Десять писем

Хроника – журнал Филадельфия 1960 г.

Пролог

...

Сказать, что Мэг была привлекательной, вполне недостаточно. Она обладала необыкновенной красотой, очарованием и уникальностью, которые не могут быть переданы всего лишь несколькими словами. Взгляд на Мэг вызывал восхищение и сильные эмоции.

Если бы она родилась два столетия назад, она могла бы стать королевой или императрицей, а также знаменитой греческой куртизанкой, чье имя уравнивалось с Клеопатрой или Мессалиной.

Но сейчас она развратница. Да, самая обычная похотливая женщина с извращенными нравами и физическими потребностями.

Великолепная красота Мэг вызывает во мне бурные эмоции: возбуждение и одновременно ярость и желание убить. Я хочу ее убить. Убить за то, что это неестественно - ангельская внешность скрывает безнравственность внутри.

Какой ужас! Какое страдание знать все и не иметь смелости сказать ни одного слова. Я запираюсь, чтобы написать эти строки, но не могу промолчать. Мне нужно облегчить душевную боль, смягчить разбитое счастье и жизнь. Да, жизнь, потому что для меня все уже кончено.

Эти письма! Проклятые письма! И проклят быть тому моменту, когда они попали в мои руки!

И все-таки это моя жена! Я выбрал в жены этот адский демон, источник похоти и разврата. Но я люблю ее, несмотря ни на что, и поэтому она должна умереть.

Пусть Бог простит меня!"

– И это все, что вы нашли? – спросил инспектор Ридер у одного из агентов, проводивших обыск в комнате покойной Мэгги Ричардс.

Согласно воле автора, текст переписан следующим образом:

Агент кивнул головой.

– Где это произошло? – повторил вопрос инспектор, рассматривая пачку писем, аккуратно перевязанную фиолетовой шелковой лентой.

– У убитой были эти письма в руках, – быстро ответил агент. – При этом доктор утверждает, что они были положены ей в руки уже после смерти. Ридер задумался и машинально вертел в руках пачку писем.

– Очевидно, именно эти письма могут раскрыть эту страшную убийственную загадку, – тихо проговорил инспектор, развязывая фиолетовую ленту. Он присел за письменный столик, стоящий в углу комнаты, и пересчитал письма. Их было n. Все они были написаны одной и той же рукой и все адресованы одному человеку – Кетти Макферсон из Нью-Джерси.

Ридер задумался, уселся поудобнее, приказал агенту стоять у двери и не пускать никого в комнату, и приступил к чтению писем.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Первое письмо

Бернвиль, 10 февраля 1959 года.

Привет, моя маленькая Кэт!

Уже почти месяц я нахожусь в этом скучном маленьком Бернвиле, в пансионе у миссис Хетчинс. Ты не представляешь, как здесь скучно и одиноко! Очень сильно скучаю по тебе и нашей веселой компании. Здесь нет ни одного парня! А ведь такой прекрасный сад и уютные уголки среди кустов.

Помнишь наши вылазки за город, в лес? Как это было здорово! И как Боб и Джон учили нас танцевать рок-н-ролл на траве. Я стеснялась раздеться. А потом Джон уговорил тебя остаться только в трусиках, прозрачных нейлоновых. Я завидовала твоей смелости, мне тоже хотелось снять все, но я такая боязливая. У тебя такие красивые стройные ножки. А мне уже почти n лет, а у меня грудь еще очень маленькая, а Боб сказал, что она не достаточно большая, чтобы можно было положить на нее руку. Мне было так обидно, когда они оба ухаживали за тобой и старались тронуть тебя везде, где только возможно. И я не понимаю, почему у тебя такая большая грудь, ведь мы отличаемся всего лишь одним годом. И я заметила (прости меня), что когда Джон прикасался рукой к твоей груди, тебе было очень приятно. Ты покраснела, закрыла глаза и подставила ему губы для поцелуя. И я немного позавидовала тебе.

Крепко целую тебя и Боба. Так и передай ему. И пришли пожалуйста несколько спортивных журналов. Там бывают классные мальчики с замечательными фигурами. Выбери, где больше голых... Понимаешь. Ты же знаешь в каких журналах это есть. Только не присылай с неграми, я их терпеть не могу. Они меня не возбуждают. Твоя Мег.

Письмо второе.

Бернвиль, 7 марта 1959 г.

Милая Кэт.

Самое интересное у меня то, что я подрудилась с маленькой учительницей мисс Элли – прелесть! Чудная!

Потом Дик... Он совсем молодой и носит письма и всю корреспонденцию нам в пансион.

Спасибо за письмо и журналы. Скажи спасибо Бобу. И где он только их раздобыл! Как только я их получила, сразу же помчалась в сад, забралась в самую гущу, там у меня есть укромное местечко на сухой и мягкой траве, и стала их рассматривать. Какой кошмар! Ну, ты их видела. Собственно мне понравился кадр из этого секретного фильма "За любовь расплачиваются". Какая прелесть! Ах! У меня до сих пор, как вспомню, по телу бегают мурашки! А у того мужчины штучка... А, какая она у него большая и толста я... и длинная. И приятная такая. Когда я вернусь, мы обязательно должны посмотреть этот фильм. И ты, пожалуйста, не смей смотреть без меня.

Когда я пересмотрела все журналы, мною овладела какая – то сладкая истома, такая приятная, приятная слабость. Я легла на спину, вытянула ноги и вдруг почувствовала какую – то тянущую боль внизу живота. Боль была не очень сильной, но какой – то жаркой, знойной. Чтобы ее успокоить, я начала гладить рукой низ живота и между бедер. А там все было мокро. И даже волосики. Я подумала, что у меня началась менструация, но взглянув на свою руку, убедилась, что крови нет. Но, кажется, никогда раньше не было так мокро там. И, запах, такой сильный необычный, вызывающий какое – то волнение, очень странное. я положила свои пальцы по краям своей письки. И, ты знаешь милая Кэт, я почувствовала у себя под пальцами такой твердый и продолговатый клитор, каким он у меня, кажется никогда до этого не был. Сначала я даже испугалась и быстро отдернула руку, но в этот момент, как будто электрический ток пробежал по всему моему телу. Кэт, ты не представляешь себе, какое это было наслаждение, я чуть не лишилась сознания от этого. Ты конечно знаешь, что я делала у себя между ног. И делала так, как обычно, как мы с тобой это делали, но эффект был потрясающий! Одной рукой я делала там, а другой ниже. Сначала было какое – то приятное жжение а потом первая дрожь потрясла все мое тело. Я даже застонала и все делала и делала пальцами, все сильнее ускоряя, почти до боли нажимала на клитор. Наконец, непроизвольно задвигались мои ягодицы, живот, ноги и меня охватил такой экстаз, что мне, кажется на время я даже потеряла сознание. И во время экстаза я физически ощущала, что тот мужчина с длинным и толстым из твоего журнала берет меня грубо, сильно, бесстыдно.

Когда я пришла в себя, я обнаружила, что моя рука все еще была там и слегка влажная. Я протерла пальцы и попыталась подняться, но почувствовала такую ослабленность и блаженство, что просто вытянулась на траве и заснула на мгновение. Проснувшись, я поспешила обратно в пансион. Элли уже давно была возмущена моим исчезновением. Элли – самая молодая и привлекательная среди всего персонала пансиона. Ей около 20 лет, не больше. Она очень красива, но проявляет высокомерие и зазнайство. Она только недавно приехала сюда, около недели-двух назад. Кажется, она с самого первого дня интересуется мной, и я всегда чувствую на себе ее любопытный взгляд.

Так вот, Элли схватила меня за руку и повела в пансион. Она начала ругать меня, но увидев мое сонное лицо, вдруг расхохоталась. Я с удивлением посмотрела на нее, а затем сама начала смеяться. Мы остановились, глядя друг на друга и смеялись как две глупышки. Я махнула руками и внезапно журналы выскользнули из-под блузки и разлетелись по полу. Элли посмотрела на обложку одного из журналов и застыла от изумления. Я покраснела до корней волос, а Элли, придя в себя, быстро подняла журналы и, не взглянув на меня, удалилась.

Я была потрясена. Я не могла найти для себя место. После ужина мне сообщили, что Элли ждет меня в своей комнате. С трепетом от страха я направилась к ней. Несколько раз я хотела развернуться и вернуться назад. Но она сама вышла навстречу мне и пригласила меня к себе.

