Мастурбировать и вспоминать…. Глава Заставил мастурбировать

— Понимаешь, иногда случается так, что мужчины уходят от женщин, а женщины уходят от мужчин. Любовь - странная шутка. И это именно шутка, не больше. Но не все люди осознают это и вместо того, чтобы просто улыбнуться в таких ситуациях, они устраивают скандалы, ссоры, разбивают посуду, угрожают друг другу и даже дерутся. Но мы с тобой не будем так делать, а давай-ка взглянем на солнечную погоду... Зачем? В особенности после всего, что мы пережили вместе. Прими наше расставание как должное, как факт, который уже произошел, как неизбежную точку в любых человеческих отношениях и наконец-то улыбнись. Посмотри вокруг: какая замечательная погода, солнце светит, птички поют, люди отдыхают и жизнь продолжается... Улыбнись.

Я подмигнул Насте и выпустил из носа струйки серого дыма. Мы сидели напротив друг друга за столиком в одном из многочисленных кафе на свежем воздухе, которые так часто встречаются в этом курортном городе. После моих слов Настя, как будто выпущенная из рта дымные струйки, выглядела несколько ошеломленной. Ее обычно большие глаза теперь казались огромными и смотрели на меня смешанным выражением испуга и отчаяния. Было ясно, что она не намерена радоваться жизни после нашего расставания и моих откровений по этому поводу. Она выглядела как щенок, который был выброшен за дверь недобрым хозяином!

— Давай улыбнись уже, не превращай это в трагедию. Мы же не Ромео и Джульетта, а жизнь - это не Шекспир, - сказал я снова.

Настя сохраняла молчание, не произнося ни слова. Я взял большую кружку пива со столика и сделал длинный глоток. В этот знойный июльский день холодное чешское пиво было просто великолепным. Затем я продолжил разговор:

— Да, я испытывал к тебе любовь, мы проводили время вместе и нам было интересно как в сексуальном, так и в эмоциональном плане. У нас было много общих интересов, и ты всегда готовила потрясающе. Если ты думаешь, что я смогу забыть вкус твоего фаршированного перца, то ошибаешься глубоко. Вкус его всегда будет оставаться у меня…

— Тебе действительно не жаль? — неожиданно прервала меня Настя резко.

— Пожалуйста, не начинай этого. — я покачал головой. — Почему все женщины при расставании начинают требовать от мужчин жалости? Скажи мне, тебе не жаль меня сейчас? Или ты думаешь, что мне приносит удовольствие говорить все это? Нет, мне сейчас очень тяжело, действительно очень тяжело. Поверь мне, я не садист.

— Я не о себе говорю.

Я оглядел окружающих. Рядом со мной за столиком сидел мужчина преклонного возраста, но он носил белую панаму и короткие шорты, что выглядело немного странно. Чуть левее находилась молодая пара с двумя одинаковыми семилетними мальчиками. Ещё здесь была одинокая женщина около тридцати лет, которая выглядела приятно, но одновременно грустно. Кажется, в кафе больше никого не было. Нас никто не слушал.

— О чем ты говоришь? — я обратился к Насте вновь.

— А о сексе, конечно.

— О сексе?

Настя протянула руку и взяла пачку моих сигарет со стола. Зажег одну из них и продолжила:

— Да, о сексе. Ты же не забудешь все наши забавные и сексуальные приключения. Не будешь жалеть, что эта эротическая история закончилась навсегда.

— Ну...

— Скажи мне, сколько женщин способны выдержать все твои сексуальные капризы?

— Ну, понимаешь...

Выдержать мужчину, который не может проходить мимо секс-шопа без того, чтобы заглянуть в его двери и не купить что-нибудь новенькое. Выдержать мужчину, у которого в шкафу хранится целый гардероб фантастических нарядов, не связанных со счастливым детством. У нас есть костюм Снегурочки, монашки, Красной Шапочки и Робин Гуда. И конечно же белое кружевное свадебное платье – как же без него? А зачем? Просто потому, что наш милый Миша – примерный гражданин, плательщик налогов и одновременно немного извращенец, который не может успокоиться до тех пор, пока его девушка не устроит для него маленький эротический праздник... Буратино!

— Шш, шш, здесь люди. У них есть уши. Никто не должен знать, чем мы занимаемся по ночам.

— Нет, я все расскажу. Пусть слушают, если хотят, или вставляют себе вату в уши, как делали наши соседи по лестничной клетке каждую ночь.

