Как мама стала женой моей корпорации. Инцест рассказы мама и сын Часть 1

— Мам, сними-ка юбку, хочу посмотреть на твою задницу.

— И что это значит? Ты меня ни с кем не перепутал? Может ты спросонья решил, что перед тобой стоит твоя подружка? Ты, похоже, до конца не отошёл от сна. Иди к себе в комнату и досыпай. Вот, что значит сбитый режим.

— Нормально я отошёл от сна.

— Значит ты умом тронулся?

— И с этим у меня всё в порядке. Это ты, кажется, забыла, какие вчера взяла на себя обязательства перед корпорацией, в которой я теперь состою.

— Я ничего не забыла. Но то касается рабочих моментов. Моих взаимоотношений с твоими коллегами на деловых встречах. А сейчас мы дома, и подобные твои просьбы абсурдны.

— Ты всю жизнь мне говорила, что у серьёзных людей нет разделения на дом и работу. Что для того, чтобы чего-то добиться в жизни, ты должен отдавать себя всего своей карьере. Ты сама никогда не давала мне времени на отдых и развлечения, принуждая всё своё свободное время тратить на учёбу. Вот, значит, и пригодились мне твои напутствия.

— Не забывай, что я не девица по вызову. И несмотря на тот унизительный договор, я всё ещё являюсь директором целого направления Кирин-Групп. Я всё ещё куратор корпорации в которой ты состоишь. Именно я отвечаю за вашу кампанию, и от меня зависит, какое финансирование она будет получать.

— Вчера ты была не на столько высокомерна, когда соглашалась быть использованной в качестве гаранта новых, более тесных отношений между твоей кампанией и Омеда-Групп. И тем более была не столь высокомерна, когда тобой уже конкретно пользовались, для закрепления сделки.

— Мои новые обязательства перед директоратом Омеда-Групп, хоть и специфичны, но вполне конкретны. И то, что хочешь от меня ты, в эти рамки не вписывается. И это не говоря уже о том, что ты мой сын, и должен подобающе вести себя со мной. Но что-то почтения с твоей стороны я не наблюдаю. Слишком много ты на себя решил взять. Слишком много о себе возомнил. Не забывай, что ты всё ещё живёшь в моём доме. Я всё ещё обеспечиваю тебя. И всё твоё будущее зависит от меня.

— Во-первых, теперь я имею должность в Омеда-Групп, и смогу себя и сам обеспечивать. Во-вторых, ты ошибаешься, это вполне вписывает в твою роль по отношению Омеда-Групп. Вчера, когда обсуждение подошло к концу, и мы собирались ехать домой, ко мне подошёл Виктор Анатольевич, и сказал, что у меня появились новые обязанности, помимо моего присутствия на всех наших собраниях с тобой. Он сказал, что теперь я буду лично отвечать за разработку твоих дырок.

— Ты ведь понимаешь, что при встрече я непременно узнаю, действительно ли Виктор дал тебе такое поручение?

— Конечно, узнавай.

Вообще-то, никто мне таких поручений не давал. Но, надеюсь, Виктор Анатольевич прикроет меня. Вчера он произвёл на меня впечатление весьма озорного человека, так что высока вероятность, что он 

не станет сдавать меня маме.

И кстати, в директорат Омеда-Групп я попал только вчера. Да и вообще, только вчера оказался зачислен в эту кампанию. Так-то я ещё даже универ не успел закончить, сейчас только третий курс.

А произошло всё только из-за того, что мама потащила меня на внеурочную встречу, с управлением курируемой ею кампании. Они назначили эту встречу в нестандартном месте, и маме пришлось тащить туда и меня, чтобы я помог ей в новых обстоятельствах сориентироваться.

•  •  •

За день до сегодняшних событий

— Рома, собирайся, поможешь мне по работе.  — Произнесла мама, открывая дверь в мою комнату.

— Чем я тебе смогу помочь?  — Вскинул я брови.

Ещё ни разу мама не привлекала меня к своим профессиональным делам. Уровень у меня совсем не тот.

— Партнёры моей кампании назначили сегодняшнюю деловую встречу в каком-то новомодном клубе. Ты в таких, вроде, бывал, вот и поможешь мне там сориентироваться.

— Это на долго? У меня сегодня дела, я тебе говорил. Ко мне приезжают друзья.

— Пробудешь со мной весь вечер. А с друзьями встретишься в другой раз.

— Я не могу в другой раз. Ма,  — Посмотрел я маме в глаза.  — Я их не видел уже три года. Ты же знаешь, как мне важен этот день.

— Три года вы ждали, подождёт ещё немного.

— Не будет никакого немного. В следующий раз прилететь в страну они смогут ещё неведомо через сколько. Есть вероятность, что мы не вновь не сможем увидится до самого нашего выпуска из вузов.

— У тебя хватает и других приятелей. Большой потерей это не будет.

— Таких больше нет. Ты же знаешь, как мне было тяжело в школе. Я был там не на своём месте. И спокойно удалось мне закончить её только благодаря им. Благодаря их поддержке. Они самые близкие мои друзья.

— Время закаляет отношения. Если так выйдет, что вам придётся ещё какое-то значительное время не увидеться, то, когда вы вновь воссоединитесь, вы станете ещё только ближе.

— Они выбрали этот день прилёта только из-за меня. Они знали на сколько забит мой график, и намеренно затягивали свой прилёт сюда, лишь бы он совпал с моим свободным днём. Уже завтра с утра они вновь возвращаются к себе.

