Морская Пена

Машина продолжала движение по покрытым снегом улицам в ночное время, ее хозяин потерялся в своих мыслях. В этих мыслях было много темных образов. Все его пресытило настолько, что даже не хотелось пить. Отпуск подходил к концу, и нужно было вернуться на работу после всех проблем, которые возникли из-за пьянки главного логиста. Главный логист был человеком старой закалки и редко перебирал в еде, но если начинал есть, то делал это очень изысканно. Рабочие, занимающиеся ремонтом квартиры, неуклюже сообщили о том, что... ну... хозяин... они неправильно посчитали стоимость работы. Короче говоря, за кухню придется заплатить еще пять тысяч. Обнаружили какого-то Билла Гейтса. Хоть он и не выглядел особенно умным... Перед тем как его медленная голова вышла из очередной черной мысли, все инстинктивные движения уже сделали свое дело. Нет времени на размышления... Жесткий разгон, переключение на вторую передачу, резкое поворот влево и тут же назад. Я тебя остановлю на снегу! Газ! ГАЗ!!! Да проскачь уже, удрать!! Проскачь-и-и!! Медленно, словно пузырек в глицерине, массивный автомобиль BMW пятой серии, с чувством сопротивления со стороны интеллектуальной системы противозаноса, развернулся боком, сбросив скорость. Он еще успел заметить бледное лицо и огромные глаза девушки, в которых отразилось свечение его фар перед тем как машина ударила задней дверью и отбросила ее в сугроб.

Тело медленно приходило в себя после напряжения. В течение нескольких секунд он старался освободиться от ремня, который пережевывал его плоть. В это время он уже думал о том, кого вызвать по телефону... Девушка лежала без движения, левая рука была вывернута неестественным образом. Снимая свое пальто и накрывая ее, он одновременно набирал номер на мобильном телефоне.

Скорая помощь?! Человек был сбит! Расположение происшествия – перекресток Калининского проспекта и 3-й линии. Просьба поспешить! Переключив мобильный телефон, он одновременно увидел, что тот покрыт кровью и ощутил боль в поврежденной нижней губе.

Патрульные прибыли первыми и, удивительно, не начали немедленно избивать его. Возможно, это объяснялось его трезвостью и опрятным нарядом. Скорая приехала во время составления протокола. Врач, пожилой рыжеватый тучный человек, безразлично ощупал шею пострадавшего и, выдыхая запах алкоголя, сообщил, что он жив. Два санитара положили ее на носилки и поместили в кузов медицинской машины "Рафик".

— Куда ее нужно доставить, доктор?

— В третью городскую...

Ситуация становилась все более запутанной.

— Понимайте меня правильно, лейтенант. Она не пересекала дорогу, в ярости на себя и на весь мир за то, что произошло, продолжал он повторять. Я гонялся на ралли семь лет, я реагирую на любое движение еще до того, как оно начнется. Я смотрел вперед, никого не видел, посмотрел в зеркало и опять на дорогу – она уже там... Она бежала до перехода, иначе не успела бы! Но на тротуаре я ее не видел! Она словно упала с неба?

Задумчивый лейтенант жевал авторучку, уставившись в землю.

— Она бы не успела?.. Давай пойдем проверим.

— Вот так все выглядит, Андрей Сергеевич...

Лейтенант достал пачку "Беломора" и протянул ее Андрею. Тот механически вытащил сигарету и зажег ее, немедленно закашлявшись. Теперь картина складывалась густо, словно мозаика на цементном основании. Из-за позднего времени и падения снега отчетливо видны единичные следы последних прохожих на тротуаре. Один из них, с четким рисунком подошвы кроссовок, начинался от угла здания, где снега было очень мало.

— Кроссовки у нее, заметил лейтенант беззаботно. Уже позднее время, почти нет машин, так что она здесь долго простояла, видите ли, снега почти нет. А вы ее не заметили в нише. Потом она увидела вас и побежала... Посмотрите.

Следы были разведены дальше друг от друга, чем при обычной ходьбе, и отпечаток носка был более четким.

