Паря над землей. Часть 3

Оставив своих родителей в национальном парке Йосемити, я отправился по шоссе на север. Проехав границу между Канадой и США к северу от Сиэтла, я въехал в Британскую Колумбию, двигаясь в сторону Аляски. С отцом мы обсуждали возможность создания небольшого авиационного бизнеса в Техасе и других местах. Возможно, я смог бы найти свою нишу в Техасе, но крупные перевозчики уже предлагали множество маршрутов для пассажиров и грузов из сельских районов до больших транспортных узлов. Это было бы сложно.

Я не хотел стать пилотом в крупной авиакомпании. Некоторым образом я считал таких пилотов всего лишь водителями автобусов в небе. Мне хотелось летать на небольших самолетах туда, куда почти никто не добирается, при этом зарабатывая деньги. Аляска казалась лучшим местом для этого.•  •  •

Однако, еда, которую мне подали, вызывала некоторые сомнения. Тем не менее, так как в этом "корпоративном городе" они имели полный контроль над кафе и ресторанами, я решил посетить это место.

Я заказал предполагаемый куриный сэндвич. Но я был не уверен, что в нем действительно было куриное мясо. Возможно, луковый суп, который остывал в миске рядом с моим тарелкой, был более приятным на вкус.

— Можно присоединиться? Везде уже нет свободных мест...

Я поднял глаза с радостью, что меня прервали. Передо мной стояла молодая женщина, которую я доставил в Баррен несколько дней назад.

— Конечно, miss Kincaid, пожалуйста! — ответил я.

Я встал и подождал, пока она сядет. Обедать всегда лучше в хорошей компании.

У Шэрон Кинкейд был молодой вид, выглядела она на несколько лет моложе меня, возможно, на двадцать семь или двадцать восемь. Она имела обычную внешность - не красотку, но и не обычную девушку. Возможно, если бы она немного подчеркнула свою привлекательность макияжем, она стала бы довольно привлекательной. Ее рост составлял около 165 сантиметров, и я уверен, что у нее была хорошая фигура под той скромной одеждой, которую она выбирала.

Иногда ей приходилось носить верхнюю одежду из-за ледяных ветров на улице, хотя похоже это был и ее собственный выбор - предпочитать свободную посадку и бесформенные модели одежды. Мне хотелось бы видеть ее в более стильной одежде. Ее ноги казались очень длинными. Я предпочитал стройных женщин.

- Шэрон,- сказала она, устраиваясь поудобнее на прямом стуле напротив меня.

- Так, Шэрон,- ответил я.- И...

Я встал и оглядел комнату, словно проверяя, нет ли кого-то еще, кто бы нас слушал.

- Никого не подслушивает,- прошептал я.- Можешь называть меня... Мэтт! - беззлобно добавил я.

Я улыбнулся, чтобы показать, что шучу.

- Умник! - заметила мисс Кинкейд с иронией в голосе, рассматривая свой сандвич и пытаясь выудить информацию о его происхождении.

- Вау,- сказал я.- ... мы провели всего несколько часов вместе во время полета сюда, а теперь эти несколько минут и... Боже мой... эта дама как будто знает все о моей душе!

Она покачала головой и закатила глаза от моей глупости. Но на ее губах появилась слабая улыбка. Это было приятно - ее лицо просветлело и напряжение, которое я заметил ранее, ушло. Мне нравилось то, что я видел.

Мы разговорились — сначала только о сэндвичах и загадочном супе, но потом, случайно затронули и другие темы. У нее были красивые глаза, которые теплели, когда она расслаблялась. Карие, она была первой женщиной, у которой был такой оттенок. У нее были красивые руки — хорошо очерченные и нежные.

После обеда, поскольку ни одному из нас не нужно было никуда идти, и не было ничего особенного, чем бы мы могли заняться, мы долго гуляли по территории, и, в конце концов, вернулись в столовую к ужину. В целом, день был очень приятным, по крайней мере, для меня — и, думаю, для нее тоже. За  несколько часов, я не заметил никаких попыток бросить меня. Казалось, мы достаточно хорошо общались.

Мне, конечно, было приятно. Я встречался несколько раз после того, как Мерседес и Стефани вернулись в свою танцевальную труппу в Филадельфии, но "там" не было ничего, что можно было бы исследовать.•  •  •

танцполе. Было здорово просто быть с ней, поэтому, когда диджей объявил о завершении вечера, я был глубоко потрясен тем, как быстро пролетело время. Я чувствовал досаду на своем лице, и знаю, что она видела это. Она выглядела довольной, что я сожалею о том, что вечер подходит к концу.

Держась за руки, мы пошли обратно к маленькому домику, где она остановилась, и после того, как она отперла дверь, она повернулась, и я взял её в объятия так естественно, как будто мы делали это уже много лет. Она подняла лицо, и мы впервые поцеловались — это не был чмок в губы, не был глубокий поцелуй любовника, но это было приятно.

Ее губы были нежными, и мне было непередаваемо приятно целовать их. И я поцеловал ее. Шэрон, сначала с неуверенностью, а затем с огромным энтузиазмом, обняла меня за шею и отвечала на поцелуй с таким же энтузиазмом.

Когда мы прекратили второй поцелуй, она посмотрела на меня с нерешительным и напряженным взглядом.

— Ты знаешь, что мне дают кличку "Принцесса холодного сердца"?

Я понял, что она не считает это ласкательным прозвищем.

На самом деле я не знал об этом и не мог понять, почему кто-то мог так ее называть. Я держал ее рядом, мои руки лежали на ее талии над точками на ее бедрах. Я искал в ее глазах то, чего сам не мог определить. Там я увидел глубокую теплоту, возможно скрытую грусть и одиночество. Я разделял это - я чувствовал то же самое.

— Ну... - мягко сказал я, - никто из тех, кто давал тебе такое прозвище, никогда не знал тебя настоящую, верно?

И снова я поцеловал ее - этот поцелуй продолжался дольше, и следующий тоже. Наконец, я отстранился от нее, потому что если бы этого не сделал, из моих ушей бы вырвался пар, и я не хотел заставлять ее делать то, чего она не готова.

— Мне нужно идти, дорогая, - наконец сказал я. - Мне нужно отдохнуть - завтра мы улетаем.

Она кивнула в знак понимания, поцеловала меня еще раз и разжала руки на моей шее. Я улыбнулся и повернулся. Я не слышал, как закрылась ее дверь. Меня интересовало только одно: она следит за мной? Конечно же, я не мог повернуться и проверить.

Пока я шел вниз к ангару, где мне выделена небольшая комната для отдыха, я был уверен в том, что если бы остался рядом с Шэрон, то смог бы провести ночь с ней. Я думал о том, что мог бы это сделать, но я также понимал, что не хотел подталкивать ее к чему-то, что она не готова делать. Мне она нравилась слишком сильно, чтобы рисковать разрушить то, что у нас началось.

Уже почти заснул, когда до меня дошло, что назвал её "милая", а она не возразила.•  •  •

котором я летел, имел запас хода чуть больше пятисот пятидесяти миль с полной загрузкой, так что мы были готовы к полету. На борту было десять человек, включая меня.

DeHavilland, на котором я летел, был сконфигурирован как поплавковый самолет. Колеса уходили под днище каждого поплавка, так что мы могли использовать настоящую посадочную полосу, как здесь, в Баррене, или использовать воду для взлетов и посадок. Я не так давно получил сертификат на поплавковые самолеты — мистер Симпсон пытался нанять опытного пилота, для этого специализированного самолета, но ему пришлось остановиться на мне. С другой стороны, он не был слишком разочарован во мне. Мне действительно нравилось садиться на воду, не то чтобы она была более мягкой, чем бетон, если посадка была неудачной.

Шэрон Кинкейд была вторым пилотом на пути домой. Я сделал приглашение, когда она поднялась на борт, надеясь, что она не раздражена на меня за то, что вчера вечером я ушел, или за то, что вздумал поцеловать её, или за что угодно. Очевидно, это не так. Она радостно улыбнулась мне и забралась на место второго пилота более грациозно, чем мог бы это сделать я. Она заинтересованно оглядела кабину, её лицо оживилось. Она выглядела замечательно. Я удивлялся, как не заметил этого в первые несколько раз, когда был рядом с ней. Я мог потеряться, в этих сверкающих лесных глазах.

После того, как я произнес обязательные замечания командира самолета пассажирам, мы с Шэрон довольно долго разговаривали по внутренней связи. У остальных членов группы не было гарнитур, поэтому они не могли подслушивать. У нас с Шэрон это получалось — общаться легко и непринужденно. Мы узнавали друг друга на разных уровнях. Это было приятно — это было то, чего так недоставало в моей жизни с тех пор, как Мерседес и Стефани оставили меня.•  •  •

Поближе к панели управления я изучал инструменты. Шэрон положила свою руку на мою предплечье, видя, что я чем-то встревожен, но не произнесла ни слова.

Я сжал ее руку и удерживал ее, а она не пыталась отозвать ее обратно. Она не мешала мне сосредоточиться, задавая вопросы, на которые я еще не имел ответа. Еще один аспект, который меня привлекал в ней.