— Если переживаешь, что они обидятся, то не стоит. Это станет дополнительным испытанием вашей дружбы. Если ты рассчитываешь взять этих друзей во всю твою последующую жизнь, подобные испытания будут тебе полезны. Будешь знать, кто находится рядом с тобой.

— На протяжении последних полугода они намеренно пропускали невероятное количество актуальных развлечений, чтобы их встретить сегодня со мной. Что бы мы предались им вместе. И если эта встреча не состоится, все эти жертвы пойдут прахом. Слишком много всего стоит на кону.

— В любом случае, без тебя мне может оказаться несколько несподручно на моей встрече.

— У тебя же куча подчинённых. Среди них хватает молодых ребят. Уверен, они разбираются в вопросе не хуже меня. Попроси кого-нибудь из них.

— 

Я не стану обременять своих подчинённых вопросами, выходящими за пределы их прямых должностных обязанностей. Мой отдел в Кирин-Групп, показывает один из лучший результатов. Именно благодаря тому, что я внимательно слежу за тем, чтобы каждый мой подчинённый делал ровно то, что ему полагается. И в своём деле выдавал сто десть процентов того, на что он способен. И нарушать это правило я не стану.

— Отпусти меня тогда, когда обустроишься там. Я может хотя бы немного времени успею провести с друзьями.

— Исключено. Мне нужно всё твоё внимание. Ты не должен отвлекаться на мысли о скорой встречи со своими друзьями. Так что рассчитывай провести весь вечер со мной в любом случае.

— Когда встреча?

— Через сорок минут. Собирайся.  — Произнесла мама, выходя из моей комнаты.

Столь долгожданный день обернулся кошмаром. Как же я буду оправдываться перед друзьями. Не знаю, смогут ли они понять меня. Звонить я им не решусь. Отправлю пока лишь сообщение, что я не могу, и выключу телефон. Потом как-нибудь постараюсь со всем этим разобраться. Как-нибудь заглажу, надеюсь, вину перед ними.

Вышел я в коридор через десять минут.

Мама уже дожидалась меня. Она была одета в свой обычный строгий корпоративный костюм из туфлей, строгой юбки до колен, блузки, а так же пиджака, едва застёгивающегося на её груди четвёртого размера. А кроме того, строгая причёска, закреплённая заколкой сзади.

В свои тридцать семь мама была очень красива. И единственная причина, по которой с момента смерти отца пятнадцать лет назад она так и не вышла вновь замуж, это то, что она отдала себя всю работе. Карьера отняла у неё всё её внимание и всё её свободное время.

Мама придирчиво осмотрела мой внешний вид, но кажется осталась довольна.

— Пойдём, не стоит заставлять ждать управление Омеда-Групп больше необходимого.

На улице нас встречал мамин водитель Николай.

— Ольга Васильевна, звонили Омеда-Групп. Они вас уже заждались.

— Ничего с ними не случиться. В следующий раз будут знать, как ставить меня в неудобное положение, приглашая на деловую встречу чёрт знает куда.  — Произнесла мама, садясь через открытую ей Николаем дверь автомобиля.

— Могут обидеться.  — Продолжил Николай, когда мы тронулись.

— Ничего, придётся им их обиду проглотить. Они, конечно, довольно значимый партнёр нашей кампании, но лишь один из. Мы для них важнее чем они для нас. И любые обидки им придётся стерпеть.

— Могут попытаться в ответ подгадить в мелочах.

— Не смогут. Вредить кампании они не станут, это аукнется и им самим. А доставить проблем мне, у них руки коротки. У меня огромнейшее влияние на акционеров нашей кампании. И если они решат рыпнуться, отдача им не понравиться. В любом случае, этот урок им придётся принять. В следующий раз будут лучше выбирать места для официальных встреч.

— Вы правы, Ольга Васильевна.  — Улыбнулся Николай.

— Что там с этими клубами?  — Посмотрела мама на меня.

— Ничего особого. В самом помещении будет довольно шумно, но в вип комнатах отличная звукоизоляция. Полагаю 

там вы будет обсуждать дела. Еда в таких местах обычно посредственная, но алкоголь всегда уникальной.

— Вот только про алкоголь не начинай. Мне хватило твоего неадекватного возвращения домой на прошлой неделе.

— Это было необходимо. Я говорил. Мы праздновали с моими сокурсниками сдачу важного экзамена. Если бы я воздержался, меня бы не поняли.

— Подобное времяпровождение неподобающе для нормальных людей.

— Я и не предаюсь ему в обычной жизни. Это лишь отмечание праздника.

— Праздники можно отмечать другими способами. Алкоголь оставь тем, у кого нет большого будущего.

— Я пил для того, чтобы не вываливаться из коллектива. С этими людьми мне учиться ещё два года. Да и потом наши пути будут не раз пересекаться.

— И тем не менее, вне зависимости от того, как это скажется твоих отношениях с однокурсниками, ты впредь не позволишь себе подобного поведения.  — Прямо посмотрела мама мне в газа.

— Ты предлагаешь мне отделиться от коллектива? Потерять возможности, связанные с ними?

— Именно. Кто-нибудь не пьющий да найдётся. На них и будешь рассчитывать. А нет, так тебе и не нужны такие товарищи.

— Мне будет сложнее даже просто учиться. Во много я справляюсь с учёбой только потому, что, мне помогают то одни сокурсники, то другие. У кого-то впишу, кто-то поделится конспектом. Кто-то поможет понять сложную тему.

— И тем не менее, видеть тебя в подобном состоянии я больше не намеренна. Ты меня понял?

— Понял.  — Тяжело вздохнул я.

Что за день...

