо своим членом, что не является минетом по Третьему канону! Чтобы суд признал это сексом, должен быть доказан факт соприкосновения языка и пениса! А значит, никакого секса в комнате не было!

Я попросил продолжить воспроизведение видео. Теперь все увидели, как Юки сжала губки и Джо вынужден был кончить ей на лицо. Мнение зрителей снова переключилось в нашу сторону.

— Обвинение требует трех ударов электрошокером и полчаса езды на велосипеде для Юки. Для Тима — отрубания пальцев на обоих руках, умерщвления через десять минут с последующим воскрешением при полном сохранении памяти. Кроме того, полного воздержания от секса и мастурбации для обоих подсудимых сроком на неделю.

— Защита требует полностью оправдать Юки и Тима. Они нарушили закон, но совершили это под действием непреодолимой силы.

— Суд удаляется для вынесения решения.

Судья Фертус появился вновь через десять минут. Юки к тому времени уже не могла плакать, я обнял ее, насколько позволяли наручники. Девочка дрожала от ужаса. Езда на велосипеде — самое страшное, что может случиться. В этом мире из-за некоторых физиологических изменений у людей была полностью нарушена работа вестибулярного аппарата, что делало невозможным удержание равновесия при езде на двухколесном транспорте. Даже минута публичной езды означала синяки, шишки и самое главное — падение в глазах окружающих. И порка розгами не пугала так, как велосипед.

Судья вернулся и начал оглашать свой вердикт.

— Боже мой! — вскрикнула Юки и закрыла глаза.

— Признать юных граждан этого Мира Юки и Тима виновными в совершении преступления, предусмотренного статьей 7 Всеобщего статута, и назначить им полное воздержание от секса на 3 дня, начиная с десяти часов завтрашнего утра.

— Уф, могло быть и хуже... — я вытер пот со лба.

— Это еще не все, — печально сказала Эйлин.

Судья продолжил:

— Кроме того, Тиму следует завтра в восемь утра явиться в школьную пыточную под личным обязательством. Ему будут отрублены все пальцы на руках, затем через пять минут будет произведена казнь Тима и его возрождение с полным сохранением памяти и личности в девять утра того же дня. Юки должна явиться в пыточную также под личным обязательством в десять утра того же дня, где она будет избита кастетом и бейсбольной битой в присутствии Тима, после чего в десять тридцать будет произведено ее полное излечение от последствий ударов. Воздержание от секса и мастурбации будет контролироваться в течение трех дней специальным отрядом школьных инспекторов. На этот период для подсудимых будет обязательно только участие в общеобразовательных практических занятиях, на любовных практиках им разрешается только наблюдать.

— Слава Богу, лишь бы не велосипед! — просияла девочка.

— Суд окончен! — провозгласил секретарь.

Поскольку судья определил личное обязательство, с нас сняли наручники прямо в зале суда. В этот момент начали бить полночь часы, висевшие над судейским столом. Суд в этом мире часто продолжался и в ночное время.

Часть девушек, находившихся в зале, быстро покинули помещение, чтобы переодеться. За стенами Школы всем девочкам рекомендовалось менять наряды в зависимости от дня недели, существовала особая система, у каждой девушки своя. Об этом нам рассказывали на уроках этикета.

В понедельник рекомендовалось носить мини-юбку и топик, во вторник - обтягивающие шортики и блузку с глубоким вырезом, в среду - футболку на голое тело, в четверг - бикини, в пятницу - ажурный лиф и трусики, в субботу - короткое платье или ночную сорочку, а воскресенье было особенным днем - девочкам предписывалось носить только наперстные повязки и передвигаться в пушистых наручниках, прикрывая груди ладошками. Девочки-воскресенья были беззащитны, они лишались части прав и обязаны были терпеть насилие (до определенных пределов), которое было направлено против них.

Эти нормы не были обязательны, но часть девушек соблюдали традиции. Особенно уважаемы в обществе были девушки, которые не боялись одеваться в воскресный наряд. Став адвокатом или судьей большинство из них считали своим долгом начать блюсти воскресный обет послушания, хотя это вовсе не было обязательным условием для вступления в должность.

В суде были запрещены раздачные автоматы, поэтому в сумке с собой Эйлин принесла вовсе не доказательства нашей с Юки невиновности, а наручники и наперстную повязку. Естественно, они отличались от тюремных - были обиты пушистым материалом и застегивались спереди, а не за спиной. Еще минуту назад у нее была суббота, но субботнего платья на ней не было - строгий деловой костюм не входил в семь предусмотренных традиций вариантов.

Эйлин прошла за перегородку, специально установленную для таких целей, и преобразилась там. Из нее вышла уже не смелая адвокатша, а скромная девушка-воскресенье, с поникшим взглядом. Она стыдливо прикрыла груди распростертыми ладонями. Взглянув на ее пальчики, я вспомнил о завтрашнем наказании, но отбросил грустные мысли в сторону - нужно было жить сегодняшним днем.

Я легко пощечинил Эйлин, от чего на ее щеке остался красный след. Это было в порядке вещей для воскресенья, но девушка все же не выдержала и вскрикнула от боли. Я схватил ее за плечи и поставил на коленки прямо коленками на твердый деревянный пол зала заседаний. Аппетитная задница адвокатши едва скрывалась узкая набедренная повязка...