Внезапно что-то произошло - один из приборов активировался. Все случилось очень быстро, и я заметил это только уголком глаза. Я приблизился к панели и почесал по крышке индикатора положения просто из любопытства. К моему удивлению, стилизованный маленький самолет на дисплее начал безумно вертеться в течение нескольких секунд, прежде чем снова выровняться. Я тяжело глотнул. Мое равновесие и периферийное зрение подсказывали мне, что мы НЕ делали резкий поворот влево до перевернутого положения, а затем вернулись в прямолинейный и горизонтальный полет, но именно это показывал инструмент.

Я коснулся GРS-компаса... и показания на индикаторе начали безумно крутиться. Удивительно! Мои инструменты обманывали меня - по крайней мере, некоторые из них, и я не знал, кому можно доверять, если вообще кому-то. Двигатель работал стабильно - это было хорошо, а управляющие поверхности реагировали на движение руля и колонки управления, но все они были полностью механическими, без какого-либо электронного управления.

Я проверил выключатели - по видимому проблемы не было, но кто знал? Меня соблазнило повращать выключатели, переключая их в положение "выключено" и затем снова "включено", однако я знал из опыта, что иногда при повторном включении что-то слабо работающее может вовсе не активироваться. Я вернулся на свое место. Я не знал, что происходит, но что-то определенно было не так.

— Шэрон...  — сказал я по внутренней связи, одновременно сжимая её руку,  — у нас проблемы. Посмотри, сможешь ли ты привлечь внимание всех присутствующих, ладно?

К её чести, она сделала именно то, о чем я просил, не задавая бессмысленных вопросов, крутясь на своем сиденье и махая рукой остальным восьми пассажирам и крича. Когда некоторые из них, казалось, не замечали, она кричала им, чтобы они проснулись и послушали, или пострадали от необъяснимых последствий. У девушки был мощный набор легких — я был рад, что на мне была радиогарнитура. Возможно, это спасло слух в моем правом ухе.

Я уменьшил дроссель до тех пор, пока не почувствовал, что если его уменьшить ещё больше, то мы окажемся в медленном, очень мелком пикировании, хотя высотомер работал достаточно хорошо, чтобы сказать мне об этом. Дросселирование также снизило уровень шума настолько, что меня можно было услышать на самых задних сиденьях. Я повернулся на своем сиденье, насколько мог, что было не так уж и много, учитывая колонку управления, педали руля и приборную панель.

— МЫ... МЫ... В... БЕДЕ!  — крикнул я, расставляя слова так, чтобы никто не ошибся.

Этим сразу же привлек  их внимание. Атмосфера мгновенно наэлектризовалась.

— МОИ ПРИБОРЫ УМЕРЛИ... Я НЕ МОГУ СКАЗАТЬ, В КАКОМ НАПРАВЛЕНИИ МЫ ДВИЖЕМСЯ, ПАДАЕМ ИЛИ ПОДНИМАЕМСЯ, КАКОВА НАША СКОРОСТЬ У ЗЕМЛИ — НИЧЕГО! ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО Я НЕ ЗНАЮ, ГДЕ МЫ...

Внезапно, мы снова увидели солнечный свет. Я повернулся назад. Мы вышли из тени от огромного облака, и оно больше не скрывало далекий горизонт.

Мы летели непосредственно на солнце. Блин! В такое время суток это указывало на то, что мы двигались примерно на восток! К тому же, перед нами появилась цепь высоких горизонтальных линий.

Не раздумывая, я повернул вправо и выбрал курс, который должен был приближаться к юго-западу. Обычно солнце не поднимается под углом 90 градусов к востоку, особенно в этих широтах, и не заходит точно на запад. Но видя солнце, я не мог определить направление движения. Даже мгновенная и грубая корректировка курса была лучше, чем оставаться на текущей траектории.

— ХОРОШО... МЫ ТОЛЬКО ЧТО ОПРЕДЕЛИЛИ, ЧТО ДВИГАЛИСЬ НА ВОСТОК, А НУЖНО БЫЛО ЕХАТЬ НА ЮГ! — вскрикнул я своим пассажирам. — Я ПРЯМ СЕЙЧАС НАПРАВЛЯЮ МАШИНУ В ТУ СТОРОНУ, ГДЕ НАХОДЯТСЯ ВСЕ ГОРОДА И ПОСЕЛКИ, ТАК ЧТО МЫ РЕШИМ НАШИ ПРОБЛЕМЫ В ПУТИ!

И мы действительно сделали так — по крайней мере, как можно было понять. Население в Аляске не очень плотное, и штат в целом не особо населен. Когда-то самолет КС-135 ВВС с авиабазы Эйельсон, которая находилась недалеко от нашего пункта назначения в Фэрбенксе, разбился всего в семи милях от конца полосы для взлета и посадки. По-видимому, эта труднодоступная долина, где упал самолет, никогда не видела человеческой ноги. Она находилась всего лишь в нескольких милях от второго по размеру города Аляски.

Направление на юго-запад от... ну, от места, где мы находились, было значительно лучше, чем направление на восток к замерзшим пустыням северной Канады, но это не гарантировало нам скорого прибытия в комфортабельный отель в Фэрбенксе. Даже с дроссельной заслонкой, сильно задвинутой назад, у нас скоро закончилось бы топливо, что означало, что мне нужно было где-то приземлить этот старый DeHavilland, желательно до того момента, как двигатель заглохнет. Я предпочитал контролируемые посадки вместо крушений.

Я вернул микрофонную дужку на место.

— Шэрон?  — сказал я, чтобы привлечь её внимание.

— Да?  — мгновенно ответила она, глядя на меня с правой стороны.

Я взглянул на нее. Её взгляд был ровным и без паники.

— Можешь ли ты выслушать то, что я сейчас скажу, и рассказать об этом тем, кто там, сзади, вместо того, чтобы я крутил головой по сторонам и не обращал внимания на управление самолетом?  — спросил я.

— Конечно,  — бодро ответила она.  — Давай...

— Хорошо... скажи им, что топливо закончится ещё через час или около того... убедись, что они понимают, что это не прямо сейчас... у нас есть  немного времени. Затем попроси всех, начать смотреть в окна — мы ищем хорошую асфальтированную взлетно-посадочную полосу... но я не думаю, что мы её найдем. Так что, если не получится, ищите озеро... где-нибудь с достаточно спокойной водой, на которую я смогу опустить эту птицу, хорошо, милая?

Она не ответила сразу. Я запоздало понял, что выразился несколько ласково. Полагаю, она не очень-то переживала, что я так поступил. Черт! Наверное, перешел границы дозволенного.

— Ладно...  — крикнула она в заднюю часть самолета,  — Мэтт говорит, что у нас не хватит топлива, чтобы добраться до места, куда мы летим, поэтому всем нужно искать место для посадки... ЛИБО НА АСФАЛЬТЕ, ЛИБО ГДЕ-НИБУДЬ НА ОЗЕРЕ. ВЫ ВСЕ, РЕБЯТА, ПОСТАРАЙТЕСЬ ПРИСМОТРЕТЬ ХОРОШЕЕ МЕСТО, ХОРОШО?

Это была разумная интерпретация того, что я сказал, и, вполне возможно, сказанная на языке, который они лучше поймут. Я протянул руку и поймал ее — она тоже потянулась. Мы долго держались за руки. Несмотря на все плохое, прикосновение к ней, вызвало у меня теплое чувство.•  •  •

Мы достигли места назначения.

— Благодарю, кто бы это ни был, за то, что заметил его... действительно отличная работа — оставаться бдительным! — сказал я Шэрону.

Она передала свою благодарность и комплимент.

Мы пролетели над озером — мне пришлось увеличить скорость и резко повернуть направо, чтобы не приближаться слишком близко к горе, которая скрывала воду от нас. Затем я снова увеличил скорость и сделал медленный перелет.

Все выглядело великолепно, чертовски великолепно. Горное озеро, практически нетронутое с высоты, окруженное лесом из елей или можжевельника - я не знал точно, какой вид деревьев там рос. Но это был первозданный лес вокруг прекрасного маленького озера в форме ромба. В его кристально чистых водах не было видно никаких подводных объектов. Это было очень хорошим признаком - ничто не могло повредить нижнюю часть поплавков при соприкосновении с водой! Я быстро принял решение и поступил именно так.

— Хорошо, Шэрон... скажи им, что мы собираемся приземлиться на том озере ниже... все должны пристегнуть ремни безопасности, правильно?

Уголком правого глаза я увидел, как она кивает.

— Отлично, ВСЕ — закричала она, перекрывая шум двигателя. — КОМАНДИР ВКЛЮЧИЛ СИГНАЛ "ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ"... ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИТЕ СВОИ КРЕСЛА В ИСХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И УБЕДИТЕСЬ, ЧТО РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ НАДЕЖНО ЗАКРЫТЫ. МЫ ГОТОВЫ ПРИЗЕМЛЯТЬСЯ ТАМ! ДЕРЖИТЕСЬ КРУЧЕ, ДРУЗЬЯ... ЭТА ПОПУТКА БУДЕТ НАПРЯЖËNNA!

