Вольная птица. Часть 1

На ветру колышется голое дерево. Ветви без листьев рисуют коричневые штрихи на небе. Солнца здесь практически никогда нет. Дует ветер, идет мелкий дождь, а вдали протягивается железная дорога, тянущаяся в обе стороны за мутным горизонтом, кажется, что она не имеет начала и конца одновременно. Непрочитаемые буквы почти сотерлись со временем на железнодорожной станции. Льется противный мелкий дождь. Капли воды скатываются по трех оставшихся буквах "нск". Скамейка под этими буквами завалена желтыми мокрыми листьями. В воздухе плавает пыль от дождя. Здесь всегда осень.

Также здесь есть поселок, где расположены трехэтажные строения, выглядящие так, будто их спланировал безумный архитектор случайно. Есть школа и продуктовый магазин, который работает только до полудня и только четыре дня в неделю. Некогда был горнорудный комбинат, но он обанкротился десять лет назад. Есть полуразрушенная гостиница, в которой редкие гости просыпаются каждый раз, когда поезд проносится через станцию без остановки. Также есть почта, полицейский участок и глубокая черная бедность.

Поезда очень редко останавливаются здесь. Скорый поезд в Омск проходит без остановок, 48-й поезд делает пятьминутную остановку и спешит как можно быстрее уехать, а 39-й останавливается на пятнадцать минут, но пассажиры обычно не выходят из вагонов - у них свой мир, который чужд им этому месту. Кажется, что его просто нет. А те, кто все же выходят из поезда, смотрят по сторонам и пытаются понять, на самом ли деле они здесь. Некоторые из них направляются в буфет, расположенный прямо на станции чтобы выпить чаю, а некоторые из любопытства хотят узнать что именно предлагают в этом месте.

Однако сейчас вечер. Небо продолжает обрушивать на землю капли дождя. Кафе закрыто. Освещено лишь одно окно на первом этаже. Через мутное треснувшее стекло виден непонятного оттенка потрепанная стена, небольшая картина, висящая на веревочке на гвозде, каким-то образом воткнутом в стену, и столик, покрытый клетчатой скатертью. За столиком на стульях, напротив друг друга, сидят девушка и полновесная женщина, разговаривая о чем-то.

— Тоня, ты бы пошла домой, рабочий день закончен, ты и так уже все вилки несколько раз вымыла — сказала полновесная женщина в белом поварском халате.

— Сейчас, тетя Галя, сейчас пойду, ещё немного только посижу — ответила девушка, укутываясь в шерстяной платок и бросая грустные взгляды в темное окно.

Антонина работает посудомойкой в этом кафе. Работа, конечно, не супер, и платят копейки, но платят, а здесь это самое главное. Здесь работу имеют далеко не все, хватаются за любую.

А у Тони престарелая мать, возраст делает о себе знать — болеет, младший брат, школьник, нужно помогать ему встать на ноги, становиться человеком. По местным стандартам все в порядке, было бы только работа...

— Я завтра как обычно, в семь — сказала девушка, одевая тонкий плащик у дверей — может быть чуть раньше.

— Хорошо будет тебе — тетя Галя передала девушке пакет с парой булок — 39-ый завтра в девять часов. Поспи, отдохни. Вот это для Сережки...

— Большое спасибо... За все... — Тоня положила пакет с подарками в боковой карман плаща и скромно улыбнулась перед тем как выйти за дверь.

На улице ветер стал сильнее. Дождь бьет по лицу. Где-то вдали слышен свист приближающегося поезда. Антонина хочет стать этим поездом, локомотивом, прицепить к себе мать и брата, как вагоны, и уехать из этого места далеко-далеко, куда глаза глядят. Отбросить все проблемы жизни в печь — уголь, дрова, бумагу. Даже самой тащить было бы лучше, лишь бы двигаться, ехать, жить... Но только поезд движется по рельсам, проложенным кем-то и куда-то.