Я бросил взгляд на мужчину в белой панаме. Он старательно делал вид, что не слышит наш разговор с Настей. Так же как и я пил пиво и перекусывал сушеного тарана хвостом и даже с интересом оглядывал одинокую женщину лет тридцати. Но его возраст, белая панама и короткие шорты вызывали у меня некие смутные подозрения.

— Итак, — продолжала Настя, словно не обращая внимания на мои нынешние заботы, — тебе не понравятся все наши интимные игры, наши эротические практики.

— Ой, Настя...

— Помнишь, как мы с тобой любили нашу маленькую и уютную ванну? Ее прохладное дно и горячий поток? Безграничный океан страстной и запретной любви! Ты всегда наслаждался этим вместе со мной. Мы сидели напротив друг друга в теплой, горячей воде, омываемые ею до основания наши молодые и обнаженные тела. Мы ласкали друг друга ногами, смотря прямо в глаза и видя, как меняются выражения наших лиц при каждом контакте. В то время как твой большой палец нежно скользил по моей интимной зоне, я прикладывала свою ступню к твоему паху. Ты подносил ее к своим губам, ласкал ее языком и играл с моими пальцами. Ты не упускал возможности поцеловать их всех, а я ощущала, как под моей ступней твой мужественный и гордый "полковник" растет в размерах. А помнишь наш секретный код "буль, буль, буль"? Ты сам придумал его.

— О, Настя, ты безжалостна. Не издевайся надо мной, не дави на мои раны.

— А что насчет наших устных ласк под горячим душем? Я закрывала глаза, опускалась перед тобой на колени и обнимала твои ноги. В слепую я искала твой возбужденный член. Сверху на меня обрушивался поток воды, в ушах звучал гул, напоминающий эхо далекого океана. Мой рот найдет и ласкает твой член, словно он сладкая и прочная морковка... Ням-ням. Я целовала разделенную головку своими губами, высовывала свой язык - толстый и длинный до самого подбородка. Как ты сам не раз говорил о нем как о самом ловком языке во всей вселенной. И я усердно работала, стремясь достать все, что можно и даже то, что казалось недоступным. Твое тело было для меня холстом, а я — художница с моим собственным языком в качестве ловкой и искусной кисти. Честно признаться, в такие моменты я ощущала нечто особенное, помимо потока воды конечно же. Будь то вдохновение, бесстрашие или просто сексуальная безумность. Я поднимала твой возбужденный и изогнутый член вверх, чтобы он не мешал мне работать. А сама я заглядывала между твоих ног. Мой носик касался твоего паха, а мой язычок ласкал область между твоей задницей и свисшими яичками.

— Настя, Настя, какие неуместные выражения.

— Я начала свое долгое и мучительное путешествие оттуда — с тропы твердых, коротких волос, ставших липкими от воды. Они щекотали меня, проникали в нос, заглядывали в ноздри и затем переходили на мошонку, которая уже была напряженной и напоминала теннисный мячик. Кончик моего языка аккуратно проходил между двумя твоими вытянутыми яичками. Мой язык ощущал каждый миллиметр твоей кожи под поверхностью. После обработки они отправлялись дальше и начиналось плавное движение к головке твоего члена — большой, темной и возбужденной. Пройдя по кругу несколько раз, на смыке кожи и нежной плоти язычком, после работы с уздечкой я впускала удлиненную головку в себя. Затем, после небольшого обсоса и широкого открытия рта при этом, я глотала всю длину члена — все восемнадцать сантиметров твоей кожи. Я была, как маленькая рыбка, попавшая на крючок своей неизбежности. Ты помнишь эти прекрасные моменты минета?

— О, дорогой...

— Я постоянно меняла скорость: то делала это быстро, то наоборот медленно, почти лениво. Когда я чувствовала, что ты уже близок к оргазму и сперма готова вырваться наружу, я прижимала пальцами руки к твоему телу в области между анусом и мошонкой, перекрывая поток как расплавленная лава. Затем я убирала игрушку из тщательно отполированного и покрасневшего от возбуждения члена и свою руку. В следующий момент из тебя брызгало как из прорванного крана (раз струйка, две струйки, три струйки), и это казалось бесконечным фонтаном спермы. Густая и липкая сперма покрывала мое лицо, застывала на губах, свисала с подбородка, медленно капала на колени, но вскоре уносилась вниз под действием потока горячей душевой воды.