Несмотря ни на что, я не мог удержаться от улыбки. Шэрон была чертовски привлекательной женщиной, и мне нравилось быть рядом с ней — даже в самолете, который не собирался лететь долго. Я бросил на нее быстрый взгляд, все ещё улыбаясь, и воспользовался моментом, чтобы ласково похлопать ее по руке. Она схватила мою руку и поцеловала тыльную сторону, затем быстро отпустила ее, чтобы я снова нажал на газ.

Двигатель взревел, и я сделал ещё один крутой крен, выходя из него на одной линии с длинной осью озера. Я опустил закрылки до пятнадцати процентов, выровнявшись достаточно высоко, чтобы пропустить верхушки деревьев, но не больше. До земли, покрытого густым лесом, оставалось около тридцати пяти футов.

Я уменьшил дроссельную заслонку и дал самолету снизиться, опустил закрылки до 40% и потянул назад руль высоты, чтобы сбросить ещё немного скорости. Я снова опустил нос, когда мы прошли над последними высокими деревьями. Траектория скольжения была довольно хорошей — мы прошли над береговой линией на высоте около шести метров и быстро набирали высоту. Я взмыл в воздух, подняв нос в последний раз, ровно настолько, чтобы поднять передние края поплавков, и врубил газ.

Мы почти мягко поцеловались с водой, затем с большей силой, так как вес самолета заставил поплавки погрузиться глубже. Дотянувшись до настила рядом со мной, я включил рули на задней части поплавков, и внезапно мы оказались в лодке DeHavilland, вместо самолета. Думаю, это была лучшая посадка на воду, которую я когда-либо совершал.

Мы быстро снизили скорость. Я осмотрелся, насколько мог, через левое окно и вперед, но не увидел ничего, что могло бы намекнуть на то, что нам угрожает непосредственная опасность.   Когда попросил Шэрон выглянуть с её стороны, она тоже не увидела никаких проблем.

Позади меня раздались радостные возгласы и приветствия, и Шэрон повернулась на своем сиденье, чтобы самой сделать несколько приветствий. Она передала их мне. Мы все были в восторге от того, что спустились и были в безопасности. Мы не собирались разбиться, если только я не пропущу случайные плавающие стволы деревьев.

Я позволил двигателю шуметь на минимальных оборотах, снижая скорость передвижения, чтобы иметь более ясное представление о окружающей обстановке. Наконец-то заметил узкий проход слева от меня, ведущий к мелкому галечному пляжу на полпути вверх по заливу. Медленно продвигались по этому небольшому водному пути, и через несколько секунд передняя часть плавников поднялась на несколько сантиметров при въезде на гравийный склон — мы достигли спокойствия.

Отключив двигатель, повернулся на своем сиденье и обнял Шэрон. Мы страстно поцеловались, а затем я поцеловал ее еще раз, медленно и осознанно. Она отвечала тем же.

"Ты похож на дядю МакГайвера", - сказал я шутливо. Никто не отозвался на эту неудачную шутку. Я лишь пожал плечами. Серьезная толпа!

"Хорошо, тогда... давайте разберемся с некоторыми вещами", - сказал я, оглядывая всех и пытаясь установить глазный контакт с каждым.

"Плохая новость в том, что мои приборы вышли из строя, но я не знаю, когда это произошло. Это означает, что мы не знаем наше местоположение и направление к ближайшей цивилизации. Батареи в самолете полностью заряжены, но радио также сломано, и я не могу его починить. Неужели кто-то из вас случайно не обладает навыками электроника?" - спросил я. Никто не поднял руку.

"Хорошо... у кого-нибудь есть спутниковый телефон?" - продолжил я. Ответа не последовало. Здесь ничего не было простого.

"Ладно... это плохие новости. Хорошая новость состоит в том, что мы все еще живы и никто из нас не пострадал даже с минимальными повреждениями".

— Во-вторых, во всех буш-самолетах (для полетов в отдаленные, неосвоенные районы) есть набор для выживания в хвостовом отсеке... и я убедился, что у меня есть все стандартное снаряжение, плюс некоторые дополнительные вещи, которые значительно облегчат нам жизнь,  — сказал я им.

— У нас есть сигнальные ракеты, немного сублимированной еды, и некоторые приспособления для выживания — силки для мелкой дичи и жаберные сети для рыбалки. И... Я всегда ношу с собой револьвер 357 калибра (9-мм "Магнум"). У меня есть и винтовка. Так что мы сможем жить за счет природы и неплохо устроиться в одиночку, пока будем ждать, пока нас найдут спасатели.

Все, на мгновение, задумались. Я не сказал им, что шансы на то, что нас найдут спасатели, были где-то между нулем и нулем. Многочасовой полет над безликим арктическим ландшафтом и ничего, кроме такой же безлюдной местности перед нами, после того как я скорректировал курс, сказали мне, что мы сбились с пути.

Любой, кто будет нас искать, начнет с поиска по нашему предполагаемому маршруту и на определенном расстоянии в обе стороны от него. Они должны будут двигаться медленно. Охота за крошечным человеческим существом или даже чем-то, размером с самолет, с любой высоты или при движении на скорости, делала практически невозможным что-либо увидеть.

Я был почти уверен, что мы действительно заблудились — заблудились за краем карты. Я собирался позволить им акклиматизироваться к дикой природе, в течение нескольких дней, а затем представить им идею, что мы должны будем выйти и спастись.•  •  •

Ниже, на склоне от лагеря, мы устроили место для нужд - несколько ям, вырытых в земле. Я отправил всех кроме Шэрон искать сухие ветки и сучья для костра. С Шэрон мы провели время, очищая территорию от сосновых иголок и другой растительности. Затем мы перенесли камни с берега озера, чтобы построить прочное место для костра.

У меня было специальное выживательное снаряжение: огниво из стали и кремня, а также пластиковые зажигалки разных цветов в блистерной упаковке. Я вскрыл упаковку и раздал зажигалки всем, предупредив, чтобы каждый хранил ее в глубоком кармане на молнии. Возможность разжечь огонь при необходимости даст нам большое преимущество здесь. Для себя я оставил одну зажигалку с камуфляжным рисунком, чтобы использовать ее для первого костра. У нас также было два небольших алюминиевых котелка для кипячения воды и достаточно сублимированной пищи на несколько дней.

Когда солнце село, стало очень темно. Здесь не было уличных фонарей или света города вдали. Мы находились вдалеке от цивилизации. Но огонь помог нам. Он разгонял темноту, создавая уютный круг света вокруг нас. Мы собрались вокруг костра, чтобы познакомиться и пообщаться с другими выжившими, которые стали нашей новой командой. Мы больше не были просто пассажирами на самолете - мы стали людьми, работающими сообща, чтобы выжить.

Я начал разговор:

- Хорошо... если вы не против, я предлагаю каждому из нас представиться и рассказать немного о себе. Я знаю вас только как имена в списке пассажиров, а вы знаете меня как странного пилота в шляпе. - Улыбаясь, я снял свою шляпу Стетсон.- Давайте начну я.

— Я Мэтью Синглтари, если хотите, зовите меня Мэтт, пожалуйста. Я техасец, там родился и вырос. Я летаю с подросткового возраста — мой дядя научил меня летать — и специально приехал на Аляску ради легких самолетов, которые летают в буше. В прошлой жизни, до приезда на Аляску, я был бизнесменом, но оставил это занятие и ничуть по нему не скучаю.

Я наугад указал на одного из них.

— Привет, я Паркер Андерсон,  — тихо сказал он,  — я баптистский священник в Омахе, штат Небраска,  — продолжил он, затем остановился, как будто это было все, что можно было сказать.

Наверное, так оно и было на самом деле.

— А я Мишель Андерсон,  — пояснила невысокая брюнетка с привлекательными, сдержанными чертами лица, сидевшая рядом с нашим священником.  — Я отвечаю за все, что происходит в служении Паркера, кроме проповедей!

Это вызвало легкое хихиканье. Это было мило, и Мишель, и Паркер усмехнулись. Очевидно, это была их общая шутка.

Остальные представились:

Эйприл и Райан Дилейни были родом из Уэйкросса, штат Джорджия, где у Райана был небольшой бизнес, обслуживающий лесозаготовительную промышленность. Эйприл работала администратором в дорогом ресторане.

Лайл и Пенни Мартин были из Альбукерке, штат Нью-Мексико. Они оба работали в банковской сфере. Они познакомились в  банке, где Пенни была кассиром, а Лайл — кредитным инспектором.

Спенсер и Венди Карлайл, совместно владели успешным бизнесом по сплаву по реке в Колорадо.

— Я Шэрон Кинкейд,  — объявила она, когда подошла её очередь,  — и я живу в Анкоридже. Я работаю только для благотворительных организаций, то тут, то там,  — призналась она.

— Люди говорят, что меня "Принцесса ледяных сучек", но это не так... Я просто очень требовательна в выборе компании. — Она окинула всех вокруг взглядом. — Думаю, все здесь мне понравятся... без исключений!

Она произнесла это с улыбкой, но в ее глазах не было особой радости. Еще пару фраз прозвучало из ее уст, а потом она замолчала.