В подъезде влажно и пахнет грибком. На лестнице царит тьма, только небольшое окно проникает светом в эту непроглядную тьму. Под ногами слышен хруст осыпавшегося штукатурного наслоения. Здесь и там местные бездомные собаки расставили свои "западни".

Её квартира находится на втором этаже, слева от лестницы. Тоня открыла дверь по ощущениям, вставляя ключ в замок. Дверной звонок не работает, а стучать нет нужды - задача открыть дверь для её больной мамы с её больными ногами не из легких. Брат усердно учился и уже, вероятно, спит. Завтра у него школа. Ему нужно хорошо учиться.

В квартире тихо и темно. Из кухни доносится едва слышное тиканье настенных часов. В маленькой комнате сквозь сон слегка кашляет мама. Девушка сняла мокрый плащ и сапоги. На кухню она не пошла, потому что уже поела на работе. Это тоже имеет свои плюсы.

Она скользнула в ванную. Включила воду, чтобы напор стал слабее - нужно экономить воду, и сильный напор и глубокая стальная раковина разбудят всех в квартире. Набрала полные ладони немного теплой воды и с удовольствием умылась. Девушка посмотрела на свое отражение в зеркале: голубые уставшие глаза, промокший локон светлых волос, который прилип к лбу...

... сливая воду, девушка заметила большого чёрного жучка, бегущего по крышке сливного бачка. Тоня боится жучков, особенно таких крупных. И что они делают здесь? В доме почти нет еды...

Тоня прошла в комнату. Она делит большую комнату со своим младшим братом. Комната разделена шкафом и ширмой на две примерно одинаковые половины. Включив настольную лампу и повернувшись спиной к ширме, Антонина сняла кофточку и футболку. Расправила постель, сняла джинсы. По вполне очевидным причинам девушка всегда спала, как минимум, в трусиках - ночные платья она не любила. Так приятно лечь в кровать, ощущая на коже прохладное постельное белье, чувствуя приятную свежесть каждой клеточкой тела... У неё не было парня, в поселке парней было мало, и нормальных можно пересчитать по пальцам, да и они уже заняты. Все остальные либо бездельничают либо уехали.

У нее был один молодой человек, то есть они встретились только раз. Он работал грузчиком на грузовом терминале. На втором свидании, прикоснувшись к Тоне за складами, он небрежно оставил ее рядом с ящиками, стянул с нее штаны и поднял кофту, порвав трусики... Он даже не подумал о том, что она могла быть девственницей, осознав это лишь тогда, когда увидел свой окровавленный член в полутьме. Это было больно и обидно... и холодно...

Может быть, у них что-то бы получилось, но вскоре он уехал в другой город на заработки без Антонины.

Иногда ночью, когда брат и мама спали, девушка осторожно ласкала свое тело, стараясь быть как можно более бесшумной. Она закрывала глаза и нежно проводила ладонями по своей юной груди. Затем опускала руку все ниже, поглаживала животик и дальше - через резинку трусиков... Ее пальцы касались самых интимных мест, которые никогда не знали мужского прикосновения. Поглаживая половые губки, она трогала свое самое драгоценное девичье сокровище, чувствуя сладостное возбуждение, учащенное дыхание... В этот момент она всегда останавливала себя, боясь разбудить всех в квартире. Такие дела.

Тоня быстро сняла лифчик, выключила свет и пряталась под одеяло. Скоро придется встать.

- Сашка, поторопись! Что ты там делаешь?! - рассердилась тетя Галя на официантку Александру. - 39-й стол на перроне, скоро подойдет 90-й. Неси подносы и готовь стаканы. Клиентов нужно встречать поскорее!

Тетя Галя сильно толкнула официантку Шуру в спину. Она явно была расстроена. В кухне буфета царил густой пар, фигуры в белых халатах и колпаках двигались туда-сюда.

Главная шеф-поварша подошла к раковине.

— Тося, здесь такое дело — мягко, убедительно, словно извиняясь, произнесла она.

— Что случилось, тетя Галя? — спросила Антонина, полоскающая тарелку.