Лейтенант задумался и равнодушно посмотрел на Андрея.

— У нас есть попытка самоубийства, Андрей Сергеевич.

— И что теперь? — глупо спросил Андрей. Во рту остался привкус дешевого шампуня. Хотелось выпить.

— Протокол, экспертиза, психиатрическая клиника, а потом учет, — равнодушно ответил лейтенант, своим образом истолковав его вопрос. Бывает такое...

— Скажите... — Андрей вдруг сказал для себя самого — можно ли просто оформить наезд?

Лейтенант молча смотрел ему в глаза.

— Это нужно быть аккуратнее на дороге, товарищ водитель. Осторожнее. Завтра вам позвонит следователь.

Он небрежно отправился к машине.

— Лейтенант! — окликнул его Андрей, сам не очень понимая, что ему нужно — а где находится Третья Городская?

Лейтенант смотрел на него с непонятным выражением.

— Минут пятнадцать отсюда, в конце концов ответил он прямо по Калининскому, направо по Долгопрудной и найдете.

Он кивнул и залез в машину, которая с фырканьем развернулась и исчезла в темноте. Снегопад становился сильнее. Андрей закрыл дверцу, потер подбородок, посидел пять минут, окончательно приходя в себя и выдохнув «Д-дур!», медленно поехал вперед.

При входе в приемный покой больницы, на Андрея навалились запахи мочи, блевотины и лекарств. В помещении было не так уж и много людей, но их компания была довольно особенной. Грязный бездомный с кровавым лицом спал тихо в углу, трое странных личностей переговаривались на скамейке, рядом слышно было ребенка плач. За стойкой сидела медсестра в бывшем белом халате, она посмотрела на Андрея как на что-то неприятное и неизбежное, похожее на счет за электричество.

— Только что привозили девушку после ДТП, черноволосую, молодую...

— Кто вы ей будете?

— Родственник.

— Родственник значит... Медсестра начала копаться в бумагах.

— Просто пройдите по коридору и налево. Бокс номер 5.

Андрей открыл дверь бокса и услышал тихий плач. Девушка лежала на спине на носилках, стоящих прямо на полу, ее прикрывало серое байковое одеяло. Лицо было бледным и искаженным от боли. Слезы текли из ее плотно закрытых глаз. Он забыл все свои планы и с растерянностью подошел ближе.

— Больно?

Девушка кивнула несколько раз, не открывая глаз. Ее здоровая рука сжимала одеяло так сильно, что косточки стали белыми.

— Подожди немного... Выдержи, я скоро вернусь!

Вбежав на пост, Андрей подбежал к медсестре.

— Ей плохо, нужен доктор...

Сестра посмотрела на него с выражением неприкрытого раздражения.

— Доктор занят другим пациентом. Она уже осмотрена, ничего опасного нет, она может подождать до утра. Наложим гипс в первой половине дня.

— До утра? А обезболивающее хоть есть?!

— Откуда? У нас осталось только для операций, да и то...

— Вы что-то все перепутали! — Андрей почувствовал, как его раздражение начинает пробуждаться где-то в животе. Это больница или магазин?

На бледноватом лице сестры проступило явное удовольствие от предстоящей ситуации. Она опустила руки вбок и уже собиралась ответить, когда двери резко распахнулись и медработники приволокли носилки с неподвижным телом.

— Матвеевна, черепно-мозговая, позвоните, чтобы подготовили операционную.

Сестра со звуком захлопнула рот, повернулась и удалилась.

Андрей несколько минут ошарашенно стоял на месте, затем фыркнул и достал из кармана телефон.

Доктор, которого Андрей разбудил из теплой постели, был не в самом хорошем настроении. Однако, увидев девочку, он коротко кивнул головой, приглашая выйти из палаты. Андрей быстро последовал его указанию и воспользовался случаем выпить спокойно чашечку кофе у порога и прояснить свои мысли. Он до сих пор не понимал, зачем делает то, что делает, и это еще более раздражало его. На десятой сигарете доктор появился в дверях.