Я окинул круг взглядом, после чего поднял голову к небу. Звезды потускнели, маленькие бриллианты сверкали в черной тьме.

— Ну что ж, давайте определим сторону севера... — задумчиво произнес я. — Вот Большая Медведица... а это маленькая... а та звезда на конце ручки - это Полярная звезда. Нужно отметить...

Шэрон только что подтаскивала длинную прямую ветку, которую она положила около костра. Я использовал короткую палку, чтобы вырыть небольшие ямки по обе стороны ветки, обозначая восток и запад. Утром мы неясно представляли себе, где находится спасение или должно находиться.

Я протиснулся внутрь и затолкал рюкзак. Будет тесновато, но мы справимся. Сел на поваленную ветку дерева, чтобы снять сапоги. Шэрон уже избавилась от них и залезла внутрь. Когда я начал просовывать ноги в отверстие, спальный мешок выскочил наружу.

— Эй! — сказал я.

Это было не самое сообразительное слово, которое пришло мне в голову, но больше я не придумал.

— Он не нужен! — бодро ответила Шэрон. — Нам будет теплее, если будем обмениваться своим теплом! — добавила она с уверенностью.

То, что она сказала, было верно за исключением того факта, что в начале мая холода на Аляске не достигают такой степени серьезности, чтобы обмен теплом стал критической проблемой.

— И здесь нет места, чтобы положить спальный мешок,  — добавила она.

Заглянув внутрь, я убедился, что это тоже правда и неопровержимая истина.

— Да, дорогуша...  — снова пробормотал я.

— Я слышала это!  — проворчала она.

— Я знаю,  — пробормотал я покорно, но я улыбался, и она тоже.

Забрался внутрь и обнаружил, что её спальный мешок двойного размера, покрывает весь пол палатки. Я моргнул. Она протягивала брюки и топ, которые носила весь день.

— Не мог бы ты повесить их на ветку или ещё куда-нибудь, пожалуйста?  — вежливо попросила она, даже не улыбнувшись моему довольно очевидному изумлению.

Мне пришлось снова поднять челюсть.

Я взял их без единого слова и перекинул через низко свисающую ветку. Они были ещё теплыми от её тела.

— И, Мэтт?  — позвала она как раз в тот момент, когда я собирался забраться обратно внутрь.

— Мммммм?

— Ты должен повесить там же свои джинсы и эту драную рубашку. Все работает лучше, если обмениваться теплом тела, кожа к коже, понимаешь?  — сказала она низким, мелодичным голосом.

Ну, я знал, что майларовые (лавсановая плёнка термоодеяла) одеяла лучше всего работают именно так — в прямом контакте с кожей. Я понятия не имел, относится ли это к "кожа на коже" в спальном мешке или нет. Тем не менее, это звучало как хорошая идея.

Я снял свои синие джинсы и шерстяную рубашку и, на мгновение, замер в темноте в одних трусах и носках. Быстро стало прохладно, и я проскользнул внутрь палатки Шэрон. Затем я снял носки и положил их снаружи, после чего застегнул за собой вход.

Я опустился на колени и заметил, что Шэрон лежит на спине в своих трусиках... ну, черт возьми!

— Э-э-э... разве тебе не следовало бы надеть...?

— Ты когда-нибудь носил лифчик всю ночь? — спросила она.

— Ну... нет, — прошептал я еле слышно.

Женщина была сексуальной. Ее грудь оказалась крупнее, чем я предполагал, видя ее в одежде. Она имела прекрасные, округлые формы груди, расположенные высоко. Ее соски уже были твердыми от прохладного ночного воздуха. Лежа на спине, она показывала щедрые бедра и едва прикрытую тканью тайную область между ними. Мне даже захотелось проглотить слюнки.

— Пойди в постель, Мэтт, — искренне попросила меня Шэрон.

Я подчинился и забрался глубже в спальный мешок. Шэрон прижала открытый край верхнего мешка к себе и ко мне, перевернулась на правый бок и прижалась. Она прижалась к моему телу, ее соски оставляли горячие отпечатки на моей груди. Она протянула руку за мое плечо и накрыла верх спального мешка.

Я лежал на левом боку, лицом к ней, а она — на правом, и мы прижались друг к другу так естественно, словно делали это уже несколько лет. Ее руки уютно обхватили мою шею.

Следующие несколько минут мы провели в поцелуях, нежных и ласковых поцелуях, которые были полны тепла и не требовали ничего большего. Моя левая рука была под ее шеей, а правая — обняла ее плечи.

— Знаешь... — прошептала она тихо, — ...ты мог бы быть со мной в этом спальном мешке прошлой ночью, если бы ты сказал что-то особенное, например: "Хочешь попробовать что-то запретное?" или что-то подобное.

Я не знал, что она хочет услышать от меня, поэтому выбрал правду.

— Я хочу, чтобы наш первый раз был чем-то, что мы оба решим сделать, и когда мы оба поймем, что пора, нам, вероятно, не понадобятся никакие "правильные" слова",  — тихо ответил я.

Шэрон приподнялась на локте правой руки и в свете восходящей луны, посмотрела мне в глаза. Видимо, она нашла то, что искала, потому что нежно поцеловала меня, легла на бок и удовлетворенно вздохнула. Мы проспали всю ночь в объятиях друг друга и проснулись в той же позе. Тогда я получил ещё больше поцелуев.•  •  •

самом деле, то, что он поймал, могло бы накормить команду вдвое больше нашей, так что нам не пришлось использовать драгоценные сублимированные продукты в тот вечер, и мы все были вполне сыты.

В ту ночь мы с Шэрон, снова делили её спальный мешок и палатку. Никто из семейных пар, казалось, не заметил, что два одиноких члена группы, очень хорошо сблизились. Мне было удобно, да и Шэрон, думаю, тоже.•  •  •

нравился огонь, и он сторонился его. Избегая костра, он столкнулся со мной, и это не понравилось мне.

Используя двуручный хват, как меня учили, я начал стрелять, стараясь попасть монстру в голову. В любом другом месте, он просто поглощал пули и продолжал приближаться. Стрелять ему в голову было не намного лучше — это было похоже на винтовочные выстрелы, отскакивающие от лобовой брони боевого танка, и это только ещё больше злило его. Он открыл свою огромную пасть и зарычал — и это дало мне единственный шанс. Я слышал, что гризли убивали крошечными патронами 22-го калибра, если пули попадали в глаз и разлетались в черепе зверя, основательно шинкуя его мозг.

Я решил взять на себя задачу поразить его открытую пасть. Мне пришла в голову идея пронести через верхнюю челюсть пулю калибра 357, которая могла бы проникнуть сквозь его мозговую оболочку, мгновенно убивая его. Но он не стоял на месте, его голова постоянно двигалась. С расстоянием менее девяти метров было сложно прицелиться так, как я хотел. Я выстрелил шесть раз из своего револьвера, но он все равно продолжал двигаться. Я отступил назад, открыв барабан и пытаясь найти свободные патроны в кармане куртки.

И тут передо мной возникла винтовка, которую я добавил в свое снаряжение для выживания. Я схватил ее у Шэрон, которая одновременно забрала у меня револьвер. Ее рука искала что-то в моем кармане, пока я переключался на винтовку.

Винтовка Remington 700 была с болтовым затвором, поэтому я не мог стрелять так быстро, как с револьвером калибра 357. Но пуля калибра 300 магнум (7,62 мм) наносила серьезный урон даже гризли, высотой два с половиной метра.

Мистер Гризли явно не оценил первый выстрел, который оставил отметину на верхней части его черепа, а также второй выстрел, который отколол кусок кости от левой стороны его лба. У меня осталось всего три патрона в магазине. Поэтому я решил не тратить время на попытки попасть ему в рот и выпустил третью пулю прямо в его грудь. Это сильно потрясло его.

Он начал шататься, беспорядочно бьющими лапами по ранам, но продолжал двигаться. Я выбросил пустой магазин. У меня не было другого запасного - у меня был один в рюкзаке, но я сомневался, что у нас будет время его достать. Мне пришлось бы зарядить новые патроны в текущий магазин и надеяться на то, что гризли отступит на время этой процедуры.

Шэрон вложила револьвер в мои руки и взяла винтовку. Мне нужно было сократить расстояние, поэтому я продвинулся вперед на несколько шагов. Мистер Гриз заметил это и переместил свою массу так, чтобы оказаться лицом ко мне. Я хотел, чтобы пули летели по восходящей траектории, поэтому опустился на колени на лесную подстилку. Уголком глаза я увидел, что Шэрон стоит рядом со мной, держа винтовку наготове. Должно быть, она, каким-то образом, нашла запасной магазин в моем рюкзаке и перезарядила его.

Мне пришлось стрелять медленно, тщательно прицеливаясь и соблюдая дисциплину.   Выжать патрон — так всегда говорят. Я старался изо всех сил, пока большой бурый медведь мучительно тащился вперед. Я готов был поспорить, что пуля, попавшая ему в сердце, убьет его, просто она не убьет его достаточно быстро.

