Неверность Бет. Часть 3

Доктор Штайнер передал мне кружку с водой.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он, пока я пил.

— Со мной все в порядке, — ответил я ему.

Он похлопал меня по плечу.

— Отлично.

Джонсон повернулся, чтобы проверить мое состояние.

— Мне жаль, что вам пришлось пережить все это еще раз. Но думаю, мы произвели впечатление на присяжных. Поживем-увидим. Это почти конец, Тим. Держитесь.

— Благодарю, — сказал я.

Скоро перерыв закончился, и все вернулись в зал суда. Дон, Бет и мистер Грин выглядели уже не так уверенно, как днем ранее. Кэти была настолько сердита, что готова была плеваться гвоздями. Это было первый раз, когда она так подробно слышала об этом случае. Когда вернулся судья, судебный пристав приказал всем встать.

— Итак, мистер Грин, представьте ваше заключительное заявление,— сказал он.

Грин встал и повернулся к присяжным.

— Дамы и господа присяжные. Это сложное дело для каждого из нас, и несмотря на то, что вы можете подумать, мы все надеемся, что мистер Робинсон поправится. Мы признаем, что с мистером Робинсоном произошел половой акт. В этом нет спора. Мистер Робинсон под присягой признался в том, что ни разу не говорил моему клиенту, что не давал согласия. Миссис Робинсон не знала, что здесь что-то не так и не осознавала происходившей сексуальной активности. Поэтому у вас нет другого выбора, кроме как признать моих клиентов невиновными. Спасибо.

Он вернулся на свое место, и судья жестом позвал Джонсона для заключительного слова. По дороге он включил монитор и показал изображение Дона, нарушающего меня.

— Уважаемые участники присяжного заседания, — сказал он, — выражаю благодарность за вашу работу сегодня. Я понимаю, что для каждого из вас она была очень трудной. Защита пыталась возразить, утверждая, что г-н Робинсон не давал явного согласия на то, что с ним делают. Мистер Робинсон был инвалидом и не мог высказывать свою позицию или защищаться. Согласно законодательству этого штата такие люди, как он, не вправе давать согласие или отказывать в нем. Это было известно и подсудимому Акинсу, который к тому же является опытным адвокатом Гарварда.

— Защита признала провинившимися обвиняемых в отношении мистера Робинсона. Вы видели видеозапись, слышали аудиозапись. Вы знаете о намерениях обвиняемых мошенническим путем признать мистера Робинсона недееспособным и завладеть его правомерным имуществом для последующего бегства из страны. Обвиняемый Акинс забрал жену мистера Робинсона и планировал забрать все его деньги, оставив свою собственную жену без средств к существованию. Вы слышали, как обвиняемые коварно действовали в отношении мистера Робинсона.

— Защита не возразила против фактов произошедшего. Тридцать шесть раз обвиняемый Акинс совершал половое насилие над мистером Робинсоном. В каждом случае миссис Робинсон ничего не предпринимала, чтобы положить конец этому аду. В данном штате такие действия классифицируются как преступление на почве ненависти — половое насилие и умышленное пренебрежение инвалидом. Поэтому я настаиваю на назначении самого строгого предусмотренного законом наказания. Штат выполнил свою часть работы. И теперь я прошу вас выполнить свою и доставить мистеру Робинсону заслуженное удовлетворение. Спасибо.

После того, как Джонсон занял свое место, судья передал свои указания присяжным и отправил их на обсуждение. Я и доктор Штайнер вышли в коридор, где нас ожидал Алан.

— Я хотел просто сообщить тебе, что Бет подписала документы о разводе, — сказал он. — Она ничего не скрывает. Я только что вернулся с подачи документов. Судья подпишет их через день-два, а через полгода ты станешь свободным человеком.

— Свободным, да? — саркастически спросил я. — Тогда почему я не чувствую себя свободным?

— Вы прошли через многое, молодой человек, — сказал доктор Штайнер. — Поверьте, все наладится.

— Надеюсь, — сказал я.

— И думаю, что я знаю человека, который может помочь вам почувствовать себя лучше, — сказал доктор с понимающей улыбкой.