— Понимаешь, дело такое... Тебя хотят уволить, Семен Семеныч уже подписал... Я не могу ничего сделать — сказала женщина, глядя куда-то в сторону.

Тоня опустила руки. Струя воды, разбиваясь об тарелку, щедро обрызгала ее передник. Взгляд направлен в стену.

— Тебе выплатят за три месяца... — тетя Галя обняла Тоню за плечи — возможно все наладится и мы поможем: иногда у нас остается мясо и хлеб... Разрядка составов, понимаешь...

Она сказала еще что-то, но Тоня не слышала. Тетя Галя после некоторого времени отошла.

Уволили.

Девушка опустила глаза вниз. Ладони, пальцы разбухли от воды, побелели. Что делать теперь?...

Сумерки наступали. В окне сторожки бились капли дождя. Скоро снежинка сменит дождь. Скоро придет зима.

— Может быть, я пошла бы работать машинистом или помощником — мечтательно проговорила Антонина — заработала бы деньги и увидела бы города...

— Ох, бедняжка ты — со вздохом проговорил дед Павел, местный сторож — у тебя же нет образования, да и не берут женщин в машинисты такие...

— Тогда проводницей... — продолжала девушка плыть в своих мыслях.

— У-у-у, дорогая моя, там знаешь какие связи нужны? — ответил дед Павел, затягиваясь папиросой — все через связи сейчас и происходит...

В печке трещат дрова, язычки огня рассеивают темноту комнаты. Тело наполняется ленью, так не хочется никуда идти...

Мама стоит в узкой прихожей, ее ноги болят.

— И куда же ты побежала? — шепчет она громко. — Сережка заболел, его нужно отвезти в райцентр. У него температура. Пока я спала, а теперь не знаю, что делать, он сейчас спит.

— А как на работе? — спрашивает мать, переходя из гнева в сострадание.

— Меня уволили! — девушка бросается в объятия матери, плача.

— Уволили?! — кричит девушка, не сдерживая слез.

— Уволили! Мама, понимаешь?! УВОЛИЛИ!

Ее последний крик кажется способным разорвать этот шар на части и поглотить всю Вселенную.

— Уволили, мам, понимаешь... — прошептала она, сильно обнимая мать.

— Ну будет все хорошо... — ответила женщина, гладя светлые волосы дочери.

Слезы в глазах у обеих. И скоро зима.

«Помогите прошу помощи». Буквы на куске картона написаны аккуратно, простым карандашом. В воздухе витает белая пыльца, руки, держащие плакат, покрыты морщинами. На платформе стоит девушка и держит в застывших руках плакат с четырьмя ужасными словами только для нее. Она одета в те же осенние сапоги и такой же осенний плащ. На голове у нее шерстяной шарф.

Скоро придет 38-й поезд. Если повезет, может быть, кто-то выйдет на платформу. Может быть, они помогут. Если, конечно, очень повезет. Сережка, кажется, выздоровел, но все еще носится с соплями. Врач опасается осложнений. Скоро не будет денег на оплату жилья. Тоня достала из кармана четыре монеты: два пятирублевых и одну рублевую и двушку.

Приближающийся поезд подал свисток. Девушка подняла глаза. У нее появилась улыбка надежды на губах. Голубые глаза, кажется, стали безжизненными. Или это только так кажется.

Поезд остановился на платформе, издавая громкий свист. Тоня сосредоточенно смотрит вниз, испытывая стыд. Если бы она могла смотреть людям в глаза, ей бы больше помогали. Но никто не выходит из поезда...

— Эй, девушка... Девушка! — Тоня услышала голос сверху. Она подняла взгляд. На пороге вагона стояла плотная проводница в форменной шапке и пальто.

— Кто ты такая? Зачем здесь стоишь? — спросила женщина.

— Ищу деньги на пропитание, — чуть слышно ответила Тоня, не поднимая глаз.

— Подойди сюда, не бойся — проводница махнула рукой.

Тоня отрицательно кивнула головой и отступила на шаг назад.