Мой третий выстрел, попал прямо в верхнюю десну. Направляясь вверх при движении, пуля сделала то, что мне было нужно. Гризли мгновенно замер на ногах, его мозг был разрушен. Зверь рухнул, как марионетка с перерезанными ниточками, не более чем в трех с половиной метрах от того места, где я стоял на коленях.•  •  •

Мэтт... Ты нужен мне прямо сейчас...

И я сделал то, что она хотела. Определенно, она была достаточно мокрой. Шэрон схватила мой член и ловко ввела его через губы своей киски во влагалище. Я глубоко вошел одним плавным движением.

— Ууунннгггххх!  — придушено стонала она.  — О, Боже... глубже, Мэтт... больше...

Чем глубже я погружался, тем выше поднимались в воздух её колени. Она зацепила лодыжки за мои почки и использовала свои ноги, чтобы заставить меня проникнуть ещё глубже.

В том, что мы делали, не было никакого искусства — мы не воплощали любовь. Мы были двумя существами, отмечающими своё выживание через старую ритуальную практику, убеждая друг друга в нашей живости, хотя это могло быть неразумным.

Шэрон достигла оргазма сильно и приглушила свои стоны углубившимся в рот спального мешка. Когда я почувствовал, что ее влагалище начинает сокращаться, я также кончил, выпуская потоки спермы внутрь каждый раз, когда ее промежность дрожала.

Я замедлился и опустил свой вес на колени, но не прекратил движений. Шэрон закрепила ноги на полу палатки, покрытом спальным мешком. Я входил в нее сильно, но плавно. Как только она пришла в себя после первого оргазма, она начала двигаться для нового.

Я ускорился и глубже проникал членом внутрь нее, а она отвечала мне поднимая свою промежность, чтобы впитать все больше и больше моего полового члена. Через несколько минут мы снова стали сливаться друг с другом, стремясь к новому оргазму.

По окончании Шэрон устало натянула верхний угол спальника на нас обоих, и мы прижались друг к другу. Ее дыхание согревало мою грудь, а я вдыхал запах ее волос.

Ближе к рассвету Шэрон разбудила меня, сидя верхом на мне и тихонько постанывая, стараясь не шуметь. Когда мы достигли оргазма, она наклонилась вперед на мое тело, и мы заснули снова.•  •  •

На следующий день каждый из нас смешивал горячую и холодную воду и делал все возможное, чтобы очиститься от последствий предыдущего вечера. Это стало нашей практикой в последующие дни - поддерживать чистоту, сколько было возможно в таких условиях, какие нам выпали. Очень помогло мыло из пакета, который лежал на заднем сиденье самолета. Придание себя порядку занимало несколько часов, но оно того стоило.

С мытья себя, начался и другой обычай. Мы не обращали внимания на обычные правила скромности. Во-первых, живя в такой тесноте, скромничать было невыгодно. Во-вторых, мы бы не пережили нападение медведя и не собирались переживать. Мы вырыли ямы для наших отходов, и всякий раз, когда кому-то нужно было воспользоваться "удобствами", кто-то другой должен был стоять на страже. По крайней мере, мы считали это необходимым и не считали нужным обсуждать этот вопрос.

Скромность получила ещё один удар, когда стало очевидно, что мы будем раздеваться каждую ночь, готовясь ко сну. Никто не хотел спать в той же одежде, в которой мы потели весь день, если можно было этого избежать. Раздеваться каждую ночь означало, что на следующее утро мы вставали без одежды, а затем надевали "свежие" рубашки и штаны при свете дня, вне палаток.

Все палатки были низкого силуэта, легкие туристические палатки, в них едва хватало места для двух лежащих людей — не было места для головы, чтобы переодеться внутри, поэтому мы переодевались на людях. У каждого из нас было с собой несколько смен одежды, и мы полоскали испачканную одежду в реке, но это только на руку.

Мы не услышали ни слова протеста от преподобного Паркера Андерсона, нашего двадцатисемилетнего богослова-пастора. На самом деле он и его жена, Мишель, делали то же самое, что и все мы. Паркер мне нравился. Казалось, он никогда не унывал по поводу себя или нашей ситуации, и всегда был готов поговорить с любым, кто был в унынии.

Я спросил его, могу ли называть его "падре", потому что где-то читал, что к капелланам на борту кораблей ВМС во время Второй мировой войны, независимо от их религиозного ордена, обычно обращались именно так. Паркер ничуть не возражал, и приветствие "падре", прижилось в группе с самого начала. Это просто казалось правильным.•  •  •

На самом деле, нам очень повезло - все участники нашей группы были в отличной физической форме для обычных людей. Однако наше повседневное существование до этого приключения не включало походы на большие расстояния. Наши тела требовали несколько недель, чтобы привыкнуть к физическим нагрузкам, связанным с продолжительными переходами при ярком солнечном свете, подъемами и спусками по горам и преодолением речных береговых линий. Вначале каждое утро мы боролись с уставшими и болезненными мышцами.

В процессе путешествия стали проявляться индивидуальные особенности каждого из нас. Пенни Мартин, работавшая в банковской сфере, занималась легкой атлетикой в школе и продолжала заниматься бегом взрослой жизни. Ей было легко приспосабливаться к длительным пешим прогулкам в течение всего дня, и если бы она захотела, то могла бы опередить всех нас.

Её муж, Лайл, был страстным рыбаком и часто использовал свои навыки для ловли рыбы. Благодаря ему и Падре, у нас всегда было что поесть, когда мы находились рядом с ручьем или рекой.

Райан Дилейни оказался главным поваром в нашей группе и всегда брал на себя ответственность за приготовление пищи. Он жарил все, что Лайл и Падре привозили с реки или дичь, которую другие участники группы удавалось поймать. Когда мы шли, мы также собирали ягоды и другие дикорастущие продукты, чтобы добавить их в общую кастрюлю, за которую отвечал Райан.

Я был назначен охотником. Я брал винтовку Remington, отходил от линии марша и пытался завалить косулю — иногда оленя, или лося, или ещё кого-нибудь. В начале у меня было всего тридцать патронов к винтовке, и я выпустил три в гризли. Оставшимися я распорядился очень, очень осторожно и сделал так, чтобы каждый патрон был на счету, подойдя к цели как можно ближе.

Шэрон стала охранником лагеря, обычно носила мой. 357 mаgnum, чтобы сопровождать одного-двух человек в туалетные траншеи, которые мы рыли, охранять группы, собирающие ягоды, или вообще следить за всеми, кому нужно было куда-то идти. Каждый находил способ внести свой вклад, в достижение общей цели.•  •  •

них поднял голову, чтобы осмотреться, и я замер, опасаясь, что чем-то его спугнул.

Присев над небольшим валуном, я хорошо видел его в четырехкратный оптический прицел и точно знал, куда попадет пуля. Крупный самец сделал пару шагов в мою сторону и вскинул голову. Не торопясь, я сделал глубокий вдох, выпустил часть воздуха, затем коснулся спускового крючка и нажал на спуск. Громкий треск винтовки, ещё долго отдавался эхом по горам. Крупный олень упал, не успев удариться о камни, через которые он переступал. Тот, что поменьше, бросился бежать по склону. Я, наверное, смог бы догнать и его, но это было бы очень рискованно, а мясо нам было не очень нужно. С сильно ограниченным количеством боеприпасов, я не хотел тратить лишнего, поэтому не стрелял.

Я спустился по склону к мертвому оленю и изучил место происшествия. Камень, который они облизывали, был в нескольких метрах от них, не тронутый кровью и мозговым веществом после смерти оленя. И тут до меня дошло. Что-то всплыло, из давнего телевизионного реалити-шоу. Диким животным, как и людям, нужна соль, но в природе нет удобных полукилогаммовых канистр с йодированной солью. Животным приходилось слизывать необходимые минералы и соль с месторождений, предоставленных природой.

В итоге, мы очищали отложения, которые были сняты ножами, а крупные фрагменты отламывались топором. Мы заметили, что в окружающей почве присутствовало множество минеральных остатков, однако решили не трогать их и оставить на месте. У нас имелось достаточно измельченного и перемолотого минерала, чтобы каждый мог взять с собой полкилограмма. Мы не знали точно, сколько нам потребуется, но решили взять запасом, чтобы не оказаться в недостатке. Благодаря этому блюда нашего главного повара Райана Дилейни стали гораздо вкуснее.•  •  •

"Дождь"? О нет... это два слова.

Я обратил внимание на сумерки, просматривавшиеся под дождевым штором.

— О, я знаю... "Скоро пойдет дождь!"... да, это три слова,— подшучивал я над ней.

Мы прижались друг к другу — я обнял её спину, а моя правая рука случайно обхватила её правую грудь. Её правый локоть с шумом прошел по кругу и ударил меня в верхнюю часть грудной клетки.

— Попробуй ещё раз,— предложила она.

— О... Я просто не знаю,— ответил я, жалея о том, что у меня нет защитных щитков, чтобы надеть их в постель со своей возлюбленной. Я потер место удара, немного выше третьего ребра.— Ну... есть... эээ... нет, я не могу так сказать!

— Что? — нетерпеливо спросила она.

— Я просто подумал... Мог бы сказать "Я обожаю тебя", но черт возьми, ты уже это знаешь... это было бы не то, что ты хотела услышать...