•  •  •

— Ольга Васильевна, мы подъезжаем.

В клубе я довольно быстро сориентировался, нашёл администратора, и мы проследовали в вип комнату, в которой нас дожидались ребята из Омеда-Групп.

В комнате стоял стол, вокруг него располагались кожаные кресла. Три из них были занят мужчинами. Одеты они были в дорогие строгие костюм.

Когда мы вошли, нам на встречу поднялся пожилой, но невероятно крепкий мужчина. На руке у него были золотые часы. Кажется, на его запястье сейчас чья-то квартира.

— Ольга Васильевна,  — Улыбнулся он.  — А мы вас уже заждались. Пробки?

— Нет, домчали без преград. Двадцать минут и мы на месте.

— А как же,  — Немного нахмурился старик.

— Ничего страшного, Борис Викторович.  — Обворожительно улыбнулась мама, не дав старику договорить.  — Вам это только на пользу. В следующий раз будите лучше думать над выбором мест встречи. А то вы задали мне настолько нетривиальную загадку, что мне даже пришлось подключать к решению её своего сына.  — Показала мама на меня рукой.

Старик кивнул мне и вновь повернулся к маме.

— Мы не хотели обидеть вас, Ольга Васильевна. Это место не столь плохо. Снаружи шумно, но вот тут соблюдены все условия для ведения дел в полнейшем комфорте. Никого дискомфорта.

— А дело не в неудобстве. Есть регламент. Есть привычный способ ведения дел. И я рассчитываю, что с этого мгновения, вы продолжите следовать ему, а не выдумывать отсебятину.

— Место выбрано не просто так. В конце обсуждения, мы бы хотели немного отпраздновать сегодняшнюю встречу. И подобное место очень удобно для 

подобного формата.

— Во-первых, достаточных поводов для празднования у нас сейчас нет, а во-вторых, даже для такого такие места не годятся. И впредь я рассчитываю. Что вы убережёте себя от подобных инициатив.

— Я понял, Ольга Васильевна. Больше этого не повториться.

— Рассчитываю на это.  — Произнесла мама, направляясь в кресло напротив кресел мужчин.

Когда она подошла к столу, то перед ней встали и коротко поздоровались.

Я же пошёл в угол комнаты. Там в отдалении тоже стояло кресло. Нужно как можно меньше к себе внимания тут привлекать. И так я тут как не в своей тарелке, так ещё и ситуация тут какая-то напряжённая.

— Полагаю, вас интересует вопрос северного направления?  — Взяла слово мама, когда все расселись на свои места.

— Это один из вопросов на обсуждение.  — Проговорил крепкий мужчина, сидящий по правую руку от старика.  — Нам бы хотелось изменить течение процессов там. Для нас это направление очень важно, и мы бы не хотели, что бы оно потерпело неудачу.

— Там всё идёт довольно гладко и так. Я вам лично уже говорила, Виктор, что не надо лезть туда, где всё и так идёт неплохо.

— Мы уже видели примеры того, как пуская всё на самотёк, отлично идущие процессы вдруг начинали буксовать. И нам бы не хотелось, чтобы этот случай оказался таким же.

— Такое случается. Но это нормальный процесс калибровки. Если тут нас будет ждать неудача, то в другом месте будет повышенный успех.

— Для нас важно именно это направление. Омеда-Групп сможет получить очень большую пользу, если северные регионы откроют нам свои двери. Остальные направления для нас гораздо менее приоритетны.

— Если мы будем вмешиваться в процессы, никаких других направлений может уже не быть и вовсе. Вы лишь повысите шансы этого, но гарантированно потеряете всё остальное.

— Для нас это приемлемо. Север даст нам слишком много. И пока мы будем переваривать это, все остальные процессы уже успеют прийти в норму.

— У вас и сейчас хватает недопереваренных кусков. Разберитесь вначале с ними, прежде чем замахиваться на что-то на много большее.

— Всё оставшееся у нас относятся к нашим второстепенным отраслям. Но север — даст нам пищу для нашей основы. Ценность этих источников несоизмеримы.

— И всё-таки, для Кирин-Групп, это будет неудобно. Вмешиваясь в наши привычные процессы, мы внесём диссонанс в наш механизм. От одного раза проблема будет не очень большая, это снизит нашу эффективность, быть может, всего лишь на долю процента, но и это неприятно.

— В случае потери этого направления, это откатит наш запланированный рост на несколько ступеней. Это выбьет у нас из-под ног почву.

— Если это произойдёт, я выбью вам немного денег, чтобы вы смогли удержаться на ногах. А свой запланированный рост, рано или поздно да нагоните. Быть может не через год, но рано или поздно.

Виктор выглядел не очень довольным, но всё-таки смирился и промолчал.

— Это приемлемо.  — Похлопал его по плечу старик.

— Славно. Это всё что вас интересовало?

— 

Есть ещё кое-что.  — Сказал худощавый мужчина в очках, сидевший по левую руку от старика.  — Нам вокруг завода в Сибири нужна создать инфраструктуру. И мы рассчитываем на вашу помощь.

— Не самый удобный регион.

— Мы всё сделаем сами, но нам нужно ваше финансирование. Кирин-Групп с самого начала обещала нам помощь с тем заводом, но ничего сделать так и не смогла. Нам будет достаточно лишь денег.

— Инфраструктура там обойдётся очень дорого. И в тоже время, на сколько я знаю, это ваш не самый прибыльный завод. Оставьте всё как есть. Того уровня, что уже имеется должно хватить.