— Не бойся, состав будет стоять здесь ещё сорок минут, и никто не выйдет в такую погоду. Мы можем присесть в купе и выпить чаю вместе — проводница протянула руку.

После некоторого колебания, девушка схватилась за протянутую руку и вошла в вагон...

— Проходи — проводница Антонина позволила ей пройти в служебное купе, — садись.

Девушка уселась на краешек нижней полки.

— Маша, принеси нам чай и что-нибудь ещё проверь там! — проводница крикнула в открытую дверь купе.

— Ну, рассказывай, давай... — проводница обратилась к Тоне, сев напротив нее. — Что случилось?

Тоня рассказала все подробности. Она рассказывала, глазея в окно купе, где первые снежинки закружились за стеклом и упали на серую землю. Женщина внимательно слушала, изучая девушку.

— Вот что... — произнесла женщина, когда Антонина закончила свой рассказ. — Приходи завтра утром в 8 часов на станцию. Будет поезд номер 110. Подойдешь к первому вагону и скажешь, что от Алевтины Сергеевны, то есть от меня. Проводница позволит тебе пройти. Поезд будет доходить до Манино, а там находится локомотивная бригада с общежитием. Я найду тебя там.

— А вы думаете, в школу проводниц возьмут?! — заинтересовалась девушка, пристально глядя на Алевтину Сергеевну.

— Может быть и возьмут — ответила та после небольшой паузы — способствую...

— Мама! Меня берут в школу проводниц!! — воскликнула Тоня, бросившись на шею матери.

— Будь ты благословенна, доченька... — ответила женщина, обнимая дочь.

— Ты уедешь от нас, да? — появился брат в дверях комнаты — будешь навещать?

— Сережик, я никуда не уеду! — покачала головой девушка, причесывая брату волосы — там же рейсы, уеду на неделю, потом вернусь домой...

* * *

Поезд скрипнул тормозами и остановился. Девушка ловко спрыгнула на землю. Вокруг лишь железные пути, справа виднеется большое здание железнодорожного депо. Рядом стоит пятиэтажный домик, который по сравнению с депо кажется крошечным. Догадалась Тоня, что это общежитие для локомотивных бригад. Девушка направилась в сторону зданий, идя вдоль состава. Между вагонами заметила калитку в заборе и быстро проскользнула под состав.

Кто-то сильно ухватил ее за талию и потащил назад. От испуга Тоня закричала и сжалась всем телом.

— Куда ты лезешь, глупышка?! — услышала она строгий, но не злой голос — а что, состав задним ходом поедет, а тебя разорвет на части?!

Освободившись, она посмотрела. Молодой парень с интересом смотрел на нее. Был он одет в железнодорожную форму с погонами и забавной фуражкой.

— Я иду к Алевтине Сергеевне — произнесла Тоня, парень явно был ничего.

— Ах, к старшей проводнице? Ну так она должна быть в общежитии, я провожу тебя туда, а то опять под поезд полезешь — ответил он.

Они шли и беседовали. Тоня узнала, что его зовут Максим, он работает машинистом, редко бывает дома, завтра состав отправляется в обратном направлении до Алексеевки, а его помощник Миха будет ещё долго проверять подвижной состав, а сам Максим сейчас пойдет в диспетчерскую за путевым листком... Тоня не очень много понимала из его рассказов, но парень ей явно нравился.

— А какая ты сама личность, Антошка? — спросил он с доброй улыбкой.

Девушка хмыкнула на такое свободное искажение ее имени, рассказала о том, что живет с мамой и братом и работает на станции. И все.

— А к Алевтинке почему пришла? — спросил он. — По делам или родственница?

— Ну, она друг... Родственница — уклончиво ответила Тоня.

Подошли к общежитию.

— А вот и Алевтина — сказал Максим, указывая на крыльцо здания. — Ну я пойду, может ещё встретимся.

Помахав на прощание, он направился в сторону депо. Девушка, провожая его взглядом, подумала о том, что этот парень ей понравился, очень даже понравился.

Подошла Алевтина.

