Дом с похотливыми монстрами. Часть 43

— Давай.  — Киса отодвинула решетку в сторону и протиснулась в крошечное отверстие. Она проползла вперед на животе и встала, обнаружив, что они находятся в кладовке, полной оберточной бумаги. Обернувшись, она схватила Холли за запястья, чтобы протащить её внутрь. Холли присела у стены, пока Киса помогала Тинк. Гоблина заворчала, когда её рога зацепились за край решетки, затем выругалась, когда она упала ничком.

Отверстия в системе отопления, как правило, были маленькими, а это означало, что потребовалось некоторое время, чтобы найти одно достаточно большое, чтобы они могли протиснуться. Они шли уже несколько часов, все связанные вместе гирляндой вокруг талии, чтобы не разделиться. Более чем в паре случаев один из них проваливался в дыру, которой не существовало для других, или сворачивал в совершенно новый коридор, который открывался без предупреждения. В конце концов очки Тинк отследили поток воздуха, и она повела их к выходу, достаточно большому, чтобы они могли пролезть втроем.

— Тинк устала от гребаных вентиляционных отверстий,  — заявила она, затем встала и отряхнула платье.  — Муж сильно потерян, нужна лучшая стратегия.

— Согласна.  — Киса нахмурилась, глядя на вентиляционное отверстие, затем закрыла глаза. Они пытались найти Майка, но его местоположение постоянно менялось. Иногда Киса чувствовала, что он где-то рядом, но потом он удалялся, как будто телепортировался. Троица медленно продвигалась вперед, и единственным вкладом Холли было её присутствие. Эльфийка все это время молчала, глядя себе под ноги, пока они шли.

Тинк просунула голову обратно в вентиляционное отверстие и огляделась. Её ноздри раздувались.  — Муж, подожди Тинк!  — крикнула она, затем попятилась.  — Тупая гребаная печь,  — пробормотала она и плюхнулась на землю.  — Животик болит. Очень голодна.

Услышав эти слова, Холли вздрогнула, затем сунула руку в пакет, висевший у нее на поясе, и вытащила пригоршню печенья. Это было сахарное печенье в форме колокольчиков, веночков и леденцовых палочек, украшенное белой глазурью и цветными сахарными кристаллами. Она молча протянула их Тинк, затем села, прислонившись к стене.

— Не заставишь Тинк забыть?  — осторожно спросила гоблина.  — Тинк не похожа на печенье на память.

Холли покачала головой.  — Они волшебные, но они не заставляют тебя забывать,  — сказала она, затем достала ещё одно из своей сумки. Она откусила кусочек, чтобы показать, что они в безопасности.  — У меня их много, но парочки тебе хватит надолго. Я беру их для длительных миссий вдали от дома, человеческая пища не очень хороша для эльфов. Слишком много соли.

Тинк протянула Кисе парочку, а остальное съела сразу. Вскоре её платье было украшено крошками печенья, которые она тщательно подбирала и запихивала в рот.

— Итак, ты готова говорить?  — Киса откусила кусочек тростникового печенья и застонала. Это было самое фантастическое блюдо, которое она когда-либо пробовала, наполнив её рот маслянистой насыщенностью и легким привкусом мяты.

Холли вздохнула, затем обхватила ноги руками.  — Что ты знаешь о Санте?  — спросила она.

— Борода. Жир. Красный костюм.  — Тинк перечисляла их, а её рот все ещё был полон крошек печенья. Несколько крошек выпало, и 

она подобрала их и послушно отправила обратно в рот.

— Он гораздо больше, чем это.  — Холли снова посмотрела на вентиляционные отверстия.  — Человеческий мир видит только то, что хочет, а это всегда было палкой о двух концах.

— Что ты имеешь в виду?  — Киса откусила ещё кусочек и с трудом подавила нахлынувшую на нее волну кулинарного удовольствия. Если бы у нее был шанс, она забрала бы кое-что из этого домой после того, как все это закончится.

— Он не всегда был таким, какой он есть. Санта, он приспосабливается, понимаешь?  — Холли встала и отвернулась к стене. Она достала из рюкзака маркер и начала рисовать на стене. Когда она отошла, то нарисовала мужчину в мантии и высокой шляпе.  — Именно таким люди видели Санту в самом начале. Просто простой человек, стремящийся к великодушию. Тогда его называли святым Николаем, и он совершал чудеса и великое множество подвигов. О нем ходили легенды, пока он не сделал то, что в конце концов делают все смертные — он умер.

— Мне он не кажется мертвым,  — сказала Киса.  — Не то чтобы я с ним встречалась, но мы на Северном полюсе. Очевидно, он все ещё существует.

Эльфийка кивнула, затем нарисовала веселого Санту в комплекте со шляпой и гигантским животом.  — Между этими двумя рисунками целая история,  — объяснила она, закрывая маркер.  — Та, которую никто никогда не услышит, даже большинство эльфов.

— Что она скрывает?  — спросила Киса.  — В твоих устах это звучит так зловеще.

Холли нахмурилась, затем кивнула сама себе.  — У него есть секрет, очень большой секрет. Элли рассказал мне это давным-давно, но только потому, что я смогла покинуть Северный полюс. Она снова повернулась к рисункам и постучала сначала по святому, потом по Санте.  — Сотни лет — достаточный срок для одного человека, чтобы пройти путь от одного к другому. Вы могли бы подумать, что человек, который дарит подарки детям, заслуживает всеобщей похвалы, но это не так. За эти годы у него было немало врагов.

— У Тинк тоже есть враги.  — Гоблина подошла к Холли и сунула руку в её рюкзак.  — Все ещё голоден, может быть, ещё два печенья.

Холли отмахнулась от Тинк, а затем протянула ей ещё парочку.  — В конце концов, у меня все закончится, особенно если ты будешь продолжать есть их так быстро.

— Тинк, держи.  — Киса наелась после того, как съела всего одно печенье, поэтому отдала оставшееся гоблине.  — Итак, в любом случае, враги Санты?

— Правильно.  — Холли снова посмотрела на стену.  — Эм, на чем я остановилась? О, да. Итак, до того, как здесь появилось большинство эльфов, Северный полюс был... совсем другим. Я плохо разбираюсь в этих деталях, но важно знать, что Святой Николай нашел это место задолго до того, как стал Санта-Клаусом. Он и первый эльф начали делать игрушки для маленьких детей, но это было нечто большее. Когда он занял это место, некоторые местные жители отнеслись к нему не слишком благосклонно. Велись сражения, долгие 

дела, которые обагрили Северный полюс кровью.

— Санта надевает красное пальто, чтобы избежать счета за уборку,  — со знанием дела добавила Тинк.

— Нет, он этого не делал! Ешь своё чертово печенье.  — Холли на мгновение нахмурилась, глядя на Тинк, затем снова посмотрела на Кису.  — Я не знаю всех подробностей о боях, и ещё меньше о том, зачем он вообще приехал на Северный полюс. Алебастр был одним из первых эльфов здесь, и ему больше всего доверяют. Он знает практически все, но никому не рассказывает. Если не считать большого секрета, я знаю так много из этого дополнительного материала только потому, что была рядом с Элли, когда он перебрал гоголь-моголя, и он иногда разбалтывал некоторые подробности.

— Хе-хе, гоголь-моголь.  — Тинк улыбнулась.  — Тинк, как волшебный гоголь-моголь.

Холли проигнорировала Тинк.  — Итак, большой секрет заключается в следующем: Санта питается верой. Если бы вы смогли убедить всех в мире, что большого человека не существовало, он бы просто перестал существовать.

— Это... подожди, как он подпитывается верой?

Холли постучала по изображению Святого Николая.  — Через некоторое время после того, как святой Николай пришел сюда, он умер, а затем воскрес. Никто не уверен в самом механизме, но он, по сути, бессмертен. Бессмертие всегда дается дорогой ценой, и его суть в том, что он будет существовать только таким, каким его видит мир. Вот почему Элли хочет, чтобы я обратила внимание на то, каким его видит мир, чтобы подготовиться к любым изменениям, которые могут произойти с нашей стороны.

— Подожди.  — Киса подняла руки, в её голове всплыло случайное воспоминание. Редко удавалось вспомнить что-то новое из того времени, когда она жила до появления дома, поэтому она ухватилась за это с энтузиазмом.  — Мне кажется, я помню кое-что из того времени, когда я была маленькой. Я увидела фотографию черного Санты и спросила... кого-то, как это возможно. Они кое-что объяснили о том, что Санта может быть черным, или белым, или японцем, в зависимости от ребенка.

Холли постучала себя по носу для пущей убедительности.  — Вот именно. До той рекламной кампании содовой он был гораздо более разнообразен внешне. Белые мантии в один день, красные на следующий — это было что-то вроде розыгрыша. Когда он не приходит в гости с ребенком, он возвращается к общему общественному восприятию, которое в настоящее время представляет собой веселого толстяка с бородой в красном пальто.

— Значит, если бы все верили, что Санта — это женщина, он бы ею стал?  — спросила Киса.

Тинк рассмеялась.  — Санта сам готовит молоко для своего печенья!  — заявила она, затем изобразила, как брызжет молоко из её сисек и ловит его на свой язык.

— Уф.  — Холли отвела взгляд от гоблины, и её щеки зарумянились.  — Но да, это могло случиться. Что возвращает меня к тем битвам. Если бы Санта стал воином ради выживания, это изменило бы его на фундаментальном уровне. Все, что он делает, становится частью его имиджа, который затем становится частью того, кто он 

есть. Я полагаю, что человеческий термин — это "удвоение".

— Значит, если он стал убийцей...  — Киса обдумала возможные варианты, представив себе психованного Санта-Клауса, который убивал на своем пути через Северный полюс, а затем направился на юг за новыми жертвами.

— Вот именно. Я думаю, ты понимаешь.  — Холли быстро нарисовала дьявола на стене.  — Что подводит меня к Крампусу. Демон из самых глубоких ям. Никто не знает, как это произошло, но Санта поработил это существо, чтобы оно сражалось за него. Это помогло защитить его имидж и выиграть битву за Северный полюс.

— Тинк, я слышала о Крампусе.  — Уши гоблины навострились.  — Тинк помнит сказки о Крампусе с детства. Веди себя хорошо, или Крампус съест тебя!

Киса с любопытством посмотрела на Тинк. Насколько ей было известно, Тинк никогда не рассказывала о своем собственном детстве.

— Звучит правдоподобно,  — добавила Холли.  — Крампус — злобный старикан, который верит в то, что нужно наказывать плохих детей вместо того, чтобы вознаграждать хороших. После стольких таких драк Санта и Крампус вышли на первое место. Как только Северный полюс снова стал безопасным, Санта запер Крампуса. Он не мог позволить демону помешать Рождеству.

— Так ты думаешь, Крампус сбежал?  — спросила Киса.

— О, без сомнения, он на свободе, так и должно быть. Теперь некоторые вещи обретают больше смысла. Элли замедлил его, пока мы убегали в топку. Иначе он бы прикончил нас всех.

— Почему Холли нужно было сбежать?" — спросила Тинк. Платье гоблины было украшено пятнами от печенья, которые она время от времени посасывала.  — Старые уши следят за тем, чтобы Холли не потерялась.

— Санте нужно, чтобы люди верили в него, и чтобы он продолжал существовать.  — Холли сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.  — Если Крампус захватил в плен других эльфов, никто не знает, что с ними случилось. Насколько я знаю, я могла бы быть единственной, кто остался. Но это не то, что важно. Видите ли, прямо сейчас весь мир ограничен во времени. Эльфы были созданы для Санты не только как его помощники, но и как его хранители и защитницы. Мир остается закрытым месяцами напролет, может быть, даже годами, он всегда разный. Наша вера поддерживает его существование во время блокировки, и если мы все погибнем...

— Тогда больше никакого Санты.  — Киса присвистнула.  — Это довольно тяжелая штука прямо здесь. Но мы тоже не ограничены во времени, и я верю в него, так что это должно быть безопасно, верно?

Холли покачала головой.  — Нет. Для этого нужна особая вера. Знать, что он существует, и верить в него — совершенно разные вещи. У ребенка есть особый вид веры. Невинный взгляд на мир, который взрослые утрачивают. Они верят, не нуждаясь в доказательствах, а это очень важно. Эльфы были созданы для того, чтобы любить Санту, поэтому наша вера в него заложена в нашем волшебном коде печенья. Взрослого, который верит в Санту с детской невинностью, несмотря на то, что ему говорят, что его не существует,  

в наши дни практически невозможно найти.

— Тинк верит,  — заявила гоблина.  — Санта подарил Тинк особенного человека, которого можно полюбить, всегда верь в Санту.

— Вряд ли у тебя невинное мировоззрение,  — фыркнула Холли.  — Ты просто притворялась, что доишь сам себя. Кроме того, когда я впервые встретила тебя и сказала, что Санте нужна твоя помощь, ты назвала меня... словом, которое я не буду повторять. И велела мне сделать что-то анатомически невозможное.

— У гоблинов много молока,  — добавила Тинк, протягивая по паре пальцев от кончиков каждой груди, чтобы изобразить свои соски. Было ясно, что она избегает обвинений Холли.  — Малыши всегда голодны, приходят целыми выводками.

— Ладно, Тинк, хватит о твоих сиськах.  — Киса выхватила печенье из сумки Холли прежде, чем та успела среагировать, и бросила его Тинк.  — Итак, Крампус охотится за тобой, и мы не можем позволить ему заполучить тебя. Поняла. Двигаться дальше. Есть ещё что-нибудь, что нам нужно знать?

— Если Джек Фрост помогает ему, то найдутся и другие.  — Холли застонала.  — О, Санта, я не знаю, что делать!

Киса ободряюще похлопала эльфийку по плечу, затем почувствовала мощный толчок в центре своего тела. Её кошачьи ушки навострились, когда она заглянула в дыру, из которой они выползли. Майк снова появился где-то поблизости, но все ещё был за много миль отсюда. Она боролась с желанием заползти обратно в нору и найти его.

— Мне нужно, чтобы вы двое помолчали минутку.  — Киса села перед вентиляционным отверстием, скрестив ноги.  — Теперь мы достаточно близки, и я думаю, мы можем поговорить.

— Поговорить? С кем?  — Холли выглядела озадаченной.

— Кошачье радио,  — сказала Тинк и села рядом с Кисой.  — Передай мужу, что Тинк скучает по нему больше всех.

— Я скажу ему, что ты доставляешь неприятности.

— Ещё лучше.

Киса усмехнулась, затем закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Её магия пульсировала глубоко внутри её тела, затем расцвела подобно розе, когда она направила своё сознание вперед.

•  •  •

Майк и Юки последние пару часов двигались молча и в данный момент находились в узком воздуховоде. Пока они шли, металл прогибался у них под ногами. Там не было никаких вентиляционных отверстий, через которые можно было бы видеть мастерскую, и это беспокоило Майка. Если бы не маленький паучок-молния, указывающий путь, здесь была бы кромешная тьма.

— Мне нужен ещё один перерыв.  — Лицо Юки было бледным, когда она отстранилась от Майка и положила руку на ближайшую стену.  — Всего на несколько минут.

— Да, конечно.  — Майк помог ей принять сидячее положение, затем пересел рядом с ней. Он обнял её за плечи, и она прижалась к нему.

— Извини,  — пробормотала она.  — Как будто у меня худшее похмелье в жизни.

— Кицунэ может напиться?  — спросил он.

— Глупые могут,  — ответила она.  — Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз потакал своим желаниям. Подожгла свой собственный хвост. Никогда не пей и не колдуй. Ты разнесешь себе чертово лицо.

— Это хороший совет. Я прикажу сшить несколько 

футболок.

Она фыркнула, затем застонала.  — О, это так больно. Я думала, что так уже будет лучше.

— Как долго ты там пробыла?  — спросил он из любопытства.  — К тому времени, как я пришел, Прошлое Рождество, казалось, одержало над тобой верх.

— Дни,  — ответила она.  — Я потеряла счет.

— Мне так жаль.  — Он потрепал её за ушами, заставив её вздохнуть.  — Для меня это было не так уж долго.

— Я рада,  — сказала она ему.  — Я не могу представить, через что тебе пришлось пройти из-за этого глупого призрака.

— Не так уж много, честно говоря.  — Он посмотрел вниз на руку, которой ударил в Прошлое Рождество. Костяшки его пальцев были ободраны до крови, несмотря на мягкий удар.  — Просто некоторые старые мамины проблемы, которые я в значительной степени решил. Они, очевидно, подумали, что это низко висящий фрукт, но я не стал его кусать. Я бы страдал ещё больше, если бы они заставили меня пережить то Рождество, когда я получил пищевое отравление.

— Отвратительно.

— Я полагаю, ты её видела? Эмили, я имею в виду.

— Да.  — Она всхлипнула в его объятиях.  — Это было супер хреново. Вернуло много чувств. Затем они взяли меня с собой в тур с моими лучшими хитами за эти годы. Заставили меня усомниться во многих моих решениях. Я думаю, именно так они проникли в мою голову.

— Мерзко.  — Он рассеянно погладил её по шерстке.  — Раньше я все время думал о прошлом. Бывает трудно отпустить эти вещи, особенно если тебе приходится наблюдать за их физическим проявлением.

Дело было не только в том, что его жизнь изменилась к лучшему. Когда Найя совершила с ним тот первоначальный обмен душами, она кое-что исправила в его голове. Вместо прошлого, которое всплывало на поверхность и кричало ему в лицо в часы бодрствования, ранам было позволено зажить, оставив эмоциональные шрамы, которые отошли на задний план, когда он поменялся душами с другими. В Измерении Мечты голос его матери обычно следовал за ним повсюду и безумно кричал, пытаясь причинить ему страдания. Теперь была только благословенная тишина, если не считать плеска волн о берега его разума.

По крайней мере, пару раз кто-то пытался использовать прошлое против него. Поначалу это вызывало раздражение, но повторение притупило остроту этого конкретного оружия.

Он вспомнил то, что видел в детстве, и пропущенные матерью лекарства. После трюка со своими бывшими подружками Майк не был уверен, было ли то, что он видел, реальностью или нет. Если нет, то ничего не изменилось. Но если его мать действительно была больна и нуждалась в этом лекарстве, чтобы оставаться стабильной...

Он покачал головой и вытер влагу с глаз. Ничто никогда не могло изменить того, что произошло, и все, что он мог сделать, это посочувствовать маленькому мальчику, игравшему с игрушечными машинками под рождественской елкой. На одно Рождество у Майки была любящая семья, а на следующее их не стало.

— Послушай.  — Юки сжала его в объятиях.  — Ты в порядке?

— Просто 

грустно,  — сказал он ей.  — Иногда грустить — это нормально.

— Это хорошо, потому что мне очень грустно.  — Она переместилась в его объятиях в более удобное положение и прижалась к нему носом.  — И это то, что сделало меня слабой. Этот призрак использовал моё горе, чтобы проникнуть в мою голову, и заставил меня чувствовать себя бесполезной. Ты должен был прийти и спасти меня, а всегда должно быть наоборот.

— Почему?  — спросил он.

— Потому что это то, на что я гожусь. Я — оружие, и я должна защищать тебя.