— Мы взяли на себя обязательства по обеспечению комфортных условий для наших работников. И мы не можем оставить их в таких условиях.

— Большинство подобных предприятий в тех регионах работают в не лучших условиях. Вашим работникам всё равно будет некуда от вас бежать.

— Все необходимые обещания им были выданы, и они могут начать забастовки в знак протеста. Нам это не нужно.

— Найдите им какие-нибудь развлечения, и они вам всё простят.

— В тех местах с достойным отдыхом проблема, достаточно замусолить им взгляд не выйдет.

— Это излишняя растрата. Деньги, которые мы вкладываем должны окупаться. А тут затраты Кирин-Групп превзойдут получаемую пользу.

— В результате всё может вообще встать.

— Если встанет, тогда я постараюсь разобраться. Пока же что говорить не о чем. Это лишь какой-то шанс. А брать на себя ответственность за финансирование того, в чём возможно и смысла не было, я не хочу.

— Если встанет, мы потеряем много денег, пока вы будете всё урегулировать.

— Зато мы будем точно знать, что мои телодвижения имеют смысл.

— Хорошо — Поджал губы худощавый.  — У меня к обсуждению больше вопросов нет.

— Отлично. Правда в этой встрече не было смысла. Всё это обсудить мы могли и на очередном плановом собрании. Тем более, ваш повод к празднованию тем более оказался дут. Если это такая шутка, она не смешная. И я надеюсь, что больше она не повторится.

— Есть ещё один вопрос.  — Взял слово старик.  — И он безотлагателен. Сейчас, когда мы закрыли все оставшиеся у нас неразрешённые вопросы, пора переходить к главному. Вам должны бить известны некие Ито-Инишив?

— Знаю таких. Серьезный игрок на европейском рынке.

— Так вот, они предложили нам контракт. Мы разрываем наши союзнические связи с вами, и присоединяемся к ним. А они вытянут нас уже на транснациональный уровень. Все уже запущенные общие наши с вами контракты мы доведём до конца, но новых больше не будет.

— Это шутка?

Мама была ошарашена.

— Нет, я вполне серьёзен. Наш технологический потенциал был оценен очень высоко и нам предложено партнёрство.

— Наши кампании сотрудничают уже больше пяти лет. И за это время мы ни разу не давали вам поводов усомниться в нас. Мы ни разу не пытались обманывать вас, наживаться на вас. Мы всегда вели дела с вами максимально открыто.

— Это так, и я ценю это. Но 

то, что нам предложено теперь, с головой перекрывает эту стабильность и безопасность. Мы выйдем на международный рынок. Мы увеличим свою капитализацию в десятки раз.

— Они выпьют вас до дна и выбросят. Мы видели такие примеры не раз. Вы намереваетесь пойти на настоящую авантюру.

— Кирилл.  — Махнул рукой старик, и худощавый поднялся со своего места и положил перед мамой несколько документов.

— Это предоставленный нам договор Ито-Инишив.  — Произнёс Кирилл.

Мама взяла в руки документы и начала их читать.

— Как вы можете увидеть, условия для нас невероятны. Мы защищены со всех сторон. Там не к чему придраться. Наши разработки вышли на новый уровень, и Ито-Инишив сумели разглядеть весь их потенциал. Мы и сами по себе через год-полтора сможем усилить наше влияние на рынок десятикратно. А при помощи Ито-Инишив, мы расширим зону нашего влияния во сто крат. Вначале только Европа, а потом, возможно, и весь мир.

Затем худощавый положил перед мамой ещё несколько бумаг.

— Можете ознакомиться. Это документы по нашим последним разработкам. Именно они и заинтересовали так сильно Ито-Инишив.

Мама снова принялась за чтение.

— Вам нет необходимости идти на это.  — Произнесла она через минуту.  — Кирин-Групп, сможет дать вам всё желаемое. Мы усилим ваше финансирование кратно. Благодаря этому, вы мало того, что почти ничего не потеряете, так ещё и сохраните максимальное влияние, на свой родной рынок — русский. В ином случае вам придётся базироваться на чужбине.

— Как бы не стабильны и безопасны небыли наши с вами отношения,  — Взял слово старик.  — Но нам требовалось усиленной финансирование и год назад, и два, и три. Совершить наш технологический прорыв мы смогли лишь чудом. А мы не раз говорили вам, Ольга Васильевна, что нам требуются ресурсы, но вы говорили, что вы делаете что можете, и то, что мы получаем, это предел. Так откуда ж теперь возьмутся деньги?

— Борис Викторович, вы должны понимать, что мы играем в большую игру. Тут нет места альтруизму. И теперь, когда ценность вашей корпорации возросла, я вам даю своё слово, что сумею дать вам желаемое. Кроме того, моё влияние в Кирин-Групп возросло многократно за последние годы. И я сумею выбить для вас лучшие условия.

— Нам бы, и права, не хотелось терять отечественный рынок. Но мы не можем рисковать. На кону стоят сотни миллионов. И это только пока. И в случае неудачи, мы можем потерять всё. Вы говорите, что сможете поменять ситуацию, между нашими кампаниями? Но это только слова. Ни что не мешает и вам, и Кирин-Групп, снова оставить нас болтаться самим по себе, как только мы подпишем с вами новые договора. В Ито-Инишив мы уверенны. Их курс лежит на одном с нами направлении. Помимо нас они уже приняли под своё крыло с десяток перспективных кампаний той же направленности. А в случае с вами, как бы наша ценность не возросла, мы всё равно так и останемся лишь дополнительным направлением. Через нас 

вы сможете подняться в верх на несколько ступеней. Сможете увеличить свой оборот в несколько раз, но у нас нет гарантии, что новообретённые мощности вы направите на нас, а не решите развивать дальше более основные для себя направления. Вы получите от нас огромную пользу, а мы имеем риск так и остаться лишь второстепенной кампанией.