— Привет, Тонька, наконец-то приехала — сказала она. — Пойдем поговорим...

— Пока мест нет — сказала Алевтина, выпив рюмку водки.

— Ну... — проговорила Тоня, чувствуя разбитые мечты.

— Ну что "ну"? Пока нет, потом будут... Через две недели новый набор — успокоила ее женщина.

Антонина старалась сдержать слезы. В воздухе повисла тяжелая пауза. Девушка простыла носом.

— Хочешь покататься на поездах? — неожиданно спросила Алевтина.

— Зачем? — не поняла Тоня, не зная, как истолковать этот вопрос. Она ли хочет покататься именно на поездах или же хочет ли она вообще кататься и зачем?

— Послушай, — сказала Алевтина Сергеевна после долгих раздумий, — ты уже взрослая девушка, и я хочу говорить прямо: тебе нужны деньги?

— Да, — осторожно ответила девушка.

— Не подумай обо мне плохо, я бы не предложила этого кому угодно, — добавила женщина, стараясь придать своему предложению больше значимости.

Сердце Тонины замирает от ужаса. Она не может поверить в то, что она только что подумала. Как она дошла до этого?

— Пойми меня, — продолжила Алевтина, — в наших поездах ездят достаточно приличные и одинокие пассажиры...

— Это называется проституция, — произнесла девушка ледяным голосом.

— Ну да... — согласилась женщина с облегчением, радуясь тому, что ей больше не нужно объяснять ничего.

— Нет! — ответила девушка и встала.

— Подожди! — вскрикнула женщина. — Подумай хорошенько, что ты будешь делать? Здесь нет работы, у тебя больная мать и младший брат. Это не ты такая, но обстоятельства таковы, и это жизнь! — выкрикнула она, хлопая пустой стопкой по столу.

— Ты знаешь... Я сама начинала так же, да! — прошептала она пьяным голосом. — У меня никого не было в этом деле, я нашла нужные связи, и вот... проводница. Старшая проводница, — подчеркнула она, подняв палец.

— И по поводу школы для проводников... Я помогу тебе пройти все испытания, — закончила она.

Женщина откинулась на спинку стула. В комнате воцарилось молчание.

— Я пойду подышу свежим воздухом, а ты подумай. Когда вернусь, скажешь согласна ли ты или нет. И я расскажу что делать дальше... — Алевтина пошатываясь направилась к двери.

Антонина опустила локти на стол и дрожащими руками налила себе рюмку водки. Она выпила ее на одном дыхании, затем еще одну... и еще...

Тоня вышла из студенческого общежития, завязывая на голову свой шерстяной платок. Она чувствовала головокружение. Ближайшая железнодорожная станция находилась за полем, Алевтина сказала, что через два часа будет отправляться поезд номер 62, и проводницы помогут ей сесть в вагон. Времени ещё достаточно. Девушка направилась к станции, прижимая голову к плечам. У нее был шум в голове и двоение перед глазами.

— Ах, это снова ты! — услышала она знакомый голос и повернулась.

Максим догонял ее, сняв фуражку, его волосы были растрепаны, и он нравился девушке ещё больше.

— Куда ты направляешься? — спросил он, приходя в себя.

— Туда к той станции — она указала рукой в сторону поля — я поеду домой.

— Ой-ой-ой, но ты пьяная! — воскликнул молодой человек.

— Всё хорошо-о-о! Горим на раз — как только дождь пройдет... — пьяным голосом Тоня пробормотала слова песни, которую недавно услышала по радио.

Действительно, на прохладном, даже холодном воздухе, опьянение быстро исчезало из ее головы.

— Зачем тебе туда идти? И ещё в таком состоянии? Сейчас наш поезд отправляется, я договорюсь с проводниками — заявил он.

— Послушай, а можешь мне дать свой адрес? — добавил Максим.

Она назвала адрес, он записал его в своем блокноте.

— Могу ли я зайти к тебе после работы? — спросил Максим, беря ее за руку.