— Ты не просто оружие,  — ответил он.  — Ты человек и моя подруга. Мы защищаем друг друга. Я бы не выжил в Орегоне без тебя, и мы оба это знаем. Ты сильнее меня во многих отношениях, но дело не всегда в том, что ты можешь сделать для меня. Ты ещё и художник. Я видел мольберты в твоей комнате. Я знаю, что ты не просто рисуешь там новые карты таро.  — У Юки была дурная привычка оставлять дверь своей спальни открытой, и её картины обычно были направлены прямо на дверь. За последние несколько месяцев он видел пейзажи и натюрморты, которые были просто потрясающими.  — В тебе есть нечто большее, чем просто быть ледяной королевой.

Юки так долго ничего не говорила, что Майк подумал, не заснула ли она. Или, может быть, он поставил ситуацию в неловкое положение, сделав ей так много комплиментов сразу. Из-за невозможности видеть её лицо ему было трудно понять, как прозвучали его слова, а это был разговор, требующий взвешенного подхода.

— Ты скучаешь по ней?  — неожиданно спросила Юки.

Майк точно знал, о ком она говорит. Кроме Евлалии, почти никто не упоминал о Велвет в его присутствии. Он не был уверен, боялись ли они, что это заденет его чувства, или им просто было неловко.

— Каждый день,  — ответил он.  — Странно думать, какой большой частью моей жизни она стала, хотя я знал её всего несколько дней.

— Любовь может это сделать,  — сказала она.  — Это меч, который может принять твое сердце за свои собственные ножны. Каждый раз, когда ты берешь его в руки, есть большая вероятность, что ты только навредишь себе.

— Ты скучаешь по Эмили?

Температура в коридоре упала, и он почувствовал, как Юки напряглась. Это было почти так же, как если бы её магия действовала защитно, но реальной угрозы не было. Вероятно, дело было в самом вопросе, и он почти пожалел, что задал его.

— Я не знаю, как это объяснить,  — сказала она.  — Я люблю ту, кем она была, но ненавижу ту, кем она стала. Она снится мне почти каждую ночь. Иногда она просто наблюдает за мной, а в другое время мы разговариваем. Мы вспоминаем, мы спорим, как будто она действительно здесь. Но иногда сны становятся дурными, и я смотрю на нее такой, какой она была ближе к концу. Я выкрикиваю её имя, умоляю её прийти в себя, чтобы я 

могла спасти её, но...

— Это звучит тяжело.  — Он нежно сжал её.  — Это может прозвучать глупо, но если тебе когда-нибудь понадобится, чтобы Лили вошла в твои сны, она, вероятно, сможет помочь.

На самом деле Лили однажды предложила пойти с ним в Измерение Мечты и переодеться Велвет, но он ей отказал. Он не посмел запятнать это последнее воспоминание о её мерцающих глазах, когда она пересекла берега его души.

— Нет, спасибо. Там есть многое, что мне на самом деле не нравится, когда она видит.

— Я понимаю.  — Он вздохнул и расслабленно прислонился к стене. Они уже прошли так далеко, и никто не мог сказать, сколько ещё им предстоит пройти. Его магия немного восстановилась, но недостаточно, чтобы поддерживать его на марафонских пробежках, к которым он привык. Может быть, если Юки уменьшится в размерах, он сможет нести её и бегать трусцой пару часов, пока они не найдут выход.

Думая о Юки, он задавался вопросом, какие трагические тайны она все ещё хранит. На её душе было больше боли, чем за одну жизнь, и он, наверное, в сотый раз пожалел, что не существует способа помочь ей справиться с её бременем. Иногда казалось, что она вот-вот преодолеет пропасть, которую сама же и воздвигла вокруг себя, но его всегда удивляло, как быстро ей удавалось отойти от этого метафорического выступа.

— Майк.  — Это был голос Кисы, слегка дрожащий, как будто говоривший в трубку.  — Ты меня слышишь?

— Я слышу.  — Несмотря на то, что было темно, он закрыл глаза. Киса материализовалась перед ним, сидя, скрестив ноги.  — Где ты? С вами все в порядке?

— В порядке.  — Глаза Кисы распахнулись, и она улыбнулась.  — Я вижу тебя!

— Мы не должны быть слишком далеко,  — ответил он с усмешкой. С тех пор как они вдвоем соединили разумы через тысячи миль и пространственный барьер, они работали над повторением этого подвига. Находясь достаточно близко, они могли общаться телепатически, но это требовало изрядной концентрации. К счастью, прямо сейчас ему нечем было заняться.

— Что происходит?  — спросила Юки.

— Кошачье радио,  — ответил он, используя любимое название Тинк.

— Они близки?  — спросила она.

— Подожди.  — Ему потребовалось мгновение, чтобы укрепить связь.  — Где ты? Мы можем направиться в ту сторону,  — сказал он Кисе.

— Нет. Мы сейчас в мастерской, но послушай. Печь заколдована, туннели меняются без предупреждения.  — Киса наклонила голову, словно прислушиваясь к чему-то. Тинк говорит, что тебе следует попытаться найти выход в следующий раз, когда ты найдешь вентиляционное отверстие. Здесь было бы легче найти вас. Юки все ещё с тобой?

— Да. Она со мной.

— Хорошо. Не разделяйтесь. Вентиляционные отверстия печи постоянно перемещаются.  — Киса скорчила гримасу.  — За тобой охотятся.

— Я знаю,  — ответил он.  — Только что поссорился с призраком прошлого Рождества. Они не были довольны результатом.

— Там с тобой ещё как минимум двое. Ты в порядке?

— Да, но Прошлое Рождество прошло, так что они все ещё где-то там. Очевидно, теперь они работают на 

Крампуса, что бы это ни значило.

Киса кивнула.  — Насчет этого. Он охотится за Холли. Нам нужно перегруппироваться и разработать план. Этот парень звучит как настоящий придурок, и, возможно, он там с вами, мы не уверены.

— Майк?  — Голос Юки перешел на шепот, когда она схватила Майка за ворот его куртки и потянула. Он открыл глаза и увидел, что откуда-то впереди исходит слабое свечение. Туннель освещался далеким шаром света, который исчез за дальним поворотом, но дальше не продвинулся. Его рассеянного света было более чем достаточно, чтобы продолжать освещать главный проход.

Он снова закрыл глаза и увидел Кису. Её изображение подернулось рябью — результат отвлечения внимания. Даже когда они вдвоем жили в одном доме, было очень трудно поддерживать подобную психическую связь.  — Черт, у нас компания. Держись подальше от вентиляционных отверстий, мы найдем способ сбежать.

Киса показала ему поднятый вверх большой палец, а затем исчезла.

— Оно приближается,  — прошептала Юки, поднимаясь, затем потянула Майка за собой. Крошечная сфера света была окружена красными энергетическими линиями, которые делали её похожей на рождественское украшение. Праздничная музыка эхом разносилась по коридору, и Майк был почти уверен, что слышит, как поют Старую песню.

— Давай вернемся тем же путем, которым пришли,  — прошептал он в ответ.  — Вентиляционные отверстия все равно меняются, похоже, не имеет значения, куда мы идем.

Она кивнула. Пятясь от приближающегося света, они миновали коридор, который спускался подобно горке.

— Подожди.  — Майк повел Юки в боковой проход, затем опустился на колени и прижал руку к полу. Он вызвал молниеносного паука и направил его в угол. Воздух вокруг него шипел, пока он ждал инструкций.

— Ладно, пошли.  — Он держал Юки за руку, пока они проходили двадцать футов по коридору. По его мысленной команде молниеносный паук запрыгал по коридору и, разбрасывая искры в воздух, убежал прочь.

Дух устремился вслед за пауком со звоном колокольчиков. Паук побежал по коридору прочь от духа, разбрасывая свет и искры в попытке устроить сцену. Майк и Юки пригнулись, когда дух пронесся мимо них, оставляя за собой блестки и снежинки, нарисованные по всему коридору.

Раздался громкий хлопок, и в коридоре стало темно. Майк почувствовал, как напряглась его магия из-за внезапного изменения расстояния между ним и маленьким паучком, прежде чем она иссякла.

— Он исчез,  — сказал он, затем вызвал другого паука на свет.

— Я полагаю, призрак рождественского подарка?  — Юки указала на украшения, которые уже превращались в цветной дым.  — По крайней мере, это оставляет след, которого нам следует избегать.

— Тогда я говорю, давай избежим этого.  — Он свернул в коридор и почувствовал, как у него защемило в животе. Это было присутствие Кисы, внезапно оказавшейся гораздо ближе. Неужели туннели печи снова сместились?  — Я чувствую, что остальные где-то поблизости. Я надеюсь, это означает, что мы достаточно близко к Мастерской, чтобы выбраться отсюда. Нам просто нужно найти вентиляционное отверстие, достаточно большое, чтобы пролезть внутрь, и все готово. Если мы этого не сделаем, то, вероятно,  

умрем с голоду или от жажды, преследуемые отказниками от рождественских фильмов.

— Я могу приготовить нам воду.  — Она протянула руку и вызвала маленькую сосульку.  — Здесь не так много влаги, но это выполнимо. Однако это лишит твое тело тепла. Я думаю, ты замерзнешь насмерть задолго до того, как умрешь с голоду.

— Сейчас это наименьшая из моих забот.  — Он взял у нее сосульку и пососал её. Его губы уже потрескались. Она взяла одну для себя и откусила кончик.  — Это вредно для твоих зубов,  — сказал он.

Она с улыбкой обнажила перед ним свои клыки.  — Я позабочусь о своих зубах. Ты беспокойся о том, как вытащить нас отсюда.

Вряд ли это была честная сделка, но видеть её улыбку того стоило.

Они продолжали идти по длинному коридору, пока он не сузился, заставив Майка пригнуться. Он потерял счет тому, сколько часов они шли, и его желудок протестующе заурчал. Одна-единственная кружка горячего какао не могла поддерживать его вечно.

Паук, ведущий их по туннелю, исчез из виду, унесенный какой-то магией, управляющей этим местом. Майк и Юки остановились, и она вызвала пламя лисьего огня, которое поплыло перед ними.

— У тебя, должно быть, заканчивается магия,  — сказала она ему.  — Позволь мне облегчить твою ношу.

— У меня все в порядке. С пауками довольно просто,  — объяснил он.  — На самом деле передо мной просто моя волшебная прогулка. Поскольку здесь не в кого погрузиться, для поддержания даже не требуется такой большой концентрации. Я даже могу вернуть его обратно, но есть небольшой шанс, что это может спровоцировать моё сексуальное влечение, поэтому обычно я просто позволяю ему угаснуть.

— Сколькими из них ты можешь управлять одновременно?  — спросила она.

— Три, если мы говорим о полном контроле. Если я просто заставлю их бежать, пока они во что-нибудь не врежутся, я смогу сделать немало.

Юки кивнула.  — Многие виды магии масштабируются экспоненциально в зависимости от сложности. Тот факт, что ты делаешь их похожими на маленьких паучков, вероятно, не помогает.

Комментарий не должен был быть обидным, но ему показалось, что его ударили под дых. Он остановился, и Юки сжала его руку.

— Черт, мне жаль.  — Она похлопала его по руке.  — Дело не в том, что я забываю, я просто...

— Все в порядке.  — Он глубоко вздохнул и выдохнул. Пауки-молнии были созданы вскоре после смерти Велвет как способ поговорить с пауками в его собственном доме. Их жизнь, как правило, была простой, и как только он убедил Тинк не шлепать их, не было ничего необычного в том, что они стояли в углах комнаты и дружелюбно махали ему рукой.  — Это действительно так. Я начал использовать их как способ оставаться на связи с ней, и теперь это просто привычка. Честно говоря, я не знаю, смог бы я придать им другую форму без каких-либо серьезных усилий.

— У меня то же самое с магией льда. Когда у меня вырос третий хвост, я была так зла и ожесточена, что 

установила связь со льдом на фундаментальном уровне. Я больше не в том месте, но магия — такая же часть меня, как и мои собственные руки. Я склонна полагаться на это.  — Юки повернулась и обхватила его руками, крепко прижимая к себе.  — Но я хотела бы научиться полагаться на других, как это делаешь ты. Я ненавижу чувствовать себя изолированной, как будто я пятое колесо в семье. И прежде чем ты начнешь, я знаю, что делаю это сам с собой.

— Юки.  — Он изогнулся, чтобы обнять её как следует. Мех её пальто был неотличим от её собственной природной мягкости, и было удивительно, какой пушистой она чувствовала себя рядом с ним.  — Я думаю, ты уже знаешь это, но я всегда здесь, чтобы помочь тебе, независимо от того, что тебе нужно.

Она пошевелилась, и в тусклом свете он смог различить очертания её улыбки.

— Спасибо,  — сказала она, затем подняла на него глаза. Её глаза сияли, и он внезапно осознал, как близко её лицо было к его. Её тройные хвосты взметнулись, затем обвились вокруг него, словно в объятии.

Ее лисий огонек погас, и она приподнялась на цыпочки и запечатлела легкий поцелуй в уголке его губ. Один из её клыков задел край его нижней губы, но не настолько, чтобы потекла кровь.

Когда Юки заговорила, её голос был едва слышен.  — Я не совсем уверена, но мне кажется, что я, возможно, влюбляюсь в тебя, Хранитель.

— Я...  — Майк замолчал, когда она прижала палец к его губам, чтобы заставить его замолчать.

— Ничего не говори, пока.  — Она вздохнула и обняла его.  — Просто обними меня ещё немного, а потом нам нужно продолжать двигаться. Ты не сможешь пережить холод так, как я.

Кивнув, он остался в её объятиях, поражаясь тому, сколько тепла исходило от нее. Было ли это частью её магии или просто мех на её теле? Он ничего не мог с собой поделать, зарывшись лицом в мех её воротника и вдыхая аромат леса. Это были не просто воспоминания об Орегоне, но и о каждом походе, в который он отправлялся ребенком.

— Ты... обнюхиваешь меня?  — спросила Юки.

— Может быть, немного. Извини.  — Он поднял голову, и холодный воздух из вентиляционных отверстий тут же коснулся его щек.  — Ты просто была такой теплой, что я почувствовал себя немного слишком уютно, вот и все.

— Я понимаю.  — Она сделала шаг назад и шлепнула его по носу кончиком одного из своих хвостов.  — Мне больше было интересно, не был ли это трюк, которому ты научился у нашего местного адского пса.

— Нет. Если я и получил что-то от нее, то не знаю, что именно.  — Он скорчил гримасу.  — И ещё раз, мне действительно жаль.

— Не стоит.  — Она взяла его под руку.  — Я лиса. Я использую запах, чтобы идентифицировать всех, даже тебя.

— Действительно?  — спросил он.

— Да. Просто мне не нужно сначала зарываться головой в их волосы. Послушай.  — Она хихикнула, затем громко втянула 

носом воздух, словно в доказательство своей правоты.  — Подожди, что это, черт возьми, такое?

Майк думал, что она издевается над ним, пока она не щелкнула пальцами, снова вызывая лисий огонь. Вместо длинного трубопровода вентиляционной системы они оказались в роскошной комнате, украшенной рождественской зеленью. Омела, остролист и плющ были развешаны вдоль стен на золотых крючках. Большой стол, уставленный мясом, хлебом и всевозможными праздничными блюдами, наполнял комнату паром и сладкими запахами рождественского ужина.

— Вот дерьмо,  — прошептал Майк, переводя взгляд на фигуру, сидящую на другом конце стола. Это был гигант, около двенадцати футов ростом, в толстой зеленой мантии, подбитой мехом. Длинные каштановые локоны ниспадали на плечи гиганта, и когда он наклонился вперед, к свету, Майк с удивлением понял, что Призрак рождественского подарка был женщиной.

Она подняла большой рог изобилия, который вспыхнул таким ярким пламенем, что хватило бы осветить остальную часть комнаты. В её глазах появился лукавый блеск, когда она поднесла фонарик поближе, чтобы разглядеть их получше. Рукав соскользнул вдоль её руки, обнажив мускулистое предплечье.

— Войдите!  — воскликнул призрак.  — Заходи и узнай меня получше, чувак!

— Мы... уже внутри,  — пробормотала Юки, оглядывая комнату.  — Как мы должны войти, если мы уже здесь?

Зеленая мантия так свободно висела на Рождественском Подарке, что были видны большие, торчащие соски, когда она наклонилась вперед. Она нетерпеливо наполнила тарелку едой и поднесла её к ним одной рукой.

— Я — Призрак рождественского подарка! Посмотри на меня!  — Она покачала головой, и её кудри волнами рассыпались по отвисшим грудям. На голове у нее был венок из остролиста, похожий на корону, а руки были размером с обеденные тарелки. На её лице была озорная улыбка, когда она откинулась на спинку стула. Мантия теперь была распахнута, обнажая её грудь. Она поставила тарелку с едой на стол и скользнула руками по своим грудям, сведя их вместе, чтобы создать самую большую ложбинку между грудями, которую Майк когда-либо видел.

— Эм... я думаю, с этим что-то не так,  — сказал Майк Юки.

— Со всеми ними что-то не так,  — ответила она приглушенным тоном.  — По крайней мере, этот дух не такой жуткий маленький ублюдок, как предыдущий.

— Я бы сказал, что это другой вид жути,  — прошептал Майк в ответ.

Рождественский подарок издала радостный смех, от которого задрожала комната.

— Ты никогда раньше не видел меня такой!  — воскликнула она, затем встала. Её халат на мгновение распахнулся, показывая, что на самом деле под ним абсолютно ничего не было надето. Между её пупком и каштановым лобком в форме перевернутой рождественской елки был шрам, очень похожий по очертаниям на одного из его электрических пауков. Лучшим предположением Майка было то, что дух настиг его маленького паучка-молнию, но он понятия не имел, что это значит в долгосрочной перспективе. Однако, судя по поведению призрака, у него была довольно хорошая идея, что во всем виновата его магия.  — А теперь, пошли! Сегодня Рождество, и нам есть что отпраздновать!

— Я не уверен, должны 

ли мы быть взволнованы или напуганы,  — сказал Майк, затем посмотрел на тарелку с едой. На данный момент его предвидение говорило, что он в безопасности, и он был голоден.  — Ты думаешь о том же, о чем и я?

Юки понюхала воздух, затем кивнула.  — Я предпочитаю драться на сытый желудок. Если не считать нашей похотливой хозяйки, я думаю, у нас все в порядке, но не спускай с нее глаз.

Майк подавил смех, практически борясь с тем, чтобы отвести взгляд от грудей Рождественского подарка. Великанша заметила, куда он смотрит, и ухмыльнулась, затем покачнулась, отчего её отвисшие груди заколыхались. Он не был до конца уверен, в чем заключается опасность ситуации, но, по крайней мере, у него будет на что посмотреть. Рождественский подарок улыбнулась такому вниманию, затем отхлебнула из массивного серебряного кубка. Она жадно посмотрела на него, а затем облизнула губы.

— О, не волнуйся. Я не буду,  — сказала она.

•  •  •

Киса выдохнула воздух, который она задерживала, когда Майк исчез из виду. Она открыла глаза и увидела Холли, пристально наблюдавшую за ней всего в футе от себя.