— Вы имеете в виду Кристен? — спросил я. Доктор Штайнер улыбнулся и кивнул.

— Да, — сказал он. — Она на самом деле любит вас, вы знаете.

Настигла моя очередь улыбнуться.

— Мне она тоже нравится. Очень.

— Хорошо, — сказал доктор Штайнер. — Только будьте осторожны. Я не хочу, чтобы вы занимались сексом по крайней мере еще шесть-восемь недель. Я пока не хочу, чтобы вы слишком напрягали спину, — с улыбкой добавил он.

— Кстати, — вспомнил я. — А что за дела с этими препаратами? Как мне удалось сломать этот штык?

— Должно быть, это те упражнения, которые мы вам давали, — сказал он. — Это и физиотерапия Ингрид.

— А что-нибудь общее с этим "внутренним зверем"?

Он рассмеялся.

— Нейтин, — сказал он. — Вовсе нет. Это - совсем другой проект. Кроме того, я бы вам его не советовал.

Мы поговорили еще немного, и примерно через час в коридор прошел головы Джонсона.

— Возвращение присяжных, — сообщил он.

— Уже? — спросил я. Он кивнул.

— Что-то быстро, — сказал я.

— Да, так и есть, — ответил Джонсон. — Надеюсь, для нас это хорошая новость.

Вернувшись в зал суда, мы снова прошли через все формальности. Судебный пристав велел нам всем встать, когда вошел судья, и по его сигналу мы все заняли свои места.

— Присяжные приняли решение? — спросил он.

— Да, — объявил старшина жюри присяжных.

Судебный пристав взял у старшины лист и передал его судье. Прочитав про себя, он велел Бет и Дона встать. Грин встал рядом.

— Что касается обвинений, выдвинутых против подсудимого Дона Акинса, что вы решили? — спросил судья.

— Мы признаем подсудимого Дона Акинса виновным по всем пунктам обвинения, — сказал старшина.

— А что касается обвинений, выдвинутых против подсудимой Бет Робинсон, что вы решили?

— Мы признали подсудимую Бет Робинсон невиновной по обвинению в совращении инвалида, ваша честь, и виновной по всем остальным обвинениям, — сказал старшина. Судья кивнул головой.

— Очень хорошо, — сказал он.

Обратившись к подсудимым, он ошарашил на них всю свою ярость.

— За эти годы я многое видел и слышал в этом зале. Но я никогда не видел и не слышал ничего столь возмутительного и вопиющего, как сегодня. От вас двоих, честно говоря, меня тошнит. Вы не только посмеялись над своими жертвами, но и над профессией юриста. Вот почему я приговариваю вам максимальное наказание, разрешенное законом.

— Мистер Акинс, поскольку вы — опытный юрист и судебный чиновник, ваша деятельность вызывает у меня невыразимое отвращение. По ходатайству прокурора я приговариваю вас к не менее чем 460 годам каторжных работ. Это двенадцать лет по каждому из тридцати четырех пунктов обвинения в сексуальном насилии, а также двадцать лет за совершение преступления на почве ненависти. Я также добавил восемь лет за сговор с целью совершения мошенничества.

— Мистер Робинсон, я не согласен с вердиктом присяжных о невиновности. Лично я не понимаю, как человек с шестью мозговыми извилинами может не знать, что над вашим мужем производится насилие. Тем не менее, будем придерживаться вердикта. Однако я назначаю вам максимальное наказание за преступную халатность, невнимательность и сговор с целью совершения мошенничества, что, согласно государственным руководящим принципам, составляет пятнадцать лет лишения свободы и дает вам право на условно-досрочное освобождение через десять лет, — сказал он. Он поднял молоток, но к его стуку обратился Грин:

— Ваша честь, — сказал он, — миссис Робинсон только что сообщила мне, что подписала документы на развод и хотела бы поговорить с мистером Робинсоном, прежде чем ее возьмут под стражу.

— Вы согласны, мистер Робинсон? — спросил судья.

— Я могу уделить ей пару минут, ваша честь.

Он кивнул головой.

