Расчленение добродетели или Секретный дневник мадемуазель N-2. Дневник проститутки Часть 12

К моему невообразимому удивлению, Жозеф продолжал вершить увлекательные расклады и, по всей видимости, медленно одолевал хозяйку, потерявшую двух из трех королей. Поскольку через пять минут игра должна была подойти к концу, я села рядышком, взяла кузена под руку и начала смотреть на его карты.

– Ну, как там у вас на верху? – внезапно спросил меня брат, не отрывая взгляда от крайне удачного карточного расклада, – Пока вы с маркизом долбились друг с другом, на нас едва не упала арканная лампа. Более того, я уж подумал, что от вашей ярости и вашего напора скоро развалится весь дом!

– Девочки помогли выдоить нашего спутника практически досуха, – искренне промолвила я, – Что касается Киннерштайна, то сейчас он без сил валяется на кровати! Я же, кузен, искренне не понимаю, почему вы сами не приступили к активным действиям в отношении прекрасной хозяйки

Внимательно поглядев на Констанцию, брат положил на стол расклад из трех королей и восьмерки, после чего заявил.

– Игра моя, мадам. Готовьте обещанную бутылку вина.

Повернувшись ко мне, Жозеф еле слышно добавил.

– Поверь мне N, практически всегда самая обычная настольная игра может доставить куда как большее удовольствие, чем сношение с красивой, но скучной в постели женщиной. Однако, в большинстве случаев, совокупление с опытной и умелой развратницей заставляет оторваться от любимого дела даже самых безнадежных игроков!

10 Месяц сева 1784 года.

Ранним утром восьмого числа с небес пошел дождь. Для того, чтобы оторваться от возможного преследования, мы отправили Жюльетту (вместе с двумя экипажами) в дом моего кузена, после чего перебрались в карету Жозефа и на огромной скорости двинулись к замку госпожи Де Лавелль.

К вечеру сильнейший дождь настолько размыл грунтовую дорогу, что колеса нашей кареты едва не застревали в грязи. Лошади с надрывом тянули увязающий экипаж, и я уже начала подумывать о том, что вскоре они останутся без сил. К счастью для нас, лес внезапно закончился и перед нашими глазами отрылся вид на большое грязное поселение, заставленное тремя десятками больших фермерских домов. За домами простирались пустующие черные поля, а на вершине ближайшего холма мы увидели высокое трехэтажное сооружение, из печной трубы которого поднимался тяжелый черный дым.

– Похоже, наша колдунья варит обед из детей, – угрюмо усмехнулся маркиз, – Искренне надеюсь, что в этот раз мы опоздаем к трапезе.

Жозеф озабоченно покачал головой, но не произнес ни единого слова. Остановив экипаж на центральной площади поселения, мой брат вышел из кареты на улицу и уверенной походкой вошел в низкий приземистый дом. Встречающая его женщина прислушалась к словам Жозефа и испуганно затрясла головой.

Исчезнув в пределах странного покосившегося жилища, Жозеф показался из него примерно через десять минут. С собой он нес подозрительного вида тряпки и бычьи пузыри, наполненные до краев кроваво – красной субстанцией. Следом за братом медленно двигался неловкий угрюмый человек в крестьянской одежде. На своем плече он тащил два продолговатых мешка, покрытых многочисленными пятнами свернувшейся крови. Прикрепив свою ношу к багажному отделению экипажа, мужчина дождался расчета и безмолвно скрылся внутри мрачной конструкции.

– Экий молчун, – с улыбкой прокомментировал происшедшее маркиз, – Предполагаю, что графиня лично научила его держать язык за зубами!

Тем временем, забравшийся в экипаж кузен отбросил в сторону треуголку и передал маркизу часть свой добычи. Пузыри спешно перекочевали ко мне в руки, поскольку при взгляде на них, надушенный аристократ едва не почувствовал дурноту.

– Что это такое, Жозеф? – спросила я брата, получая из рук маркиза грязное износившееся платье.

– Это твоя одежда, сестра – без тени смущения отозвался кузен, – Давай, живее переодевайся, пока информация о нашем присутствии не добралась до ушей волшебницы.