Но дорогая Кэт, остальное я расскажу тебе в следующий раз. Надеюсь, ты не будешь сердиться. Я просто устала от приятных волнений и расскажу все подробности немного позже.

Как твои дела с Джоном. Твоя Мэг.

Письмо третье.

Бернвиль, 1 марта 1959 г.

Моя маленькая Кэт!

Несказано рада, что у вас с Джоном дело налаживается. Ты только не позволяй ему ничего лишнего до сводьбы, а то эти мальчишки такие нахалы, что всегда что – нибудь, да выпросят!

Исполняю твою просьбу подробно описать все, что было.

К полному моему изумлению, Элли обняла меня за плечи посадила на диван и принялась сервировать стол. Мне было очень неудобно и стыдно и я сидела, опустив глаза и тупо смотрела на тарелку, стоявшую передо мной на столе. Вдруг взор на краю тарелки приковал мое внимание. Он был нанесен бледно розовой краской по синему полю. Приглядевшись внимательно, я сразу поняла что это такое. С большим мастерством на тарелке были нарисованы мужские половые органы, толстые и тонкие, напряженные и спокойные, переплетающиеся друг с другом в самых причудливых комбинациях! Меня даже в жар бросило и я не знала, куда девать свое лицо. И вдруг я услышала тихий смех Элли и поймала ее насмешливый и лукавый взгляд.

– В твоих журналах интересней. Но мы еще посмотрим! А сейчас давай выпьем глинтвейн. За хорошее знакомство!

Понемногу мы разговорились, выпили, закусили апельсинами. Выпели на брудершафт. Потом она меня поцеловала.

Она была такая хорошенькая и я с восторгом обняла ее за шею и наши губы слились в сладком поцелуе. Но каком поцелуе! Таких поцелуев я еще не испытывала! А Боб ведь тоже умел целоваться. Но не так, когда губы Элли прижались к моим, а ее язык встретился с моим и начал двигаться у меня во рту, у меня помутилось в голове, и остановилось дыхание. Это было потрясающе!

Когда Элли с тяжелым вздохом оторвалась от моих губ, она тихо опустилась на пол и положила голову мне на колени. Мы оба глубоко дышали и не могли вымолвить ни слова. Так мы и сидели.

Наконец Элли медленно подняла голову и шепотом спросила:

– Что если я сниму платье, Мэг? Не против?

– Делай, что хочешь, – пробормотала я.

Элли встала, подошла к зеркалу и, глядя на свое отражение, развязала "застежку-молнию" и начала раздеваться. Я уже пришла в себя и с интересом наблюдала за ней. Элли осталась в одних нейлоновых трусиках и лифчике. Какая же она была прекрасна в своей юной красоте!

"Неужели ее еще ни один мужчина не трогал?" – размышляла я.

– А почему ты не раздеваешься? Ведь так жарко! Могу помочь?

И не дожидаясь ответа, Элли ловко расстегнула все пуговицы и застежки на моей блузке и юбке своими изящными пальчиками. Я оказалась в нижнем белье.

– Положись на диван, и мы будем смотреть твои журналы, – предложила Элли.

Она сняла лифчик и трусики, легла на диван полностью обнаженной. Закинув руки за голову, она смотрела на меня загадочным взглядом. Ее полные груди с розовыми сосками были направлены в разные стороны. Мне захотелось прикоснуться к ним. Одно из ее ног опустилось на пол, а другая согнута в колене и сладко вытянута. И прямо перед моими глазами открылись ее пышные, большие половые губы, усыпанные шелковистыми темными волосками.

Несмотря на стеснение, я не могла отвести свой нетерпеливый взгляд от ее загадочной, влажной киски.

– Мэг, я жду! – и Элли подвинулась, освободив мне место.

Я нерешительно подошла к дивану и она, обхватив рукой мою талию, ласково притянула меня к себе.

– Ложись! – шепнула она и я послушно вытянулась рядом с ней.

– Кто тебе прислал эти журналы?

– Подружка.

– А где она их взяла?

– Ей достал один парень. Наш хороший знакомый.

– А она с ним живет?

– Нет! – вырвалось у меня.

– Он и твой друг?

Я утвердительно кивнула головой.

– И ты с ним... У вас что – нибудь было?

Я взглянула на нее не понимающе.

– Ну, ты с ним была как с мужчиной?

Я почувствовала, что краснею.

– Нет... – тихо прошептала я. – Мы только танцевали рок – н – ролл раздетыми, и он меня трогал за грудь.

– Ну... А, за письку он тебя трогал? Вот здесь...

Отодвинув свою ногу, Элли положила руку на свой таинственный треугольник. Мне было стыдно на нее смотреть и я закрыла глаза. Элли тихо засмеялась.

– Глупенькая, ты ведь еще ничего не знаешь. Зачем тебе журналы? И что ты в них понимаешь?

Меня так задели эти насмешливые вопросы, что, в конце концов, краснея от стыда и, отведя глаза в сторону, я рассказала ей кое – что о себе. Что? Ну то, что я знаю многое, и то, что я слышала и что я сама уже сильно возбуждаюсь, и то, что бывает между мужчиной и женщиной. Но не смотря на все ее вопросы, я не могла сказать ей, что я сама удовлетворяюсь.

Элли прерывала мой рассказ, то стыдными вопросами, то жаркими поцелуями, впиваясь своими губами в мои губы. потом она расстегенула мой лифчик и я внезапно увидела свои грудки совсем обнаженными.

– Какие у тебя прекрасные, маленькие шарики! А какие твердые! И сосочки выступают.

Элли гладила и нежно сжимала их, а затем внезапно наклонилась, взяла одну грудь в рот и оказала на нее особое давление. Я сама не ожидала этого и отозвалась на ее прикосновение. Элли издала стон и стало еще интенсивнее обхватывать мою грудь ртом, лаская языком сосок.

Мне закружилась голова, и я почувствовала, что вскоре со мной может произойти то же самое, что случилось в кустах, когда я рассматривала журналы. Мне стало стыдно, и я отстранила Элли.

– Нет нужды делать это сейчас... – пробормотала я и с трудом приподнялась, опускаясь на диван.

– Лучше покажи мне то, что обещала, – напомнила я ей. Во время предыдущего разговора Элли пообещала показать мне нечто интересное.

– О-о-ох, как ты приятная! – прошептала Элли и сильно обняла меня, прижимая к себе.

Я почувствовала горячую грудь на своих твердых сосках и... Ох! Все эти непонятные ощущения заставляют меня чувствовать себя безумно!

Потом Элли достала из шкафа массивную книгу "Исследование половой жизни, практические рекомендации". Книга содержала множество иллюстраций, включая фотографии мужских органов различных национальностей. Самые большие размеры были у представителей черной расы. Как жаль! Затем описывались методы полового акта и самоудовлетворения. В одной главе был представлен способ орального секса: "Для избежания дискомфорта от члена, проникающего слишком глубоко в рот, женщина может ограничивать его длину рукой в области горла. Постепенно освобождая его и позволяя члену проникать все глубже через повторение этой операции, можно достичь того, что спазмы гортани прекратятся, и мужчина сможет, при достаточной длине члена, достигать удовольствия от введения головки члена в горло женщины без неприятных последствий для нее... Женщина, испытывающая сильное половое возбуждение, получает острые наслаждения от этого способа, быстро погружается в экстаз и не испытывает никаких неприятных последствий. В порыве страсти такие женщины стремятся как можно глубже запустить мужской член в свой рот, независимо от его размера... Мужчина не должен потерять контроль над собой, особенно если его член большого размера и движется интенсивно вперед-назад, особенно перед эякуляцией, чтобы избежать причинения боли женщине... Если мужчина не обладает достаточной силой воли и имеет очень большой член, рекомендуется использование ограничительных колец на эрегированный член. Эти рекомендации помогут женщине вводить в свой рот все больше колец и испытывать максимальное соответствие органов... Этот способ повышает половую активность, стимулирует желание и сопровождается неистовым наслаждением, заканчиваясь взаимным оргазмом".

– Пожалуй хватит на сегодня, – сказала Элли, когда мы закончили главу "Техника онанизма".

Захлопнув книгу, Элли повернулась ко мне и слегка сжала мою руку. Мне уже давно хотелось в туалет.

– Элли, где у вас уборная? – не сдержалась я и покраснела.

– Захотелось писять? Правда?

Элли вскочила с дивана и из под умывальника вытащила ночной горшок.

– Садись скорей!