Я не имел понятия, как она повернула свое лицо ко мне, но она сделала это... и всего за долю секунды.

— Скажи это еще раз! — мягко потребовала она после быстрого поцелуя.

— Я обожаю тебя, Шэрон Кинкейд,— произнес я ей.

На этот раз, поцелуй был более долгим и очень нежным. Без языка, но очень нежный и сердечный.

— Я люблю тебя,  — повторил я.

Мне нравились эти поцелуи — наверное, я мог бы жить только ими, не употребляя ни мяса оленя, ни рыбы.

— Почему ты никогда не говорил этого раньше?  — спросила она.

— А почему ты не говорила?  — перебросил я мяч обратно в её руки.

Она поцеловала мои соски, нежно покусывая их, прежде чем наклонить своё лицо к моему, для ещё одного горячего поцелуя.

— Потому что мальчик, должен сказать это первым,  — хихикнула она.

— Эй! Мы здесь в двадцать первом веке, женская свобода захватила весь мир... и ты не можешь сказать "я люблю тебя" первой?  — недоверчиво спросил я.

— Не-а!  — категорично заявила она, покачав головой.  — ... Это должен быть мальчик!

— Ну, я сказал это сейчас,  — заметил я,  — ... а ты вообще мне этого не сказала.

Она коснулась моих губ своими и взобралась на меня, обвив руками мою шею.

— Я люблю тебя, Мэтью Джеймс Синглтари!  — тихо сказала она и снова поцеловала меня.  — Я так сильно тебя люблю!

Довольно долгое время мы не говорили слишком много, но мы очень, очень хорошо передавали наши чувства. В конце концов, она снова оказалась рядом со мной, лицом ко мне и прижалась к моей груди. Её ноги были переплетены с моими, а её руки делали с моим членом то, что было мучительно прекрасно.

— У меня есть ещё пять слов,  — мягко предложил я.  — Они будут следовать за этими тремя...

— Что?  — нежно спросила она.

— Ну, давай посмотрим... как насчет "Я люблю тебя..." и затем ещё пять слов, например, "Ты выйдешь за меня замуж?".

Шэрон была непоколебимой женщиной, и последние несколько недель на тропе только укрепили ее. Как только я произнес последнее слово, она прыгнула на меня, обвив руками мою шею, словно стальной тиски, и снова прижалась губами к моим, вытирая слезы.

Через несколько минут мне понадобилось время для отдыха.

— Может быть, ты просто сказала бы "да"... — предложил я.

— Да, дорогой... — прошептала она, — да, сейчас и навсегда!

— Ты вышла бы за меня замуж завтра... если бы у нас была такая возможность? — спросил я.

— Да, — прошептала она мне на ухо.

Я повернул голову в сторону как можно больше вправо - не хотел кричать ей в ухо.

— Эй, священник! — позвал я.

— Да, Мэтт?

— Ты можешь заключить брак без свидетельства? — спросил я.

Он задумался.

— Ну... Я думаю да. И я думаю, что вы можете пожениться перед Богом. Но штат Аляска, вероятно, считает, что они должны получить плату за эту привилегию...

— Давай утром ты поженишь нас с Шэрон... а я заплачу тебе за это, когда мы доберемся до следующего города. Как насчет этого?

— Хорошо! — согласился священник.

— Сразу после завтрака! — сказал я ему.

Я был уверен, что он слышит улыбку в моем голосе.

— Очень удобно! — заметил кто-то. Я полагаю, это был Спенс Карлайл.

Раздался тихий шлепок. Его жена Венди была энергичной женщиной и иногда приходилось исправлять манеры Спенса.• • •

где лес подходил почти к самому берегу воды, чтобы переноска была как можно короче.

Я повернулся спиной к реке, чтобы осмотреть деревья позади нас. Я уже почти решил, что наше нынешнее положение не подходит, и нам придется двигаться вверх или вниз по течению, чтобы найти нужное место, когда Шэрон громко вздохнула. Она обошла меня сзади и начала что-то делать в кармане, на задней стенке моего рюкзака.

— Что ты делаешь, милая?  — поинтересовался я. Она не ответила.

Она расстегнула молнию, что-то вытащила и помчалась прочь от меня к берегу реки. Я обернулся, чтобы посмотреть, что она делает.

Там, на реке, в пятидесяти метрах от меня стоял ялик, метров шесть в длину или около того, с рулевой рубкой выкрашенной в блестящие синие и золотые цвета службы патрульной полиции штата Аляска. Человек, направлявший лодку вдоль берега, вероятно, уже видел нас — мы стояли на виду на берегу — но я позаботился об этом. Я достал свой 357-й калибр и сделал три быстрых выстрела в воздух, в сторону от нас. Я был уверен, что три разрывающих уши треска, привлекут внимание парня.

Шэрон позаботилась об этом вдвойне. Она достала ракетницу, которую я таскал с собой с тех пор, как мы оставили поплавковый самолет на том далеком озере. Она направила пушку в сторону недалекого патрульного катера, а затем выстрелила — почти горизонтально.

Ярко-красная сигнальная ракета взвилась вверх, очень близко к ялику. Парень, управлявший судном, увидел нас и сигнальную ракету совершенно отчетливо. Выстрелы вдвойне предупредили его о нашем присутствии, а красный шар сигнальной ракеты, четко обозначил нашу позицию. Он махнул рукой и крутанул штурвал, чтобы направить нос на берег, где мы с тревогой ждали.

После этого он заметил, что сигнальная ракета не взмывает в высоту, и, явно, заметил, что она точно направлена на его патрульное судно. Он следил, как сигнальная ракета приближается все ближе и ближе. В последний момент он упал в нижнюю часть рубки, чтобы избежать поражения. Осветительная ракета пролетела над рубкой в нескольких метрах от него, но он не узнал об этом до последнего момента, когда пришло время принимать решение.

— Эй! Прекратите это! — закричал он, когда посмотрел обратно. — Я ВИЖУ ВАС! ДАЙТЕ МНЕ МИНУТКУ, ЧТОБЫ ДОБРАТЬСЯ ТУДА!

Все мы находившиеся на берегу реки разразились смехом. Было здорово - смеяться над тем, что происходит что-то хорошее с нами спустя такое время. Я схватил Шерон и крепко обнял ее, целуя повторно и повторно.• • •

(в любом месте дикой природы) и до цивилизации, была не так уж плохой. Даже если бы мы не встретили патрульного, когда он обнаружил нас, мы бы начали натыкаться на дороги, по которым можно было бы добраться до небольших городов. До этих дорог оставалось всего несколько дней пути через реку. Это радовало. Мы были просто группой совершенно обычных мужчин и женщин, но мы сделали невероятное - спасли себя.• • •

в объятиях. Я последовал за ней более спокойно.

Обе женщины были в слезах, и Шэрон пыталась объяснить весь наш, почти четырехмесячный, путь обратно к цивилизации словами, разбавленными большим количеством слез. Получалось не очень хорошо. Я прикоснулся к руке Шэрон, и она быстро повернулась ко мне.

— Милый, Тереза всегда была для меня очень хорошим другом,  — тепло сказала она, а затем повернулась к Терезе.  — Терри... Я хочу познакомить тебя с моим мужем. Терри-Мэтт... Мэтт-Терри!

Я протянул руку.

— Приятно познакомиться с вами, мисс Каннингем,  — сказал я ей, вспомнив, что Шэрон назвала её так минуту назад.

Женщина была немного не в себе. Она переводила взгляд с Шэрон на меня и обратно три раза.

— Шэрон... муж?... О, Господи! Когда... как... Я имею в виду, где..?

Шэрон, наконец, сжалилась над женщиной.

— Терри, нам нужно многое наверстать... но сейчас, как ты думаешь, ты можешь снять для нас комнату? Мы устали, и нам очень, очень... очень нужен душ!

— ... Или два!  — сказал я.

Шэрон взяла меня за руку и улыбнулась.

— ... Или больше!  — заметила она.

— О, Боже, да,  — ответила Тереза.

Я не был уверен, было ли это реакцией на то, как спело пахли мы с Шэрон, или она просто ответила на вопрос Шэрон.

— САЙМОН!  — крикнула она в ответ группе, которая маршировала за ней по вестибюлю.  — ПОМЕСТИТЕ ШЭРОН КИНКЕЙД... Я ИМЕЮ В ВИДУ... ПОМЕСТИТЕ ДОЧЬ МИСТЕРА КИНКЕЙДА И ЕЕ МУЖА В ПЕНТХАУС... СЕЙЧАС!

"Саймон", должно быть, был менеджером отеля или занимал какую-то подобную должность, потому что примерно через полминуты, он уже шел к стойке регистрации, жестикулируя и что-то срочно обсуждая с хозяйкой на ходу. Через несколько секунд, он принес ключ-карту нашей маленькой группе. Он собрал всех троих и проводил нас в лифт, который, очевидно, был VIР-лифтом, потому что ему пришлось провести картой по устройству, установленному на стене рядом с ним, прежде чем дверь открылась.