– Да ты в своем уме, Жозеф, – самым искренним образом возмутилась я, – Это ведь самое настоящее тряпье. Оно сотрет мне нежную кожу, да и выглядеть я буду как нищенка.

– Я этого и добиваюсь, – бескомпромиссно отозвался мой брат, – Надевай тряпки, да побыстрее. Подобный маскарад поможет нам пережить надвигающуюся ночь. Ты знаешь, что пристрастия Де Лавелль совершенно неестественны и, возможно, чудовищны. Я несколько раз слышал о том, как она заставляла своих слуг до смерти затрахивать провинившихся женщин. При этом, она, как говорят, получала чудовищный оргазм, взирая на результаты закончившейся казни.

– Да – да, – кивнул головой маркиз, – И до меня дошли подобные истории. Помниться, несколько раз я фигурировал в числе тех насильников, что действовали под руководством колдуньи. Вот ведь нелепость! Говорят, что Лавелль частенько похищает в деревне красивых мужчин и женщин, после чего насилует их в своей опочивальне при помощи искусственного члена. Если мы будем просить у такой женщины стеклянный шар, то боюсь, карга заставит нас заплатить за него непомерную цену. Лично я не собираюсь подставлять свой зад под магический или деревянный таран этой извращенной дамочки.

– Я, склонен поддержать Маркиза, – кивнул головой Жозеф и вновь устремил на меня свой угрюмый, настороженный взгляд, – По этой причине, сестра, ты оденешь на себя купленное у крестьян рванье. Мы приедем в замок, попросим аудиенцию у графини и, в случае необходимости, как бы, принесем тебя в жертву. Поскольку насиловать тебя по настоящему мы не будем, тебе придется имитировать крики дикой боли и, временами, давить шарики с красной жидкостью.

– Что в этих пузырях? – спросил я своего брата, начиная понимать хитрую задумку мужчин.

– Знахарка говорит, что это кровь девственницы. Однако, я более чем уверен, что она врет, – с сомнением протянул кузен, – Впрочем, эта жидкость все равно сослужит нам добрую службу и доведет Де Лавелль до такого состояния, что поднявшаяся в ведьме волна похоти совершенно затмит ей мозги!

Согласившись с решением кузена, я разделась на глазах свои любовников и с видимым удовольствием продемонстрировала им свои восхитительные прелести. Поскольку пальцы маркиза немедленно потянулись к моим нежным ягодицам, я ударила ему веером по рукам, и облачались в грязные, дырявые тряпки. Впрочем, в них я выглядела также прекрасно, как и в самом изысканном туалете. Оценив меня с точки зрения потенциального насильника, брат ловкими осторожными движениями связал мне руки и ноги, после чего вставил в рот деревянный кляп.

– Уф, теперь осталось довести вас до жертвенного алтаря и излить на глазах ведьмы свое драгоценное семя, – прокомментировал происходящее Жозеф.

Уже через полчаса, карета кузена въехала во двор ведьминого особняка и остановилась у ступенек парадного входа. Выбравшись из экипажа под дождь, маркиз вступил в долгие и нудные переговоры с худой, высоченной женщиной – по всей видимости, экономкой волшебницы. Минута шла за минутой, но собеседница маркиза лишь раздраженно качала головой, покачивая ею из стороны в сторону. Наконец, аристократу надоела бесцельная болтовня, он взял экономку за талию и со всего маху посадил ее в клумбу, добавив, что такому "прекрасному" цветку самое место посреди роз и благоухающих флоксов.

Не обращая никакого внимания на крики обезумевшей служанки, маркиз вбежал в дом и уже через пять минут вышел из него с прекраснейшей женщиной, одетой в длинное обтягивающее платье.

Красота волшебницы действительно поражала воображение. Ее груди были полными от молока, а задница представляла собой прелестнейшее произведение искусства. Лицо Каролины Де Лавелль было красивым и идеально гладким, волосы черными и сверкающими, словно летняя ночь. Губы полными и чувственными. Однако, во взгляде Де Лавелль читалось коварство, смешанное со следами похоти и самых необузданных страстей.