— Ну что я могу сказать... Средней тяжести контузия, перелом лучевой и локтевой костей, вывих стопы, синяки, ушибы, царапины... Счастлива ее судьба, одним словом, будет жить. Рентген не показывает ничего серьезного. Вывих был исправлен, гипс наложен. И да, еще одно. Я ей вколол успокоительное, она проспит около пяти часов, но до тех пор, пока она была при сознании... Она не отвечает на вопросы, не называет свое имя, психическая реакция замедлена. Подозрение на депрессию.

— Это я уже понял. А как насчет внешности?

Доктор посмотрел на него чуть более пристально.

— Повреждений нет. Ни на руках, ни на ногах. А остальное... Хотите полный анализ?

— Если возможно. И спасибо.

Андрей протянул доктору пачку купюр, которую тот с легкостью принял.

— Сейчас займусь анализом, через несколько дней сообщу результаты.

— А что будет дальше с ней?..

— Ничего особенного. Покой, уход, питание повыше, ей бы хорошо добавить около 5 килограммов. Гипс снимут через месяц, если все будет нормально. Если опять-таки не возникнут проблемы, то завтра вечером она сможет вернуться домой. Нужно избегать просмотра телевизора, читать поменьше и меньше двигаться.

— Понятно... Хорошо, спасибо еще раз.

— Не за что, милый, не за что. Врач кивнул и вернулся в больницу.

Вернувшись в приемный покой, Андрей осмотрелся и заметил санитара с небольшим умственным отставанием. Он подозвал его в сторону.

— Слушай, братик, есть дело. Там лежит девушка — ты следи за ней и если что-то случится, позвони мне. Андрей положил несколько купюр и свой номер телефона в карман халата санитара. Просто будь бдительным, пожалуйста... Он смотрел прямо в лицо собеседнику.

— Конечно, начальник. Санитар улыбнулся. Не волнуйтесь, у нас все будет отлично.

Андрей еще несколько секунд пристально посмотрел на него, повернулся и вышел из комнаты.

День оказался достаточно занятым, и он, хотя и не забыл о прошлом инциденте полностью, вытеснил его куда-то на задворки своего сознания. Врач первым напомнил ему о нем.

— Все в порядке, дружок. Никаких наркотиков или стимуляторов. Даже марихуану не курила. Показатели печени в норме, так что нет необходимости использовать ингаляторы. Алкоголь был присутствующим, но в умеренном количестве. Учитывая ее вес, это примерно 100 грамм крепкого напитка за пару часов до анализа.

— Спасибо, доктор.

— Я готов помочь вам, — ответил Андрей.

На следующее утро последовал второй звонок.

— Слушай, начальник, услышалось от санитара, тут возникла проблема...

Через полчаса он прибыл в больницу.

— Я не могу выпустить ее на улицу без личных данных, — упиралась администраторша. — У нее нет документов, она не сообщает свой возраст и имя. Нам нужно связаться с полицией для проверки...

— Почему вы не спросили меня об этом? — вспылил Андрей под волной вдохновения. — Это моя двоюродная сестра, Валентина Егорова, проживает по адресу... Ей 19 лет, родители отсутствуют, я временно за ней присматриваю.

Администраторша нахмурилась.

— У вас есть ее документы?

— Конечно! — Андрей передал свой паспорт с примочкой из тысячи рублей.

— Ах, это другое дело... Веселая администраторша переписала данные. Вот все назначения, можете забирать.

Девушка сидела в кресле рядом с кроватью в шестиместной палате. Воздух пропитывался характерными запахами больницы. Андрей задумчиво посмотрел на таракана, который медленно исчез под плинтусом, и обратился к девушке. Только сейчас у него была возможность рассмотреть ее внимательно. Молодая, как ребенок. Худощавая, с белоснежной кожей, на которой проступали синие вены. Узкие бедра, едва заметная грудь под свитером. Тонкие длинные пальцы. Она была одета в старый свитер и грязные джинсы, на ногах были дешевые кроссовки. Ее коротко стриженые темные волосы выделяли огромные карие глаза на бледном лице с прекрасными чертами. На левой руке она носила гипс. Ее лицо выражало безразличие и ее взгляд застыл на месте.