— Конечно можно — ответила девушка, не уверена, будет ли она его ждать дома.

И как она хотела встретиться с ним. Может быть ещё не поздно передумать?

— А все-таки для чего ты приехала к Алевтинке? — спросил мужчина, внимательно глядя на Тоню.

Девушка слегка покраснела. Она почувствовала жар в лице.

— А могу ли я вернуться с тобой завтра? — спросила она, не отвечая на его вопрос.

- Я не могу позволить тебе зайти в кабину, и проводники будут другой команды, я не могу им указывать - ответил Максим, разводя руками.

Антонина уже для себя все решила, опустив голову.

- Мама, меня приняли! - радостно сообщила Тоня, стараясь звучать наиболее жизнерадостно, когда она вошла в квартиру.

Тишина. Казалось, что никого нет.

- Мама, я сказала... - повторила девушка.

Из комнаты вышла мать, держась за стену. Ее лицо было белее мела, губы трепетали.

- Сережку увезли в райцентр из-за осложнений... Нужны лекарства, дорогие... - тихо произнесла она.

Под ногами девушки пошатнулся пол...

Рано утром Тоня аккуратно прокралась в ванную комнату, стараясь не шуметь и одетая только в синие трусики. Она стояла перед наклонным зеркалом и приглядывалась. Алевтина дала ей четкие инструкции, и пора было приступить к выполнению.

Она решительно сняла трусы, взяла ручное зеркало с полки, присела на край ванны. Приблизив зеркало к разведенным ногам, девушка внимательно изучила свою интимную зону. Волос было очень много, светлые завитушки покрывали половые губы, лобок и переходили на ноги, заканчиваясь где-то около ануса. Потрясая головой, она взяла маникюрные ножницы и аккуратно подравняла особенно длинные волоски. Затем она намылила руки с мылом и тщательно очистила область между ног, взяв бритву.

Она убрала все лишнее с ног и аккуратно обработала половые губы, не трогая лобок - чтобы не получилось некрасиво. Затем она вошла в ванную комнату и тщательно вымылась: помыла голову, ноги, интимную зону, живот и задницу.

Как только она выбралась из ванны, она снова оглядела себя в зеркале. Вся худенькая и бледная. Ее грудь торчала острыми шпильками. Она подняла руки. Беспорядок. Она намылила и осторожно почистила подмышки. Теперь лучше.

Когда мама проснулась, Тоня уже сидела на кухне в халате за небольшим столом и придавала последние штрихи своему макияжу, держа в левой руке зеркало.

— Никогда не видела тебя такую нарядную, а сегодня что случилось? Куда спешишь? — недовольно бормотала мать, ставя чайник на единственную конфорку.

— Мам, у меня сегодня занятия, я говорила же — ответила Тоня, не отрываясь от зеркала.

— И зачем тебе так краситься? Хватит лишних хлопот! — женщина присела за стол.

— Мам, пойми, там будут все девушки из окрестных поселков, весь ближний свет! — ответила девушка с искусственной улыбкой на лице, доставая губную помаду.

Мама покачала головой и направилась в ванную. Тоня обрадовалась: наконец-то будет время одеться. Она закрыла ширму и открыла шкаф. Перебирала одежду, искала самый лучший наряд. Есть чистая одежда, но красивой не хватает. Ну да ладно, подойдет такая, решила Тоня, доставая новое нижнее белье — белые трусики и лифчик, футболку, черный вязанный свитер, такую же черную юбку и колготки. Сняла халат и осторожно взглянула на закрытую ширму. Ведь мама обязательно заметит перемены на ее внешности и начнет задавать вопросы... Быстро надела трусики и лифчик...

— Тоня! А завтракать не будешь?! — раздался голос мамы из кухни.

— Мам, я позавтракаю на занятиях! Там есть еда — ответила девушка, уже обувая сапоги в прихожей.

В прихожей появилась мать, еле передвигая больные ноги.

— Возьми на всякий случай, пригодится... — женщина протянула помятую пятьдесят рублевую купюру, все что у нее осталось.