— Очень хорошо. — Он стукнул молотком и объявил, что суд окончен.

Бет подошла ко мне, когда помощники шерифа собирались увести Дона.

— Хорошо выглядишь, Тим, — сказала она.

— Спасибо, — сказал я.

— Я просто хотела сказать тебе, что сочувствую всем этим, — сказала она. — Я действительно понятия не имела, что он с тобой делает. Я бы сделала все, что могла, чтобы остановить это, если бы знала.

— Думаю, присяжные ты в этом убедила,— сказал я. — Впрочем, я готов согласиться с судьей. Мне трудно в это поверить. Ты — неглупая женщина. Но всё равно тебя ждут пятнадцать лет, чтобы понять все это. Есть ли что-то еще?

— Да, — сказала она. — Я хотела, чтобы ты знал, что я подписала документы о разводе и не собираюсь возвращаться с тобой из-за этого.

— Уже знаю, — сказал я.

— Разве ты не хочешь знать, почему все так случилось? — спросила она.

Я отрицательно покачал головой.

— На самом деле мне все равно. Я уверен, что это все из-за жадности и похоти. Ты предала меня, просто и ясно. "Почему" на самом деле больше не имеет значения.

— Ты не думаешь, что сможешь когда-нибудь простить меня? — спросила она.

— Почему все вы, изменщицы, думаете, что можете приползти и получить прощение? — спросил я. — Тебе было плевать на меня, когда я нуждался в тебе больше всего. Но, отвечая на твой вопрос, скажу: нет, я не собираюсь тебя прощать. Вместо этого я сделаю все возможное, чтобы забыть о твоем существовании. Есть ли что-то еще?

— Я знаю, ты мне не поверишь, но я люблю тебя, — сказала она. — Я просто хотела сказать это, прежде чем меня посадят в тюрьму.

— Ты права, — сказал я, — я тебе не верю. Но в любом случае спасибо, что это сказала. Полагаю, тебе лучше уйти, эти помощники шерифа не выглядят слишком довольными.

— Хорошо, — сказала она. — До свидания, Тим.

С этими словами она ушла со слезами на глазах. В тот момент я не испытывал к ней абсолютно никаких чувств. Когда я встал, ко мне подошла Кэти.

— Как ты, Тим? — спросила она. — Ты выглядишь лучше, чем когда-либо за долгое время.

— Спасибо, — сказал я. — Мне и правда гораздо лучше, благодаря доктору Штайнеру.

— Я просто хотела извиниться за то, что мой идиот, который скоро станет моим бывшим мужем, сделал с тобой, — сказала она. См. e f а n . гу — истории о любви, сексе и отношениях.

— Я очень ценю это, — сказал я ей. — Ты связалась с Аланом?

— Да, я связалась, — ответила она. — Отец Дона настоял на том, чтобы мы заключили брачный контракт до свадьбы, и в нем есть очень строгий пункт о верности в браке. Поэтому Алан хочет обсудить это с ним.

— Это замечательно. Если у меня есть возможность помочь чем-то, дай мне знать.

— Спасибо. Мне может понадобиться несколько копий этих видеозаписей у тебя.

— Нет проблем. У меня все, что нужно. Мне еще потребуется некоторое время, но я уверен, что Алан сможет использовать то, что у него уже есть.

— И еще одна вещь, — сказала она. — У меня все еще твой ключ от квартиры, который ты дал мне после аварии. Я приберегу его и заберу оттуда вещи Бет, если ты хочешь.

— Это было бы очень полезно, Кэти, — сказал я. — Спасибо.

— Нет проблем.

— Удачи и скоро увидимся, — добавила она, поцеловав меня в щеку.

Мы наблюдали, как она уходит. Я не мог поверить, насколько глупо было Дону изменять такой замечательной женщине.

— Ты закончил флиртовать со всеми женщинами? — спросил доктор Штайнер. — Я бы хотел вернуться к работе, если ты не возражаешь.

— Меня это устраивает. Но как мы вернемся обратно?

— Не беспокойся, мы позаботимся об этом, — сказал агент Смит, стоящий за нами. — В конце концов, именно мы привезли вас сюда.