Я заметил мужчину в панаме. Панама уже лежала на столе, а он откинулся на спинку пластикового кресла и активно вытирал пот с лица носовым платком. Возникла мысль: это из-за жаркой погоды или он что-то слышал? Меня не волновало его состояние, и я продолжил слушать Настю, которая была равнодушна к моему смущению:

Я не давала тебе перерыва – твое удовольствие длилось всего несколько секунд. Затем я резко схватила тебя за волосы и заставила склониться передо мной на коленях. Ты был беззащитным и наивным, послушным. Ты вел себя как податливая девочка. Ты был готов на все. За время, проведенное нами вместе, я видела разные твои роли: доминиканский монах, Робин Гуд и так далее – что еще ожидать от человека, который живет с фетишистом под одной крышей? Но самой подходящей ролью для тебя была роль сладкой и безотказной девочки. В то время ты не играл, ты просто был таким, ты был настоящим подлизой. Как же забавно и приятно ты смаковал это, когда я воспользовалась тобой между ног.

– Ну, понимаешь…

– А наши ночи, наши игры, все эти ласки и прятки под одеялом – разве не будешь скучать по своей ласковой и игривой кошечке, когда каждый вечер вернешься в пустую квартиру, сядешь перед телевизором, будешь есть Доширак и смотреть скучные сериалы? Есть Доширак, смотреть сериалы, мастурбировать и вспоминать!

– Мастурбировать и вспоминать?

– Да. Чем еще останется заниматься? Только этим. Знаешь, как говорится в песне: "мистер Дрочь, мистер Дрочь – эта беда у нас целую ночь". Звучит жестко конечно…

Помнишь, ты приобрел мне свадебное платье? Ты потратил на него много денег, оно было так прекрасно. Любая девушка мечтает когда-нибудь надеть такое платье. Но только не в роли, которую ты заставил меня играть в нем. Любая девушка на моем месте знала бы, для каких целей ты его использовал, она бы сильно разозлилась на тебя. Но я одела его для тебя с неохотой, но все же одела. А ты взял в руки гель для смазки и мы совершили акт жестко и грубо перед большим зеркалом. Смотря в зеркало и видя наши отражения, мы чувствовали друг друга так близко, как раньше.

— О, Настенька, ты права, я ужасный человек!

Трусики на щиколотках, кружевной подол свисает сзади, а твой жесткий и алчный член проникает в мою изощренную и нежную попку! Это была игра невесты и опытного извращенца - это была твоя любимая игра. Ты сгибал меня, поднимал мою ногу, ставил стопу на тумбочку и... волны, волны... попа болит... х... огромный... ай ай.

Я оглянулась на мужчину: на нем уже была панама, а его пальцы лежали на поверхности стола и нервно постукивали по ней.

— Помнишь последний Новый год? Я хотела отпраздновать его с мамой, это же нормально - отмечать этот праздник в кругу близких тебе людей. Но нет, ты настоял на том, чтобы отпраздновать его дома в компании трех проституток. Есть такая новогодняя услуга - "три снегурочки и хлыст". Ты воспользовался ею.

— Да, да этот последний Новый год, этот маленький и радостный праздник я точно не забуду.

— Этот день навсегда запечатлится в моей памяти, особенно выражение лиц этих прекрасных девушек, когда они встретили тебя на пороге своего дома. Твой наряд был уникален и мог бы подойти для любого костюмированного мероприятия: верхняя часть смокинга, черная бабочка, аккуратно завязанная вокруг шеи, плюшевые кроличьи ушки, закрепленные на голове резинкой, а также обязательно дымящаяся сигара, которая неотъемлемо присутствовала в твоем рту. Ты выглядел безупречно! Маленький похотливый кролик с особыми манерами и немного вялой морковкой, свисающей между ног. Один только твой вид достаточно говорил сам за себя — девушки понимали, что этой новогодней ночью им предстоит приятное времяпровождение. И как же они видели и переживали столько разных событий из-за своей работы.

Сначала мы все взялись за руки и начали хороводить вокруг елки. В это время твоя морковка покачивалась между ног, а девушки не стеснялись показывать свои обнаженные ягодицы. Затем они, подняв подолы до груди, начали рассказывать нам забавные стишки, которые им были хорошо известны. Сначала красноватая юбочка произносила свои стихи наизусть, затем светловолосая выпуклость и, наконец, черная как соболь шуба с блестящим пирсингом между густыми волосами. Три лобка и поэзия — это было очень трогательно. А потом...

— Пожалуйста, Настя, давай прекратим.

— Потом ты выстроил девушек в ряд, заставил их наклониться, а сам взял в руки хлыст. Ты ходил вперед-назад, перебрасывая руки через спину вдоль трех аппетитных задниц и произносил свой собственный монолог.

— Это же нормально, я же творческий человек.