— Ну, Валентина, поехали, что скажешь? Он весело подмигнул и бросил взгляд на сопровождающую его медсестру.

— Девушка медленно повернулась к нему, моргнула, безразлично пожала плечами и встала.

Посадив ее на переднее сиденье, Андрей задумчиво постучал пальцами по рулю.

— Н-ну... Давай знакомиться, несчастная жертва. Я Андрей, а как я могу обращаться к тебе?

Девушка не ответила, все еще молча глядя вперед.

— Слушай, что мы будем делать с тобой? Давай я хотя бы отвезу тебя домой?

Никакой реакции.

— Неужели правда придется сдавать тебя полиции?

Девушка застыла, ее губы задрожали и она быстро и тихо заговорила:

— Не нужно в полицию. Меня зовут Мария, Мария Еремина. Вы можете высадить меня где-нибудь рядом с вокзалом. И все. И я уеду. Пожалуйста!

Взгляд ее теперь был направлен на Андрея и выражал самую отчаянную просьбу.

— Уедешь? Хорошо... И куда? Без денег и документов?

Она молчала, все еще смотря на него с мольбой. Он размышлял.

— Ладно. Подождем пока поехать. Давай-ка перекусим чего-нибудь.

В кафе было тихо и уютно. Сделав заказ, Андрей достал телефон и, притворяясь, что звонит, незаметно сфотографировал свою соседку. Ссылаясь на необходимость посещения определенного заведения, он кивнул официанту и, глядя на девушку и дожидаясь понимающего взгляда, вышел в фойе.

— Алло, Виктор? Есть просьба. Мария Еремина, возраст 17-19 лет примерно, фотографию отправлю MMS-кой, проверь все данные. Только потихонечку. И перезвони мне. За это я заплачу.

Вернувшись в зал он заметил какое-то движение перед входом. Девушка, нервно оглядываясь, стояла окруженная охраной, которая, впрочем, вела себя очень вежливо.

— Официант объяснил, что она хотела уйти, не расплатившись.

— Но это же моя гостья! — возмущенно воскликнул Андрей, незаметно положив деньги официанту в карман. Как можно...

Следующим шагом была сцена извинений со стороны работников, но по виду девушки можно было понять, что она не верит им. Она не была глупой. Но у нее не было оснований для претензий и она безразлично вернулась к столику.

Мда... Ломоносов наивно полагал, что масса сохраняется... Количество еды, которую съела эта хрупкая фея, хватило бы на слона среднего размера. И как это все помещается?... Андрей наблюдал за этим гастрономическим пиршеством, запивая его светлым пивом и закусывая креветками. Звонок раздался через пятьдесят минут.

— Андрюха? У нас есть что-то интересное. Она такая же Элентова, как ты Наполеонов. Зовут ее Марина Владиленская, ей 17 лет. Адрес... Ее отец умер 11 лет назад, мать и ее сожитель пьют, их жилище — полубомжатник. Она трижды уходила из дома, ее ловили в поездах и отправляли обратно, как несовершеннолетнюю. Вот почему она такая на бумагах. Но в остальном все чисто, то есть нет криминального прошлого.

— Я понимаю. А что насчет... — Андрей коснулся головой девушки. Марина принимала участие в процессе еды с полным погружением. Насчет доставки мяса? — сформулировал он.

— Приводов нет, она не зарегистрирована в районном отделении полиции, борцы с проституцией не опознали ее. С другой стороны, она как-то находила деньги на билеты, а также можно избежать протокола, если быть аккуратным с патрульными, понимаете меня правильно. Можно и не попасться до определенного времени.

— Ну что ж... Хорошо, спасибо. Запиши это на меня.

— Давайте договоримся, свои люди.

Девушка поняла, что еще одно замечание может вызвать неприятные последствия, поэтому она просто перестала обращать внимание на Андрея и сидела на стуле с безразличным выражением лица.

— Может быть, кофейку? — вежливо предложил Андрей — Сигаретку, зажигалку или пепельницу? Или может быть кусочек тортика?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

Андрей задумчиво почесал затылок.