Мне было очень стыдно, но я не могла больше терпеть, и, опустив трусики, села. Элли не отрываясь смотрела на меня. Потом она подошла ко мне и положила руку мне на плечо. Прямо перед моими глазами чернели кудрявые волосики у нее на лобке, а ниже я увидела ее сильно набухшие губки, они сильно разошлись в стороны и были очень влажными.

Писять я уже кончила, но мне не хотелось вставать с горшка. "А что если пальчик туда... " – мелькнуло у меня шаловливая мысль и я улыбнулась, представив себе, что сказала бы Элли.

Но вдруг она сама взяла мою голову руками и, выгнув вперед свой живот, прижала мое тело к своим половым органам. я почувствовала прикосновение шелковистых волосиков и сильно раздражающий запах.

– Пойдем, моя маленькая! – Элли подняла меня с горшка, положила на диван, и принялась страстно целовать мою шею, грудь, живот.

Ах, Кэт, не могу писать, дрожат руки и я сама перестаю разбирать свой почерк, лицо горит и... Ох, милая Кэт, я начинаю ерзать на стуле... как вспомню, что мы делали с Элли потом... В следующем письме напишу. Вот бы эту книгу почитать с Бобом! Воображаю, как бы у него стоял!... А пока что прости меня, очень напряженный клитор... и я тороплюсь отослать это письмо, т. к. сейчас за письмом зайдет Дик. Я ему передам это письмо, а у него даже мысли не будет, что у меня там все напряжено и так мокро... А мне хотелось, чтобы Дик потрогал меня рукой... А, как у вас с Джонном? Ты с ним уже?... Или еще нет?... И напиши, как он тебя трогает... Понимаешь? Твоя Мэг.

Письмо четвертое.

Бернвиль, 12 марта 1959 г.

Дорогая Кэт!

Получила твоё письмо и фотографию. Конечно, ты права. Дик мне нравится. Он такого же роста, как и я – красивый и стройный. Ему 14 лет. Когда мы встречаемся, он не отводит своих прекрасных глаз от меня. Не знаю, но может быть немного поиграть с ним я бы не отказалась...

В прошлый раз я шутила с ним, немного флиртовала и потом убежала в свою комнату и задумалась на долго... Ты права. Но в этот раз, когда я задумывалась, вместо Боба представляла себе... Дика. И в самые приятные минуты представляла себе, что он делает со мной... Понимаешь?... Дорогая Кэт...

Я любуюсь фотографией, которую ты прислала. Ты стала ещё красивее, а у Джона такое мощное телосложение, что я даже завидую тебе. Но я считаю, что это всё-таки рискованно фотографироваться без одежды и я бы не решилась – а вдруг кто-нибудь увидит эту фотографию – будет большой скандал! Но всё равно интересно иметь такую фотографию... И вообще, ты счастливая – в любой момент можешь видеть Джона и рассматривать у него всё, что захочется. А мне пока остаётся только мечтать... Хотя бы Боб прислал свою фотографию в таком виде... Кэт, умоляю тебя, уговори его сняться голеньким и прислать мне такую открытку... Интересно, он больше чем у твоего Джона? У Джона почему-то он значительно вырос. У него было гораздо меньше... Помнишь! Когда мы танцевали рок-н-ролл и все разделись, а мне было стыдно, у Джона он стал больше, чем у Боба – наверное. И знаешь, Кэт, чувствую себя как-то странно, когда думаю о том, что такая штука входит в меня глубоко и хочется... А как ты? Ты пишешь, что уже позволяла Джону трогать свою интимную зону и сама трогала его. Я очень завидую! И напиши об этом максимально подробно, понимаешь?

Ну я продолжу свой рассказ.

Так вот, когда Элли принялась целовать меня на диване, я почувствовала между моих ног и вот... Ах! Она уже коснулась моего клитора. Не в силах больше сдержаться, я застонала и широко раздвинула ноги. Элли принялась нежно и страстно ласкать клитор, постепенно ускоряя движения своих длинных и тонких пальцев. Я думала, что сойду с ума. Все мое тело била лихорадочная дрожь и я непроизвольно вертела ягодицами и бедрами в конвульсиях похоти. Мне хотелось еще и еще и руки Элли отвечали моим телодвижениям, делали свое дело... Экстаз приближался...

Внезапно все кончилось. Элли убрала руки, застонала и упала возле меня на диван. Я не заню может ли быть, что хуже неудовлетворенного желания. Мое тело не подчинялось рассудку, продолжая извиваться в муках неудовлетворенности.

– Я хочу еще!... – стонала я, но тщетно. Я готова была рыдать от ярости и, схватив подушку вцепилась в нее зубами.

Ах, Кэт! Какая это была мука! И в этот момент я услышала смех Элли! Схватив в ярости подушку, я бросила ее в Элли. Взвизгнув от восторга и закинув кверху ноги, Элли расхохоталась еще громче.

– Браво, милая, – воскликнула она, болтая в воздухе ногами и почти загибая их к себе за голову. Между ногами у нее выпирала наружу набухшая от желания писька с влажными розовыми губками, при виде которых я мгновенно застыла неподвижно.

– Ляг со монй, – попросила она и протянулва ко мне руки. Злость у меня проходила.

– Ты сердишься?

– Сержусь, – беззлобно ответила я.

– Как? Разве я... ?

– Глупенькая! Конечно ты девушка, но по силе страсти ты уже женщина. У тебя такой большой темперамент, что когда ты будешь иметь физическую близость с мужчиной, они все будут без ума от твоей чувствительности.

– Почему?

– Мужчины любят темпераментных женщин. Вот слушай.

И Элли прочла главу книги "О сладострастии". В ней говорилось, что женщина должна развивать в себе это чувство и, что главным для этого средством является онанизм. Онанизм безвреден, но не рекомендуеться злоупотреблять всевозможностью онанировать в любое время. Допустимо 2 – 3 раза в неделю, не больше. Для женщин допустимы все виды онанизма, а девушки должны остерегаться вводить во влагалище палец, а также любые посторонние предметы, чтобы не повредить девственной плевы.

Смазав один из пальцев вазелином, – так описываеться один из способов онанизма, пригодный для девушек и женщин, – осторожно вводят его в заднепроходное отверстие и если это не вызывает ни какой боли, двигают палец взад и вперед, имитируя половой акт.

Элли сказала, что она не любит этот способ удовлетворения, но знала некоторых дувушек, которых этот способ приводил в экстаз.

Не с пальцем, а с мужчиной... Понимаешь?

Элли вновь обняла меня, раскинувшись на диване. Я томно потянулась и легла на нее всем телом. Элли раздвинула ноги и я оказалась между ними. С трепетом почувствовала я своим лобком ее курчавые шелковистые волосики, а когда она подняла ноги, то наши губы и вверху и внизу оказались слившимися в одном сладчайшем поцелуе. Элли обхватила меня руками, скрестив ноги у меня на спине и прижала меня к себе так, что я чуть не задохнулась. Лицо у Элли раскраснелось, из ее полуоткрытых губ вырвался мучительный стон и она, уперев ноги в диван и, выгнувшись всем телом мне навстречу, тихо стонала. Она повторяла это движение все чаще пока я не осознала, что сама совершенно непроизвольно начала повторять ее движения своей задницей вверх вниз, вверх и в низ. Наши лобки терлись друг о друга, а моя писька кажеться горела огнем. Меня снова начало забирать так, что дух захватил о...

Вверх, вниз, вверх, вниз... Я ожидала чего – то необычного и вот оно.

... Еще чуточку... Но нет!... Опять нет! Снова Элли не дала мне успокоиться. Опять она вдруг ослабела и перевернулась вместе со мной на бок.

– Что ты делаешь? – закричала я, не в силах больше сдерживаться.

Элли быстро закрыла мой рот руками и зашептала:

– Тише, глупышка! Сейчас... раз ты так хочешь... Сейчас я тебе сделаю хорошо. Встань, моя маленькая, встань!

Она помогла мне подняться и уложила меня поперек дивана. Я лежала на спине, а мои ноги, свесившись с края дивана, упирались в пол.

Элли стала передомной, наклонилась и тихо сказала:

– Пусти меня!

Элли совсем склонилась надомной, уперлась руками в диван и приспособилась так, что мы с ней соприкасались только кончиками грудей, сосками.

Медленно двигая телом из стороны в сторону, она своими твердыми сосками нежно целовала и щекотала мою грудь. Это было как – то странно, но очень приятно и снова я почувствовала внизу живота сладкое жжение, возбуждающий зуд, но не на долго...