— Ты читал им монолог развратницы в аду! Ты ходил вперед-назад, сжимая хлыст за спиной и рассказывал проституткам, призрачным голосом, словно из самого преисподней. Монолог о том, как шлюха попала в АД за свои грехи! Я до сих пор помню эту картину: ты, легкая музыка, три обнаженные задницы покачивающиеся в такт и твой громкий голос, прорывающийся сквозь тишину со словами типа: "Боль, только боль осталась для меня" — и задница моя словно была в огне. Если бы ты увидел лица этих девочек... Бедняжки подумали, что попали к какому-то безумцу! Когда все нормальные люди пили шампанское и загадывали желания, ты устроил оргию со странными элементами комедии и заставил меня играть роль зрителя, а девушек роль жертв.

- Это была всего лишь забавная игра.

- Ну, сначала девушки не знали об этом.

Ты думаешь, что приятно проводить всю ночь, наблюдая, как твой парень ухаживает за тремя красотками в красивых костюмах.

- Не будь занудой и не делай из себя скучную. Ведь ты сама присоединилась к нашей интересной игре.

- А что мне еще оставалось делать? Мастурбировать, пить шампанское и смотреть фильмы Заумана Кинга по ночам?

- Послушай, Настенька, я признаюсь - я не идеален. Я знаю, что я грешник и подлость. Но у меня есть достоинства помимо этих недостатков...

- Да, они есть, - одно из них находится между моих ног. Но это не так велико, как ты думаешь.

- Ого, ты жестока!

- Да, это я жестока. А ты не был жестоким, когда вернулся домой с этой... Машей - девушкой с пирсингом в ноздре и глазалином в кармане. Ее внешность говорила мне: "Хиппи живы, хиппи есть, хиппи будут жить!" Вы сидели на кухне, словно два обкуренных поросенка, и говорили о преимуществах свободной любви.

- Но это было так давно. Зачем ты вспоминаешь об этой истории?

- Как я могу забыть тот день, когда увидела твое истинное лицо?

- Но в конце концов тебе понравилось, - усмехнулся я. - По крайней мере, ты получила свой оргазм.

- В этом смысле да, - и ты и она оказались опытными любовниками после приема наркотиков.

- Ну да...

- Помнишь... - продолжала Настенька, окончательно раскрепостившись. - Как я заходила в уборную, оставляя дверь чуть приоткрытой специально для тебя. Тогда я снимала свои розовые полупрозрачные трусики с клубничками и твоя легкая тень подползала к дверной щели. Я раздвигала ноги, садилась на унитаз, а ты стоял в проеме двери. Я снимала пеньюар, обнажая свою небольшую, но красивую грудь с маленькими коричневыми сосками, направленными вверх.

В воздухе царила тишина, нарушаемая лишь твоим горячим и неровным дыханием. Я ласкала пальчиками своих рук, увлажняя их прикосновениями к груди. Нежные соски мгновенно окаменели от возбуждения и прилива крови, когда я игриво щипала и растягивала их. Одна рука играла с грудью, а другая спускалась в густой и таинственный лес – место, которое всегда привлекало твое любопытство. Мои розовые ноготки пропадали в черных волнистых волосках, образуя геометрически правильный треугольник. Я поднимала одну ногу, опирая ступню на край унитаза так, чтобы ты мог видеть все самое скрытое. Вся простота моего интимного места: половые губы, слегка сжатый клитор и узенькую раздробленную щель были созданы для любви.

- О-о-о...

- Но это не передаст того чувства, которое ты испытывал. Моя маленькая и непослушная девочка, я совершила то, что не мог бы сделать ни Виагра, ни импотент с рабочим органом. Я сама трахала себя перед твоими глазами, а твой возбужденный член со своей массивной головкой уже заглядывал в узкий проход.

Ты выдерживал насколько только мог: смотришь, слюни текут, иногда хватаешься за... Но даже ты не устоял, когда я закрыла глаза и откинулась на плитку стены, полностью расслабившись. Я расслабилась так, как может позволить себе лишь очень плохая девочка. Ты помнишь звук струйки нарушающий тишину – золотистую и пенистую фонтанчик из моей промежности. Все эти блестящие капли проникли в себя все блики электрического света и сводили тебя с ума. Я писала, а ты наблюдал и слушал.

Ожидая момента, когда волшебный источник высохнет, ты незаметно помахал из стороны в сторону, затем бегал в уборную и сел передо мной на колени. Обняв меня за талию, ты нежно проникал носом в аппетитную и хорошо увлажненную даль - это было, вероятно, уже тысячный раз в твоей жизни. Твой язык, губы и ловкие пальцы работали безупречно: ты ласкал мою интимную зону языком и губами, а одним пальцем рук по кругу проникал в мой задний проход. А я сидела и наблюдала за своей послушной шлюшкой.