Лифт остановился на пятнадцатом этаже, и Саймон проводил нас к массивным дверям, ведущим в просторные апартаменты. Внутри мы с Шэрон устроились на одном из трех диванов в зоне отдыха, которая была немного ниже основного уровня. Мисс Каннингем заняла другой диван, повернувшись к нам. Мне было несколько неуютно, так как большую часть времени последних четырех месяцев я провел на твердых поверхностях или на земле. Я поставил перед собой цель снова почувствовать комфорт.

— Реза, — начала Шэрон.

Явно она и мисс Тереза Каннингем были близки до всех этих недавних событий.

— Реза, мы... Мэтт и я... мы попытались использовать все наши кредитные карты, но все они были аннулированы... и я полагаю, что у Мэтта может быть пара двадцаток, которые утеряны в реке, но у меня совсем нет наличных денег. Не могли бы вы спросить у дяди Кэла, можно ли нам получить пару корпоративных карт, пока мы не восстановим наше... — она остановилась и улыбнулась. — ...ну, пока мы не восстановим нашу финансовую стабильность?

— О, — продолжала Шэрон, — и мне нужно связаться с мамой и папой, чтобы сообщить им, что потерявшаяся дочь вернулась.

Тереза покраснела.

— Конечно, дорогая! — быстро ответила она. — Мне очень жаль... Я просто была так потрясена, что не смогла ясно мыслить.

Она чувствовала себя виноватой за то, что не подумала об этом раньше.

— Вот тебе мой мобильный... — сказала Шэрон. — ...он разблокирован и номера твоих родителей есть в списке контактов. Пока ты будешь говорить с ними, я позвоню Кэлу и начну делать первые шаги.

Шэрон взяла телефон Терезы и пролистала список контактов, пока не нашла того, кому хотела позвонить. Это оставило нас, меня и мисс Каннингем, наедине.

Мы немного посмотрели друг на друга. Тереза Каннингем была привлекательной женщиной — я догадался, что ей около сорока лет. Она была высокой, темноглазой, со спокойными, почти безмятежными чертами лица. Вороново-черные волосы, уложенные почти до плеч, обрамляли привлекательное лицо. Она была руководителем высшего звена, в этом я был уверен. Об этом говорила её уверенность и то, как на нее реагировали окружающие.

Я наклонился к ней, пока Шэрон пыталась дозвониться до своей матери.

— Мисс Каннингем..?  — начал я.

— Пожалуйста... Я Тереза,  — ответила она.

У нее была приятная улыбка.

— Тогда я Мэтт-Мэттью Джеймс, если быть точным — Синглтари,  — сказал я ей и улыбнулся.  — Если можно... не могли бы мы... мы с Шэрон... как-то получить кредитную линию или что-то в этом роде, в магазинах на нижнем уровне? Мы будем рады погасить его, как только сможем. У нас обоих довольно высокий уровень, и нам отчаянно нужно что-нибудь надеть. Мы начинаем оскорблять самих себя, а также всех, с кем вступаем в контакт.

— Мне жаль... Мэтт... черт! Я лучше, чем это... просто я так потрясена!

Она встала, подошла к небольшому столику возле двери и сняла трубку домашнего телефона.

— Это мисс Каннингем!  — сказала она в трубку, когда ей ответили из приемной.  — Вы меня знаете?

— Хорошо, мне нужно попросить Саймона Хамфри, или вы можете все устроить?

— Отлично! Пожалуйста, найдите мистера Чарльза и мисс Рирдон... пусть они немедленно поднимутся в пентхаус, пожалуйста. Затем... если вы распорядитесь, чтобы прислали обед на троих, пожалуйста... что-нибудь существенное... большие... огромные порции, хорошо?

Она любопытно взглянула на меня.

— Очень большие порции... по меньшей мере, для двух голодных хищников! — усмехнулся я. — И много различных напитков... кроме воды... мы выпили столько простой воды, что нам хватит на всю оставшуюся жизнь!

Она улыбнулась в ответ и заметно расслабилась. Она передала последние указания тому, с кем говорила.

— Да, на этом пока все, спасибо, — сказала она, закончив разговор по телефону.

Она нажала кнопку выключения и отпустила ее, послушав несколько секунд и начала быстро печатать на клавиатуре.

— Джесс! — коротко произнесла она, когда соединение было установлено. — ... Кайл на связи?

— Да, присоединяйтесь к совещанию, пожалуйста, это очень важно... да, я подожду.

Прошло всего несколько секунд.

— Да... Кайл. Если вы свободны, присаживайтесь! Вы не поверите — Шарон Кинкейд жива! — сказала она загадочному "Кайлу" на другом конце линии.

— Конечно! — категорически заявила мисс Каннингем. — Я здесь, в городе Фэрбенкс, в номере "Пентхаус" с ней... и ее мужем, прямо сейчас! Да... муж... — повторила она, сверкая глазами на меня и ухмыляясь. — Я не знаю, Кайл... я не знаю многого о том, что произошло...

Она опять посмотрела на меня.

— Временные банковские карты... может быть, аванс наличными..? — шепнул я ей.

Она кивнула.

— Кайл... послушайте, вы можете попросить кого-то оформить пару корпоративных карт для Шэрон и ее мужа Мэтта Синглтари, чтобы они могли ими пользоваться, пока не получат свои личные карты..? Да, Синглтари... Мэтью Синглтари... отлично... и пусть эти карты доставит им курьер..? Об этом я позабочусь. О... Кайл, вы можете позвонить мистеру Кинкейду и сообщить ему новости? Отлично!

— Нет... Думаю, на сегодня хватит, спасибо большое, Кэл... пока!

— Привет... Мама?  — спросила Шэрон, в микрофон телефона Терезы.

Возникла беременная пауза.

— Мама..?

Шэрон подождала ещё мгновение, затем отвела трубку от уха. Она подозрительно посмотрела на дисплей.

— Мама..?  — спросила она снова, затем выразительно вздохнула.  — Алло?

Она подняла на меня недоуменный взгляд.

— Она ответила,  — объяснила Шэрон,  — а потом... просто... ничего... Алло? Да, Дженни... это Шэрон... да... да, это я... мы все только что вышли из гор после авиакатастрофы...

— Она упала в обморок! Мама упала в обморок,  — сказала нам Шэрон, прислушиваясь к далекому голосу.

Когда я хотел что-то сказать по поводу её замечания, она подняла ладонь, помахав мне рукой и высунув язык с ухмылкой. За то короткое время, что мы вернулись в цивилизацию, я все больше злился, когда люди называли случившееся "катастрофой", потому что этого точно не было. И Шэрон прекрасно знала, что это начинает меня раздражать.

Я снова обратил своё внимание на Терезу Каннингем... которая, в ответ, изучала меня.

— Итак, мисс Каннин... Тереза...  — поправил я себя.  — Чем вы занимаетесь для мистера Кинкейда?

— Я... ну, я консультант, в некотором роде... Я посещаю различные владения мистера Кинкейда и предлагаю... управленческую помощь в этой деятельности,  — сказала она мне.

Это произвело впечатление.

Я понимающе кивнул.

— Звучит удивительно похоже на то, чем я занимался в другой жизни,  — заметил я.  — Мой босс называл меня своим "паладином", наемным стрелком, которого посылали выслеживать плохих парней, выяснять, кто грабит кассу и... ну, и все в таком духе.

Я улыбнулся.

— Правда? — вежливо откликнулась Тереза. — Надо будет как-то собраться и поделиться историями, — пошутила она.

Она явно приняла все на веру и усмотрела во мне родственную душу. Это было интересно - как я найду свое место среди Шэронов. С другой стороны, возможно, Тереза все еще нервничает после потрясения, вызванного воскрешением Шэрон из мертвых, и еще не совладала со своими эмоциями. Возможно, она останется холодной деловой женщиной.• • •

кого представить...

Она усмехнулась.

— Когда ты приедешь, мама... он тебе понравится, — сказала она своей матери.

Они немного поболтали до того, как Шэрон положила трубку. Она радостно огляделась по сторонам.

— Мама собирается найти рейс сюда... она в Флориде... и не знает, когда папа вернется. Зачем черт папа ездит на Огненную Землю, Реза? — недоумевала она.

— Дорогая, я не знаю! — призналась Тереза. — ... Надо будет спросить у него, когда он приедет, наверное, — добавила она.• • •

связаться с ними на моем уже выключенном телефоне. Шэрон и я - вместе со всеми остальными выжившими из нашей группы - были фактически мертвы с точки зрения официальных властей. Как только бюрократия объявила нас мертвыми, возвращение к бюрократической жизни было как вырывание зубов.

Я поговорил с изумленными родителями и договорился о том, чтобы они приехали в Анкоридж. Им нужно было найти место для хранения своего большого фургона, а потом отправиться в путь. Тереза Каннингем самостоятельно повысила классность их билетов до первого класса.

Тереза назначила себя опекуном Шэрон и меня, делая такие мелочи, как повышение класса билетов для моих мамы и папы. В общем, все, на что не хватало сил у Чарльза и Саманты, делала Тереза. Она на всех парах пронеслась через многих менеджеров среднего звена, в бизнес-организации Кинкейдов, не беря пленных. Она заставила трио юристов из штаб-квартиры Кинкейда работать над тем, чтобы аннотации всех смертей нашей группы, были отменены в системе — в любой системе, которую нужно было исправить.