Элли чуть оторвалась от меня, вставила одну ногу между моими бедрами, поставила другую на диван, запрокинула одну мою ногу и прижала к моей груди и изогнулась так, что наши половые органы оказались тесно прижатыми друг к другу. на некоторое время мы замерли, не двигаясь и только ощущали взаимно сильные вздрагивания наших клиторов... У меня захватило дух от похоти!

Элли сделала несколько движений от которых я, кажется начала терять сознание... Я чувствовала ее клитор...

И вдруг опять мучительная секунда, две. Элли изменив позу и, присев у дивана, впилась невыразимо жгучим поцелуем в мою письку! Меня начала трясти как в лихорадке, а Элли не отрывала своих огненных губ и... ох... что это... Неужели язык. И тут я закричала от наслаждения. Плавающий язык Элли быстро лизал мне клитор и так же впившись в него губами, она принялась так упоительно сосать его, что все мое тело уже совсем бесстыдно начало нагибаться и извиваться. Обхватив свои ноги руками я притянула их к животу, стараясь выпятить свою письку, как можно больше навстречу ее языку. Какая – то непонятная сила подбрасывала мои ягодицы вверх и вниз из стороны в сторону. Ми разгоряченные ягодицы ощущали нервные пальчики Элли, судорожно вцепившиеся в них. Элли приглушенно стонала.

Это было наслаждение в крайности. Не могу понять, как я не потеряла сознание. Мои возгласы и стоны Элли смешались в страстный крик, а я уже не ощущала себя... У меня начались спазмы, невероятно сладкие судороги, и я начала испытывать удовлетворение...

И внезапно... постучали в дверь. От ужаса я укусила губу до крови, а Элли вскочила на ноги и покачнулась, словно пьяная. Она спросила хриплым голосом:

– Кто там?

– Вы так громко кричите, мисс!... Что с вами случилось? Я шла мимо и услышала ваш крик.

Мы облегченно вздохнули, узнав голос горничной – негритянки.

– Это вы, Дина? – спросила Элли более спокойно.

– Я, мисс. Может ли я чем-нибудь помочь вам?

– Спасибо, Дина! Я пролила стакан с горячим чаем на ногу и мне было очень больно. Но теперь все хорошо. Я нанесла мазь и перевязала. Уже не так больно. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, мисс!

Мы услышали удаляющийся звук каблуков Дины. Из моей груди вырвался вздох облегчения.

– Я так испугалась... – прошептала Элли. У меня даже живот судорожно сжался...

Она прошла за занавеску, я услышала, как она мочится.

У меня между ног было все влажное, а я не имела сил это вытереть. Я лежала, широко разведя ноги.

– Что случилось? – спросила Элли, вытирая полотенцем мою интимную зону.

– У меня там все мокрое... – сказала я.

– Ты кончила? – тихо спросила она.

– Не знаю.. Я еще не понимаю...

И я так испугалась... И хочу спать.

– Ой, уже два часа! Давай скорее спать, только перед этим вытри себя.

Элли подала мне платок и медленно протерла живот, бедра и все остальное. Интимная зона немного болела, было раздражение и приятное покалывание.

Обнявшись мы тот час же уснули.

Я проснулась от собственного крика. Открыв глаза я с недоумением оглядела комнату не понимая где и что со смной. И вдруг все вспомнила... Неужели это правда. Неужели это не сон, от которого я закричала и проснулась.

Но, нет... я в комнате Элли и совсем одна. Постепенно я вспомнила все и этот сон, от которого я закричала и проснулась. Мне снилось, что у Элли между ногами появился большой мужской член и она старается вдвинуть мне его во влагалище. Мне было больно и я вскрикнула.

Опять я на урок опоздала, подумала я. Почему Элли не разбудила меня. Повернувшись на бок, я увидела приколотую к ковру бумажку. Я прочитала:

"Дорогая моя детка! Ни о чем не беспокойся, я все улажу. Отдыхай сколько хочешь. Я приду после занятий. Крепко целую. Твоя Элли. Да завтрак на кухне, какао в термосе".

– А все – таки Элли молодец! – подумала я. Обовсем позаботилась.

В комнате было жарко, пахло крепкими духами. Мне захотелось на воздух, в сад, но без Элли я боялась выйти из комнаты. Я встала и начала мыться в большой ванне. Сонливость исчезла и мне стало очень жарко и хорошо. Я даже тихонько смеялась от удовольствия. Когда же я, отставив ногу, пустила себе теплую водяную струю в промежность, то мне стало так приятно и щекотно, что я взвизгнув, расхохоталась от удовольствия. И тот час, испугавшись, закрыла рот ладонью – вдруг кто – то услышит!... Но нет, все было тихо...

С удовольствием я обмыла свои половые органы, даже пыталась просунуть пальчик во влагалище, но тот час одернула его, чуть не вскрикнув от боли. Палец затронул девственную плеву.

Ох, кажется, я уже устала от этой "целки". Она мне мешает и хочется избавиться от нее. Только бы найти подходящего мальчика. А что если Боб? Ох, дорогая Кэт!... Ну пожалуйста! Ему не нужно говорить ничего. Пусть делает, что хочет. Может быть, он догадается приехать сюда... А если... Дик. У него вероятно уже тоже возникла такая мысль. И должен быть небольшой... Ах, если бы случайно увидеть... А от небольшого не будет первый раз так больно. Как ты думаешь? Не знаю, но меня чуть-чуть тянет к Дику...

Ну вот вымылась я и завернулась в Эллин купальный халат, а потом аккуратно все прибрала в комнате и с аппетитом позавтракала.

Мне очень хотелось пообщаться, посмеяться, пошалить, но я была одна. Затем захотелось почитать книгу - ту самую... Я нашла ее в шкафу, схватила и уже направилась к дивану, но с полки что-то упало. Это была коробка с красивой крышечкой. Коробка открывалась как пенал в школе. Когда я ее открыла, то даже не поняла, что за предмет там лежал. А вытащив его, я почти не возопила. Ты знаешь, что это было! Пенис... искусственный и такой прекрасный! Даже с двумя яичками. Ох, Кэт, как я удивилась! Я вертела его в руке и изучала. Он был очень длинный, около 20 сантиметров, но очень мягкий, а оболочка была такая шелковистая и приятная на ощупь, что моя рука сама начала его гладить. Сзади у него был фиксатор, как у грелки для воды.

Но как же им пользоваться если он такой мягкий и гнется как резиновая губка? Интересно... Я подошла к зеркалу и приставила его к тому месту, где он должен быть у мужчины. Взглянув в зеркало, я тут же расхохоталась - такой забавный вид у меня получился, и пенис, и груди! Я прикрыла груди рукой и сразу стала похожа на шалуна - мальчишку, который несерьезно играет.

Когда я собиралась положить член в коробку, я увидела не дне ее бумажку. То было руководство к пользованию искуственным членом. Там говорилось, что при надавливании на яички член наполняется воздухом и становится упругим. В отверстие, закрытое пробкой, наливается горячая вода или молоко. После наполнения член молоком, нужно плавно нажать и отпустить яички, нагнетая воздух. Член становится твердым и длинным. При этом длина и толщина члена зависет от степени накачивания воздухом. Благодаря этому любая женщина может подобрать себе размер по своему вкусу и желанию. Женщина с узким входом во влагалище рекомендуется такой способ:

Несколько раз качнуть воздух, для придания некоторой твердости, вставить член во влагалище и уже после этого докачивают до желаемой и терпимой величины. Этот способ, кроме того, является еще сильно возбуждающим, т. к. женщина чувствует увеличение члена непосредственно во влагалище, что вызывает у нее сильнейшее чувство сладострастия и полового наслаждения. Когда член уже находится во влагалище, женщина рукою двигает его взад и вперед на всю длину его, или вынимая его совсем или, по желанию надавливая им слегка на матку, или еще приятным каким либо способом для данной женщины используя его.

Когда женщина почувствует приближение оргазма, т. е. кульминационного момента сладострастия, она должна нажать рукой или бедрами на яички, от чего член выбрызгивает ее теплую жидкость с силой, достаточной для ощущения горячей струи, имитирующий конец полового акта.

Дальше говорилось, что употребление искуственного полового члена является почти обязательным для женщин, мужья которых быстро достигают своего удовольствия и заканчивают половой акт лишь только раздвинув женщину.