Настя замолчала и с какой-то хладнокровной уверенностью на лице, которая присуща некоторым девушкам в моменты своего триумфа, она молча уставилась на меня. Я приложил кружку к губам, сделал глоток (это чешское темное пиво было таким приятным и освежающим в этот солнечный летний день), а затем открыл рот:

- Вот я сейчас сижу и размышляю, - начал я, почесывая затылок, - а не стоило ли нам Насте поспешить. Знаешь, некоторые люди всегда торопятся куда-то. Они не могут быть удовлетворены: одним это не подходит, другим то не подходит - думают они себя умными, а ведут себя как дети. Но мы же не такие, природа одарила нас обоих здравым смыслом. И жизнь, понимаешь ли, сложная штука. Это не игра, где можно легко ошибиться. Люди - не бездушные манекены в руках времени и судьбы. Нет, отнюдь! Вот что я думаю: как ты сама думаешь, может быть нам стоит отправиться домой и устроить маленький праздник? Сначала мы можем заехать к Ашоту на рынок, купить наше любимое домашнее вино...

— Помолчи, — прозвучал холодным голосом Настя, перебивая меня. — Заткнись и наблюдай.

— Что, замолчать и смотреть? — усмехаясь, медленно проговорил я.

— Заткнись и смотри, как я приготовлю твою любимую начинку для перца, — заговорническим тоном прошептала Настенька.

Совершенно не понимая, я откинулся на спинку стула и уставился на свою девушку. Она немного задержалась, создавая паузу, потом наклонилась вперед и уперлась локтями на столе. Ее пальцы рукой толкнули пачку сигарет в мою сторону, она проскользнула по поверхности стола и свалилась под стол около моих ног.

— Глупой трюк, — негодующе произнес я и склонился за пачкой под столом.

В этот момент ножки Насти раздвинулись по обеим сторонам словно по волшебству или случайному совпадению.

Я испугался, замер и побледнел. Под ее короткой юбкой в цветочек ничего не было. Или, вернее сказать, что-то было, и к тому же, теперь оно смотрело на меня из-под длинных черных волос. В следующую секунду под столом появилась ручка Насти, ее серебряные пальчики ушли вниз к лобку, зацепили клитор и начали его ласкать мягкими движениями. Затем они раздвинули влажные и темные губы. Половая розочка, окаймленная волосами и покрытая капельками влаги, прямо смотрела на меня. Я проглотнул слюну, неуклюже дернулся и ударился затылком об стол. Где-то надо мной что-то грохнуло, а следующей секундой я уже чувствовал пиво, которое разливалось по моей рубашке.

Не буду упоминать о том, что бормотал я про себя при выбирании из-под стола, но скажу только то, что к этому времени моя подруга уже стояла на ногах.

— Прощай, — сказала она, — и быстро, поспешно стукнув каблучками по брусчатке.

— Куда ты, — окликнул я ее, — пытаясь избавиться от липкого пива.

— Прощай, — повторила она еще раз, — так больше не показывая свое лицо.

— Но... — я почесал затылок, — но Настя же не жалеет о тебе, совсем не жалеет, — крикнул я вслед. Однако вместо ее голоса услышал совсем другой:

— Идиот, идиот! — Мужчина в белой панаме и коротких шортах поднялся со своего места и с испепеляющим взглядом бросился следом за Настенькой. Девушка постойте! — кричал он ей, улыбаясь и дружелюбно маша панамой.

— Ну знаете... — Продвигаясь мимо меня прошла молодая пара.

— Мама, а мама, я тоже хочу снегурочку на следующий новый год! — тянул за руку свою мать один из мальчиков. — И чтоб они читали стишки и были в красивых костюмах и...

— Если это когда-нибудь случится, — перебила сына мать, — я не буду смотреть на то, что ты мой сын, удушу тебя своими руками.

За ними прошла мимо меня очаровательная тридцатилетняя женщина.

— Знаете, — сказала она, приближаясь ко мне и саркастически улыбаясь, — думать о прошлом и заниматься самоудовлетворением не так весело, как может показаться. Поверьте мне на слово, я хорошо об этом знаю.

Женщина удалилась. Кафе опустело. Я упал на стул, вытащил сигарету из пачки и закурил ее.

Думать о прошлом и заниматься самоудовлетворением - эти мысли все время преследуют меня в голове.

Э-mail автора: krоlikpо1@rаmblеr.ru