— Ну?  — спросила она.

— С ними все в порядке, но я думаю, они подрались с призраком Прошлого Рождества.

Холли застонала.  — О, Санта, прямо сейчас все абсолютно запутано. Если духи нападают на людей, на что мы можем надеяться?

— Тинк, думаю, нужен план получше.  — Тинк лежала на спине, устремив глаза в потолок и покачивая ногами взад-вперед, как будто слушала какую-то неслышимую мелодию.  — Муж сбежал из печи, но что потом? Остроухие все ещё в большой беде.

Киса кивнула.  — Она права. Мы знаем, что Крампус забирает эльфов, но куда? Есть ли здесь кто-нибудь ещё, кто может нам помочь? Что мы должны делать?

Холли отвернулась от них, и её нижняя губа дрожала. На крошечных плечах эльфийки лежало очень многое, но она не предлагала никаких идей.

— Хм.  — Тинк села, затем подошла к Холли и отобрала у нее маркер.  — Сначала перечислите проблемы, сосредоточьтесь на решениях.  — Она повернулась к ближайшей стене и нарисовала грубый набросок печи, за которой следовал демон.  — Отопления нет, в мастерской становится слишком холодно. Нужно перезапустить печь, иначе заостренные ушки замерзнут. Демон с чертовым лицом...

— Тинкер!  — Холли зажала уши.

Тинк закатила глаза.  — Плохой демон хочет захватить заостренные уши, не знаю почему. Тинк может починить печь, но в то же время не может защитить сексуальную эльфийку.

— Значит, мы должны подождать, пока Майк не найдет нас.  — Киса оглянулась на вентиляционное отверстие. Она почувствовала, как что-то изменилось в её теле, когда Майк отодвинулся от нее.  — Сколько времени это займет?

— Муж умный, возвращайся в мастерскую. Мы тоже умные, найдем безопасное место, чтобы наблюдать за мастерской, пока он не вернется.

— Камеры.  — Холли подняла голову.  — У нас есть комната с мониторами, которые следят за всем цехом! Если мы отправимся туда, то сможем найти его, как только он вернется!

— Хорошая идея. Давай прямо сейчас отправимся туда...  — Кису прервал громкий лязгающий 

звук из вентиляционного отверстия, за которым последовало тихое ворчание. Это звучало как голос Майка, но он был искажен. Неужели он уже нашел их?

Пронзительный звук металла о металл наполнил воздух, когда призрак прошел сквозь стену. Он было примерно того же роста, что и они, но его фарфоровое личико было искажено в агонии.

— Скряга! Скряга!" — завопил он голосом Майка, затем встретился взглядом с Холли. Все его тело вращалось, как крошечная галактика, в то время как его ангельское личико оставалось неподвижным. Он издал хриплое рычание, затем бросился в атаку.

— О, нет, ты этого не сделаешь!  — закричала Киса, прыгая между духом и эльфийкой. Он столкнулся с ней, когда она вонзила в него когти. Дух выглядел удивленным, когда выпутывался, бормоча что-то на другом языке, когда из царапин вырвался пар. Он застыл на месте, затем выкрикнул ещё какую-то тарабарщину и замахнулся на Кису длинной рукой, которая была скорее щупальцем, чем конечностью. Тинк попыталась прыгнуть на призрака, но прошла сквозь него, не причинив вреда, когда он схватил перепуганную Холли за запястье.

— Я здесь по поводу твоего благополучия,  — прошептал он из каждого угла комнаты одновременно. На мгновение дух разделился на несколько отдельных сущностей, которые что-то прошептали друг другу, прежде чем снова соединиться.

— Тинк здесь, чтобы надрать задницу!  — Очки гоблины теперь меняли линзы с маниакальной скоростью, когда она вытащила молоток из-за пояса. Она увернулась от шквала ударов, затем с силой швырнула молот в лицо духу. Он прошел сквозь объект и ударился о трубу позади него. Труба треснула, выпустив струю воды под высоким давлением, которая попала духу в голову и разнесла её по комнате. Киса схватила Холли за руку и побежала к двери, где их ждала Тинк.

Глаза гоблины расширились, и Киса оглянулась как раз в тот момент, когда призрак Прошлого Рождества бросился на них, отрастив призрачные конечности. Троица цеплялась друг за друга, пока их несли через зал, а затем прошли сквозь противоположную стену.

Тьма окружала их, когда дух протаскивал их мимо сфер света. Тинк попыталась укусить щупальце, державшее её, в то время как Холли закричала в панике. Падая, они вращались, как мутировавшее кленовое семечко. Тинк теперь была на дальнем конце, крепко вцепившись в лодыжки Холли. Колготки Холли скользнули по её ногам, из-за чего гоблина ослабила хватку и оторвалась от них.

— Тинк!  — Киса не осмеливалась отпустить Холли и могла только беспомощно наблюдать, как Тинк исчезает внутри одного из пузырей. Зарычав, она сжала талию Холли, когда они столкнулись с собственным пузырем, и темнота рассеялась, открыв старую кухню с женщиной, стоящей у плиты и помешивающей что-то в кастрюле.

Цвета в комнате были размыты, как будто кто-то вытер их влажной тряпкой, прежде чем они успели полностью высохнуть. Когда женщина повернулась, оказалось, что у нее отсутствует лицо. Там, где должны были быть её черты, была просто гладкая темная кожа. Её челюсть двигалась, как будто она что-то говорила,  

но не издавала ни звука.

В комнату вошла маленькая девочка, неся плюшевую сову, которая знавала лучшие дни. Киса с открытым ртом смотрела, как ребенок забрался на ближайший стул и взял ложку у женщины. Если не считать случайного звяканья ложки о сковороду, вокруг царила тишина.

Девушка, без сомнения, была более молодой версией Кисы. Эта полностью человеческая версия Кисы рассмеялась в ответ на что-то, сказанное женщиной, затем продолжила помешивать, в то время как женщина начала резать овощи.

— Кто это?  — спросила Холли, встав на подкашивающиеся ноги, затем схватила Кису за запястье.  — Где её лицо?

— Я не знаю,  — ответила Киса. Это была её мама? Или кто-то другой?

— Это твоя бабушка.  — Голос Прошлого Рождества был чуть громче хрипа из угла комнаты. Дух был размазан по стене, и его тело представляло собой месиво из конечностей. Его лицо располагалось в центре туловища у самого пола. Оно было наклонено набок, и свет исходил только из одного глаза.  — Это все, что я могу сказать тебе наверняка. Это твое прошлое... Я не могу...

— Тсс.  — Киса шикнула на духа и придвинулась ближе к маленькой девочке. Ребенок отодвинулся от кастрюли, чтобы старуха могла добавить в суп побольше овощей. Она стащила морковку с разделочной доски и небрежно жевала её, пока её бабушка доставала миску с мукой. Это было воспоминание, которое было почти в пределах досягаемости, если бы она только могла вспомнить немного больше, возможно, она узнала бы, кто она такая.

Дух кашлянул, и сцена пошла рябью, когда они перенеслись в другую комнату. Женщина и Киса сидели под маленькой елкой в гостиной, под которой лежала всего пара подарков. Соседнюю стену украшали фотографии, но все люди в рамках были размазаны.

— Почему я со своей бабушкой? Ты можешь сказать мне, как её зовут?  — Взволнованная, Киса отодвинулась от Холли и направилась к женщине. Её лица по-прежнему не было видно, но Киса почувствовала что-то знакомое, когда взглянула на руки женщины, игриво пожимавшей подарок. Они были покрыты мозолями и старыми шрамами — руки, которые использовались для тяжелого труда. Несмотря на это, Киса каким-то образом знала, что они нежные и были бы на ощупь как самая мягкая кожа, если бы она могла прикоснуться к ним.

— Я... не могу...  — Из уголка рта духа потекли чернила.  — Твое прошлое... разрушено.

— Что с тобой не так?  — Холли опустилась на колени рядом с духом и взяла одну из его рук в свою.  — Почему ты пытаешься причинить нам вред?

Прошлое Рождество вздохнул, затем сжал руку Холли.  — Он берет все на себя,  — ответил он.  — Он хочет, чтобы Рождество было... для него самого.

— Ты умираешь?  — Холли подошла, чтобы потрогать чернила, вытекающие из глаз Прошлого Рождества, но он оттолкнул её руку.

— Прошлое нельзя убить,  — прошептал он, затем посмотрел на Кису.  — Но это может быть потеряно. Он стер чернила с лица и рассматривал их кончиками пальцев.  — Не позволяй его грязной магии запятнать себя, Холли. Не позволяй 

ему... изменить то, кто ты есть. Или изменить Рождество.

— Мы должны помочь духу,  — заявила Холли.  — Это не то, какими они должны быть. Они предназначены для того, чтобы помогать людям. Я думаю... Я думаю, они умирают.

— Я буду хорошим на следующее Рождество.  — Его слабая улыбка сменилась хмурым выражением, когда чернила изменили курс и потекли обратно в его глаза. Огонек в его глазах мерцал, как свеча на ветру.  — Не следовало брать... всех вас троих. Уже был ранен, но был злой. Не смог... контролировать... прости...

— Где Тинк?  — потребовала ответа Киса.

Дух поднял голову. В потолке над ними появилась большая трещина, и через нее провалилась ещё одна версия Прошлого Рождества. Он смялся, как лист при ударе об пол, затем пополз к своему двойнику, издавая вопль агонии. Они слились воедино, образовав немного более сплоченный дух, наполненный сверкающими огнями, которые вскоре потускнели.

Из трещины спрыгнула фигура с убийством в глазах. В одной руке она сжимала пропитанную чернилами отвертку.

— Тинк!  — Киса обняла свою подругу, но гоблина не обратила на нее внимания.

— Тупой чертов призрак, держись подальше от головы Тинк,  — прорычала она, указывая своим инструментом на Прошлое Рождество. Когда она выругалась, по всей комнате появились трещины.  — Кусок дерьма прочитал мысли Тинк, проломил им гребаные головы! А теперь отпусти Тинк и её друзей, иначе.

— Уберите её от меня!  — Голос Прошлого Рождества изменился в тональности, как будто говорили двое из них.  — Не позволяй ей прикасаться ко мне, она сломана!

— Тинк покажет тебе, что значит "сломанный". Тинк выскользнула из объятий Кисы и потянулась за Прошлым Рождеством. Призрак издал слабый крик агонии, пытаясь оттолкнуть её, но потерпел неудачу. Тинк ударила Прошлое Рождество в лицо. Её рука с отверткой, не причинив вреда духу, прошла сквозь него и ударилась о стену позади них.

Комната разлетелась вдребезги, как стекло, отпадая от них, показывая, что теперь они были где-то в другом месте. Киса почувствовала, как у нее упало сердце, когда видение бабушки исчезло, и изо всех сил попыталась в последний раз взглянуть на те руки, которые подняли её. Она почти чувствовала, как они гладят её по щеке или вытирают слезы с глаз.

Теперь они стояли в обеденном зале, украшенном обрывками оберточной бумаги и сломанными украшениями. Несмотря на то, что свет был выключен, большие окна вдоль потолка пропускали внутрь лучи Северного сияния, обеспечивая обильное освещение. На полу Прошлое Рождество был не более чем уменьшающейся чернильной кляксой с лицом размером с бейсбольный мяч.

— Он идет за тобой,  — прошептал он, а затем провалился сквозь пол с булькающим звуком, похожим на горячее масло.

— Хорошо,  — выплюнула Тинк.  — Если Тинк увидит тупую рогатую голову, Тинк разобьет тупому ублюдку морду! Она посмотрела на Холли, черты лица которой побледнели. Когда она обратилась к эльфийке, её тон резко смягчился.  — Мы уходим сейчас. Найди комнату с мониторами. Следи за мужем. Тинк ненавидит глупого рождественского призрака, заставляющего Тинк видеть слишком много плохого из 

детства.

Холли кивнула и встала. Она потерла глаза, как человек, который долго спал, затем направилась к двери в столовую. Поправив свой наряд, она повернулась к ним лицом.

— Давай сделаем это.  — Несмотря на её решимость, в конце голос Холли пискнул.

— Послушай.  — Киса схватила Холли за руку.  — Ты не одинока. Мы с тобой.

Тинк схватила Холли за другую руку, затем ухмыльнулась.  — Хорошенькая эльфийка должна Тинк большое спасибо. Может быть, позже поцелуешь Тинк по-особому, используй побольше языка.

— Тинк!  — Киса потрясенно посмотрела на гоблину.  — Ты сейчас серьезно?

Лицо Холли было таким красным, что она была похожа на рождественскую лампочку, которая вот-вот перегорит.

— Очень серьезно,  — добавила Тинк.  — Холли очень хорошо целуется. Обращайся с Тинк как с леденцом. Она подмигнула Холли.  — Тинк, вспомни. Большое веселье, много часов. Намного лучше, чем хаммер.

Напряжение спало, когда Холли рассмеялась и покачала головой.  — От тебя действительно одни неприятности, не так ли?

— Неприятности для некоторых. Развлечение для других.  — Динь похотливо облизнула губы.  — И то, и другое, если Холли повезет.

Холли снова рассмеялась и вывела их из столовой. Они находились в большом здании, построенном наподобие сторожки, с перекрещивающимися повсюду балками. Киса потеряла счет длинным коридорам и огромным комнатам и была сбита с толку, когда они подошли к большим деревянным дверям, ведущим наружу. Северное сияние зловеще заиграло на коже Холли, когда она повернулась к ним лицом.

— Если мы срежем через двор, то сэкономим себе несколько часов",  — сказала она.  — Но это действительно означает выйти на улицу. Я подозреваю, что здесь может быть холоднее, чем обычно.

— Ты не говоришь.  — Киса посмотрела на заиндевевшие окна.  — По сравнению с чем? Это Арктика.

— Да, насчет этого. Мы отводим лишнее тепло из печи, чтобы Северный полюс не замерз. На самом деле это довольно приятно. Солнечный камень — это, по сути, крошечная звезда. Не уверена, что вы об этом знали. Достаточно энергии, чтобы обеспечить пешеходные дорожки с подогревом, киоски с горячим какао через каждые пару кварталов. Однажды мы даже попробовали водную горку, но её пришлось закрыть после того, как пара оленей застряла.  — Холли толкнула дверь, но та застряла.  — Спринклз, мы, возможно, даже не сможем...

Тинк пнула дверь с такой силой, что стекло треснуло, когда она распахнулась, и лед заскользил по покрытым инеем дорожкам прочь от них. Подувший ледяной ветерок пробрал Кису насквозь сквозь мех, и она натянула капюшон.

— Полагаю, мы направляемся наружу,  — пробормотала Киса, когда Холли пошла впереди. Она оглянулась через плечо, почувствовав, как Майк снова отодвигается от нее. Хуже того, воспоминание о руках её бабушки уже стиралось. Её воспоминания были похожи на снежинки на раскаленной стали.

Вместе они выбежали на холодный арктический воздух.

•  •  •

Джек Фрост стоял перед рядом мониторов, пристально вглядываясь в экраны под рубрикой "Мастерская". Один из дисплеев был заполнен тенями и помехами, которые перемещались по кругу, когда Крампус разнес вдребезги одну из многочисленных столярных мастерских. Присутствие демона не могло быть должным образом отображено системой мониторинга. Причуда 

его неестественного существования, и поэтому казалось, что прямо сейчас темные помехи разрывают на части сверлильный станок, а металл и дерево самозабвенно подбрасываются в воздух.

Когда Крампус исчез из поля зрения камеры, экран вернулся к нормальному состоянию, когда начался следующий канал.

Глаза Джека скользнули по мониторам, надеясь увидеть хоть какой-нибудь признак того человека, которого он видел ранее, Майка. Вероятность того, что человек создаст проблему, была невелика, но все же существовала. Когда Джек вернулся на главный уровень, Крампус уже ждал в центральном узле полного отчета.

Было высказано предположение, что эльф, должно быть, привел сюда этого человека и его друзей, поэтому Крампус оставил Джека выслеживать их. Очевидно, какой-то эльф сбежал, нырнув в вентиляционные отверстия, что привело Крампуса в ярость.

Джек содрогнулся при мысли обо всей этой необузданной ярости. Внешний вид печи был сильно поврежден, и было бы ещё хуже, если бы Крампусу не понадобилось использовать её позже по своим собственным причинам.

Половицы за спиной Джека застонали, когда грузная фигура протиснулась в дверной проем.

— Ты уже нашел их?  — спросила она. В глубоком голосе слышалось шипение, напомнившее Джеку выходящий пар.

— Пока нет, Грила.  — Джек обернулся и увидел, что великанша протиснула в дверь только верхнюю половину своего массивного тела. Её лицо было изуродовано, а волосы потускнели от жира и грязи. Скрюченные пальцы оставляли вмятины в полу, когда она переносила вес с одной руки на другую.  — Есть какие-нибудь новости от твоих сыновей?

— Они все ещё ищут сани.  — Грила озабоченно облизнула губы.  — Были... осложнения.

— Каким образом?

Когда Крампус покорил Северный полюс, он пришел в ярость, обнаружив пропажу саней. К счастью, Джеку хватило предусмотрительности поместить маячок слежения в мешок Санты. Рождественский кот был способен выследить его, но Джек давным-давно усвоил, что никогда нельзя полагаться на кота в чем-то важном.

— Сани были обнаружены кем-то другим.  — Грила поморщилась, затем изогнула туловище. Дверная рама треснула, затем разлетелась в щепки.  — Мои сыновья погнались за ними, но они спаслись, улетев прочь.

— Так у кого же сани?  — спросил Джек. Поскольку весь мир замерз, конкуренции за сани быть не должно было. Были ли эти люди союзниками Санты? Если так, то почему они просто не помогли ему победить Крампуса? Что им было нужно от саней?

При мысли о Санте Джек посмотрел на монитор в дальнем углу консоли. Камера там выходила на комнату без мебели с хрустальным зеркалом, оправленным в серебро. Туман клубился прямо под его поверхностью, но можно было разглядеть громоздкую фигуру мужчины в красном плаще, оказавшегося по другую сторону полированной поверхности.

Это было то самое зеркало, в котором Крампус был заперт до сегодняшнего утра. Если бы не Джек, Крампус все ещё был бы там, колотя покрытыми мехом когтями по своей мерцающей тюрьме.

Джек взял в руки большой снежный шар, стоявший под мониторами. От быстрого встряхивания сверкающие снежинки закружились по интерьеру. Когда они расступились, показалась костлявая фигура в одеянии Санты, сидящая рядом с женщиной, сжимающей термос.  

Когда сцена переместилась наружу, на ней появилась массивная трехголовая собака, тянущая сани по воздуху.

— Что за чертовщина?  — Ещё одно сотрясение, и сцена исчезла, открыв Землю. Крошечный золотистый огонек теперь был над Тихим океаном, а золотая стрелка указывала на Австралию.  — Похоже, они следуют обычным маршрутом Санты.

Грила склонила голову.  — Это грозные противники. Нам нужна твоя помощь.