Говорилось также, что использование искусственного фаллоса возможно по-разному. Его можно пристегнуть между ног и удовлетворять партнершу или подругу. Можно стимулировать себя имитацией секса между грудей, в рот или анальным проникновением.

Дорогая Кэт, после прочтения этого руководства меня охватило желание испытать все это на практике. Я нагрела воду, налила ее в устройство, накачала фаллос до твердого состояния и начала его двигать в разных направлениях. Потом мои ноги как-то самостоятельно привели меня к дивану. Я легла, широко расставив ноги и приложила головку фаллоса к своим половым губам... Это было потрясающе! Я чувствовала, как удовольствие захлестывает меня. Я сильно прижала его к своей влагалищной щели и активно двигала бедрами. О, какое это было замечательное ощущение! Я снова почувствовала огненную волну, пронизывающую все мое тело, и опять стало мокро, мокро... В этот момент я так хотела настоящего мужчину. Чувствовать его твердый член внутри себя, ощущать его тяжесть. Я представляла то Боба, то Дика, а может быть даже обоих сразу. Голого Дика над собой, а Боб рядом. И... я уже не помню, что еще видела в полудреме, но в самый горячий момент мои руки сжали яйца и струя горячей жидкости ударила прямиком туда. Это было невероятно наслаждение... А потом по всему телу разлилась приятная усталость. Мне стало спокойно и легко, я достигла оргазма...

Отдохнув немного, я встала, вымылась и также вымыла фаллос, затем вернулась на кровать с ним. Наблюдая за ним, меня охватило желание взять его в рот. И это желание становилось все более сильным и неотразимым. Неожиданно для себя я открыла рот, и моя рука сама засунула в него головку фаллоса.

"Ах, если бы это был настоящий!" – предательски пронеслось у меня где – то в сознании.

Я резко сжала яйца и почувствовала, как струя теплой воды ударила мне в горло. И тут меня осенила новая мысль. Я выдавила из члена всю воду, налила в него рома и завинтила пробку.

– "Вот теперь пожалуй будет "люкс" – подумала я.

Дорогая Кэт я уже исписала целую тетрадь и тебе, наверное надоело читать, но ты сама просила писать все подробно. Вот я и пишу. Ты пойми, ведь я в первые погрузилась в это захватывающее море половых наслаждений.

Я уже чувствую себя вполне созревшей, здоровой девченкой, и ты понимаешь, мое тело хочет того, для чего оно предназначено. О таких же желаниях ты сама мне говорила не раз. Помнишь?

Так вот наполнив член ромом, я подкачала его до полутвердого состояния, чтобы он удобно умещался во рту, усевшись на диване, вставила его в рот и потихоньку начала его двигать туда и сюда, одновременно прижимая его языком. По немногу я старалась продвигать его все глубже и глубже. Потом я несколько раз нажала на яйца и упругие струйки рома наполнили мой рот. О! Кэт, это было чертовски восхитительно! Я как бы высосала ром из члена! А между бедрами у меня, кажется, опять становилось мокро...

Я даже не слышала, как в замке щелкнул ключ, и опомнилась лишь тогда, когда услышала сердитый голос Элли:

– Что ты делаешь?

Я бросилась к Элли и повисла у нее на шее, покрывая ее щеки поцелуями.

– Элли, душка, не смей сердиться!

– Где ты взяла это?

– Там, – я показала на полку и тут же рассказала ей всю историю, умолчав, правда, что я сладко кончила.

– Ты просто безумна! – произнесла она, затем рассмеялась и начала целовать меня...

Кэт, я уже два дня пишу это письмо и так и не могу закончить. Но пора! Достаточно. Остальное напишу в следующем письме. У нас скоро каникулы, и Элли пригласила меня к своим знакомым на ферму недалеко отсюда. Попробую уговорить ее, чтобы она пригласила тебя с Джоном, а также Боба.

Ну, до свидания! Жди продолжения. Я чувствую, что тебя это интересует. Правильно? Твоя Мэг.

Письмо пятое

Бернвиль, 26 марта 1959 г.

Кэт, дорогая!

Твое письмо просто потрясающее!

Я завидую тебе твоей решительности и смелости. Когда я читала твое подробное описание – как Джон делает это тебе... как коленки тряслись под тобой, стоящей с ним в беседке; как ты боялась быть замеченной кем-то; особенно как ты сделала его пальцы мокрыми и вцепилась зубами, когда кончила ему в руку... Ох, Кэт, Кэт... Если бы ты знала, как и у меня было влажно...

От Боба тоже получила письмо. Он пишет, что уезжает с отцом в Филадельфию. Жаль! Ну что же, он потеряет много, и это не моя вина, если он вернется и обнаружит, что моя "киска" не такая узенькая, как хотелось бы ему.

Я не смогу долго терпеть. Но прошу тебя ничего не говорить ему об этом! Зато какие фото он прислал! Просто чудо! Он – наряду с одеждой! Я поцеловала его в самом интимном месте. Угадываешь куда? И я всегда ношу это с собой. И знаешь, Кэт, на одном фото у него оно небольшое и мягкое, а на другом побольше; на остальных – толстое и длинное со всех сторон: боковой вид, вид спереди и...

В общем, очень, очень стыдно, но взгляд оторвать от фото я не могу. А у Боба он больше загнут к верху. У Джона он, судя по фото, прямее. И как – будто у Джона короче, но толще. Ну, в общем ты понимаешь, что я от твоего письма и от этих фото очень сильно и сладко кончила.

Ну ладно! Пишу дальше о нашей любви с Элли. Когда мы улеглись с ней на диван, я спросила.

– Элли, для чего тебе эта штука? Неужели ты ей пользуешься?

Она как – то странно посмотрела на меня и ответила:

– Иногда да.

– Вот здорово! – вырвалось у меня и, наклонившись к ней, я тихо прошептала, – это очень приятно? Да?

– Очень... – она томно потянулась, закинув руки за голову, – я научилась этому в Японии, как и многому другому.

– Но ты же знала мужчин. Близко.

– Только одного... И еще...

Она махнула рукой и замолчала.

– Что еще? Элли милая, расскажи! И почему ты не имеешь любовника? Ведь ты так прекрасна, что любой мужчина был бы счастлив любить тебя.

Еще долго я ласкалась к ней и упрашивала ее посвятить меня в тайны своей истории, но в конце концов она согласилась. С самого начала ее история захватила меня и я старалась записать ее слово в слово. Вот пока что отсылаю тебе мои усилия многих вечеров.

РАССКАЗ ЭЛЛИ

Родилась я во Франции. Мать умерла, когда мне было 2 года. Отца – инженера, командировали в Японию, снабдив его какими – то секретными документами и инструкциями. Брата моего, Жерара, отец устроил в специальное военное училище и уехал со мной в Японию.

И вот, в 1945 году, 6 августа над Хиросимой взорвалась атомная бомба, а мы с отцом были там. Мой отец погиб, а я, семилетняя девочка осталась одна. Спаслась я только чудом: во время взрыва я играла в небольшой пещере с японской девочкой, дочерью хозяина, где мы остановились жить, мой отец и я. Очнулась я в санитарном поезде. Месяц была в больнице Иокогамы, где меня лечили от легкого сотрясения мозга, в результате обвала в пещере.

Моя няня, Ямато-сан, оказала мне помощь. Она рассказала, что в нашу квартиру ворвались некие маскированные бандиты, но не унесли почти ничего ценного. Они искали какие-то документы и бумаги.

После этого ко мне пришли люди из посольства и назначили опекунов. На следующий день со мной приехала машина с шофером, который был в темных очках. Он представился сотрудником посольства, посадил меня в автомобиль и устремился за город со страшной скоростью. При свете заката мы остановились, а шофер подал мне термос с кофе. Я выпила его и заснула.

Проснулась я в комнате без окон. На потолке висел прекрасный японский фонарь с изображением драконов, обвивающих женщину. Женщина была изображена обнаженной. Вскоре в комнату вошла очаровательная японка с двумя мужчинами.

Один из европейцев – полный человек, осмотрев меня, обратился к другому европейцу, высокому и стройному парню с гибкими движениями и ощутимой силой.

– Ред, объясни ей все и узнай, что можем узнать.

С этими словами толстяк ушел, оставив нас троих в комнате.

Ред подмигнул мне как заговорщик и улыбнулся так радостно и хитроумно, что я перестала испытывать страх. Его улыбка осветила его энергичное и довольно привлекательное лицо.