— Мама... — Антонина не смогла больше ничего сказать, ком в горле не давал ей возможности, слезы пришлось сдерживать силой. Она накинула плащ и выскочила из двери.

Я решила не надевать шерстяной платок, чтобы не выглядеть деревенской.

* * *

— Ну ладно, значит так — говорила Алевтина Сергеевна, — второй вагон, пятое купе. Пассажир — очень воспитанный старик. Едет один. Ухоженный, с видом благородства. Это самый подходящий вариант, я же знаю...

За окном купе проплывали холмы с разреженными деревьями в бескрайней белой дымке. Вагон медленно покачивался в такт стуку колес. Внутри купе было тихо и тепло, хотелось уснуть.

— Ну что, спишь? — Алевтина легонько пошевелила Тоню за руку.

— Я слышу. Это ухоженный и благородного вида старик — тихо ответила девушка.

— Вот и отлично, не переживай и отправляйся с Богом! — женщина обняла девушку за плечи...

Перейдя во второй вагон, девушка нашла пятое купе. В коридоре никого не было, еще раннее утро, все спят. Она подняла руку и приблизила ее к ручке двери...

Антонина открыла дверь купе, вошла и села на диван у окна. Она уставилась в окно. Тишина. И стук колес.

— Ну что, как? — наконец спросила Алевтина, — почему так быстро?

— Я не смогла — просто ответила девушка, не отводя глаз от окна.

— Как... Как ты не смогла?! — задохнулась женщина.

— Просто мне не удалось зайти в купе — девушка перевела взгляд на Алевтину Сергеевну.

— Знаешь что, подруга, так дело не делается! — возмутилась она, — он уже заплатил предварительно тысячу рублей! Тысячу! Триста рублей для тебя! Представляешь сколько это?! Триста! Давно ли ты видела такие деньги?

— Видела, когда работала... — ответила Тоня, моргая глазами и сдерживая слезы.

— Ладно, успокойся, пошли... Я тебе помогу — успокоила ее женщина, беря ее за руку...

— Вот так, просто войдешь, поздоровишься и все остальное само собой получится... Я знаю... — подчеркнула женщина, кивая головой. Они стояли возле двери пятого купе...

Дверь открылась в сторону. На пороге появилась очаровательная худенькая девушка с светлыми волосами, в черном вязаном свитере и длинной черной юбке, за ней — полная женщина, кивающая головой. Женщина исчезла, девушка переступила порог купе и закрыла за собой дверь...

— Привет! — зазвучал ее звонкий от волнения голос.

Казалось, внутри купе никого не было.

— Здравствуй, милая — раздалось из полумрака слева, из угла между окном и стеной.

Тоня увидела пожилого человека с тросточкой и аккуратной седой бородкой. Человек снял шляпу с головы и положил ее перед собой на стол.

— Как тебя зовут, дорогая? — осведомился человек, положив руки на рукоятку трости.

— Тоня, Антонина — ответила девушка.

— А сколько тебе лет? — мягко поинтересовался гражданин.

— Двадцать, скоро будет двадцать один — чуть более уверенно ответила Тоня.

— Знаешь, у моей внучки девятнадцать и ее зовут Дарья, а она очень похожа на тебя. Садись — он похлопал по полке рядом с собой.

Девушка была готова ко всему, но только не к этому. Боже, это немыслимо, такое ей даже в голову не приходило.

С непрочными ногами она сделала пару шагов и села рядом со стариком.

— Представим, что тебя зовут Даша и ты моя внучка, хорошо? — мягко проговорил старик.

— Хорошо — еле слышно ответила Антонина, сдерживая тошноту и напряжение в своем теле.

Итак, примите место здесь - он указал тростью на диван напротив.

Девушка послушно села посередине дивана. Старик встал со своего места и, опираясь на трость, сделал шаг и тяжело опустился рядом. Девушка успела заметить, какие у него складки на руках и дрожащие колени.

- Представьте, что я в комнате своей внучки - произнес старик, положив свою изношенную руку на колено девушки.