Заглянув в карету, волшебница пожрала меня разнузданным взглядом и безаппеляционно заявила.

– Немного стара! Вы уверены, что она девственница?

– Поверьте мне, мадемуазель Де Лавелль, я лично проник в ее влагалище с помощью хитроумного оптического инструмента и нашел перепонку. Однако, для того, чтобы исполнить выдуманный вами бесстыдный акт я должен быть абсолютно уверен в том, что в последствии вы исполните и мое желание?

– Вне всякого сомнения, маркиз, но удовольствия плоти превыше всего. Тащите эту девственную суку в спальню, пока я отдаю распоряжения об обеде. Думаю, сегодняшняя утка с грибами придется вам по вкусу, а потом мы устроим оргию, которую свет не видывал. Как вы относитесь к случке с десятком малолетних девиц? Или вы предпочитаете мальчиков...

– И тех и других, мадам! – кивнул головой маркиз, – Все, что вы говорите, просто очаровательно!

– Пока я буду дрочить этих глупых скулящих сучек, вы самым жестоким образом будете брать девственницу. Надеюсь, вы понимаете, что мое извержение возможно лишь в случае чрезвычайно изощренного и непристойного полового акта. Без него, доступ к шару вы не получите... Имейте это в виду, – вновь произнесла колдунья и закрыла дверь в экипаж.

Поскольку Жозеф через пять минут также покинула меня, я оказалась в полном одиночестве и провела в экипаже еще два часа. Наконец, дверь кареты распахнулась, и мой кузен осторожно взял меня на руки. Подняв меня на второй этаж дома, брат вошел в просторную обеденную залу, в центре которой возвышалась огромное ложе, увенчанное ослепительно прекрасным балдахином. Именно сюда и бросил меня Жозеф, прошептав на ухо, что я должна стонать и изо всех сил вести себя, словно насилуемая жертва.

Отделавшись от своей "ужасной" ноши, кузен отправился за стол, где жуткая женщина обедала в присутствии бледного, как смерть, маркиза. За столом хозяйке прислуживала невысокая симпатичная девушкаn лет, которая с ужасом смотрела на меня, во всех деталях представляя события надвигающейся ночи.

Отобедав и выпив пару бокалов вина, колдунья расслабленно развалилась в кресле и томно произнесла.

– Итак, господа. Я поняла, что смогу получить от вас все, что хочу, и это радует мою развратную душу.

Киннерштайн с ужасом посмотрел на кровать и, запинаясь, произнес.

– Но мадам, вы не боитесь, что несчастная женщина не сможет пережить ночь нашего наслаждения?

– Это вас пугает? – презрительно отозвалась колдунья, после чего коснулась рукой щеки аристократа, – Несчастный маркиз, слухи о вашей развратности чрезвычайно преувеличены. Однако, я не буду разрушать сложившийся годами образ. Наоборот, мне доставит удовольствие поразить ваше воображение! Меня же уже давно ничто не может смутить!

– А как же доброта и человечность – продолжил высказывать свои опасения Киннерштайн.

– Помилуйте, господа, о какой доброте к ближнему может идти речь, когда я собираюсь утолить свою ненасытную похоть. Вы вообще, хотя бы на мгновение можете представить себе, как приятно ублажать свою киску, взирая на стоны и вопли насилуемой жертвы. О, нет, не говорите ничего! Вы ровным счетом ничего не знаете господа. Сейчас я вам расскажу, что подвигает меня на самые жестокие преступления.

Повернувшись к своей невысокой скромной служанке, мадемуазель Де Лавелль произнесла.

– Кланвиль, дурочка, не стой столбом. Налей мне в стакан немного девственной крови.

Естественно, Де Лавелль пила не кровь, а специальным образом приготовленное красное вино. Однако, мои друзья, мало сведущие в алхимии и магическом искусстве, были действительно шокированы происшедшим, поскольку страх перед колдуньей парализовал им мыслительную деятельность. Если бы м – ме Де Лавелль действительно пила кровь за каждым своим обедом, то деревня вокруг замка была бы пуста и безжизненна, чего в действительности не наблюдалось! – прим. м – м N.