Через полтора дня, у меня был новый телефон со всеми моими контактами, перезагруженными из облака, я снова был пилотом на хорошем счету у федерального правительства, мои водительские права на Аляске были продлены, мои банковские счета и кредитные карты были восстановлены. Я был в полном порядке.

Они договорились, что портные придут в номер и снимут мерки для полного комплекта одежды. Я немного поворчал. Во-первых, я мог заплатить за то, что нам нужно. Во-вторых, даже если бы мне не разрешили покупать вещи, я просто не видел особого смысла, в сшитых на заказ голубых джинсах и рубашках. Кроме того, мы с Шэрон собирались набрать несколько килограммов, теперь, когда мы не сжигали тонну калорий каждый день, поднимаясь по одной стороне горы и спускаясь по другой. Никто не обращал на меня особого внимания, но не обращали очень вежливо.

Тереза даже организовала для всей группы выживших, полное — подчеркнем слово "полное" — физическое обследование. Весь наш второй день в цивилизации, мы провели в больнице, где нам тыкали в каждую часть тела, измеряли, классифицировали, изучали и анализировали. В конце дня нам объявили, что мы чрезвычайно подтянуты и здоровы, о чем мы, в общем-то, уже знали. Это был последний раз, когда наша группа была вместе. После этого, все остальные отправились домой, чтобы вернуться к своей обычной жизни. Я отправился домой с Шэрон.•  •  •

Он оказался недоступным, а все рейсы в этом направлении были полностью заполнены. В конце концов, она приобрела дополнительный билет на самолет до Майами и обратилась к всем присутствующим в зале с подтвержденным билетом на рейс до Сиэтла, предлагая десять тысяч долларов и билеты в любую точку мира тому, кто согласится поменяться с ней билетами. Семья из шести человек из Галвестона приняла ее предложение и после короткого семейного совещания была отправлена на самолет в Калифорнию и Диснейленд, вместо Сиэтла по пути к Аляске. На мой взгляд, это было разумное решение.•  •  •

в формате. - Можем ли мы продолжить это дома?

Она прошла мимо Шэрон и поцеловала меня в щеку.

В мою пользу! Свекровь не была враждебно настроена. Я это очень ценил.•  •  •

сможет понять, какие чувства переживаете друг к другу.

- Я люблю... Я очень сильно его люблю, мама...

Шэрон расплакалась, и это опять выбило ее мать из колеи.

- Ну... черт побери! - возмутился я, когда туман в моих глазах начал рассеиваться. - Девочки, вы же знаете, что если кому-то расскажете о том, что я так рыдаю, то испортите мою репутацию истребителя драконов по всему городу, правда? - спросил я в надежде добавить юмора и отвлечься от всего этого.

Шэрон и Джуди немного посмеялись, и мы начали раздавать объятия в троем, так что, полагаю, у меня это получилось.

- Надеюсь, вы оба понимаете, что все люди, которых я знаю, узнают о вашей романтической поездке... и о том как вы убили того страшного медведя... и как сильно любите друг друга. Весь штат узнает об этом прежде чем я закончу свое сообщение! - клянусь Джуди.

— Ээээ, Джуди...  — начал я.

— Мама!  — перебила она, с прекрасной улыбкой на губах.

— Ээээ, мам...  — сказал я.

И остановился.

Обе женщины, смотрели на меня с ожиданием.

Мне пришлось пожать плечами.

— Понятия не имею, что я хотел сказать,  — признался я, вздохнув.  — ... Полностью потерял ход мыслей.

Они посмеялись надо мной. В конце концов, я был всего лишь мужчиной. Мы снова обнялись, а потом сели пить чай и рассказывать о нашем путешествии.•  •  •

любил. Мне было интересно.

После знакомства и некоторого общего обсуждения, отец Шэрон пригласил меня пройти с ним в его кабинет, который находился в коротком коридоре от гостиной. Мы с Шэрон уже говорили об этом и о том, как мы собираемся поступить.•  •  •

губы.

— Что..?  — спросила она, смутившись.

У нас с Шэрон был договор. Она беспокоилась о своем характере, считая, что слишком часто позволяет ему выходить из себя. Чтобы поработать над этим, я дарил ей поцелуй каждый раз, когда она подавляла умное замечание или сдерживала реакцию на что-то, что ей не нравилось. Она только что набросилась на своего отца, и поцелуй не должен был быть наградой за это.

— Тебя спровоцировали... неудачно,  — прошептал я.  — И ты никому не причинила физического вреда!  — добавил я, затем поцеловал её ещё два раза.

Мы улыбнулись друг другу в лицо.

— Кроме того, папа,  — сказала Шэрон, снова обращаясь к отцу.  — Ты захочешь, чтобы Мэтт был здесь, со мной... и с твоим новым внуком..!

В комнате надолго воцарилось молчание.

Я повернулся к ней, пораженный.

— Ты хочешь сказать... ты..?

Она кивнула, улыбаясь спокойно.

— Утром пришли результаты наших экзаменов, дорогой.

Я кивнул.

— В моем было несколько страниц, а в твоем... нет, — пояснила она. — Я на третьей неделе беременности.

— О Боже, — вздохнул я.

Затем прижал ее к себе и старался выразить свои чувства через поцелуи.

— Почему ты мне не сказала? — шепнул я.

— Я решила оставить это в тайне, — ответила Шэрон. — На всякий случай, если папа окажется еще хуже, чем обычно...

Снова поцеловал ее.

— Хмммм? — спросила она.

— Сегодня для тебя только поцелуи, моя любимая. Ты защитила меня и наш брак... и у нас будет ребенок... сегодня ничего плохого не может произойти, дорогая.

Затем нас отстранили матери Шэрон и моя мать, чтобы поздравить нас. Получил поздравления от отца и Брюса Кинкейда, но без поцелуев. Когда будущие бабушки закончили с Шэрон, я обнял ее и старался прижаться к ее губам. Она обхватила меня за шею и ответила на поцелуй.

Когда они закончили, Джуди перешла на подлокотник кресла Брюса.

— Не напоминают ли они тебя или меня? — спросила Джуди своего мужа, долго наблюдая за нами.

Брюс несколько минут изучал нас, затем пожал плечами.

— Нет, я не могу сказать, что они напоминают... — выразил он свое мнение.

За это он получил легкий удар локтем в грудь. Он поиграл этой ситуацией, добавив немного драматизма.

— АХ ХАХ!  — Я драматически захихикал.  — Вот где она этому набралась!

Все посмотрели на меня, с вопросительными знаками в глазах.

— Меня вечно бьют локтем по грудной клетке, или щиплют, или ещё что-нибудь,  — объяснил я.  — Теперь я вижу, что она получает это естественным путем — от своей матери!  — обвиняюще произнес я.

Это вызвало легкий смех. Напряжение после скандального начала, вполне приятно спало.

— Итак... просто прошу совета, Брюс,  — продолжал я,  — есть ли шанс, что небольшая порка, время от времени, поможет справиться с этой склонностью использовать локти под ребра, в качестве разговорного гамбита?

Он обдумал вопрос.

— Я  дам тебе знать,  — сказал он мне, выбрав легкий путь.

Это принесло ему ещё один удар по ребрам, но он широко улыбнулся. Мне начинал нравиться мой новый тесть, и мне казалось, что я начинаю нравиться ему, несмотря на себя.

Мой отец стоял у балконной двери, любуясь видом на улицу. Когда он вернулся на своё место, я спросил его.

— Привет, пап... Как ты думаешь, если маму отшлепать, это поможет? Это помогло бы справиться с некоторыми из её более... э-э... агрессивных маленьких похлопываний, щипков и... прочего?

Отец ничего не ответил, только выгнул брови, садясь. Он поджал губы, вместо того чтобы ответить. Он покачал головой.

— Почему бы и нет?  — ухмыльнулся я.

Мама изучала картину... чей-то оригинал, как я догадался... и она возвращалась к своему креслу рядом с папой. Проходя мимо, она похлопала меня по руке.

— ... Не получится, милый,  — тихо сказала она,  — мне это слишком нравится,  — объяснила она и прошла мимо, чтобы скромно сесть рядом с папой.

Отец выразительно пожал плечами и представил картину с котом, который съел канарейку.

Джуди разразилась громким хохотом. Она старалась сдержать смех, прикрывая рот обеими руками, но не могла успокоиться.

— ... Ей это очень нравится..!

Джуди беспомощно вздохнула. Она опустилась на мужа и попыталась затолкнуть ему в рот рубашку, которая была на его спине.

Я ощущал, как мои глаза расширяются все больше и больше. Я посмотрел на Шэрон.

— Не думай об этом даже, Бастер (главный герой комедийной драмы 1988 года), — посоветовала она со своим особенным взглядом.

Она приблизилась к моему уху.

— Я сейчас беременна, ты знаешь, — тихо прошептала она.

Ее глаза играли.• • •

Оба они обняли меня своими маленькими пальчиками с самого начала своей жизни, и им было это известно. Мы решили больше не иметь детей, чтобы позволить нашим первым двум немного подрасти.• • •