— Я имею влияние почти на половину всех акционеров Кирин-Групп. Именно моя поддержка и моего отдела позволяют им реализовывать некоторые их проекты. Мне хватит сил удержать их от необдуманных поступков. Я сумею заставить их поддерживать вас даже и после того, того, как польза от вас поутихнет. Мы с вами лично сотрудничаем уже много лет. Именно я привела вас под крыло Кирин-Групп. Именно я отвечаю за вас все эти годы. Я даю вам слово, что, если вы останетесь с нами, вы не пожалеете.

— Простите, Ольга Васильевна, но это только слова. Сейчас вы полны энтузиазма, но со временем он может угаснуть. И тогда мы окажемся предоставлены лишь сами себе. Мы уже вполне намерились присоединятся к Ито-Инишив. И сегодняшняя встреча с вами, это просто дань нашего уважения вам. Мы много лет плодотворно сотрудничали. Поэтому не хотели обидеть вас, разорвав все договорённости с Кирин-Групп, даже не предупредив вас. Не хотели ставить вас в неудобное положение перед руководством вашей кампании. Мы хотели дать вам время, чтобы подготовить эту новость для акционеров, чтобы это как можно меньше сказалось на вас. Я понимаю, что для вас лично наш уход будет ещё более сокрушительный, чем для самой Кирин-Групп, всё-таки именно наше направление является основной статьёй и для вас, и для вашего отдела. Поэтому имейте в виду эту ситуацию, и подготовьтесь как можете.

— Вы сами сказали, что для вас важен русский рынок. Я ещё раз даю вам все возможные заверения, что я сумею и буду отстаивать вас и мне хватит чести держать своё слово. Если желаете, можем заключить, между нами, договор, но бумага в таком деле не лучшее подспорье, в любом документе можно найти лазейку.

Старик пожевал губами, задумчиво смотря на маму. Прошло так с минуту, и он наконец выдал:

— Бумаге, конечно же, веры гораздо меньше, чем вашему слову. Но даже и его одного мало в таком деле. Слишком многое стоит на кону. Будущие миллиарды. Транснациональный уровень. Влияние на рынок всего мира. Нет, одним словом, тут не обойтись.

— Тогда, всё, мы с вами прощаемся?  — С достоинством спросила мама.

— Но есть другое средство. Более надёжное. Средство, что свяжет наши судьбы. Средство, что позволит нам быть уверенными в том, что вы действительно будете делать всё, только от вас зависящее, чтобы отстоять наши интересы. В вашем влиянии на Кирин-Групп, я не сомневаюсь. И это средство позволит мне быть уверенным, что вы положите его всё на наше благо.

— О чём вы?  — Приподняла мама бровь.

— Вы станете нашей подстилкой. Нашей вещью. Нашей блядью.  

Вы станете обслуживать наши члены. Всего нашего директората. Только так интересы директората Омеда-Групп станут для вас высшими. Только связав вашу личную судьбу и судьбу Омеда-Групп на подобном уровне, я смогу быть полностью уверен, что вы будете отстаивать наши права в Кирин-Групп, как свои. Только в этом случае я готов пойти на весь это риск. Только так я готов поставить на кон всё наше будущее.

Мама просто не понимающе смотрела на него. А спустя минуту, она с достоинством поднялась с кресла, подошла к старику, и залепила ему сильнейшую пощёчину.

Мужчины по сторонам от старика дёрнулись, но остались сидеть на месте. Они и сами были в шоке от предложения старика.

— Вы в своём уме? Или, возможно, у вас развился старческий маразм? Вы уверенны что вам не пора покинуть пост генерального директора Омеда-Групп? Вы, похоже, живёте в каком-то другом мире.

— Простите, Ольга Васильевна.  — Произнёс старик, коснувшись щеки.

Она горела огнём.

Да уж, мама не сдерживалась. Залепила со всей силы.

— Вы лучше ответьте, в своём ли вы уме. Сделать такое безумное предложение мне?! Директору целого направления Кирин-Групп. Крупнейшей логистической корпорации страны. Да ещё и в присутствии моего сына?!

— Прости парень.  — С грустной улыбкой произнёс старик.  — Не хотел, что бы так вышло. Но это всё чёртов бизнес. Стремление взобраться как можно выше любыми путями. Здоровым людям в нём, похоже, и не место. Простите выжившего из ума старика.  — Снова повернулся он к маме.  — Я постараюсь хоть как-то загладить перед вами вину. Лично поговорю с руководством вашей кампании. На должности-то вас точно не оставят, как вы будете директором направления, когда компания, занимавшая почти девяносто его процентов, от вас ушла. Но я приложу все силы по крайней мере, что бы вас оставили в Кирин-Групп. Пообещаю какие-нибудь будущие общие контракты. Возможно, удастся хотя бы сохранить вам работу в Кирин-Групп. Среди управленцев нижнего-среднего звена конкуренция очень высока, но возможно удастся уговорить освободить для вас какое-нибудь место. А со временем, лет за пять-десять, наверняка сможете вернуть себе своё нынешнее влияние.

Мама молча вернулась в своё кресло. Гнев оставил её. Она была растеряна.