— Я недоступен.  — Джек ещё раз посмотрел на монитор, где был Крампус. Пока человек или эльф не были найдены, риск был просто слишком велик.  — Разве у тебя нет других союзников?

— Ба!  — Грила сплюнул на землю.  — У меня много детей, но они глупы. Кот не сравнится с адским псом, а мой ленивый муж мне ни к чему.

— Отлично. Вот.  — Джек призвал пригоршню ледяных кристаллов и приблизился к гиганту. Грила почтительно склонила голову.  — Когда они приземлятся где-нибудь, где будет достаточно холодно для выпадения снега, попроси своих детей посыпать этим землю. Это привлечет необходимую им помощь, но они должны действительно участвовать. Говорят, что возможность выпадает не просто так, а только один раз, поэтому убедись, что твои сыновья действительно приложили усилия.

— Ты слишком добр.  — Грила сняла с пояса маленький мешочек и протянула его Джеку, чтобы он переложил кристаллы внутрь.  — Я прослежу, чтобы это было сделано.

— Хорошо. Слишком многое поставлено на карту. Такого шанса больше никогда не представится.  — Джек снова посмотрел на монитор с зеркалом.

— Почему он просто не разобьет его?  — спросила Грила.  — И запечатать Святого навеки?

Джек размышлял над тем же самым вопросом несколько часов назад. Поимка Санты была личным делом Крампуса, но для этого потребовалось, чтобы Джек сам заманил большого человека в зеркальную комнату. За последние шесть месяцев были приложены огромные усилия, чтобы промыть мозги группе эльфов и заставить их выполнить план Крампуса по его освобождению. Их учили лгать, таиться и, самое главное, повиноваться Джеку и Крампусу.

Никто не знал, почему защитные чары вокруг Северного полюса ослабли ранее в этом году, но это позволило Крампусу связаться с Джеком и другими, используя какой-то тип астральной проекции. Его аргументы были очень убедительными, и все они выиграли бы от смены собственника. Сегодняшний вечер должен был стать кульминацией всей этой тяжелой работы.

Однако теперь у Джека появились сомнения. Сначала Крампус был особенно сосредоточен на эльфах, затащив их в неизвестное место под Мастерской. Они в основном повиновались ему, хотя Гриле пришлось выследить нескольких отставших, обладавших достаточной силой воли, чтобы сопротивляться командам Крампуса.

Но затем, вместо того чтобы закрепить свою победу, изгнав Санту в пустоту, Крампус сохранил его в качестве трофея. На самом деле, он был в гостях у Санты, когда Джек позвонил ему, чтобы сообщить, что смертных отследили до печной комнаты. Это было так, как будто демон ничего не мог с собой поделать. Он постоянно заходил, чтобы помучить Санту, но с какой целью?

— Грила? Из любопытства, что тебе пообещал Крампус?  — Джек снова посмотрел на мониторы, чтобы убедиться, что Крампус 

все ещё разносит на части столярную мастерскую. Он мог двигаться на удивление быстро, когда хотел, и последнее, чего Джек хотел,  — это чтобы Крампус появился без предупреждения и прервал ответ Грилы.

Великанша моргнула, словно переваривая вопрос, затем усмехнулась.  — Возвращение к нашей былой славе,  — сказала она, и сумка теперь была привязана к её поясу.  — Моя семья больше не будет скована льдом, а наше наследие не будет осмеяно и забыто. Санта нашел способ связать нас здесь во имя защиты своих драгоценных маленьких верующих, и мы хотим уйти.

— Чтобы сделать что?  — спросил Джек.

Грила начала что-то говорить, но вместо этого улыбнулась.  — Жить так, как мы хотели бы,  — ответила она.  — Ни больше, ни меньше.

— Хм.  — Джек нахмурился, задаваясь вопросом, что бы это вообще значило. Грила была застенчива, чем "гиганты" не славились.

Грила кашлянула в ладонь, словно почувствовав внезапный пристальный взгляд Джека.  — А что, интересно, Крампус может предложить самому старику Уинтеру?

Ледяной ветер развевал сальные локоны Грилы, заставляя великаншу вскрикнуть от удивления, когда она склонила голову. Иней образовался на её боках и распространился по стене над дверью.

— Я не старик и не мужчина!  — возразила Джек, стиснув зубы. Это было многовековое заблуждение, которое безмерно злило её. Когда-то был период, когда зимой правили старые боги, могущественные существа по всему миру, которые могли одним дыханием лишить летний день тепла. Но их время давно прошло, оставив после себя других вместо себя. Некогда второстепенное божество, Джек Фрост пережила этих неземных существ и обрела силу, чтобы по праву претендовать на мантию правителя зимы, но только для того, чтобы жить в тени тех, кто был до нее.

Не помогало ни то, что её телу недоставало женственных изгибов, ни то, что у нее были короткие волосы. Большую часть волос она прятала под шляпой, чтобы кончики не стали ломкими. Как только её волосы стали длиннее плеч, они утратили всякую естественную защиту её тела от холода. Она определенно не собиралась надевать платье, чтобы устранить какую-либо путаницу, и часто проводила так много времени на льду, что у нее на подбородке образовывалась инейная борода. Заблуждение было понятным, но, казалось, никого не волновало, когда она их исправляла. Жаклин Фрост даже не было её настоящим именем, но все равно это было то, которое она выбрала для себя, став хозяйкой зимы.

Худшими обидчиками были все эти глупые фильмы и мультфильмы о Санте, в которых она изображалась мужчиной. Крампус пообещал ей, что все изменится к лучшему, что он позаботится о том, чтобы мир должным образом признал её такой, какая она есть. Рождество снова будет что-то значить, а не просто быть коммерческим праздником, призванным выручить корпорации из долгов.

Она с нежностью вспоминала старые времена, когда Санта ещё не надевал красный костюм. Они были дружны, и она даже несколько раз каталась с ним в санях, чтобы доставить подарки. Она покрывала крыши льдом, чтобы обеспечить плавную посадку саней, а он приносил ей 

запасное печенье и лакомства, которые были оставлены для него.

Однако теперь он был так озабочен своим собственным имиджем, что её проигнорировали, поручив следить за тем, чтобы Северный полюс был должным образом заморожен, когда наступит Рождество. В какой-то момент она стала фоновым шумом, точно так же, как Грила и её родственники. В отличие от гигантов, у нее все ещё была работа, которую нужно было выполнять, но она не получала за это никакой компенсации или признательности.

Джек не была тупицей. Она знала, что освобождение Крампуса будет воспринято как предательство. Но демон знал все правильные слова, которые нужно было сказать, и она прыгнула в эту передрягу обеими ногами, думая, что другого выбора нет. Импульсивные решения были редкостью для нее, но в эти дни она была просто переполнена ими.

— Уходи,  — приказала она. Грила пресмыкалась ещё мгновение, затем протиснулась всем своим телом обратно в дверной проем. Пол заскрипел, когда Грила двинулась по коридору прочь от комнаты наблюдения.

— Черт.  — Джек снова обратила своё внимание на мониторы и заметила, что Санта пристально смотрит в камеру, как будто мог её видеть. Он понимающе кивнул, и у нее возникло легкое искушение спуститься вниз и самой разбить это зеркало вдребезги.

Вместо этого она выключила этот монитор. Поскольку Крампус все ещё копал в поисках последнего эльфа, сейчас ничего не оставалось делать, кроме как быть его глазами, пока он закатывал истерику. Молчание дало ей достаточно времени, чтобы обдумать последствия своих действий, и у нее появилось ещё больше сомнений.

Что, если Крампус не сдержит своего обещания? Трудно было понять, будет ли от его слов хоть какой-то толк, особенно если они не смогут вернуть сани Санты. Когда-то это была колесница, достойная бога, способная плыть по небу. Она понятия не имела, как Санта заполучил эту штуку в свои руки, но было много такого, чего она не знала об этом большом человеке.

Где-то прозвенел звонок. Джек обратила своё внимание на дальнюю стену, где растаяла тень и упала на землю. Это был дух Прошлого Рождества. Его бледные черты напоминали расплавленный воск.

Джек перепрыгнула через перила и подбежала к духу, затем опустилась на колени рядом с ним.

— Что с тобой случилось?  — спросила она.

Дух покачал головой, отбрасывая темные пятна на землю.  — Я не был создан для этого,  — шептал он.  — Не позволяй ему переделать тебя по своему образу и подобию.

— Кто? Крампус?"

Дух вздохнул, и огоньки в его глазах погасли.  — Неужели я последний в своем роде?  — спросил он.

Джек рассмеялась, но в её смехе не было ничего смешного.  — Конечно, нет. На следующее Рождество у тебя будет совершенно новый братик.

Дух содрогнулся.  — Я не так уверен,  — прошептал он.

— Он сделал это с тобой? Этот человек. Майк.

Прошлое Рождество попытался ответить, но не смог. Его губы шевельнулись, но не произнесли ни звука. Темная жидкость собралась в уголках его глаз, а затем он разразился маниакальным смехом. Тело духа замерцало мерцающими огоньками, когда он 

начал растворяться в половицах.

Руки Джек дрожали, когда она вытащила серебряное украшение из кармана и заставила его ожить. Вращающиеся огни вращались вокруг духа, затягивая его обратно внутрь украшения, туда, куда он направлялся, пока дремал. Дух был не просто побежден — он был развращен. Чувство вины захлестнуло её. Откуда ей было знать, что духи могут быть повреждены, не говоря уже о том, чтобы измениться в результате их встреч?

Возможно, именно по этой причине Санта использовал их экономно. Прошли десятилетия с тех пор, как их в последний раз выпускали на волю, и любой вред, который им причинялся, был исключительно в её руках. Все, чего она ожидала,  — это того, что духи задержат Майка или полностью отпугнут его. Крампус объяснил, что их можно использовать для таких целей, но теперь она не была уверена.

Нет. Человек в трубах явно оказался более жестоким противником, чем ожидалось, вот и все. Она не осмеливалась рассматривать возможность того, что Крампус солгал ей, потому что это была идея, с которой она не желала мириться.

Бросившись обратно к камерам, она пристально посмотрела на них. Если Майк попытается улизнуть через вентиляционные отверстия, она его увидит. Там были десятки мониторов и сотни камер. Она просматривала их до тех пор, пока не почувствовала, что определила лучшие места, где можно поймать любого, кто крадется поблизости.

— Я собираюсь найти тебя,  — прошептала она, думая о человеке из печи. Когда он заговорил с ней, она почувствовала странное принуждение в центре своего тела, внезапную готовность не только повиноваться, но и угождать. На короткое мгновение ей больше всего на свете захотелось сделать абсолютно все, о чем он её попросит, в надежде завоевать его расположение. Она не была уверена, какую магию он использовал, но она не допустит, чтобы это повторилось.

Движение на угловом мониторе привлекло её внимание, и она заметила три фигуры, стоящие рядом с дверью. Это были гоблин, эльф и женщина с кошачьими ушами. Джек дотронулась до портативной рации у себя на бедре, готовая вызвать Крампуса, но остановилась. Она ещё раз подумала о своем общении с Майком и о том, как он намеренно нацелился на салфетку, которую она использовала, чтобы отследить их.

Это был не эльф, это она точно знала. Либо у гоблина, либо у кошки была с ним какая-то связь, которой она могла воспользоваться. Если она расскажет Крампусу, он бросится туда и, возможно, убьет их. Но если она доберется туда первой, возможно, ей удастся выяснить, как использовать эту связь, чтобы найти Майка.

На камере гоблин пинком распахнул дверь, и они выбежали наружу.

Это была эгоистичная и глупая идея, но после того, как она увидела, как Крампус разгромил несколько комнат во время вспышки гнева, она почувствовала, что имеет на это право. С ухмылкой она выбежала из комнаты наблюдения. Её тело парило в нескольких сантиметрах от земли, когда она скользила по коридору к своему собственному выходу. Когда она толкнула дверь,  

холодный воздух встретил её приветливыми порывами.

— Пусть пойдет снег,  — скомандовала она, и вскоре северное сияние скрылось за кружащимися снежинками.

•  •  •

Когда Лили впервые увидела острова Тихого океана, ей пришли в голову две мысли. Первая из них заключалась в том, что здесь было намного теплее, чем в США, из-за чего она начала потеть под шляпой. Удалить потовые железы с её лба было достаточно легко, но эта дурацкая шляпа — совсем другое дело. За последние несколько часов она перепробовала все, чтобы снять этот оскорбительный предмет одежды, но он отказывался сдвинуться с места. Она даже подумывала о том, чтобы позволить Мимику откусить себе макушку, но боялась, что из-за этого её выбросит из временной блокировки.

Второе, что пришло ей в голову, было то, что здесь, на островах, должен быть дневной свет. Его там не было. На самом деле, было так же темно, как и тогда, когда они покидали восточное побережье США, и для этого не было никакой рациональной причины. Ей стало любопытно, что Санта Смерть предложит в качестве объяснения, и она спросила её об этом.

— Это рождественское волшебство,  — объяснила она, когда они спускались к первому острову.  — Оно делает то, что ему нужно делать.

— Недостоверный ответ,  — пробормотала она, когда они приблизились к своему первому дому. Цербер зависла в воздухе примерно в десяти футах над хижиной на пляже. Смерть достала список Санты и просмотрела его.

— Хорошо, тогда нам нужны подарки для Мэйбл, Роуз и Тимми.  — Она выжидающе посмотреал на Лили.

— Это несколько очень белых названий для Полинезии,  — ответила Лили, не совсем понимая, чего она от нее хочет.  — Ты уверена, что мы на нужной остановке?

— Здесь написано, что они приехали в отпуск из штата Мэн,  — сообщила она ей.  — И если бы ты могла достать их подарки из сумки, это значительно ускорило бы процесс. Бедный Тимми беспокоится, что Санта не найдет их в этом году. Хорошо, что мы занимаемся этим делом.

— Кто-нибудь, убейте меня,  — простонала она, затем улыбнулась, поняв, что это прошло через фильтр.  — Значит, я должна рыться в сумке в поисках их подарков?

— Просто просунь руку внутрь и подумай об этих именах,  — сказала она.

— Многих людей зовут Роуз,  — возразила она, но сунула руку в сумку Санты. Ей в руку попал сверток, и она вытащила его.

— Этот процесс очень хорошо автоматизирован,  — сказала ей Смерть, протягивая руки. Она вручила два подарка для Мейбл, один для Роуз, а затем три для Тимми. Руки Смерти были очень заняты, когда она подошла к краю саней.

— Как ты попадешь внутрь?  — спросила она.

— Рождественское волшебство.  — Он подмигнула и отступила назад от саней. Полы её плаща развевались из-под пальто Санты, как крылья ворона, прежде чем она сильно ударилась о крышу и заскользила по её поверхности. Смерть уронила все подарки, когда спрыгнула с крыши и приземлилась лицом вниз на песок. Её голые костлявые ноги брыкались, когда она пыталась высвободиться.

Если бы 

Лили захотела помочь, это все равно было бы невозможно. Она смеялась так сильно, что присела на корточки в санях, держась за живот, а по её щекам катились слезы. Прошла добрая минута, прежде чем она смогла взять себя в руки и выглянуть за борт.

Смерти удалось освободиться, её череп скривился в хмурой гримасе, когда она подбирала подарки, которые уронила. Она вытряхнула песок из рукавов, затем стряхнула подарки. Каким-то образом все они выжили, хотя оберточная бумага на одном из подарков Тимми была порвана.

— Предполагается, что ты Санта-Клаус, а не Сэнди...  — Лили увернулась с дороги, когда Смерть швырнула в нее камнем. Цербер издала серию фырканья, которое могло бы сойти за смех.

— Вот почему ты получила уголь на Рождество,  — заявила Смерть, пытаясь повернуть задвижку на входной двери. Она со щелчком открылась, и она вошла внутрь.

Через несколько минут Смерть вернулась, остановившись, чтобы вытряхнуть ещё немного песка из своей шляпы. Цербер опустила сани, чтобы позволить Жнецу забраться внутрь.

— Так что же пошло не так со входом?  — спросила Лили, пряча улыбку за помпоном своей шляпы.

— Я не уверена.  — Смерть снова вытащила инструкцию.  — В доме не было дымохода, так что я просто предположила... А, ладно. В главе о проникновении в дома есть кое-что, что я пропустила. Вход возможен через любой естественный вход или такой, который пропускает поток воздуха, например, через дымоход или окно. Для труднодоступных подъездов предусмотрена страховочная веревка.

— Я не видела страховочной веревки.  — Лили огляделась у себя под ногами и с удивлением обнаружила свернутую в рулон веревку белого цвета с вплетенными в нее красными лентами.  — Этого определенно не было здесь минуту назад.

Смерть помахала перед ней пальцами.  — Рождественское волшебство, мой дорогой демон. Поехали, Цербер, в следующий дом.

Следующий дом был всего в квартале отсюда, и на этот раз Смерть заставила адского пса припарковать сани на земле. Название, которое она прочитала, было китайским, и Лили вытащила из пакета два подарка с иероглифами ханзи, написанными на бирках. Смерть снова раздала подарки и вышла с печеньем в каждой руке.

— Малыш Бао не забыл оставить печенье для Санты,  — объяснила она, затем протянула одно Лили.

— Как любезно с твоей стороны.  — Она откусила кусочек и поморщилась.  — Это очень несвежее.

— Действительно. Те четыре, что я съела, были не очень вкусными.  — Смерть подняла оставшееся печенье.  — И не волнуйся, я о тебе не забыла.  — Она бросила печенье Мимику, который поймал его в воздухе язычком-лентой.

— Тебе следует кормить это существо после полуночи?  — спросила Лили.

— Я не знаю о каких-либо временных ограничениях на имитаторы.  — Смерть дернула поводья, и они снова тронулись в путь.

Они установили хороший ритм, доставляя сотни подарков. Лили попросила Смерть прочитать список между домами, чтобы она могла подготовить подарки заранее. Смерть избавила большинство из них, войдя через парадную дверь. Очевидно, мир все ещё был заморожен внутри домов, когда она доставляла посылки, так что можно было не бояться, что её 

обнаружат.

Не имея никакого надлежащего способа следить за временем, Лили понятия не имела, сколько времени это заняло. Между смертью, упавшей ещё с пары крыш, и тем разом, когда Цербер врезалась в жилой комплекс, поездка слилась в её сознании воедино, как рушащийся сон.

В каком-то смысле это имело смысл. Это был трюк, похожий на то, что она могла проделать в Измерении Мечты. Час в реальном мире может превратиться в годы во сне, но человеческий мозг найдет способ сжать эту информацию после пробуждения. Обычный человек, скорее всего, забыл бы столько деталей, что с таким же успехом мог пройти целый час.

Прошлой осенью, когда она гостила у Евлалии и Велвет, она сделала нечто подобное для их отца, позволив ему провести несколько месяцев с его покойной женой в Измерении Мечты. Бодрствуя, он даже не задавался вопросом об искажении времени. Вместо этого его сны были просто монтажом приятных воспоминаний, и о замедлении времени было забыто.

При внезапной мысли о Велвет Лили нахмурилась. Её уход оставил шрам в душе Майка. Летом они с Даной отправились во Флориду, чтобы отомстить за смерть своего друга, но оказались втянутыми в нечто гораздо большее.