Ну как же мы будем определяться? Может я тебя отвезу домой на Белоцерковскую? Там мама покажет, как переходить дорогу... ЭЙ!

Девушка испугалась. Она подняла руки, закрывая грудь так, как делают женщины, у которых случилась непредвиденная ситуация с одеждой. Гипс ярко выделялся на фоне темного свитера. Глаза, наполненные ужасом, глядели из серого лица, словно они были сделаны изо льда. Губы двигались, произнося только: "Не надо, не надо...", но звук не выходил. Она медленно прижала ноги к животу и свернулась в клубок на стуле, трепеща. Андрей попытался сохранять спокойствие и начал монотонно и медленно говорить:

— Марина, это была шутка. Это просто такая смешная шутка... Ха-ха. Мы НЕ едем домой. Вообще мы никуда не едем. Мы останемся здесь, здесь тебя никто не тронет. Здесь безопасно...

Она не реагировала, лишь опустила голову на колени и превратилась в большого свернувшегося ежа. Андрей продолжал медленно повторять что-то о безопасности и спокойствии и подошел к девушке.

— Пойдем, Мариша. Не стоит возвращаться домой, лучше сядем в машину.

Прикоснувшись к ее плечу, он почувствовал, как ее тело напряглось и мышцы начали дергаться. Он озадаченно посмотрел на нее и увидел только широко раскрытые глаза с расширенными зрачками. Черт возьми! Схватив телефон, он нажал кнопку.

— Доктор, у нее каталептический шок! Я уже видел такое после обстрела под Грозным в 1996 году... Откуда это? Ведь антишок был в аптечке, а сейчас его нет. Приезжайте ко мне, я живу недалеко!! Можно хоть на вертолете!

Прощаясь с официантами и бросив деньги на стол, он загнал девушку в заднее сидение и рванул к машине. Быстро положив ее туда, Андрей резко тронулся с места так, что шины завизжали и скользили по мокрому асфальту.

Доктор прибыл через десять минут после того, как Андрей ворвался в квартиру, оттолкнув мастеровых, и до сих пор нес на руках девушку. Марина ни шелохнулась, хотя приступы стали проходить реже. Доктор быстро измерил ее давление и пульс, проверил зрачки, кивнул и открыл свой чемоданчик.

— Что спровоцировало этот приступ? — спросил он, набирая лекарство.

— Как это понимать?

— Ну вы же не оказались под обстрелом... Резкий звук, вспышка,... удар?

— Нет, я предложил подвезти ее домой, а тут... — запамятовался Андрей.

Доктор мрачно посмотрел на хозяина и ввел иглу в вену. Тело девушки начало расслабляться.

— Мой друг, чтобы вызвать такой сильный приступ... Должно быть ОЧЕНЬ серьезное препятствие для того, чтобы она не хотела вернуться домой... И должна быть причина. Пожалуйста, оставьте нас одних на некоторое время.

Андрей сел на единственный табурет в разрушенной кухне и зажег сигарету. Голова была пустой, словно вакуумная лампа.

У Андрея возникла мысль, что у бабы не было никаких проблем, но все равно купили порося...

Доктор тихо вошел в комнату и остановился у двери. Когда Андрей посмотрел на его лицо, он понял, что новости не очень хорошие.

— Она спит. Еще пару часов проспит. Я вызвал сиделку, чтобы она не проснулась, если захочет пойти в туалет.

— Проблем нет. Итак?..

— Вы видите... Доктор смотрел на пол. Я сделал ошибку. Когда я осматривал ее в больнице, я полагал, что все ее раны от ДТП, а сейчас я посмотрел повнимательнее и... с другой точки зрения. Доктор поднял голову и начал говорить более формально.

— Тонкие порезы на спине и боку сделаны острым предметом, возможно бритвой. В области паха есть синяки, характерные для изнасилования, хотя внутренних повреждений нет и... — доктор запнулся на мгновение — почти незаметные следы от точечных ожогов, возможно сигаретных. Такие же следы на ягодицах и вокруг анального отверстия. На запястьях видны свежие потертости, кожа немного светлее... Можно продолжать?