- Встаньте передо мной - шепнул он Тоне на ухо.

Девушка поднялась, склонив голову и нервно играя пальцами по юбке. Старик облизал пересохшие губы и сосредоточился на черном пальто девушки.

- Покажите, что у вас там... Под юбкой - прошептал извращенец, неустойчиво ставя трость в угол комнаты.

Антонина потянула юбку вниз, показав белые трусы под черными плотными колготками.

- Продолжайте, продолжайте... - шептал старик, не отрывая глаз от нижнего белья девушки.

Тоня отпустила юбку, которая упала на пол. Она схватилась за колготки и спустила их. Старик смотрел на белые трусики девушки с полумешким взглядом.

- Я сам... сам... - горячо шептал он, протягивая дрожащие руки к резинке.

Он зацепил узловатыми пальцами белую ткань и потянул ее вниз. Перед его глазами раскрылась пышная лохмоть из светлых завитков лобковых волос. Тоня сжала кулаки и закрыла глаза.

- Прекрасно - прошептал старик, проводя ладонью по волосам и придерживая ягодицы девушки другой рукой, притягивая ее ближе.

- Дашенька, моя малышка... - прошептал старичок, прильнув губами и лицом к лобковым волосам.

- Ох, если бы я был моложе... - с грустью произнес "порядочный" человек, посадив Антонину рядом с собой.

- Ты можешь порадовать старого, больного человека, не так ли? - прошептал он ей на ухо, положив руку между ног девушки.

- Отойди, расслабься... - сказал он.

Грубые и холодные пальцы настойчиво трогали половые губы, проникая между ними, касаясь клитора и иногда тянув лобковые волоски. Девушка прикусила губу и тихо застонала.

- Тихо, тихо, Даша, все будет хорошо... - прошептал он своим голосом.

- Раздвинь ножки чуть-чуть - попросил пожилой мужчина.

Девушка слегка раздвинула ноги, не зная куда смотреть.

Наконец-то партнер вытащил свою руку, поднес ее к лицу, закрыл глаза и вдохнул запах.

- Ну же... - одной рукой он ухватился за край столика, другой оттолкнулся от плеча девушки - встал перед ней на ноги.

Он начал расстегивать брюки, снял их вместе с широкими трусами. Девушка с ужасом увидела старый, морщинистый пенис, почти незаметный в густой рыжей шерсти. Член немного удлинился, но только немного - это было все, на что он способен.

- Ну, малышка, возьми его в ротик, будь хорошенькой... Даша... - бессвязно пробормотал он.

Девушка подавила отвращение и взяла член двумя пальцами, словно таракана, которых всегда боялась. Она наклонилась вперед, обхватила его губами и уткнулась лицом в рыжую заросль... Из ее глаз потекли слезы...

Сжимая край унитаза, девушка смотрела в круглое отверстие. Там виднелись черно-белые перемешанные массы, струйки воды скатывались по стенкам и исчезали куда-то внизу. Рвоты не было - не из чего вырваться. Были только спазмы голодного желудка и пересохшего горла. А также вязкий, соленый привкус во рту - вкус падения...

Тоня сидела, склонив голову на руки и опустив ее на стол. Вне окна проходил однообразный серый пейзаж, а состав двигался в обратном направлении.

— Все будет хорошо, не переживай, — успокаивала Тоню Алевтина Сергеевна, поглаживая ее волосы и обнимая за плечи... Я знаю...

* * *

— Мама! Я вернулась!! — закричала Тоня, только открыв входную дверь.

В ее руке был пакет с пачкой макарон и тремя яблоками.

— Как прошли занятия? — хладнокровно спросила женщина, не выходя из комнаты.

— Нормально, мама... А как дела у Сережки? — стараясь сменить тему разговора, спросила девушка, появляясь в дверном проеме.

— Плохо. Нужны новые лекарства, — ответила мать и загрустила шепотом...

Умело нажав потертую кнопку дверного звонка своим тонким ногтем...

Конец первого отрывка.