Она выбросила все это события из головы. Это только разозлило бы её снова.

Австралия была похожа на острова, но скопления населения были достаточно плотными, и Смерть часто возвращалась в сани ровно на то время, чтобы доставить подарки в соседний дом. Ещё на островах Лили заметила, что они не останавливаются у каждого дома, даже если там есть признаки присутствия детей. Смерть подумала, что дети были непослушными, или даже больше не верила, но это не имело значения. Это всегда позволяло сэкономить несколько минут, и они должны были быстро увеличиться по мере продвижения "вечной ночи".

Они были где-то над Сиднеем, когда остановили сани над роскошным домом, украшенным рождественскими гирляндами. Лили поняла, что что-то случилось, по тому, как окна в доме заискрились, словно украшенные гирляндами.

Смерть нахмурилась, глядя на список. Её взгляд переместился на дом и обратно.

— Что не так?  — спросила она. Не то чтобы её это волновало, но ей не хотелось тратить время, просто сидя там. Пока они были заняты доставкой, она не заметила, сколько времени это заняло.

— Э-э, ничего.  — Смерть посмотрела на Лили, затем снова на список, затем на дом.

— Да ладно, в чем проблема? Я не хочу сидеть здесь всю... ночь.  — Она указала на луну в вышине, которая следовала за ними на протяжении всего путешествия.  — Если есть проблема, давай просто пропустим это место. Малыш выглядит так, будто они, вероятно, все равно получат кучу подарков, смотри.  — Она указала на окно в передней части дома. Сквозь него виднелась массивная елка, украшенная стеклянными украшениями, которая была доверху набита подарками.

Смерть прочистила горло, издав жуткий звук, напомнивший Лили скрип дома.  — Ну, технически, здесь нет никакой проблемы.

— Тогда давай перейдем к делу. Как его зовут?

— Уильям.

Лили сунула руку в сумку и 

была удивлена, когда в её руку ничего не попало. Она потянулась ещё глубже и попыталась схватить первое, что попалось под руку, но подарки выскользнули из-под её прикосновения.  — Что за выдумка?

— Этот ребенок требует от Санты чего-то ещё,  — объяснила Смерть.  — Видишь ли, не всем нужен материальный подарок.

— Хорошо, тогда в чем дело?

Смерть перевернула список, чтобы показать ей. Полное имя Уильяма было нацарапано красивым золотым каллиграфическим почерком. Чуть в стороне были слова "Личный визит".

Лили рассмеялась.  — О, это богато! Он будет чертовски напуган, когда получит Джека Скеллингтона вместо самого большого человека!

— И в этом, мой дорогой друг, вся проблема.  — Смерть откинула бороду со своего лица, обнажив костлявую челюсть.  — Видишь ли, он может не поверить, что я всего лишь помогаю Санте.

— Блядь.  — Лили нахмурилась. Возможно, её словарный запас мог бы быть более обширным, но ей не нравилось, что фильтр выбирает слова за нее.

— Если бы только у меня была возможность изменять свою форму, это не было бы проблемой.  — Смерть посмотрела на Лили.

— Да. Это решило бы проблему, не так ли?  — Она отвела взгляд, отказываясь признавать этот комментарий.

Прошло несколько мгновений. Смерть взяла свой термос и налила ещё немного горячего какао. Лили уже несколько раз видела, как она это делает, и знала, что в термосе, скорее всего, тысячи галлонов этого напитка.

— Лили.  — Смерть сделала паузу, чтобы задумчиво отхлебнуть какао.  — Ты случайно не знаешь кого-нибудь, кто может менять форму, не так ли?

Она проигнорировала её. Она ни за что не собиралась играть Санту.

— Лили?  — Тон Смерти слегка изменился, и она смогла расслышать раздражение.

— Может быть, это то, о чем тебе следовало подумать, прежде чем решиться поиграть в Санту,  — пробормотала она.

— Лили.  — Тон её голоса стал жестче, и всякое ощущение шутливости исчезло. Когда она повернулась к ней лицом, то увидела, что пламя в её глазницах стало пурпурным. Пока она смотрела, пламя исчезло, открыв поле звезд внутри её черепа. Одна за другой звезды погасли, когда она испустила вздох благоговения.

Она не боялась Смерти. В худшем случае, она могла испортить ей вечер. И все же в этих глазах она увидела ту версию вечности, частью которой не хотела быть.

— А что мне от этого будет?  — спросила она, пытаясь увильнуть от ответа.

Жесткий взгляд Смерти смягчился.  — Полагаю, я была бы у тебя в долгу,  — сказала она.

— В большом?  — спросила она.

Она кивнула, и лунный свет отразился от её черепа.  — К услуге Смерти нельзя относиться легкомысленно, независимо от её размера.

— И ничего, связанного с чаем или картой.

Ее верхняя челюсть искривилась в усмешке.  — Мы не всегда можем предсказать будущее,  — сказала она ей.  — Но да, твоя выплата будет очень большой.

— Хорошо.  — Она посмотрела на дом.  — Значит, я могу просто входить, когда захочу?

Смерть кивнула.  — Входная дверь в порядке, но если ребенок не спит, он тебя услышит.

— Не потрудишься объяснить мне, как этот случайный ребенок все ещё разгуливает по округе?  — Она 

сжала челюсти, когда из них выросла густая белая борода.  — Я имею в виду, если весь мир заблокирован во времени и все такое.

— Я полагаю, может быть, тебе следует думать об этом не столько как о том, что все остальные заморожены, а больше как о том, что мы просто двигаемся очень быстро.  — Она откинулась назад и положила ноги на передок саней. Песчинки застряли у нее между костями.  — Мы те, кто находится внутри временного пузыря. Как только это всплывет, мы, так сказать, присоединимся ко всем остальным. Будут сделаны некоторые исключения, поскольку другим будет разрешено войти в пузырь вместе с нами.

— Какой в этом смысл?  — Её голос стал глубже, а живот увеличился. Она потыкала его, чтобы убедиться, что он действительно колышется, как желе.  — Разве в твоей книге этого не объясняется?

— Это не так, но это не имеет значения. Я как-то слышала, что любая достаточно продвинутая технология неотличима от магии.  — Смерть вытащила из кармана печенье.  — Теоретически это имеет смысл, но я предпочитаю отстаивать противоположную позицию.

— Что именно?

— Эта магия не требует от нас понимания, чтобы она работала. Ты хочешь получить объяснение, но оно не требуется. Иногда нам приходится принимать магию такой, какая она есть, и перестать докучать друг другу вопросами о том, как она действует.

— Это ужасно похоже на причудливый способ сказать, что ты не знаешь.

Смерть помолчала, словно глубоко задумавшись.  — Возможно. Я должна признать, что моя нынешняя форма наложила несколько ограничений на мою способность воспринимать вещи в многомерном смысле. Когда ты являешься всеобъемлющей неизбежностью, ты не тратишь много времени на размышления о временной природе, требуемой традиционной логикой.

— Это слишком громкие слова для человека, у которого до сих пор нет для меня ответа.

— Тогда я вернусь к своему первоначальному ответу. Потому что все это — часть волшебства Рождества. И поскольку магия была создана для того, чтобы помогать Санте доставлять подарки, это должно быть её частью.  — Она хотела откусить кусочек печенья, но Лили выхватила его у нее.

— Сначала Санта,  — объявила она и откусила кусочек. Она скорчила гримасу.  — Фу, гадость, изюм.

— Вот почему я не предложила его тебе,  — объяснила она, забирая печенье обратно.  — Я не хотела, чтобы маленькая девочка, которая их приготовила, чувствовала себя плохо, поэтому я взяла их. На самом деле, это почти как если бы я делала тебе одолжение, съедая это.

— Не начинай с меня,  — предупредила она, но она заскрежетала на нее зубами.

— Нужно сохранять их чувство юмора, если они хотят должным образом проникнуться духом Рождества.  — Она отправила печенье в рот и похлопала себя по несуществующему животу.  — Я сдержу своё слово, дорогая суккуба. Не волнуйся.

Недовольная Лили выпрыгнула из саней, отчего у нее подкосились обе коленки, и направилась к дому. Рядом с кухней было частично открыто окно. Когда она приблизилась, то почувствовала, как все её тело покалывает, когда она превратилась в туман, протекла сквозь сетку и преобразилась 

на кухне. Она понюхала воздух, желая узнать, будет ли в нем обычный сернистый запах.

Довольная тем, что приехала не со своей типичной одиозной вспышкой, она прошлась по дому. Пропорции Санты были почти комичными, но она, как обычно, старалась покачивать бедрами. Во всяком случае, Уильяму было бы что рассказать о том, как он встретил Санту.

Она была почти у лестницы, когда услышала, как под елкой перекладывают пакеты. Повернувшись лицом к изумрудно-зеленому чудовищу, она увидела маленького мальчика лет восьми, который копался в пакетах.

Уф, с таким же успехом можно было бы продолжать в том же духе, подумала она.  — Хо-хо-хо... Уильям.

Мальчик подпрыгнул, ударившись головой о украшение, которое упало. Оно с грохотом ударилось о деревянный пол, показывая, что украшение было сделано из пластика. Теперь, когда Лили была ближе, она могла сказать, что елка была украшена дешевыми копиями украшений в старинном стиле. Даже леденцы, свисавшие с него, были поддельными.

— Санта!  — Уильям пробежал через комнату и обнял Лили за талию, уткнувшись лицом ей в живот.

Лили застыла. Она не могла вспомнить, когда в последний раз прикасалась к ребенку, не говоря уже о том, чтобы кто-то из них её обнимал. В объятиях ребенка было так много тепла, что она почувствовала себя грязной из-за того, что приняла его, и ей пришлось сдержаться, чтобы не отстраниться.

— Ну-ну, молодой человек. Я здесь по специальному заданию.  — Она оттолкнула Уильяма и увидела, что он плакал.  — Очевидно, кто-то нуждается в рождественском чуде.

Уильям вытер слезы со своих глаз.  — Мне достаточно просто знать, что ты настоящий.

— Э-э... ладно.  — Лили нахмурилась, затем посмотрела на дерево. Личное появление Санты звучало слишком просто, чтобы быть причиной, по которой она была здесь.  — Итак, ты вынюхивал, чтобы посмотреть, что у тебя есть?

Он покачал головой.  — Нет, сэр. Я видел то, что получили все остальные.

Лили склонила голову набок.  — Теперь не должно иметь значения, что получили все остальные. Рождество — это когда нужно что-то дарить и все такое... в этом роде.

Уильям вытер несколько искусственных сосновых иголок со своих волос.  — Это то, о чем я беспокоюсь. Моим сестрам не хватает подарков от моей мамы. Мои родители развелись несколько лет назад, и мы никогда не видим мою маму. Моей мачехе она не нравится, и они все время ссорятся. Сегодня утром я нашел свой подарок от нее под елкой, но хотел убедиться, что мои сестры тоже что-нибудь получили.

Лили, нахмурившись, разглядывала Уильяма.  — Почему твоя мать забыла отправить им подарки?

— Она забыла об их дне рождения,  — ответил он, затем двинулся обратно под елку.  — Она даже не позвонила. Моя мачеха подняла из-за этого большой шум, но когда я позже поговорил с мамой, она сказала мне, что отправила подарки и пыталась позвонить, но никто не брал трубку.

— Хорошо.  — Лили обдумала слова Уильяма.  — Итак... что ты хочешь, чтобы я сделал?

Мальчик пожал плечами.  — Я не знаю. Но я написал тебе письмо с просьбой, не мог бы ты проследить, чтобы 

мои сестры получили подарки от моей мамы, и вот ты здесь. Честно говоря, я думал, что, может быть, ты ненастоящий, но я должен был попытаться.

— Расскажи мне побольше о своей мачехе.  — Лили присела на ближайший диван, затем заметила пустую тарелку.  — Кто-нибудь съел моё печенье?

Уильям покачал головой.  — Я их выбросил. Их приготовила моя мачеха, но они действительно отвратительные, и я не хотел ранить твои чувства.  — Его лицо просветлело.  — Я могу сделать тебе бутерброд, если ты голоден!

— Нет, я в порядке.  — Она похлопала себя по животу.  — Так в чем дело с твоей мачехой?

Уильям хмуро посмотрел на дерево.  — Она отстой. Я могу сказать, что я ей не нравлюсь, но это нормально. Она мила с моими сестрами, но это почти чересчур. Однако она постоянно заставляет их заниматься танцами и игрой на фортепиано, так что я нечасто их вижу.

— Классический прием мачехи.  — Это был единственный ответ, который пришел ей в голову, но Уильям кивнул, как будто понял.

— Она хочет, чтобы они звали её мамой прямо сейчас.  — Он поморщился.  — Но у них уже есть мама.

— Как ты её называешь?  — спросила Лили.

— Джанет.  — Он скорчил гримасу.  — Она заставляет меня играть на улице, чтобы я не пачкал её полы. Или просто в моей комнате. Она мне не очень нравится.

— Давай посмотрим, смогу ли я докопаться до сути.  — Вздохнув, Лили подалась вперед всем своим телом и направилась к лестнице.  — Ты останешься здесь. Я вернусь.

Уильям кивнул, и затем она поднялась по лестнице. Она почувствовала запах снов домочадцев и прошла по длинному коридору в хозяйскую спальню, которая была почти такой же большой, как главный этаж дома. На кровати с балдахином мужчина, похожий на Уильяма, спал рядом с женщиной с фарфоровой кожей и в маске для сна.

Она могла видеть, как поднимается и опускается их грудь, а это означало, что время здесь тоже текло своим чередом. Если она подождет достаточно долго, наступит ли утро? Или время снова встанет на свои места, как резиновая лента, заставляя их проживать одни и те же пять минут на повторе?

Она мысленно вернулась к словам Смерти. На самом деле было бы просто легче принять, что волшебство случается, и смириться с тем, что она не получит никаких объяснений. Рождественское волшебство определенно было чем-то особенным, это уж точно.

На всякий случай она ткнула обоих спящих хвостом, чтобы убедиться, что они заснули. Быстрое погружение в сознание Джанет показало, что она переупаковала подарки от матери Уильяма и надписала их от Санты. Озадаченная, Лили копнула глубже.

Разум Джанет раскрылся, как гнилая луковица, обнажив историю достойного поведения и яркого нарциссизма. Сестры Уильяма были очаровательны и привлекали много внимания как со стороны друзей Джанет, так и со стороны незнакомцев. Ей нравилось, когда ей говорили, что она хорошая мать, и нравилось ставить себе в заслугу достижения детей. Однако до тех пор, пока их мать была в кадре, она не 

могла претендовать на какие-либо заслуги.

Нужно было многое распаковать. Джанет была добра к детям только для собственного прославления и для того, чтобы причинить боль женщине, которую она едва знала. Уильям был достаточно взрослым, чтобы разгадать этот фарс, но девочки — нет. Вероятно, это был только вопрос времени, когда она начнет использовать Уильяма в качестве своей собственной эмоциональной боксерской груши.

— Как бы Санта справился с этим?  — спросила она вслух. Как бы толстяк, который приносит радость и хорошее настроение миру, справился с хроническим лжецом, стремящимся разрушить представление ребенка о своей матери? Эта ситуация напомнила ей о ситуации между Майком и его собственной матерью, и искушение просто свернуть Джанет шею было очень сильным.

Уставившись на свою жертву, она прикусила губу и забралась на кровать. Обхватив ногами торс Джанет, она положила руки ей на виски и погрузилась в Измерение Мечты.

Она не знала, каков был ответ. Дело в том, что Санты здесь не было, но она, Лили, была. У нее был свой собственный способ справляться со всем.

Не зная, к какому сроку она подходит, она бомбардировала мир грез Джанет чередой кошмаров, которые длились неделями подряд. Рождественский фильтр поначалу упорно сопротивлялся ей, но Измерение Мечты было владением Лили, и там она смогла одержать над ним убедительную победу.

Душа Джанет неоднократно молила о прощении, но Лили каждый раз видела ложь насквозь. Женщина, которой стала Джанет, была проектом, разрабатывавшимся годами, а не чем-то случайно отмененным. Эта женщина сказала бы все, что сочла бы необходимым, чтобы прекратить ужасы, которые насылала на нее Лили. Тактика запугивания явно не сработает, так что ей придется копнуть глубже.

Сменив тактику, пришло время провести некоторые духовные манипуляции. Лили придумала сценарий сна, в котором Джанет просыпалась на Рождество, разбивала сердца своих падчериц, а затем наслаждалась недолгой успешной карьерой в качестве их менеджера, когда их подобрало скаутское агентство. Она подружилась с женой богатого нефтяного магната, с которой в конце концов переспала втроем. Используя этот сексуальный момент как предлог, Лили набросилась на него.

Души часто были похожи на яблоки. Было вполне возможно вырезать поврежденные части в надежде, что то, что сгнило в первую очередь, не отрастет снова. Лили откусывала большие куски от души Джанет, почти до такой степени, что та могла погибнуть. Когда наступит рождественское утро, Джанет, вероятно, будет страдать от спутанности сознания, слабости и головных болей в течение нескольких дней. У нее едва хватило бы сил пережить день, не вздремнув, не говоря уже об эмоциональном манипулировании своими падчерицами. Улыбаясь, Лили облизнула губы и ущипнула Джанет за нос, как будто та была ребенком.

— Во всяком случае, это должно уберечь тебя от неприятностей на несколько месяцев. Тебе понравится всеобщее внимание, когда врачи не смогут понять, что с тобой не так.

Прежде чем выйти из спальни, она достаточно долго копалась в голове отца, чтобы убедиться, что он хороший мужчина с пенисом, который принимает большинство его решений.

— Подумай 

о том, чтобы тебе сделали вазэктомию,  — сказала она ему как во сне, так и вне его.  — Потому что, если ты обрюхатишь эту, она отберет у тебя все.

Прошло почти полчаса, когда она вернулась в гостиную. Уильям дремал на диване, но при появлении Лили вытянулся по стойке смирно. В руках у него была тарелка с бутербродом с арахисовым маслом, который он предложил ей в качестве закуски. Она приняла его, затем указала на подарки под елкой, которые были неправильно маркированы. Он помог ей как следует завернуть их, затем откинулся на спинку стула, чтобы блестящими глазами оценить работу их рук. Когда она уходила, Уильям крепко обнял её, крепко прижавшись к её телу.

— Спасибо тебе, Санта,  — сказал он ей.  — Счастливого Рождества.

— Верно. Счастливого Рождества.  — Она отмахнулась от него.  — А теперь иди спать, пока я не принес тебе угля.

— Если Джанет перестанет быть такой злой, ты сможешь приносить мне уголь вечно.  — Он улыбнулся ей, внезапно став намного моложе, чем казался. Это было похоже на то, что стресс от махинаций мачехи преждевременно состарил его, но теперь этот вес исчез. Она помахала ему рукой, затем запихнула весь сэндвич в рот и направилась к двери.

Смерть читала инструкцию в санях, когда она вернулась. Как только они оказались в воздухе, она вернулась в свою обычную форму и взяла термос. Наливая себе кружку какао, она снова задумалась о том, как бы Санта справился со всем этим делом. Возможно, это была какая-то магия, которой он обладал, о которой она не подозревала, но ей почти казалось, что весь этот опыт был адаптирован к её особым сильным сторонам.