Понимаю, всё, к чему она стремилась два десятка лет сейчас пойдёт прахом. Он вернётся практически к тому, с чего когда-то начинала. Все её планы, пойдут прахом. А ведь она в течении ближайших пары лет намеревалась войти в совет Кирин-Групп. Именно ради этого она так стремилась последние годы расширить своё влияние. А теперь и это влияние обернулось прахом, весь её влиятельный отдел будет расформирован, и самого совета ужен е будет никогда. Всё, ради чего мама отказывалась от личной жизни на протяжении всех этих лет обернулось пшиком. Всё на что она клала всю свою жизнь обратилось в ничто.

Помощь старика ей поможет лишь каплю. Серьёзную руководящую должность в Кирин-Групп она потеряет без вариантов. Пытаться попасть в другую кампанию бессмысленно. Управленческий аппарат любые серьёзные организации воспитывают, а не берут 

со стороны.

Будет забавно, если ты придёшь в другую кампанию и скажешь: «Здравствуйте, возьмите меня директором вашей организации». Да на такую должность претендуют десятки различных замов, что восходили в своих кампаниях с самых низов или почти с самых низов.

Вот и остаётся надеется лишь на то, чтобы удержать хоть сколько-нибудь удобоваримое положение в своей кампании. Но это будет в любом случае невероятный откат, уход в пустоту невероятного количества времени, сил и жертв. А также потеря даже призрачной надежды на то, чтобы получить то, на что нацелен сейчас.

— Если я соглашусь, вы разорвёте все договорённости с Ито-Иншив?  — Прямо посмотрела мама в глаза старику.

— Конечно. В том, что вам будет под силу направить на нас основные мощности Кирин-Групп я не сомневаюсь. Мы сможем выйти на желаемый уровень и без Ито-Инишив. Так ещё и сохраним за собой отечественный рынок.

— И мы заключим новые договора, теснее связывающие наши компании?

— Если вам так будет угодно, мы сделаем это. Мы вполне готовы связать судьбы наших кампаний.

— Я согласна.

— Прекрасно.  — Улыбнулся старик.  — Кирилл, я слышал ты как-то обсуждал Ольгу Васильевну с кем-то из своих подчинённых. Так чего ж ты теперь ждёшь?

Худощавый, недолго думая поднялся со своего места и сел на кресло рядом с мамой. Затем положил руку ей на грудь.

— Вот так сразу?  — Нахмурилась мама.

— Так сразу.  — Сказал старик. Нужно как можно скорее скреплять нашу с вами договорённость. Да уже завтра вы займётесь нашим вопросом.

— Вы, Ольга Васильевна, теперь наша,  — Сказал Кирилл.  — Так что нет смысла откладывать наше пользование вами.

— Но не так. Я готова встретиться с каждым из вас троих лично. Проведём свидания в нормальных условиях и по-людски.

— Вы нам нужны не в роли эскортнцицы.  — Сказал старик.  — Вы теперь наша именно что "корпоративная" подстилка. А это значит, что вы для нас теперь словно тренажёр, стоящий в нашем офисе. Общественная вещь.

Мама прямо посмотрела в глаза старика.

— Вы отдаёте себе отчёт в своих словах? Для того, чтобы мне доказать свою преданность вам будет достаточно и простых моих свиданий с вами. Вы же говорите о каких-то безумных вещах.

— Отдаю.  — Прямо посмотрел он маме в глаза.  — И это единственный формат, на который я готов пойти. Мне не нужно, что бы вы стали блядью кого-то из нас, все мы субъективны, у каждого из нас могут возникнуть со временем свои интересы и стремления, это нормально. Кто-то и вовсе когда-нибудь может решит отделиться и идти собственным путём, хотя я надеюсь, что этого никогда не произойдёт. Но случается всякое. Нет, вы должны должны начать принадлежать самой нашей корпорации. Принадлежать тому, что я лично создал и что взрастил. Тому, на что я положил свою жизнь. Моему поводу для гордости, даже большей, чем мои собственные дети. Вы должны стать, так сказать, женой самой Омеда-Групп. И интересы именно Омеда-Групп, должны быть для вас высшими. Не кого-то из её членов,  

и даже не мои собственные, я тоже способен на ошибки, а самой корпорации.

— Вы хотите подложить меня под всех сотрудников своей кампании?  — Поджала мама губы.

— Речь идёт только о директорате. О тех, кто руководит Омеда-Групп. Чьи решения и являются решениями Омеда-Групп. Вы будете принадлежать лишь высшему управлению нашей кампании. А сейчас это только мы трое.

— Хорошо.  — Произнесла мама, успокаиваясь.

Кирилл снова положил руку ей на грудь и начал немного мять.

Я сидел на своём месте, боясь пошевелиться. Что за безумие сейчас происходило на моих глазах. О том, что моя властная мать может оказаться в таком положении, я себе не мог представить и в самых страшных снах. Я привык видеть её сильной, способной решить любые проблемы. Привык видеть, почтение по отношению к ней со стороны всех людей. И вдруг она оказалась подстилкой для своих подопечных. Идиотизм какой-то.

— Кроме того, не забывайте, что эти наши договорённости не только позволят вам сохранить плоды ваших многолетних трудов, но и приумножить. Сейчас, когда технологии нашей кампании явят себя во всей красе, вместе с нашим ростом произойдёт и рост вашего отдела, курирующего нас. Так что ваше положение в Кирин-Групп многократно усилиться. Да и для самой вашей кампании настанут лучшие дни.

— Я всё это понимаю.  — Кивнула мама.  — И рассчитываю на то, что сотрудничество наших кампаний, позволит нам всем достигнуть ранее небывалых высот.