– Итак, Эли Ришар, – начал он. Твоего отца отправили в Японию для завершения очень важного военного изобретения, которое могло бы иметь решающее значение для победы союзников. Он закончил работу, но похоже, что не хотел передавать ее кому-либо или кто-то обнаружил его замысел. Чертежи просто исчезли. Нам нужно выяснить, не остались ли у твоего отца какие-либо записи, шифры или он передал записки кому-то здесь, в Японии. Особенно учитывая его связи с японскими прогрессивными кругами. Мы похитили тебя под носом французского консула, чтобы использовать тебя как приманку для друзей твоего отца. Мы не знаем их лично, но он разберется с этим.

Ред кивнул на жилистого, гибкого как кошка, японца.

– Его зовут Хаяси, – продолжал Ред, – и ты поступишь в полное его распоряжение. И должна слушаться его бесприкословно. Понятно? А не то...

Он кивнул японцу и тот ловко, по – кошачьи прыгнул ко мне и стал душить меня за горло пока рука Реда не остстранила его от меня.

– Какого черта! Ты задушешь девчонку! Так вот, – продолжал он, – если ты что – нибудь знаешь о бумагах твоего отца, припомни, расскажи. А мы еще встретимся. Эй, кто там! – крикнул Ред.

В комнату вошла японка.

– Отведите ее! – приказал Ред.

Позже я узнала, что нахожусь в одном из фешенебельных публичных домов для европейцев и богатых японцев, маскировавшийся под вывеской "Хореографическое училище". Сюда попадали девочки различным путем: в том числе и путем прямой покупки их у бедных родителей, а так же и просто похищением.

Хозяин этого помещения, богатый и очень уважаемый японец, раньше имел с десяток "чайных домиков". Но их пришлось закрыть, так как в стране развернулось движение протеста женщин и прогрессивных кругов населения, и правительство вынуждено было официально закрыть увеселительные дома, но все они неофициально продолжали существовать под безобидным названием "училищ", "школ" и даже "монастырей".

В доме где я находилась девочек обучали танцам, музыке, языкам. Кроме общеобразовательных предметов были специальные: "история эротики", "эротическая литература", "эротические танцы".

В училище находилось двенадцать девушек, не считая меня, которые составляли две группы по 6 человек. Каждая группа чередовалась: два дня занятия, а два дня с гостями по прямому назначению. Гости обыкновенно съезжались вечером и в течении ночи часть уходила, а часть оставалась до утра. Плата у нас была высокой и гости только состоятельные.

Вначале меня никто не беспокоил, и я проводила дни на диване в своей комнате, перелистывая журналы. Однажды Хаяси пригласил меня в другую часть дома и показал мне одну из комнат с мягкой мебелью. Там сидели шесть девочек примерно 10 лет, а посередине была английская женщина в очках. Они занимались английским языком. С того момента я также начала посещать эти занятия, кроме эротических танцев, и получала наказания за непослушание, лень и рассеянность, как и все остальные девочки.

Иногда приходил Ред и приносил мне сладости, мы подружились. Я не могла рассказывать ему о чертежах, только о том, если кто-то будет интересоваться мной или прошлым, я должна сообщить об этом Хаяси. И только.

Но жизнь продолжалась без изменений. Прошло пять лет. Мне уже исполнилось n лет. Я достигла значительных успехов в изучении языков и танцев. Меня поощряли, но и наказывали. Сначала я кричала и бунтовала, а потом как-то привыкла и даже начала наслаждаться этим. Особенно если меня наказывала одна девочка-мулатка, старше меня на год. Когда она приходила с плеткой из шелковых шнурков, меня охватывало странное возбуждение. Она снимала мой халатик и сама радовалась своей голоте. Ее фигура была подобна мальчишке, у нее почти не было груди. У нее была особенность: ее половая щель располагалась очень высоко, как у маленьких девочек, и когда она ходила голая, ее ярко видимые влажные срамные губы двигались настолько возбуждающим образом. И это еще не все. Она имела выступающие на 2-3 сантиметра половые губы.. Несмотря на то, что ей было всего n лет, она считалась лучшей из всех девочек, и мужчины безумно восхищались ею. Ее звали Мария. Она зарабатывала больше всех. Она научила меня лесбийской любви, которая практиковалась всеми воспитанницами одновременно.

Когда Мария приходила ко мне наказывать, она раздевала меня сама и сама раздевалась до гола. Потом мы ложились на диван или на ковер, она меня гладила, целовала, прижималась ко мне всем телом, просовыавла свои ноги между моих ног, ложила меня на себя и проделывала множество других вещей. Я с удовольствием отдавалась ласкам мулатки. В 12 –n лет я уже испытывала нечто вроде полового возбуждения. Играя со мной, Мария сама впадала в экстаз и, схватив плетку, с остервенением начинала хлестать меня по всему телу – по животу, ногам, груди, спине, и особенно по ягодицам. В первое время я иной раз теряла сознание, но потом как – то привыкла и даже боль чувствовала только вначале, а потом меня охватывала приятная истома и все ощущения передавались мне как бы со стороны. Удары возбуждали меня, у меня подымалась горячая волна неопределенного характера непреодолимого желания сексуального характера. Мне тогда уже было любопытно смотреть на возбужденное лицо и на очень красивые, делавшиеся сумасшедшими, глаза моей мучительницы и, особенно, на выглядывающий из – под влажных, толстых срамных губ, чуть – чуть покрытых пушком, непомерно большой, напряженный клитор. Как завороженная следила я за вздрагиванием красной головки ее клитора, когда лежала под ее ударами. Тогда я не ощущала боли... Ощущала только сильное напряжение моего собственного клитора... И, наконец, еще одна особенность была у Марии. Она безумно любила лежать под моими ударами плети. Она требовала этого, и все наши встречи неизменно заканчивались тем, что я из всех сил секла ее по голым ягодицам. Она глухо стонала, уткнувшись головой в подушку, и бестыдно подвигала свои ягодицы навстречу моим ударам, раздвигая бедра так, что я глядя на ее клитор, глазам своим не верила – таким толстым и длинным и твердым становился он.

Некоторое время спустя мне стало ясно значение таких слов, как "приходить", "испытывать оргазм", но уже раньше, возможно, интуитивно, я понимала, что Мария достигает сексуального удовлетворения каждый раз при наших встречах. И когда она испытывала это состояние, извиваясь и дергаясь всем телом, я почти так же чувствовала себя. Она делала со мной и другие стыдные вещи, включая то, что произошло незадолго до нашего расставания - она пробовала трогать головку своего клитора к моему анусу...

К сожалению, значительно позже я узнала правду: Мария была шпионкой Хаяси, обучалась специальным навыкам, включая изучение английского и французского языков. Оказывается, она была любовницей Хаяси и не позволяла гостям получить то удовольствие, которого они особенно желали; удовлетворяла их только через извращенные методы. Все мои неудачи начались из-за Марии. Как-то раз, когда я была одна в своей комнате, я решила порыться в своих старых детских платьях. И тут моим пальцам попалась какая-то бумажка, спрятанная в подоле одного из них. Я почувствовала себя охваченной тайной и поспешно вскрыла шелк, чтобы достать бумажку. В этот момент дверь распахнулась и вошла Мария.

– Что это? Письмо?

– Да... Нет... – прошептала я. – Просто бумажка.

Мария на меня пристально посмотрела и ушла. Я схватила бумажку и прочитала: "Хр. 33. Рыба ушла. Ставьте сети и проверьте глубину лагуны. Спросите "мирных людей".

Очевидно, это была копия телеграммы от отца. Но зачем ее было зашивать? В любом случае, нужно было быстро уничтожить это сообщение. Я перечитала записку еще раз, чтобы запомнить содержание, зажгла спичку, сожгла бумагу и растоптала пепел на ковре.

– Где записка? – влетел в комнату Хаяси. – Ты слышешь?

Я молчала, он сильно сжал мне руку.

– Я ее сожгла, – призналась я и указала на пепел на ковре. Хаяси с силой ударил меня по лицу и вышел, хлопнув дверью. Щека у меня горела и постепенно глухая злоба начала наполнять все мое существо.

"Как?! Такая желтая дрянь будет меня бить по лицу?! Меня?! Француженку? Ну, ничего, я тебе еще устрою веселенькую минутку!"

Я достала длинную японскую шпильку для прически и спрятала ее в складках халата. До вечера меня никто не беспокоил, а вечером за мной пришли две девушки и пригласили меня с собой.

– Сегодня у нас важные гости, – сказали они, – и тебе придется поработать.