Если да, то с какой целью? Это означало бы, что Санта знал о назревающих неприятностях и что Смерть заберет сани. В это казалось невозможным поверить, поэтому она вспомнила мудрость Жнеца и просто отпустила это, созерцая ночное небо. Ей была предоставлена уникальная возможность помочь кому-то, которая не была связана с убийством кого-то другого, хотя она и рассматривала такую возможность.

— Как все прошло?  — спросила Смерть.

— Печенье было отстойным.  — Она отхлебнула горячего какао из кружки, удивляясь тому, каким горячим оно ощущалось у нее в горле.  — Не заставляя тебя их есть, я как будто оказала тебе услугу.

— Ага! Я вижу, юный Уильям одарил тебя чувством юмора!  — Ухмылка Смерти была заразительной, когда она издала раскатистый смех.  — Это почти как рождественское чудо!

В ответ Лили клацнула на нее зубами, а затем высунула язык. Хотя она и не призналась бы в этом вслух, ей становилось весело.

— Следующая остановка?  — спросила она.

Смерть кивнула, затем передала ей поводья.  — Теперь твоя очередь,  — объявила она с улыбкой.

Она ничего не могла с собой поделать. Рассмеявшись, она дернула поводья, и Цербер подняла их в небо, оставляя за собой дымящийся след из отпечатков лап.

•  •  •

Рождественский подарок сидела во главе стола, улыбаясь Юки и Майку, пока они поглощали мясо, сыры и роллы. Юки не осмеливалась отвлечь 

своё внимание от гиганта, которая время от времени облизывала губы, наблюдая за Майком.

Разговор был минимальным, если не считать общего поощрения поесть. Рождественский подарок сулила им долгое путешествие, и их следовало хорошенько накормить, прежде чем они отправятся в путь. Юки не обнаружила никакой враждебности, но ожидала какого-то предательства. Если бы не странное поведение и этот странный шрам внизу живота великанши, она, вероятно, уже давно бы прижала женщину к себе.

Майк отпил из посеребренного бокала, затем вытер рот салфеткой. Он отложил внушительное количество еды, и Юки увидела, как крошечная искорка пробежала по костяшкам его пальцев.  — Значит, ты одна из трех духов Рождества. Ранее мы встречались с одним из твоих братьев и сестер.

Рождественский подарок хихикнула, затем тряхнула волосами.  — На самом деле, ты встречался с несколькими. Видишь ли, сегодня Рождество. Моё Рождество. Как только все закончится, я присоединюсь к своим братьям, и мы вместе уйдем в прошлое.

Юки кивнула. Если прошедшее Рождество действительно было конгломератом отдельных настроений, то имело бы смысл, как они смогли разделить её и Майка на разные места и времена.  — Значит ли это, что Рождественское будущее на самом деле тоже состоит из нескольких духов?

Рождественский подарок покачала головой.  — Потенциальные духи.

— Потенциальные духи?  — Майк оторвал взгляд от своей тарелки.  — Как это работает?

— Это было бы ограничением твоего языка. Точно так же, как подарок, каждый из нас — это нераспечатанная коробка. Мы можем быть и остаемся абсолютно кем угодно, пока нас не откроют.

— Мне нравится эта аналогия,  — сказал ей Майк.  — Потому что у меня такое чувство, что ты именно то, чего я хотел на Рождество.

Юки захотелось отчитать Майка за флирт, но она зачарованно наблюдала, как лицо и грудь гиганта вспыхнули огненно-красным. Рождественский подарок пока казалась дружелюбной. Если Майк хотел пофлиртовать, чтобы избежать потенциальной опасности, то добро пожаловать.

По правде говоря, великанша показалась ей очень симпатичной, что заставило её немного насторожиться. Вот уже много лет она не испытывала никаких романтических или сексуальных чувств. Только после инцидента в домике, где она помогла Майку выйти, чтобы покормить Дану, эти чувства проявились снова. Даже тогда движение было отдаленным, но она все равно узнала его. Какая-то часть её просыпалась, словно после долгого сна, но она сильно тяготела к самому Хранителю.

— Сегодня вечером будет так весело,  — объявила Рождественский подарок, и её голос заполнил комнату.  — Вечер, который стоит запомнить.

— Кстати, об этом.  — Юки отложила вилку и вытерла рот.  — Каковы именно твои намерения в отношении нас? Прошлое Рождество, казалось, был намерен причинить нам вред, и я знаю, что тебе было приказано выследить нас.

Улыбка исчезла с лица Рождественского подарка.  — Ты права,  — признала она.  — Меня послали выследить тебя, но я уже не могу вспомнить зачем.  — Её рука скользнула под подбитую мехом ткань халата и погладила шрам на животе.  — И когда я поймала тебя, я должна была забрать тебя отсюда.

— Ну, может быть, вместо этого нам стоит просто провести 

немного времени вместе?  — Майк хлопнул в ладоши, и в его глазах промелькнуло беспокойство.  — В конце концов, сегодня Рождество, верно? Никто не хочет грустить на Рождество!

— Вот именно!  — Рождественский подарок встала, затем поправила свою корону.  — И нам ещё столько всего нужно увидеть!

— Увидеть?  — Юки посмотрела на Майка.  — Например, что?

— Пойдем, хранитель.  — Рождественский подарок шагнула к ним обоим и протянула руку.  — Держись за мою мантию, и мы скоро отправимся в путь.

Майк посмотрел на Юки, затем перевел взгляд на духа. Она кивнула, затем подошла, чтобы присоединиться к нему. Стоя перед призраком рождественского подарка, она взяла Майка за руку, и они оба ухватились за ткань, свисавшую с руки духа.

Это было так, как если бы кто-то схватил Юки за сердце и потянул. Дыхание покинуло её тело, когда мир превратился в размытое пятно. Ослепительные краски закружились вокруг них на мгновение, и они появились на покрытом инеем склоне холма. Внизу из маленькой хижины поднимался дым, а соседний сарай был освещен рождественскими гирляндами.

— Что мы здесь делаем?  — спросил Майк.

— Есть много способов оценить мужчину,  — ответила Рождественский подарок, и часть веселья исчезла из её голоса.  — Видишь ли, я прекрасно осознаю, что твоя магия изменила меня. Но твоя магия — не единственная, предъявляющая требования.

Всего на мгновение её сверкающие глаза потемнели, заставив Юки и Майка отойти в сторону.

— Похоже, мне был предоставлен опасный выбор,  — сообщила она им, и её взгляд снова изменился.  — Выступить против моего хозяина и рискнуть погибнуть, или отдать свою судьбу в твои руки. Видишь ли, я желаю тебя, Майк Рэдли. Я хочу сделать тебя своим. Почувствовать тепло твоего тела на своей коже. Обладать тобой всеми способами, которыми женщина может овладеть мужчиной.

— Но?  — Голос Майка слегка пискнул.

— Вот что твоя магия сделала со мной. Это пробудило во мне мои собственные желания. И я хотела бы посмотреть, как твоя магия повлияла на других.  — Она покачала головой, и на её лице снова появилась улыбка.  — Итак, идем! Давай посмотрим, что происходит в твоей хижине!

Она взмахнула рукавом своего халата, на мгновение заслонив им обзор. Теперь они стояли внутри хижины, окруженные полчищами крыс, которые расселись по всему дому. Стропила были забиты ими, и большая часть мебели была закрыта их телами. Наверху можно было увидеть Эмери, сидящего среди грызунов с веточкой омелы, приклеенной скотчем к его макушке.

— Привет!  — поприветствовал он их, затем полетел вниз в их направлении. Ошеломленная, Юки не могла понять, как они телепортировались в хижину, пока бес не прошел сквозь них и не приземлился на кухонный стол. Крысиный король Реджи появился из маленького дверного проема с венком из красной и зеленой мишуры, обернутым вокруг его короны.

— Значит, на самом деле нас здесь нет?  — спросил Майк, отходя подальше от духа.

— Так и есть,  — сказала она.  — Это не тени того, что было, а того, что происходит сейчас.

— А как насчет временной блокировки?  — спросила Юки.

Призрак усмехнулась.  — Мы 

все ещё в этом участвуем. Путешествуя как духи, мы не привязаны к линейной природе времени и вышли за пределы замка. Таким образом, эта вечеринка началась до того, как вы прибыли на Северный полюс, и вы ничего не сможете сделать, чтобы изменить её ход по возвращении.

Реджи поднял руки и помахал другим крысам, когда из шкафов высыпала ещё куча народу. Это было почти так же, как если бы крысы прогрызли входы в большую часть мебели, и хижина заполнялась.

Крысиный король приветствовал ближайших грызунов сверкающими глазами и дружелюбными взмахами рук. Крысы, которые проникли через шкафы, подбежали к крысам в хижине и поприветствовали их теплыми объятиями. С тех пор как Евлалия в шутку стала Крысиной королевой, часть крысиного королевства переехала жить к ней в Библиотеку. Хотя ничто не мешало двум вотчинам взаимодействовать, Юки могла бы поспорить, что это был первый раз, когда так много их собралось в одном месте.

Реджи был немного задет, когда впервые произошел раскол, но потом понял, что это выгодно для его королевства в целом. Это не только позволило его подданным немного рассредоточиться, но и означало, что шансы на то, что они будут полностью уничтожены, резко снизились. Даже если бы дом испарился, библиотека и её обитатели остались бы для восстановления.

— Похоже, мы пропускаем настоящую вечеринку,  — сказал Майк, указывая на кухонный стол. Для всех были разложены фрукты, хлеб и гигантские сырные круги, а крысы пили что-то вроде сидра из крошечных чайных сервизов. В камине пылал ревущий огонь, и входная дверь открылась, чтобы показать Снежного человека с большой белой бородой.

— Хо-хо-хо,  — провозгласил он, держа сумку подмышкой.  — Счастливого Рождества!

Молодые крысы собрались у ног Снежного человека, суетясь вокруг, когда он опустился на колени, чтобы раздать подарки. Они забрались к нему на мех, а он смеялся, делая все возможное, чтобы вручить им их подарки. Большинство подарков были детскими игрушками из долларового магазина, но маленькие крысы могли носить их как аксессуары. Более чем несколько крыс щеголяли браслетами-шлепанцами в качестве модных поясов, а одна из них получила набор сережек, которые теперь носила как ожерелье.

Рождественская музыка звучала из динамика, установленного у входной двери. Реджи как раз раздавал несколько красных сырных кружочков, когда его нос дернулся, и он посмотрел вверх, на второй этаж хижины.

Наверху из своей комнаты вышла Евлалия. Гладкие черные ноги выскользнули из-под нее, когда она перелезла через перила и перевернулась, приземлившись на первом этаже. Крысы приветственно пискнули и раздвинулись в стороны, чтобы дать ей немного места.

— Всем счастливого Рождества!  — Евлалия помахала всем рукой. На ней был яркий рождественский свитер, украшенный лоскутной елкой. К её животу было прижато завернутое в шелковую паутину яйцо с рубиновыми спиралями. Свет костра отражался от яйца, но Юки была уверена, что часть света, который она видела, исходила из-под его скорлупы.

— Счастливого Рождества, моя королева.  — Реджи снял свою корону и отвесил ей царственный поклон.  — И хорошо встретить.

— 

Это не сервер для ролевых игр.  — Она подмигнула ему и протянула руку.  — Ты можешь просто быть самим собой.

— Ролевые игры... официант?  — усы Реджи задрожали в замешательстве.

— Просто немного веб-юмора. Не обращай на меня внимания.  — рассмеялась она.

— Как поживает ребенок?  — спросил Реджи.  — Как ты думаешь, она скоро вылупится?

— У нас уйма времени.  — Она потерла яйцо и улыбнулась.  — Хотя иногда я чувствую, как она вибрирует.

— Где пиво?  — спросил Снежный человек и встал, заставив крыс разбежаться. Несколько человек остались позади, заплетая косички в волосы до плеч.  — Я не заметил холодильника снаружи.

Несколько крыс посмотрели на свои чайные чашки, затем шмыгнули прочь. В углу комнаты Юки увидела крысу, которая подвинула подушку, чтобы скрыть вид раздавленных банок на полу.

— Мы можем попросить кого-нибудь сходить за пивом.  — Евлалия оглянулась на крыс.  — Наверное, в библиотеке есть что-нибудь.

— Кстати говоря, я думал, София собиралась заглянуть.  — Снежный человек шмыгнул носом, затем почесал его.  — Вроде как хотела поговорить с кем-нибудь моего роста.

— О, ты влюблен?  — Евлалия захлопала глазами.  — А дяде Футу нравится циклопа?  — спросила она.

Снежный человек рассмеялся.  — С ней все в порядке, просто хотела пообщаться с кем-нибудь моего роста. Ты же знаешь, что Бет достаточно сильно меня занимает, но она решила ненадолго вернуться домой. Ей нужно было кое-что сделать.

— Да. До меня доходили слухи.  — Евлалия улыбнулась, затем взяла кусочек сыра.  — Но вернемся к твоему первоначальному вопросу. София сегодня не придет. Она... связана с каким-то неожиданным делом.

— Занята? На Рождество?  — Снежный человек покачал головой.  — Женщина — трудоголик.

— Она наслаждается жизнью. Я обещаю.  — Когда она это сказала, в глазах Евлалии появился странный огонек.

Рождественский подарок она приготовила сама дома и схватила со стола один из сырных кругов. Прикоснувшись к нему, колесо в её руках сложилось вдвое, оставив оригинал позади. Она откусила кусочек и одобрительно кивнула.  — Высокое качество,  — заявила она.

Вечеринка продолжалась довольно долго, и Майк бродил по хижине, а Юки следовала за ним. Прошло совсем немного времени, прежде чем он вышел на улицу. Он подошел к новому амбару и положил руки себе на талию.

— Ты в порядке?  — Юки подошла к нему сзади, скрестив руки на животе. В воздухе не чувствовалось холода, несмотря на то, что вокруг было холодно. С помощью какого бы механизма они ни передвигались, и он не передавал того холода, который должен был витать в воздухе.

— Наверное,  — сказал он ей.  — По крайней мере, они не все купаются в источнике, верно?

Она кивнула, затем придвинулась к нему поближе. Хотя сарай был новым, до нее дошло, что это было последнее место, где Майк видел Велвет живой, когда она гонялась за этим ублюдком Лидсом. Она видела его боль по тому, как он стоял. Чувствовала её запах в воздухе, похожий на запах гвоздики и умирающих цветов. Он держался храбро, и это было чувство, которое она слишком хорошо знала.

Поколебавшись мгновение, она шагнула к нему, обхватив руками его грудь сзади. Сначала он напрягся,  

затем прижался к ней. Под теплом его кожи она чувствовала, как его магия струится сквозь нее. Это было все равно что пытаться удержать горсть бабочек, их трепещущие крылышки посылали волны энергии по её телу.

Раньше, когда он использовал свою магию, чтобы наэлектризовать её, это не вызывало ничего, кроме боли и агонии, когда она пронзала её мышцы и вонзалась в металлический пол воздуховода. Однако теперь он отреагировал на её прикосновение и пошевелился, как будто хотел приласкать её. Не привыкшая к двойственности магии, она не могла не удивляться. Если его магия могла принести столько страданий одним прикосновением, то сколько радости она могла принести? Будет ли он достаточно велик, чтобы заполнить ту зияющую пустоту в её душе, о которой она размышляла ежедневно?

Говорят, время лечит все раны, но она устала ждать. Её сердце теперь билось в такт этим крошечным всплескам силы, и его магия все ещё была внутри её тела. Они оба пережили особый вид сердечной боли. Возможно, ей пришло время сделать этот первый шаг к тому, чтобы навсегда оставить Эмили позади.

— Майк?  — Она обхватила руками его грудь и прижалась щекой к пояснице, размышляя о словах, которые он произнес ранее. Когда-то давным-давно она была художницей, поэтессой, путешественницей. Она пешком покоряла континенты, сражалась с каменными армиями, даже столкнулась лбом с Они из-за бутылки сакэ. Но самое главное, она выжила.

Эмили пробудила в ней все лучшее и худшее одновременно. Теперь тот человек, которым она была сегодня, был всего лишь оболочкой того человека, которым она была раньше, живущего своей обычной жизнью. Ярость и озлобление в значительной степени исчезли, но осталась пропасть, которую ей ещё предстояло заполнить.

— Я думал, тебе не нужно зарываться в кого-то головой, чтобы почувствовать его запах.  — Он положил руки на её запястья и сжал.

— Я знаю, каково это — причинять боль,  — сказала она ему.  — Как и ты, прямо сейчас. Я не говорю, что ты должен остановиться, но я действительно хочу сказать вот что: не заканчивай так, как я. Я... я хотела бы, чтобы у меня получалось лучше.

Он повернулся в её объятиях и посмотрел на нее темными глазами, которые светились изнутри. Даже сейчас она чувствовала исходящую от него магию, как тепло от фонаря.

— Хочешь поговорить об этом?  — спросил он.

Она отрицательно покачала головой. Разговор завел её настолько далеко, насколько она собиралась, и ей нужно было что-то большее. Она поднесла руку к его щеке и придвинулась ближе, закрыв глаза, когда её губы приблизились к его губам.

Когда их губы соприкоснулись, она почувствовала, как его магия усилилась и прижалась к ней. Его руки крепче обхватили её за талию, но внезапное давление магической энергии, исходившее из-за них, заставило её прервать поцелуй и обернуться.

Рождественский подарок стояла примерно в десяти футах от нее с улыбкой на лице. Она медленно хлопнула в ладоши, затем приблизилась.

— Проклятый праздник, мешающий члену,  — услышала она бормотание Майка.

— Я думала, ты 

наблюдаешь за вечеринкой,  — усмехнулась Юки, когда её сердце снова захлопнулось. Момент был упущен.

— Я все ещё такая.  — Она указала в сторону сарая. Наверху, на крыше, стояла Евлалия, глядя на звезды, держа в руках яйцо Велвет.  — Видишь ли, мы здесь не только ради вечеринки. Я хочу увидеть рябь, которую вы оставили после себя в этом конкретном пруду.

Когда дух щелкнула пальцами, они телепортировались на крышу. Евлалия баюкала яйцо своей сестры, напевая что-то себе под нос. Её глаза мерцали в свете звезд, а нижняя губа дрожала.

— Я бы хотела, чтобы ты все ещё была здесь,  — сказала Арахна, устремив взгляд на звезды.  — Или мама. Или даже папа. Я ненавижу то, как одиноко я себя чувствую в комнате, полной людей. Я ненавижу то, что год назад вы с папой все ещё были здесь. Все изменилось так быстро, что теперь я чувствую себя другим человеком. Почти как будто прежняя я умерла, и я — это все, что осталось.

Юки почувствовала, как Майк напрягся рядом с ней, поэтому взяла его за руку и сжала её.

— Ах, вот оно что. Тайное страдание, стоящее за праздниками. Скучаем по тем, кого потеряли.  — Глаза Рождественского подарка почернели, а на щеках проступили темные вены.  — Если бы радость можно было измерить, интересно, сколько же её ты отнял у этого прекрасного создания.