Кирилл расстегнул мамин пиджак, провёл рукой по её груди, а после снял пиджак и вовсе, положив его на стол.

— Всегда мечтал увидеть вас обнажённой. Но это было лишь моими фантазиями, лишь мечтами. И вот теперь они сбываются.  — Произнёс он, расстёгивая мамину блузку.  — Наша строгая Ольга Васильевна, и вдруг оказалась в подобном амплуа. На меня бы, если бы не эти обстоятельства, вы бы и не поглядели никогда.

— Ничего не поделать, раз жизнь выбросила нам подобный фортель, приходиться лишь принять её шутки.

Кирилл расстегнул блузку, открывая вид на мамину грудь. На ней был чёрный кружевной бюстгалтер, из-за которого прекрасно проглядывались мамины соски. Никогда бы не подумал, что она такое носит.

— Удивительно удачно мы выбрали место.  — Сказал старик, наблюдая за работой подчинённого.  — Я думал, что просто в конце встречи немного выпьем, под новомодную музыку, это, кстати, была идея Владимира.  — Тот с улыбкой помахал рукой.  — Но раз ситуация повернулась таким образом, то выбор места оказался уж излишне оправдан.

— Да уж, было бы несколько неудобно, если бы мы провели встречу в каком-нибудь уважаемом ресторане, а потом нам бы пришилось запираться в туалете, что бы вы смогли меня трахнуть.

— Это так.  — Усмехнулся старик.  — Молодец, Виктор, хотя ты попал и совершенно случайно.

— Рад стараться.

— Будем, я думаю, Ольга Васильевна, проводить наши встречи раз в неделю, чтобы не отвлекать ни себя, ни вас, от работы, мы все люди очень занятые, будем обсуждать дальнейший курс наших кампаний, а в конце этих встреч, в знак скрепления договорённостей, вы будете 

обслуживать наши члены. Пока что такой регламент мне видится наиболее удобным. Позже посмотрим, как его можно будет более удобно завернуть.

— Хорошо. Впереди выходные, но уже в понедельник с утра я инициирую собрание руководства Кирин-Групп, и доведу до всеобщего сведения ситуацию, в которой мы оказались.  — Кирилл снял с мамы блузку, и начал расстёгивать бюстгалтер. Я сглотнул.  — Подумать только, мы почти лишились столь ценного для нас союзника. Как бы сильно это ударило по всем нам.

— После проведения собрания, жду от вас отчёта.  — Произнёс старик, наблюдая, за тем, как Кирилл освободил наконец маму от бюстгалтера, открывая вид на её обнажённую грудь.

Мамины сиськи были невероятны. Огромные, упругие. С ума сойти.

— Конечно, сразу же вам доложу о всех принятых решениях.

Как вдруг мама спохватилась и повернула голову ко мне. Она вперила в меня рассерженный взгляд.

— А ты почему ещё здесь? Ты же говорил, что тебя ждут твои дорогие друзья. Что они всё для тебя? Так почему ты ещё не с ними? Таково значит слово, данное тобой? Такой значит ты друг?

Я внутренне закипел. Ситуация, в которой мы находимся отодвинулась на второй план.

— А нет уже никакой встречи. Ни с кем я уже не успею уже встретиться. И теперь новой встречи с друзьями мне ждать быть может несколько лет. Если они теперь вообще захотят меня увидеть.

— Если они для тебя достаточно важны, ты найдёшь способы. А сейчас я слышу лишь жалкие оправдания.

Я хотел ответить, но взгляд зацепился за мамину грудь, и я оборвался на полуслове. В своём возмущении я совсем забыл, что происходит вокруг.

Мама проследила за направлением моего взгляда, и вспыхнула в гневе.

— А ну брысь.  — Произнесла она, сверкнув глазами.

Я вскочил с кресла как ужаленный.

Вот чёрт. Когда мама по-настоящему гневается, а сейчас она рассержена, как никогда, это всегда ведёт к невероятным для меня проблемам. Мама очень строга. И в своих наказаниях за мои проступки, она никогда не мелочится. Последний раз, когда я её рассердил, я был вынужден заканчивать годовые музыкальные курсы, на которое был ранее записан ею, за месяц. Это стоило мне трёхчасового сна в сутки на протяжении всего этого времени, огромных мешков под глазами, трясущихся рук и похеренных в край всех моих планов. Курсы я закончил, экзамены сдал. И больше не хотел вызывать мамино неудовольствие. Что было бы, если бы я не справился, я не хочу даже думать. С мамы бы сталось засунуть меня на год в какое-нибудь военное заведение, дабы я учился расторопности.

Поэтому сейчас я стремительно направился к входной двери, намереваясь забыть всё, что я сегодня услышал и увидел раз и на всегда. Прежнее наказание мне было выдано всего лишь за то, что я прогуливал учёбу на протяжении только лишь трёх дней. Что будет за выказывание мой ей недостаточной почтительности мне даже страшно представить. Боюсь, все прежние наказания окажутся для меня лёгкой прогулкой.

Я схватился за ручку 

входной двери, как услышал голос старика.

— Постойте, молодой человек.

Я замер на месте. Он тоже решил внести свою лепту в мою и так не завидную судьбу? Сегодняшний день с каждым часом становился всё хуже и хуже. Боюсь большего я уже не смогу и вынести. То, что увидел мамину грудь, не окупало вообще ничего.

— Ваша мама как-то упоминала, что вы учитесь на менеджменте?

— Да,  — Поверился я к нему, стараясь не смотреть на маму.  — В МГУ.

— Очень достойное заведение. Вы, кажется, только в середине учёбы?