Под настоянием доктора Штайнера я сел в инвалидное кресло, и он отвез меня к машине, где мы все разместились. На самом деле мне было немного легче сидеть в инвалидном кресле. Большую часть дня я ходил туда-сюда и чувствовал себя изможденным и уставшим.

Мы вернулись в медицинское учреждение, и доктор Штайнер проводил меня в палату, где ожидала Кирстен. После ужина она помогла мне приготовиться ко сну, затем отправилась в ванную комнату, где переоделась в пижаму, которая на самом деле представляла собой просто длинную футболку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, ложась рядом со мной.

— Измотанным. Это был долгий день.

Она поцеловала меня и положила голову на моё плечо.

— Да, это правда, — сказала она. — Я знаю, что было трудно, но это необходимо было сделать. Теперь ты можешь начать забывать обо всем. А я всегда буду рядом, чтобы помочь всем возможным способами.

Я некоторое время смотрел на неё лицом к лицу перед тем как заговорить.

— Я люблю тебя, Кирстен,— сказал я без задних мыслей. Она мило улыбнулась и поцеловала меня в губы.

— И я люблю тебя, Тим.

Она положила голову мне на плечо, а руки — на грудь. Я чувствовал себя счастливее, чем когда-либо за очень долгое время. Вскоре мы оба уснули.• • •

В календаре была отмечена дата, когда доктор Штайнер разрешил мне заняться физической близостью. Как оказалось, это произошло на следующий день после окончания развода с Бет. И да, в тот день, который я выкрасил в календаре, мы на самом деле занимались сексом, но это было гораздо больше, чем просто физическая близость — это было почти религиозным опытом. Находясь внутри Кирстен, я чувствовал, что во вселенной не существует больше ничего — только мы вдвоём занимаемся нежной любовью друг с другом.

Как и предсказывал Алан, мой стремление к Дону отчуждалось привязанностью не зашло слишком далеко, но это было нормально. Кэти вытряхнула его во время развода, и я слышал, что он стал очень популярен среди группы заключённых с очень большими деньгами, которые взяли его под своё крыло. Я улыбнулся при мысли о том, что его используют так же, как он использовал меня. С той лишь разницей, что он может чувствовать все, что с ним делают.

Кэти осталась в квартире, которой делила с Доном, и подружилась с Кристен. Примерно через два года после развода она влюбилась врача и вышла замуж.

Я никогда не посещал Бет в тюрьме, но узнал, что она проходит консультацию. Через десять лет она была условно-досрочно освобождена и устроилась официанткой на закрытую стоянку грузовиков на шоссе.

Примерно через полгода после моего развода мы с Кристен связали себя узами брака. Это было вскоре, потому что через несколько недель после нашего возвращения с Гавайев она сообщила, что мы скоро станем родителями. После этого у нас родилось еще двое детей, и мы решили, что пока этого будет достаточно.

Наша любовь друг к другу не ослабевала, и когда наш младший ребенок уехал в колледж, мы отпраздновали это событие кругосветным круизом. Даже после всех этих лет она - все еще мой прекрасный рыжеволосый ангел милосердия.

Мои позвонки окрепли, и мне казалось, что я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Имплантаты тоже сделали свое дело, и все повреждения нервов, которые я получил в результате аварии, были устранены. В течение следующих десяти лет доктор Штайнер еще несколько раз успешно провел операцию, и теперь процедура ждет окончательного утверждения.

Сейчас, оглядываясь на свою жизнь, я не могу не вспомнить цитату Джона Мильтона о том, что у каждой тучки есть светлая подкладка. Да, я прошел через ад в течение года после того, как этот грузовик сбил меня. Это была моя темная тучка. Но то, что у меня есть сейчас, посрамило бы любую светлую подкладку.

Наблюдение: В ходе исследования, проведенного в 2012 году, было выяснено, что около 70% инвалидов сообщили о том, что они стали жертвами насилия. Более 41% из них упомянули сексуальное насилие, а 37% рассказали о физическом преследовании. Также исследование показало, что большинство нарушителей были близкими к своим жертвам.