— Съешь всю мою гребаную задницу целиком". Майк развернулся лицом к гиганту.

— Если бы я не появился, Лидс разнес бы все это место вдребезги. Может быть, Велвет выжила бы, а может быть, и нет. Это то же самое дерьмо, которое мы пробовали на Прошлое Рождество, и оно не сработало.

Левый глаз Рождественского подарка дернулся, и на них обоих снизошло тяжелое присутствие. Мир померк, когда воздух наполнился резким жужжащим звуком, и Юки встала между Майком и гигантом, призывая лисий огонь в свои руки. Гигант улыбнулась, обнажив зубы, которые превратились в клыки.

Поляну наполнил тихий гул, время от времени прерываемый ухающими звуками. Все они обратили своё внимание на лес, где появились крошечные огоньки.

Это был нирумби. Маленькие гуманоиды вышли вперед из леса, каждый сжимал в руках крошечный светодиод, который мерцал, как свеча. Группа детей нирумби шла впереди, и каждый нес край гигантского куска ткани, который был свернут между ними.

Юки поняла, что нирумби напевают мелодию "Тихой ночи".

— Мне потребовалось некоторое время, чтобы научить их этому,  — сказал Снежный человек снизу. Кряхтя, он запрыгнул на крышу сарая и сел рядом со своей племянницей.

— Что они делают?  — спросила Евлалия.

— Приносят тебе твой рождественский подарок.  — Он положил большую руку ей на плечо.

Юки случайно взглянула на Рождественский подарок. Черты великанши дрогнули, когда темнота отступила.

Нирумби остановился под сараем, и дети развернули ткань. Она выглядела сотканной из шерсти, а в середине ткани был красивый геометрический узор, похожий на нечто среднее между пауком и женщиной.

— Я не понимаю,  — прошептала Евлалия.  — Они сшили мне одеяло?

— Продолжай наблюдать,  — прошептал Снежный человек.

Воины 

нирумби выступили вперед из группы, крепко сжимая свои копья и поворачиваясь к полотнищу. Как один, они опустились на колени вокруг детей, положив своё оружие. Старейшины нирумби, одетые в прекрасные одежды, окружили воинов. Каждый держал в руках деревянную чашу, наполненную темной жидкостью.

— Это кровь,  — сказала Евлалия.

— Оленья кровь,  — добавил Снежный человек.  — Они перестали пользоваться своею собственной.

Один за другим старейшины мазали лица воинов, обводя символом их напряженные черты, в то время как племя продолжало напевать. Закончив, воины повернулись к Евлалии с мрачной решимостью на лицах.

Удовлетворенные своей работой, старейшины повернулись друг к другу и повторили процесс. Когда они закончили, из тени вышли ещё несколько членов племени, обнаружив, что их лица были раскрашены аналогичным образом.

— Что это?  — прошептала Евлалия.

— Некоторое время назад нирумби решили, что пришло время расстаться с путем воина и взять на себя роль защитника.  — Снежный человек улыбнулся, затем вытер блестящую слезу со своего лица.  — Они верят, что дух твоей сестры защищает их, и теперь она является духом-хранителем паучьего племени.

Евлалия лишилась дара речи.

Юки услышала, как Майк принюхался рядом с ней, но не стала смотреть, был ли он так же взволнован, как Арахна. Вместо этого она обратила своё внимание на Рождественский подарок, чье лицо вернулось к нормальному состоянию, а тяжелое присутствие исчезло.

— Возможно, семена радости можно вырастить из пепла отчаяния.  — Призрак задумчиво погладила подбородок, и все признаки разложения исчезли.  — Как скоро я смогу забыть?

— Честно говоря, тебе меньше суток от роду,  — сказала ей Юки.

Дух усмехнулась, и возле её глаз расцвели морщинки от смеха.  — Не позволяй моему возрасту одурачить тебя. В конце концов, я полна мудрости этого времени года.

— Чем-то набита,  — пробормотал Майк рядом с Юки.

Мрачное выражение промелькнуло на лице духа, и она схватила Майка и Юки за руки.

— Где-нибудь в другом месте,  — объявила она глухим голосом, затем потянула их через время и пространство. Светящиеся огоньки, которые держали нирумби, закружились по спирали, как светлячки, прежде чем исчезнуть, и теперь они стояли перед двухэтажным домом.

— Ах, вот это уже больше похоже на то.  — Зрачки Рождественского подарка расширились, когда она зашагала к дому, и струйки дыма клубились у нее под ногами. Она прошла через парадную дверь, оставив Майка и Юки снаружи.

— Где мы находимся?  — спросила Юки.

— Родители Даны.  — Мрачное выражение промелькнуло на лице Майка.  — Дух теряет контроль. Точно так же, как в Прошлое Рождество, это, кажется, вытягивает энергию из печали и гнева.

— Похоже на то.  — Они стояли снаружи, под кружащимся снегом, и снежинки скользили по их телам. Юки посмотрела на дом.  — Так что же нам делать?

Майк кивнул, затем посмотрел на Юки.  — Я собираюсь попытаться соблазнить её. Я думаю, моя магия — единственное, что удерживает её от того, чтобы полностью перейти на темную сторону, так что, возможно, я смогу склонить чашу весов в нашу пользу, заполнив её организм.

— Я согласна.  — Юки оставила свои мысли о выборе им слов 

при себе. Она не знала, какой хаос воцарится в результате такого союза, но догадывалась, что так или иначе все будет запутано.  — Что тебе от меня нужно?

Когда Майк смеялся, это звучало почти как лай.  — Может быть, удержать её от того, чтобы она не раздавила меня между своих бедер?

— У тебя почти взволнованный голос,  — сказала она.

— Ты видела, какая она большая?  — Майк подмигнул.  — Я смирился со своими уникальными навыками и решил, что это та гора, на которую мне нужно взобраться. В конце концов, она в два раза выше меня.  — Он тяжело вздохнул, и его тревога прорвалась наружу.  — А теперь пошли. Давай посмотрим, какое особое чувство вины она запланировала для меня здесь.

Майк исчез за входной дверью. Юки постояла перед входной дверью дома, на мгновение задумавшись, каково было бы раздавить его между своих бедер, затем последовала за ним внутрь.

•  •  •

В доме Даны пахло ароматическими свечами и ветчиной. Старый диван в гостиной был окружен парой столиков из черного дерева, на которых громоздились потрепанные экземпляры "Популярной механики", а на кофейном столике лежала наполовину законченная головоломка. Майк мог сказать, что комнату недавно пропылесосили. В углу комнаты на зарядном устройстве стоял робот-пылесос, покрытый наклейками.

— Ужин в этой стороне!  — Рождественский подарок, объявила заранее.

— Конечно, так и есть,  — подумал Майк, чувствуя, как магия собирается в кончиках его пальцев. Он пытался вести себя спокойно с Юки в отношении своих намерений по отношению к гиганту, но в животе у него была смесь страха и возбуждения.

С одной стороны, ему всегда нравились высокие, мускулистые женщины. Он был уверен, что любой кабинетный психиатр мог бы догадаться почему. Секс с Софией всегда был забавным из-за её роста, но Рождественский подарок была по крайней мере на несколько футов выше. Казалось, она была создана специально для этой его фантазии, и он подозревал, что это дело рук его магии.

С другой стороны, он почувствовал тьму, поселившуюся внутри нее на крыше амбара. Его магия была уничтожена, когда проявилась её темная сторона, и его предвидение было приведено в состояние повышенной готовности. С точки зрения одних только размеров и силы, великанша могла бы легко убить его, если бы захотела, и он подозревал, что ей это почти удалось.

Его план использовать свою магию, чтобы изгнать тьму, был сопряжен с большим риском. Если бы не присутствие Юки, он бы уже обливался потом, оценивая свои шансы на успех.

Войдя в столовую, он увидел, что Рождественский подарок уселась на стул в углу, едва не задевая головой потолок. За деревянным столом ручной работы сидела пожилая пара, Дана и Кецалли. Отец Даны выглядел ученым в жилете-свитере и очках, но мозоли на его руках свидетельствовали об обратном. Её мать была в красивом голубом платье и носила дешевое ожерелье с надписью "Счастливых праздников" из бисера.

Дана была одета в свитер и джинсы, а Кецалли — в фиолетовое платье-свитер. Её волосы были разделены высоким пробором и подстрижены 

по бокам головы, чтобы не спадать на невидимый рог. Майку показалось, что он различает края заколдованного кольца для салфеток, которое скрывало его.

Пока все ели, над столом повисло неловкое молчание. Дана украдкой снимала с вилки кусочки еды и засовывала их в салфетку, лежавшую у нее на коленях.

— Итак, вы двое познакомились на стажировке Даны?  — Мать Даны выдавила из себя улыбку, откусывая кусочек ветчины, затем посмотрела на своего мужа.  — Я думаю, это здорово, что ты заводишь новых друзей.

— Дана мало что рассказала нам об этой стажировке,  — её отец отложил вилку.  — Может быть, вы потрудитесь просветить нас?

— Мы все подписали соглашение о неразглашении.  — Тарелка Кецалли была доверху заставлена едой, и она наколола на вилку пучок зеленой фасоли.  — Они даже держат нас в сверхсекретном месте.

— Это правда?  — Отец Даны не выглядел убежденным.

— Черт возьми.  — Рот Кецалли был слишком набит овощами, чтобы ответить должным образом.

Майк посмотрел на Дану, чтобы увидеть её реакцию. Хотя она поела незадолго до того, как отправиться домой, в её глазах уже было то унылое выражение, которое могло так отталкивать. В худшем случае её родители предположили бы, что их маленькая девочка принимала наркотики, не понимая, что на самом деле она мертва.

Разговор был мрачным, поскольку Дана, казалось, игнорировала своих родителей, в то время как Кецалли говорила по большей части. Отец Даны продолжал бросать странные взгляды на свою дочь, в то время как её мать усердно старалась быть вежливой.

— Теперь это...  — начала великанша.

— Нет, пошла ты, я понял это.  — Майк подошел, чтобы встать рядом с Даной, и понизил голос.  — Хо-хо-хо, из-за тебя убили эту девушку, и теперь это разрушает её загробную жизнь.

— Майк.  — Юки придвинулась к нему с беспокойством в голосе, но он поднял руку, призывая к тишине.

— Нет, подожди, что еще? Ах, да. Вечное проклятие заставило её съесть твою сущность, хо-хо-хо.  — Он пристально посмотрел на призрак рождественского подарка. Её мягкие черты уже начинали ожесточаться, подтверждая его теорию о том, что противостояние духу выявило то влияние, которым обладал Крампус. Пришло время сделать свой ход.

— Значит, ты признаешь, что причинил ей зло?  — Глаза духа уже почернели.

— То, что произошло между Даной и мной, больше никого не касается. Ты знаешь почему?  — Он положил руки на плечи Даны, создавая впечатление, что он прикасается к ней.  — Потому что мы уже подробно говорили об этом. Она не считает меня ответственным, и я пообещал сделать все возможное, чтобы вернуть её к нормальной жизни. Она не какая-то жертва подлого заговора официального представителя Майка Рэдли. Она часть моей семьи.

Темнота отступила, и Рождественский подарок указала на стол.  — Ну, тогда что это? Ты же видишь, что её родителям больно!

— Она бросила своих родителей задолго до того, как я вошел в её жизнь. На самом деле, её приход сюда сегодня вечером был моей идеей. Я хочу, чтобы у нее были эти связи. Чтобы она была 

частью как старого, так и нового мира.  — Он растекся магией по всему своему телу, стараясь не привлекать к себе внимания. Тем не менее, Юки, казалось, почувствовала это и небрежно встала по другую сторону от Кецалли.  — Что произойдет дальше, зависит от Даны.

— Но тогда почему ты...  — Глаза Рождественского подарка расширились, когда Майк стянул с себя рубашку.  — Что ты делаешь?

— Они не могут нас видеть, верно?  — Он бросил рубашку на стол и наблюдал, как она исчезает в ветчине. Расправив плечи, он высоко вытянул руки, обнажив стройные мышцы плеч и спины. С тех пор как он начал заниматься спортом, магия нимф изменила его тело так, что его мышцы выглядели так, словно были высечены из мрамора. Если не считать шрамов на боку и бедре, его торс был стройным и безупречным.

— Да, но это...  — Дух, казалось, лишилась дара речи, когда она уставилась на пресс Майка.

Майк вздрогнул, когда почувствовал, что Юки пошевелилась у него за спиной. Она обхватила его руками за талию и провела когтями по его животу.

— Ммм. Приятный и твердый.  — В её голосе слышалось мурлыканье.  — И ты уверен, что они нас не видят? Мы могли бы сделать... все, что угодно?

— Нет, это неправильно, я...  — Рождественский подарок казалась смущенной. В комнате на мгновение потемнело, когда мир вокруг них загрохотал, но Майк мог чувствовать его магию внутри духа, танцующего так, словно её хотели выпустить на свободу.

— Это верно,  — сказал он ей.  — Мы могли бы сделать все, что угодно, прямо у них на глазах, и они бы об этом не узнали.  — Теперь он испытывал свою удачу, и в животе у него образовывался ледяной комок. Тьма внутри духа вырывалась наружу, заставляя левое веко Рождественского подарка трепетать.

Сцена вокруг них растаяла, и теперь они стояли в святилище Рату в центре Лабиринта. Нага сидела в шезлонге с чашкой чая в одной руке и обращалась к Опал, которая сидела в большой пластиковой ванне.

Черты лица Опал были блестящими, как расплавленный воск. В центре её тела парил стеклянный флакон примерно там, где должно было находиться её сердце. Она жестикулировала руками Рату, у которой на плече была Голубая для перевода.

— Она сказала, что на ощупь жарко,  — сказала ей Голубая.

— Это было бы новым заклинанием,  — сказала Рату усталым голосом.  — Остаточная магия от использования сырья для восстановления и укрепления её ядра. Это пройдет, но ты будешь сильнее, чем когда-либо.

Отвлекшись на Рату, Майк не смог убраться с дороги, когда Рождественский подарок схватила его за шею и подняла в воздух. Её щеки пылали, и она тяжело дышала, но темнота нависала над ней, как облако. Юки забралась на спину великанши и попыталась обхватить её руками за шею.

— Непослушный... очень непослушный...  — Лицо Рождественского подарка исказилось, когда она попыталась сосредоточиться на Майке.

Хватая ртом воздух, Майк сжал руками толстые запястья духа и высвободил свою магию. Оно закрутилось спиралью вокруг мускулистых рук призрака, а затем 

вошло в её открытый рот, наполняя её магией.

Сцена промелькнула снова, и теперь они стояли в квартире. Там было пусто, но в углу стояла украшенная елка. Комната переместилась, и теперь они находились в вестибюле отеля. Санта-Клаус приезжает в город,  — прогремело из динамиков, когда за стеклянными дверями разразился жестокий шторм. Они продолжали в том же духе несколько мгновений, телепортируясь в случайные места, пока Майк не упал на землю.

Когда он ударился об пол, то оказался в темной комнате, освещенной единственной лампочкой, свисавшей с потолка. В воздухе повеяло холодом, и он встал, чтобы увидеть, что Рождественский подарок и Юки исчезли. Грязный пол и покореженные половицы над головой привели его в подвал, но где?

— Что за хрень?  — Он потер руки и повернулся, затем замер. В углу стоял деревянный стул, к раме которого были прикручены металлические полосы. В кресле сидела человеческая фигура, но большие куски её отсутствовали. Вместо крови и внутренностей были просто пустые отверстия с обнаженными венами и мышцами, как будто их случайно вскрыли и части были утеряны. Темные пятна, похожие на пепел, клубились внутри фигуры и вокруг нее, а её голова отсутствовала от носа и выше.

Рот застыл в беззвучном крике. Фигура вырывалась из своих пут. Без головы нельзя было быть уверенным, но Майк узнал металлическое кольцо на одной из рук. В последний раз он видел его на человеке, которого считал давно умершим.

— Амир?  — Его голос был едва слышен, и фигура вздрогнула, как от удара. Охваченный ужасом, Майк попятился. Ледяное ощущение пробежало по его телу, когда с лестницы в комнату вошла фигура. Её черты были скрыты большой шляпой, которую она носила. Когда она подняла глаза, зрачки были малинового цвета.

— Кто там?  — спросил он зашипел, глядя прямо на Майка. Это было почти так же, как если бы незнакомец высасывал энергию из комнаты.

Ошеломленный, Майк был схвачен сзади сильной рукой, и сцена исчезла. Он опрокинулся навзничь и теперь находился в самом разгаре масштабной корпоративной вечеринки. Окруженный сильно выпившими мужчинами и женщинами, он, спотыкаясь, поднялся на ноги и вздрогнул, когда сквозь него прошла женщина.

— Я не хотела тебя уронить.  — Голос позади него сочился чувственностью, и он обернулся, чтобы увидеть, что Рождественский подарок стоит посреди комнаты. Её мантия была распахнута, открывая обнаженное тело.

— Где Юки?  — потребовал он ответа, осознавая, что глаза Рождественского подарка теперь светятся голубым. Это был цвет его собственной магии. Темнота внутри духа была сжата в крошечный шарик глубоко внутри.

— Вот.  — Голова Юки высунулась из-за плеча Рождественского подарка. Она цеплялась за мантию призрака, и на её лице было напряженное выражение. Кицунэ упала на землю и потеряла сознание.

— Что ты с ней сделала?  — спросил Майк.

— Это последнее временное искажение было довольно сложным,  — ответила Рождественский подарок.  — Мы прошли через трудный период, и именно так я потеряла тебя.

— Я в порядке,  — добавила Юки.  — Просто нужно отдышаться.

Майк кивнул, затем посмотрел на духа,  

которая двигалась к нему. Он почувствовал её намерение, когда оно нахлынуло на него, и его магия откликнулась. Теперь она стояла почти на высоте десяти футов, а её голова не доставала до потолка меньше чем на фут. Двигаясь целеустремленно, она обхватила его руками за бока и подняла в воздух, затем прижала к стене.

— Теперь ты мой, малыш.  — Её голос был хриплым, а в глазах ясно читалось желание. Член Майка ожил, теперь ему было неудобно в тесноте его штанов, когда она прижалась к нему всем телом. На мгновение весь его мир превратился в пару массивных грудей, но он смог поднять голову вверх, чтобы глотнуть воздуха.

Нетерпеливые пальцы стянули с него брюки и боксеры, раздевая его так, что ткань свисала с его лодыжек. Когда дух схватила его за член, она тихонько взвизгнула.

— Это первый раз, когда я открываю что-то на Рождество,  — сказала она, поглаживая его эрекцию.

— Это мой первый рождественский подарок,  — ответил он, затем неловко сжал её груди руками. Они были такими большими, что он не мог сообразить, к чему прикоснуться в первую очередь. Подбрюшье? Начать с боков и продвигаться вверх? Сосредоточиться на соске?