— Третий курс.

— Сойдёт. Наша кампания в ближайшее время будет набирать обороты, как вы могли понять. И нам нужны новые кадры. С простыми сотрудниками больших сложностей не возникнет, но вот в директорат кого ни попадя не возьмёшь. А из наших собственных сотрудников пока достаточного признания никто не получил.

Я непонимающе смотрел на старика. К чему он ведёт-то?

— Ну так вот, я предлагаю вам должность в нашей кампании. Ваша мама и так была связанна с Омеда-Групп весьма тесно, и я бы рассмотрел вас на какую-нибудь должность, если бы она попросила, и в прежние времена. А теперь, когда наше с ней сотрудничество перешло на совершенно новый уровень, вы для нас, как её сын, становитесь ещё более надёжным человеком. И сейчас, когда мы так нуждаемся в кадрах, я очень желаю видеть вас среди нас. Уверен, на вас мы сможем положиться в высшей мере.

— Но кем я буду? Вы хотите, чтобы я уже стал у вас менеджером?  — Ошарашено спросил я.

Не уверен, что я справлюсь. Мой универ, и правда, крутой, но не на столько же. Мне ещё целых два года учёбы. А Омеда-Групп, рыба, конечно, поменьше маминой конторы, но она всё равно находится на совсем ином уровне, чем какие-нибудь частные конторки, на которые я делал расчёт в будущем.

То, что устроиться по выпуску к маме я не смогу, я понимал прекрасно. Так просто она бы меня к себе не взяла. Сначала бы заставила пройти все врата ада, испить на себе все тяготы мелкого работника, и лишь после того, как я бы достаточно обтесался и окреп, уже бы взяла себе под крыло. Но это бы было ещё очень нескоро.

— Простым менеджером я бы вас с радостью бы взял и в прежние времена. Нет, я предлагаю вам должность в директорате нашей кампании.

— Но как же... Такой путь занимает десятки лет.

— Поначалу будете помощником Виктора Анатольевича.  — Тот махнул мне рукой.  — Он ответственный по внешним связям. На нём все наши взаимоотношения с другими кампаниями. В том числе и с Кирин-Групп. Он уже давно загибается в одиночку, а достойного помощника никого из его подчинённых мы так и не смогли найти. А теперь, когда обороты нашей компании возрастут, ему станет и вовсе невозможно со всем справляться. Вы ему и будете помогать.

— Спасибо вам, Борис Викторович.  — Обрадованно произнёс Виктор Анатольевич.  — Я, конечно, был 

рад нашему росту, но уж слишком грядущая нагрузка ужасающа для меня одного.

— Да, это отличное решение.  — Похлопал он Виктора по плечу.  — Ну так что, молодой человек? Вы должны понимать, что помощник, главного по внешним связям, это не простой работник, не обычный подчинённый. Вы будете его замом. Вы будете числиться полноценным членом директората. Вы будете находиться в самом управлении нашей кампании. И весь наш рост станет и вашим ростом.

— Это очень большая ответственность.

Чёрт, такого я себе и представить не мог. Это же просто безумие. Мои сокурсники просто с ума сойдут. У многих из них есть влиятельные родители, и многих из них в будущем ждут высокие должности. Но вот так сразу и так высоко...

— Мы все приложим силы для того, чтобы взрастить вас в кратчайшие сроки. Квалификация, это, конечно, здорово, но на том уровне, на который мы переходим, она вторична. На первом месте стоит преданность. И в вас я уверен. Я бы кого-нибудь из своих детей поставил на эту должность, или из детей Виктора или Кирилла, но мои дети уже давно при делах, и владеют собственными кампаниями, а мои внуки ещё не доросли. Ни у Кирилла же, ни тем более у Виктора, тот бы давно уже припахал своих чад, детей нет.

Я посмотрел на маму, но она молчала, и только испытующе смотрела на меня.

— Я согласен.  — Произнёс я, сглотнув комок в горле.

Кажется, моя жизнь только что перевернулась с ног на голову.

— Хороший мальчик.  — Улыбнулся старик.  — А теперь, Ольга Васильевна, поприветствуйте как следует нового члена директората Омеда-Групп. В первое время он главным образом разгрузит Виктора именно по вашему направлению. Они будут вместе заниматься вопросом Кирин-Групп. Ближайшие пару лет. А уже потом постепенно введём его в курс и остальных направлений.

Мама пристально посмотрела на Бориса Викторовича.

— На счёт приветствия, вы имеете в виду то, о чём я думаю?

— Да. И никаких отступлений тут я не потерплю. Взятая вами на себя роль по отношению к Омеда-Групп должна быть незыблема. Вне зависимости от любых обстоятельств, любых форс-мажоров. Никаких исключений, никаких частных случаев. Никаких пересмотров. Рисковать миллиардами долларов я не намерен. Ни грамма, ни йоты риска. Взятая вами на себя роль по отношению к нашей корпорации не должна содержать в себе и йоты возможности для обхода. Никаких лазеек. Если вы не согласны, то прямо сейчас мы разрываем все договорённости, забываем этот вечер, и дальше каждый из нас идёт своей дорогой. Мы идём с Ито-Инишив на европейский рынок, Кирин-Групп зализывает свои раны, пытаясь вернуть потерянные позиции на отечественном рынке, и надеется, что сданные позиции не займут те, кто дышит вам в спину, а вы сами, ну для вас всё будет несколько более депрессивно, чем для всех нас. Но тут уж ничего не поделать. Такова судьба. Я бы хотел помочь вам, но могу сделать очень мало в этой ситуации.