Уловив испуг в моих глазах они засмеялись:

– Не бойся, ты будешь прислуживать только за столом. Но тебя велели предупредить – ни каких разговоров с гостями не заводи.

Со страхом, но и с немалой долей любопытства я пошла за ними в ту часть дома, где еще не была. Девчонка открыла одну из дверей.

– Иди туда, тебе скажут, что делать!

Я вошла и оказалась в большом холле, предназначенном, очевидно для оргий. Здесь были столы, широкие низкие диваны, а по – середине, на черно – мраморном постаменте стояла скульптурная группа из двух голых женщин и одного мужчины. Я подошла поближе и обомлела! Одна женщина стояла на четвереньках, другая лежала под ней на спине и языком касалась половаых органов первой. Мужчина стоял на коленях и всаживал огромный член в задницу той, что стояла на четвереньках. Женщина, лежавшая на спине, рукой ласкала его яйца, принимая одновременно себе во влагалище средний палец руки другой женщины. В этой группе было столько динамики и живой страсти, лица участников этого коллективного совокупления были так выразительны, что я, знакомая с этим только теоретически, почувствовала, что – то вроде желания, какой – то приятный зуд в своих половых частях. Внезапно резкий голос вывел меня из этого состояния:

– Прекратите стоять на месте, дорогая. Помогите мне покрыть стол, пожалуйста.

Я повернулась. За моей спиной стоял хозяин – коренастый японец с полным лицом.

– Хаяси не доволен вами, дорогая. Если он еще раз обратится ко мне из-за вас... будут серьезные последствия, кроме того, что вам придется обслуживать гостей наравне со всеми остальными девушками. А сейчас продолжайте выполнять свою работу.

Я решила никому не рассказывать о том, что было написано на записке. И как же не повезло, что Мария увидела ее у меня. С этим неприятным мыслями я автоматически переносила посуду, накрывала столы и ставила цветы в вазы вместе с другими работниками. И вот все готово. Яркий свет зажегся. Раздался звук гонга. Где-то сверху послышалась джазовая музыка. Двери открылись, и появились девушки в роскошных бальных платьях, на туфлях с высокими каблуками, украшенные драгоценностями. Во мне даже появилось чувство зависти, а они с блестящими глазами и горящими щеками весело смеялись и разговаривали.

Вскоре вошли гости – около дюжины старших, но элегантно одетых мужчин. Некоторые из них свободно расположились на диванах, другие с интересом рассматривали скульптуры на мраморных подставках и хорошенько засмеялись, третьи флиртовали с девушками.

С самого начала я заняла место в одном из углов за тяжелыми шторами, почти не видная из-за того, что эта часть холла была специально плохо освещена. Зато я все видела и с интересом следила за происходящим.

Девушки радостно встретили мужчин, познакомились, флиртовали и уселись за столиками. Через некоторое время все окончательно расслабились. Звенели бокалы, пробки шлепали. Стало шумно и весело. Мужчины сняли пиджаки и остались в белоснежных рубашках. Девушки разместились на диванах, выставив красивые ножки. Один из мужчин ласково приложил губы к ножке прелестной японской девушки, а она, откинувшись на подушки, заливалась смехом и поднимала платье все выше и выше, чтобы поцелуями прикоснуться к своему розовому телу. В другом конце холла два приятеля целовали маленькие упругие груди у девочки с длинными светлыми волосами и очаровательным белым лицом, которую я видела очень редко и едва знала. Она была из другой группы. Девушка улыбалась от удовольствия, обхватывая голову мужчин своими руками.

Некоторые девочки уже сняли платья и сидели перед мужчинами в одних трусиках, а одна даже совсем голая. Немка Эльза, высокая белокурая девочка с тонкой талией и великолепными бедрами, забралась на стол и демонстрировала стрептиз, поражая всех удивительной гибкостью своего тела. Мужчины собрались вокруг стола поощряя ее горячими возгласами. Каждому хотелось потрогать это великолепное девичье тело. Ее шлепали по ягодицам, гладили ляжки, пожирали взглядами. Раздевшись совершенно она начала выплясывать такой сумасшедший канкан, что мужчины заревели от восторга, а она воодушевившись сама, делала самые непристойные движения, выставляя на показ все сокровенные части своего тела. Постепенно ее движения стали более плавными и медленными глаза затуманились и она упала на руки одного из мужчин. Он быстро растегнул брюки и спустил их до колен. Подхватив девочку он перенес ее на диван и поставил ее в удобную для себя позу, глядя на мраморную скульптуру. Подведя к ее заду свой огромно стоящий член он приготовился, чтобы всунуть его, а она чтобы помочь ему в его работе старалась как можно больше выгнуть нижнюю часть тела своего живота и приподняла ногу, которую рука мужчины незамедлила подхватить. По их положениям было видно, что их половые органы соединились и после нескольких бурных движений, член выскользнул... Вновь повторились движения обоих, усилия их... Вновь девочка поднимает попеременно то одну, то другую ногу... Оба покачиваются... Вновь страстное, но более осторожное движение обоих... Вновь новое резкое движение мужчины и член снаружи...

Мужчина нетерпеливо опускает руку ниже по брюкам, а они оба ложатся на диван боком. Ноги мужчины касаются пола, и ноги Эльзы обнимают его талию. В этот раз пенис брюнета легко проникает в тело девушки, глубоко и без усилий. По всему телу Эльзы пробежала дрожь удовольствия...

В то же время в холле все перемешалось. Мужчины хватали девушек без разбора, началась оргия, достойная Нерона.

Наблюдая из своего скрытого уголка за происходящим, я чувствую, что меня захватывает зрелище, и я тоже хочу принять в нем участие. Моя рука неосознанно скользит под халатиком и находит напряженный клитор. Я начинаю заниматься мастурбацией с удовольствием, медленно и осторожно.

В это время мое внимание привлекает необычная сцена. Маленькая японская девочка раздвигает пальчиками свои пухлые, гладкие губки и пытается ввести в свое узкое отверстие твердый член одного из мужчин. Член настолько большой, что не может проникнуть в узкую щель. Ей наверняка больно, но профессиональная гордость не позволяет ей остановиться. Она заставляет своего партнера лечь на спину и, стоя на коленях над ним, продолжает свои попытки. Мужчина лежит под ней безучастно, не помогая ей и наслаждаясь ее усилиями. Теперь девочка начинает опускаться на член всем телом. Губы ее влагалища краснеют и растягиваются, а головка члена медленно проникает в щель и внезапно достигает какого-то рубежа, значительная часть члена быстро проникает внутрь. Японская девочка вскрикивает и замирает. Ее лицо бледнеет, а широко открытые глаза выражают испуг и удивление. Мужчина лежит под ней с выражением блаженства на лице и нежно гладит ее по спине, а она, придя в себя, начинает двигаться задницей вверх и вниз. Член мужчины проникает в ее тело на более чем половину... Это захватывающее зрелище!

Чуть дальше, на соседнем диване немка сводила с ума сразу обеих мужчин. Она стояла на четвереньках, опираясь руками на диван. Один мужчина стоял сзади ее на коленях, с ожесточением засовывал свой член ей в задний проход, а в это время она с упоением сосала член другого мужчины и делала это с таким исскуством, что мужчина весь извивался от похоти.

Но больше всех меня удивила маленькая блондинка, с кукольным личиком и невинными голубыми глазками. Ее голенькое тело было сложено пополам, а длинные стройные ножки плотно прижаты к ее груди. Мужчина прижимал ее ноги своими плечами, а его член то до отказа входил ей между ног, то выходил от туда весь красный и блестящий, то вновь вонзался по самые яйца, но уже в другое маленькое отверстие ее задницы. Таким образом, чередуя отверстия, мужчина, очевидно получал огромное наслаждение. Он конвыльсивно щипал девочку за бедра, дыхание с шумом вырывалось из его открытого рта, по всему телу пробегала дрожь. Блондинка, приподняв головку, со стыдливым любопытством наблюдала за движениями своего партнера, всякий раз ежась и вздрагивая, когда его член проскальзывал ей в задницу. Ее личико покраснело, взор ее прищуренных глаз затуманивался похотью...

Внезапно свет погас, музыка смолкла. Когда через минуту стало светло, то свет уже имел какой – то розовый оттенок.