Его магия хлестнула по нему, как хлыст, настраивая его на её нужды и желания. Одной рукой он посылал искры, которые танцевали на одном из её сосков, в то время как другой он втягивал в рот. Он был огромным, с ареолой размером с его лицо. Все ещё ощущалась некоторая неловкость, но теперь он добивался должного прогресса.

Кровь бросилась ему в голову, когда Рождественский подарок развернула его, а затем положила на ближайший стол. Она терлась промежностью об одну из его ног, когда он сидел на краю, свесив ноги над полом.

Она нависла над ним, поглаживая его парой пальцев. Он застонал и откинулся назад, предоставляя ей лучший доступ.

Отойдя в сторону, Юки приподнялась, пока не оказалась сидящей. Она на мгновение прищурилась, затем тихонько вздохнула.

— Ты должна попробовать пососать его,  — сказала она.

— Какая восхитительная идея.  — Рождественский подарок положила голову Майку на колени и осторожно облизала его член, прежде чем взять его в рот. Её массивный язык ласкал нижнюю часть его члена, когда она легко приняла его на всю длину.

— Да, это хороший призрак.  — Майк положил руки ей на затылок, но не стал утруждать себя тем, чтобы направлять её. Даже когда она приняла его на всю длину, он едва коснулся кончиком её языка. Было странно испытывать минет, когда он не занимал так много орального пространства, и она достаточно хорошо справлялась одним только своим языком.

Рождественский подарок прикрыла рот рукой. Подняв её голову со своих колен, он увидел дьявольскую ухмылку на её лице.

— Я думаю, ты все понял наоборот.  — Поднявшись, она схватила его за ноги и перевернула на спину. Его ноги были сведены вместе, а затем подняты вверх, отчего его член высвободился из-под нее.

— Что ты делаешь?  — Майк оглядел свои ноги 

и увидел, что её халат теперь полностью расстегнут. Массивные половые губы, похожие на рождественскую ленту, свисали между ног духа.

— Ты здесь не главный,  — сообщила она ему.  — В конце концов, сегодняшний день принадлежит мне.

Подавшись вперед, она легко приподняла свои бедра над его и прижалась к нему всем телом. Она стояла у самого края стола, слегка наклонившись вперед. Когда их тела слились воедино, он внезапно испугался, что стол рухнет под их общим весом.

Остановившись только для того, чтобы как следует прицелиться в его член, Рождественский подарок опустилась на него. Она застонала, когда он проник в нее, покачивая бедрами, чтобы найти лучший ракурс. Её руки лежали на бедрах Майка, удерживая его на месте.

— Срань господня,  — пробормотал он, надавливая на её грудь. Она застонала, когда он прикоснулся к ней, не подозревая, что это был акт самосохранения. Она была не только гиганткой, но и обладала крепкими мускулами. Он задавался вопросом, насколько в этом была его собственная вина. Не зная, какой она была до объединения с его магией, он мог только предположить, что предыдущие воплощения не требовали такого большого мышечного тонуса.

Рождественский подарок теперь прижималась к нему всем телом. Его магия циркулировала по телу, стремясь укрепить конечности для занятий сексом. Он почувствовал, как что-то толстое отскочило от верхней части его паха, и заглянул себе между ног, чтобы увидеть, что у духа был огромный клитор, похожий на кончик большого пальца.

Его тело ухватилось за эту информацию. Просунув одну руку между ног, он погладил этот удлиненный бугорок, щекоча его волшебными искрами, которые исчезли в Рождественском подарке. Дух застонала, и её ритм замедлился, когда она заставила себя опуститься. Теперь весь член был внутри нее. Её глаза были закрыты, когда она прикусила губу. Эти густые кудри частично закрывали ему обзор, но он без труда разглядел её лицо.

Обычно его магия приводила обе стороны в состояние повышенной стимуляции, но он, казалось, знал, что дальнейшее поощрение великанши может убить его. Магия в его теле соединилась с её и создала странное пульсирующее ощущение, которое двигалось взад и вперед между ними. Это вознаграждало Рождественский подарок всякий раз, когда она попадала в ритм, но Майк не знал, сколько ещё он сможет продержаться. Он просунул предплечье между грудей своей партнерши, прижимая его к её грудине. Эти великолепные, свисающие шары качнулись так близко к его лицу, что он высунул язык, чтобы облизать их.

Стол заскрипел под их весом, пока вечеринка продолжалась вокруг них. Проходящие мимо люди время от времени ставили напитки, которые проходили прямо сквозь них, не подозревая, что Майк доминировал в разгар их корпоративной вечеринки. Теперь его ноги дрожали, когда великанша продолжила, и ему пришло в голову, что у нее, возможно, такая же выносливость, как у него.

Сверху послышалось движение, а затем там оказалась Юки. Сидя, расставив ноги по обе стороны от головы Майка, она теперь обхватывала великаншу руками за плечи. Дух 

на мгновение остановилась, но продолжила, как только поняла, что кицунэ здесь только для того, чтобы помочь.

— Неприятности, в которые ты попадаешь,  — пробормотала Юки, глядя на Майка сверху вниз.  — Это второй раз, когда мне приходится помогать тебе кого-то трахать.

Какой бы остроумный ответ он ни приготовил, он испарился, когда почувствовал покалывание по всему своему члену. Озадаченный, он посмотрел вниз и увидел, что по всем его ногам скапливаются электрические разряды. Они были красными и зелеными, точно такими же, как половые губы призрака, и начали переходить с её тела на его.

— О-о-о,  — прошептал он. Наверху хрюкающая женщина казалась чуть более неистовой, когда стол застонал под ними. Это должно было быть неотъемлемой частью разума духа, потому что обычный предмет мебели никак не мог справиться с таким надругательством.

Появилось ещё больше искр, и Юки смотрела на них широко раскрытыми глазами, пока они перемещались по животу Майка и исчезали вокруг его торса.

— Это то, о чем я думаю?  — спросила она.

Майк кивнул, глядя в её зеленые глаза. Он даже не смог ответить. Рождественский подарок теперь навязывалась им обоим, преследуя свой надвигающийся оргазм, в то время как мерцающие огни наполняли комнату. Вся его физическая энергия была сосредоточена на том, чтобы не распластаться под ней, а его мозг был отвлечен приятной волной, пробежавшей по всему его тазу.

Эта женщина-гора вот-вот должна была взорваться, и он собирался увязнуть в этом.

Рождественский подарок глубоко вздохнула и задержала дыхание, а её лицо покраснело. Теперь её бедра врезались в него достаточно сильно, чтобы он спиной почувствовал удар. Юки упала вперед на руки, и её тело теперь служило вторым столом, в то время как груди гиганта прижимались к её спине.

— Почему она такая тяжелая?  — спросила она, вздрагивая от каждого толчка.  — Она же гребаный призрак!

Это был хороший вопрос, но у Майка не было возможности обдумать его. Давление усилилось, и на лице духа появилось отчаянное выражение. Тихие стоны срывались с её губ при каждом толчке, и было ясно, что у нее возникли проблемы с достижением кульминации. Трение между ними резко уменьшилось, когда соки Рождественского подарка пропитали его промежность.

Если он в ближайшее время не отпустит её, она раздавит его. Он не мог поддерживать какой-либо контакт с её клитором и отвел руку назад, чтобы помочь поддержать Юки снизу. Закрыв глаза, он ухватился за магию глубоко внутри и собрал её в нижней части своего тела. Она пульсировала, как бьющееся сердце, а затем послала прилив тепла к его члену. Ожидая, что его магия войдет в великаншу и заставит её кончить, он с удивлением почувствовал припухлость по всему паху.

Застонав, его член расширился, чтобы наполнить дух. Это было похоже на то, как будто у его эрекции была своя собственная эрекция, увеличивающаяся в обхвате и становящаяся ещё тверже. Гладкие внутренние стенки киски Рождественского подарка внезапно прижались к нему со всех сторон, и дух задохнулась над ним.

— Что 

бы ты ни делал, это работает,  — проворчала Юки. Её лицо теперь было в нескольких сантиметрах от его живота. Груди кицунэ нависали над его лицом, время от времени задевая его нос.  — Я не знаю, сколько ещё смогу продержаться.

Внутри влагалища Рождественского подарка он почувствовал нарастание статического электричества, когда её магия привязалась к головке его члена. Это было похоже на магнитное притяжение, и воздух вокруг них стал тяжелым, когда в воздухе появились мигающие огоньки.

— Это ты?  — Юки ахнула, наблюдая за огнями. Они кружились вокруг стола, разлетаясь по комнате и исчезая между посетителями.

— Я... не...  — Становилось трудно дышать, когда великанша навалилась на них обоих и издала рев, когда их магия соединилась. Он напрямую подключился к её источнику сексуальной энергии, и его магия вылилась в Рождественский подарок.

Смех рождественской вечеринки вокруг них сменился криками удивления, когда кто-то споткнулся и упал на стол. Одна из ножек хрустнула, и еда вместе с Майком полетели на землю. Вместо того чтобы упасть, сильные руки обхватили Майка за спину, удерживая его и Юки на месте, когда Рождественский подарок прижалась к нему, покрывая его промежность липкой жидкостью, когда она кончила.

Темный сгусток энергии вырвался изо рта духа, нависнув над ними подобно сердитой грозовой туче. Он принял форму головы дьявола, дополненной клыками и длинным языком, который попытался наброситься на Майка. Когда она соприкоснулась с его кожей, магические искры отскочили от его тела и поползли вверх по лицу дьявола. Раздался громкий хлопающий звук, когда рой выдохся и превратился в черный песок, который исчез, ударившись о землю.

Майк изо всех сил пытался отдышаться, но волшебство, которое он вложил в Рождественский подарок, теперь возвращалось к нему. Теперь он поддерживал тело Юки своими руками, сжимая её торс, чтобы удержать на месте. Магия распространилась по его яйцам, циркулируя в паху. Это ощущение окружило его энергетическим полем, и он открыл глаза ровно настолько, чтобы увидеть, что искры теперь тоже пляшут по телу Юки.

Мир вокруг них померк, когда он взорвался, кончая так сильно внутри Рождественского подарка, что каждая мышца его тела напряглась. Потоки спермы хлынули в призрака, наполняя её спермой и магией. Красные, зеленые и белые молнии заплясали по их телам, когда начался магический шторм.

Рождественский подарок опрокинулась навзничь, увлекая за собой Майка и Юки. Майк выскользнул из нее как раз перед тем, как она ударилась о землю, а Юки в последнюю секунду вырвалась из его рук.

— Клянусь богами, я никогда не испытывала такого наслаждения!  — Рождественский подарок откинула волосы с её лица и улыбнулась.  — Такая радость, заключенная в таком крошечном мгновении!

Майк стоял над ней, а его член был настолько набухшим, что это было почти больно. Тяжело дыша, он упер руки в бока и уставился на нее. Дух была в полном беспорядке. Её волосы разметались вокруг и под ней, как накидка. Она рассмеялась, одной массивной рукой играя со своим клитором. Магия утекала от нее 

и дрейфовала по вечеринке, как светлячки.

У него болела спина, а ноги ныли от того, что он был согнут. Он был совершенно уверен, что у него останутся синяки, но его член все ещё был таким твердым, что казалось, он вот-вот сломается.  — Мы не закончили,  — сказал он ей и щелкнул пальцами.

Рассеянные по комнате искры сосредоточились на великанше, и она застонала, раздвигая для него ноги. Он опустился на колени между ними и просунул свой член между лентами её киски, вздохнув, когда их сладкое тепло снова окутало его. Зарывшись лицом между её грудей, он трахал её сверху, концентрируясь на этой бурлящей массе энергии в её сердцевине.

Магия пульсировала между ними взад и вперед, и когда она попыталась сесть, он нашел в себе силы опустить её обратно. Дух закричала от радости, распевая рождественские гимны, когда он снова наполнил её, убедившись, что его магия проникает в каждый уголок и трещинку её существа. С громким криком он взорвал её внутренности таким количеством магии, что чуть не потерял сознание.

Его член уменьшился до своего обычного, вялого размера, когда он обмяк на её теле. Призрак рождественского подарка заключила его в объятия и вздохнула. Несколько темных облачков рассеялись от её дыхания, как туман. Они издали рычащий звук, прежде чем исчезнуть, и последнее влияние Крампуса окончательно исчезло.

— Я приняла решение,  — заявила она.  — Сейчас время отдавать, а не брать. Мы должны приносить радость другим, а не сосредотачиваться только на удовольствии, которое мы приносим себе.

— Это код, означающий, что ты официально на нашей стороне?  — Юки сидела на коленях с напряженным выражением на лице. Она теребила прядь волос.

Великанша кивнула, затем протянула руку.  — Прикоснись к моим пальцам,  — прошептала она.

Юки схватила предложенные пальцы, и комната растаяла. Появившаяся новая комната выглядела иначе, чем остальные. Это была большая спальня с массивной кроватью, и вся мебель была вырезана вручную из дерева. Большие окна смотрели в небо, а над головой плясало северное сияние. В камине, достаточно большом, чтобы в него могла въехать машина, ревел огонь, а в углу стояла рождественская елка. В полу была прорезана дыра, и корни деревьев глубоко ушли в почву под ней.

— Где мы находимся?  — спросил Майк.

— Я отвезла тебя в безопасное место. Поступив так, Крампус узнает, что я больше не служу ему. Боюсь, это означает, что мои силы теперь ограничены, поскольку я больше не служу хозяину этого царства.  — Она погладила Майка по голове, затем выбралась из-под него. Она подпоясала свою мантию и усмехнулась.  — Это было поучительно и весело, хранитель, но я должна откланяться и внести свой вклад любым возможным способом.

— Куда ты направляешься?  — Юки впилась взглядом в духа с такой силой, что Майк удивился.

— У меня много дел. Я, может быть, и свободна от его дурного влияния, но мои братья и сестры — нет. Это темная ночь для Северного полюса, и я бы помогла стать светом, который вернет её 

к жизни.  — Она отвернулась от них, когда дверь в спальню открылась и вошла женщина.

— Клянусь бородой Санты,  — прошептала новоприбывшая, приложив руку к губам. Это была пожилая женщина с волосами, собранными в пучок, и в красно-зеленом неглиже, которое почти не оставляло простора воображению.  — Рождественский подарок, это действительно ты?

— Да.  — Дух опустилась на одно колено и склонила голову.  — Я свободна от темного влияния Крампуса и стремлюсь загладить свою вину. Я пришла сюда, чтобы найти тебя и попросить о помощи.

— И кто такие... эти?  — Женщина нахмурилась, а ход её мыслей сошел с рельсов, когда она уставилась на обнаженное тело Майка.

— Крампус послал меня убрать их любыми необходимыми средствами. Они были моей добычей, но теперь наши союзники.  — Рождественский подарок повернулась и подмигнула Майку.

— Я Майк, это Юки.  — Майк, поняв, что женщине глядеть неловко, прикрыл свою промежность.  — Мы, э-э...

Женщина покачала головой.  — Это не моё дело. Если вы здесь, чтобы помочь спасти моего мужа, мне все равно, насколько хорошо вы одеты. Вы двое выглядите усталыми, так что, пожалуйста, чувствуйте себя как дома.  — Она указала на кровать.  — Мне нужно многое обсудить с этим духом, прежде чем она... Подожди, как ты женщина?

Рождественский подарок усмехнулась.  — Это была интересная ночь. Не бойся, Хранитель, ибо ты находишься в присутствии владычицы Северного полюса, миссис Клаус. Она — единственное существо, которого Крампус боится больше всего на свете.

— Вот почему он держит моих эльфов в заложниках, чтобы держать меня здесь взаперти.  — Лицо миссис Клаус покраснело, и она хмуро уставилась в пол.  — Двурогий вынюхиватель задниц.

— Пойдем, мама. Давай обсудим то, что мы оба знаем. Как только эти двое полностью отдохнут, я верю, что они станут ценным подспорьем в наших усилиях.

— Хм.  — Миссис Клаус выглядела сомневающейся, но кивнула.  — Я принесу вам двоим что-нибудь поесть через пару часов. Сегодня вечером у меня не было настроения печь, но я что-нибудь приготовлю. Вы оба выглядите слишком худыми. Молодой человек, не стесняйтесь найти свою одежду и действительно надеть её.

— Да, мэм.  — Ответ Майка вырвался у него почти подсознательно.

Миссис Клаус и Рождественский подарок ушли, а дух пригнулась, чтобы пролезть под дверью. Как только дверь закрылась, Майк выдохнул и сделал несколько шагов по направлению к кровати. Он сидел на краю матраса, свесив ноги чуть выше пола.

— Так это действительно произошло,  — пробормотал он, затем посмотрел на Юки. Она смотрела на дверь, и её руки теребили ткань на бедрах.  — Эй, ты в порядке?

Кицунэ выдохнула и подошла к нему, затем положила руку ему на грудь. Легким толчком она толкнула его на кровать.

— Юки?  — Он с изумлением наблюдал, как она задрала мантию, обнажив бедра, а затем забралась на него сверху. Её хвосты веером рассыпались по его ногам, щекоча кожу.

— Я думала, они никогда не уйдут. Тебе лучше выпить ещё немного сока,  — сказала она ему, затем приблизила своё лицо к его лицу. Теперь, когда она была близко, он 

мог чувствовать это. Остаточную магию от его сексуального контакта с великаншей. Это распространилось повсюду, и не было ничего удивительного в том, что кицунэ попала под перекрестный огонь. Глубоко в её груди он почувствовал, как она напряглась, готовая наброситься в любой момент.

— Мне... возможно, понадобится минута,  — признался он. Его спину свело судорогой, как только он принял горизонтальное положение. Все его тело болело. Потребовалось некоторое усилие, чтобы поднять его руки и обхватить ими талию Юки. Его руки естественно вписались в изгибы выше её талии. Он хотел спросить так много в тот момент, боясь, что его магия вот-вот навредит отношениям, которые у них уже были. Для нее это был настоящий момент уязвимости, и он не хотел случайно воспользоваться этим.

— Я в порядке, если не торопиться.  — Теперь её зеленые глаза сияли, когда она положила руки ему на плечи и приблизила своё лицо к его лицу.  — Просто до тех пор, пока мы продолжаем двигаться вперед, я думаю, что все будет просто прекрасно.

Он не знал, как реагировать, и у него не было выбора. Она прижалась губами к его губам, и он почувствовал мгновенную связь, которая выходила далеко за рамки физических удовольствий, которые он испытал с Рождественским подарком. Это было одновременно волнующе и пугающе, и все сомнения, которые у него были, рассеялись от мягкого прикосновения её языка к его языку.

Его магия снова ожила, наполняя его конечности новой энергией. Его суставы расслабились, позволив ему двигать руками и исследовать тело Юки. Казалось, что времени будет предостаточно, и было бы неплохо для разнообразия не торопиться.

— Подожди.  — Она с улыбкой отодвинулась от него и распахнула своё одеяние, обнажив грудь. Когда она снова легла на него, он был удивлен тем, какой теплой была её обнаженная кожа по сравнению с его.  — Поцелуй меня ещё немного, хранитель.

Он с радостью подчинился.

За окном наверху завывал ветер, разбивая снежинки о стекло с такой силой, что они образовывали хаотичные фракталы, которые обхватывали деревянную раму.