Распахнулась дверь и в холл въехала открытая колесница, в которую были впряжены четыре совершенно голых девочки с распущенными волосами. В колеснице стояла Мария, изображавшая жрицу Астарту. Совершенно обнаженная только с узеньким поясом из драгоценных камней на бедрах, она была восхититльна. Девушки быстро везли ее вокруг холла, а она подняв одну руку для приветствия, загадочно усмехалась улыбкой Сфинкса. В другой руке у нее был тяжелый кожанный бич, которым она стегала девочек по их обнаженным спинам. Все в холле замерли пораженные таким зрелищем. Но увидеть дальше мне не пришлось. Позади себя я услышала шорох отодвигаемой партьеры и едва успела отдернуть свои пальцы от клитора и вынуть руку из под халата.

Хаяси, именно он пригласил меня. Наклонив голову, я последовала за ним, пытаясь подавить в себе жажду страсти, которая сжигала меня изнутри. Казалось, он не заметил моих внутренних борьб и противоречий.

Мы оказались в другой части дома и вошли в комнату, где уже находились Ред и полноватый мужчина – европеец.

– Как дела? – приветствовал меня Ред, наливая мне бокал виски.

Чтобы скрыть свой страх, я выпила и ответила:

– Хорошо, но все равно я не скажу ничего.

– Ого! Малютка начинает проявлять зубки! – зло блеснули глаза полноватого мужчины.

– Но это ничего не изменит, – продолжил он, – мы все равно получим то, что хотим. Ред, вернемся к делу.

Ред посмотрел на меня с любопытством и некоторой удовлетворенностью.

– Не стоит тратить время на пустые угрозы, детка, – сказал он. – Тебе придется говорить. И когда ты скажешь, мы отпустим тебя. У тебя много денег, они хранятся у французского консула. Твои опекуны ждут всегда, и ты сможешь сразу уехать во Францию. Кстати, твой брат будет очень рад видеть тебя.

Упоминание о брате вызвало у меня вихрь мыслей. Мы разлучились, когда мне было всего пять лет. Мысль о брате дала мне сил и решимости противостоять любой ценой. Я почувствовала интуитивно, что если я скажу правду, то меня убьют как нежелательного свидетеля. Все их обещания оказались ложью.

– Я не могу сказать вам ничего, – пробормотала я, притворяясь более пьяной, чем была на самом деле. – Это была старая записка с молитвой. Ее написал отец для меня, чтобы я выучила ее наизусть.

– Так почему же черт возьми он пришил ее к твоему платью? – закричал полноватый мужчина.

– Успокойтесь, босс! – Ред хладнокровно пододвинул мне бутылку.

– К черту виски! Мне надо знать содержание записки или молитвы, дьявол знает, что там было!

– Так какая же это молитва, детка? Можешь ли ты нам ее прочитать? – спросил Ред.

Я молчала отец в бога не верил и никаких молитв я не занала. К счастью я вспомнила начала молитвы, которую шептала на ночь мне мать. Она пришла мне на ум сама собой.

– Перестань дурачиться, милая! С такой молитвой, попадешь прямехонько в ад! Помолись по другому! Ну!

Угрожающе, сжав кулаки он подошел ко мне и сильно тряхнул за плечи.

– Хаяси заставь ее молиться! – злобно прошипел толстяк.

Хаяси несколько раз затянулся сигаретой, стряхнул с нее пепел, подошел ко мне и, подняв мою руку так, что широкий рукав моего халатика опустился до самого плеча, неожиданно сунул горящим концом мне сигару под мышку.

Я взвизгнула от боли, но выпитое виски придало мне такую смелость и злость, что я вцепилась свободной рукой в желтую рожу палача, норовя выдрать ему глаза.

– Браво, детка! – неудержался от восклицания Ред и внезапно влепил мне такую затрещину, что у меня все потемнело в глазах и я лишилась чувств.

Очнулась я в своей комнате. Почувствовала сильную боль под мышкой и сразу же все вспомнила.

"Что же будет дальше. Неужели все эти мучения будут продолжаться?"

Пришла Мария и вновь стала за мной ухаживать, менять повязку, болтать. Между прочим она очень сильно хвалила Реда и из ее слов я поняла, что он может мне помочь. Я слушала Марию внимательно, ожидая, что она нечаянно взболтнет что – либо интересное для меня.

Прошло несколько дней, но я так и не получила никакой значимой информации. Мое самочувствие улучшилось, и я уже не нуждалась в помощи Марии, просив ее больше не приходить.

В один вечер пришел Ред. Он был настроен весело, с бутылкой, торчащей из кармана, и постоянной сигарой в рту.

– Как ты себя чувствуешь, мадмуазель? – спросил он, усаживаясь на диван.

Я промолчала и отвернулась от него.

– Разозлилась на меня из-за пощечины? Не стоит, детка... Она спасла тебя от худшего...

Он взял меня за руку, притянул к себе и силой посадил на свои колени. Я попыталась сопротивляться, но его медвежья сила была непобедима.

– В конце концов ты здесь останешься, а я помогу тебе. Ты мне интересна. Понимаешь?

В это время дверь открылась и Мария вбежала в комнату.

– Вас просят к гостям!

Ред отстранил меня от своих колен, словно кошку, и встал.

– Кого? Меня?

Мария запуталась в ответе...

– Нет, не вас, а молодую даму...

– Ах, молодую даму! А что если я пойду вместо нее? – Ред схватил Марию за плечо.

– Молодая дама занята! Понятно? Я ее допрашиваю. Завершено? И никому не разрешается прерывать. Теперь выходи!

И он буквально выбросил ее из комнаты.

– Теперь нам никто не помешает, – снова уселся на диван Ред. – Подойди сюда!

Я подошла к нему, и он посадил меня на свои колени.

– Давай выпьем. Это ром "Гавана"!

Не знаю, откуда у меня появилось столько смелости, но я выпила несколько глотков рома прямо из бутылки.

– Хорошая работа, крошка, ты все больше мне нравишься, – похвалил он. – Вот слушай: я был вынужден ощутить тебя, чтобы спасти тебя от страданий. Японцы – настоящие мастера в этом деле. И босс был согласен – ему надоело заниматься тобой. Он атаковал меня как безумный за то, что я устроил тебе небольшую потерю сознания. В конце концов, босс фактически владеет этим заведением. И я поклялся извлечь из тебя все данные и достичь истины.

Он с трудом дал себя уговорить и то на таком условии, что ты будешь выходить к гостям и работать, как все девочки. Давай выпьем! И будем думать, что нам делать дальше.

Он снова глотнул рома.

– И на кой черт я связался с тобой? Что в тебе хорошего? Будешь такой же девкой как и все. Пей! – заорал он, – и не возражай мне! Не раздражай меня! А не то... так отстегаю...

Несмотря на его грубость мне ничуть не было страшно. Я даже начала испытывать некоторую симпатию к нему, а его угрозы возбуждали у меня острое любопытство. Видно было, что он не злой человек.

– Так чтож, будешь пить или нет?

Ред ловко быбил пробку из бутылки с виски. Вместо ответа я соскочила с его колен и, выхватив из его рук бутылку, отбросила ее в угол.

– Хватит, – сказала я. – Вам надо отдохнуть, а то вы и так пьяны. Ложитесь на диван и спите. а утром будем думать. Говоря так я преследовала две цели: оттянуть неприятный разговор до утра и одновременно чувствовать себя под его защитой.

Ред оторопело посмотрел на меня, видно с ним никто так не обращался. У него было такое глупо – удивленное лицо, что я впервые за все время расхохоталась от души. Глядя на меня заржал и он.

– Ну и девка! Вот это мадмуазель! Молодец! – и он хлопнул меня по заднице так, что я испуганно вскрикнула и присела. А он закатился неудержимым смехом.

– Каково?... А?... "Вам надо отдохнуть"... Нет детка, отдыхать я буду только на том свете. А поспать я не прочь. Особенно с такой куколкой...

Он поднялся с дивана и начал медленно раздеваться. Стащил с себя рубашку, брюки и остался в одних трусах. Его тело сплошь было покрыто волосами, а мускулы были необычайно велики. В испуге я забилась в угол дивана, со страхом разглядывая его и ожидая самого страшного.

– Ну что, начинаем отдыхать? – он подмигнул мне и, схватив за руку, бросил на кровать, словно подушку, и сам повалился рядом. Я трепетала как в лихорадке, боясь даже вздохнуть, а он простерся на всю длину и выдал глубокий вздох.

– Прекрасно!

Заметив мои испуганные дрожащие руки, он сказал:

– Ты не переживай! Полагаю