— Нет, достаточно. Я понял.

Андрей неподвижно смотрел в стену. Затем медленно поднял голову, и доктор испуганно пошевелился. На него глядели пустые, лишенные каких-либо эмоций глаза убийцы.

— Итак... Семнадцатилетняя девочка... Понятно. Что можно сделать?

Доктор пожал плечами.

— Вы будете удивлены, но медикаментозно почти ничего нельзя сделать. Ей нужна долгая реабилитационная психотерапия, но только вне приступов... Без каких-либо стрессов и волнений. Тишина, равновесие и горячий чай в постель.

— Хорошо. Спасибо вам. Андрей передал деньги.

— Не за что. Послушайте, — внезапно доктор глубоко посмотрел ему в глаза, — вы не собираетесь делать что-то глупое? Мне не нравится ваш вид...

— Как можно, доктор? — ответил Андрей тем же безжизненным тоном — мы законопослушные люди...

Он вернулся ближе к утру, когда сиделка уже заканчивала работу и уходила.

Девушка сидела на диване, прижимая ноги к себе и осторожно смотрела на него своими глазами. Только синеватые тени под глазами напоминали о вчерашнем приступе. Андрей сел на стул поближе от дивана, зажег сигарету и ожидательно посмотрел на Марину.

— Спасибо вам, — проговорила она тихо. Мне вчера, должно быть, стало плохо. Я почти ничего не помню. Я не испачкала вашу машину...?

— Нет, Бог благословил, — он улыбнулся как можно естественнее.

Она немного расслабилась.

— У меня иногда бывает такое... Вероятно, потому что я переела. Я долго не ела... Ну и...

— Да, я заметил вчера. Ты бы стала участником конкурса "А ну-ка, харя, громче тресни"...

Она рассмеялась. Ее лицо так изменилось от улыбки, что Андрей чуть не раскрыл рот в удивлении.

— Вот что, Марина, нам нужно поговорить. Но я не хочу, чтобы тебе снова стало плохо от переедания.

Ее улыбка исчезла и она снова смотрела на него осторожными глазами запуганного зверька.

— Давай так, мы просто будем сидеть и разговаривать. Ты можешь не отвечать или прервать разговор в любой момент. Соглашаешься?

Она осторожно кивнула.

— Расскажи мне, что случилось с тобой? Просто расскажи таким образом и только то, что хочешь.

Она замолчала.

— Для чего? — едва слышно спросила она.

— Я любопытный.

Она снова бледно улыбнулась. Затем подняла голову и посмотрела на него.

— А затем что?

Андрей задумался.

— Потом мы выпьем вина и обдумаем, что делать дальше.

Она помолчала. Андрей медленно встал, подошел к окну и, лишенным эмоций пустым голосом, произнес:

— Когда тебе было восемь лет, умер твой отец...

Она отпрянула, как от удара. Андрей уже нащупывал в кармане приготовленный шприц, ругая себя последними словами, когда она вдруг обмякла, словно проткнутый воздушный шарик, и тихо заговорила...

Мать начала пить практически сразу после похорон. На девять дней, на сорок дней, на два месяца... Она достаточно быстро падала, в доме появлялись и исчезали какие-то мужчины, Марина никого особенно не интересовала. Мамин нынешний партнер появился, когда девочке было около десяти лет.

— Толстый такой, с начинающей облысением... Глазки маленькие. Всё про Толстого мне рассказывал...

Именно тогда всё и началось. Он стал, якобы случайно, заходить в незапирающуюся ванную, когда Марина принимала ванну, и с фальшивой спешностью выходил; он заглядывал в дверь, когда она переодевалась; он стремился посадить ее к себе на колени и ощупать потными ладонями её тело, а она, будучи разумным ребенком, чувствовала под собой его напряженный орган. Затем он стал прижимать её в коридоре и на кухне, шептая уже откровенные грубости, стремясь поцеловать слюнявыми губами и запахом спиртного. Она попыталась пожаловаться матери, но та не верила и, если была пьяна, то орала о том, что она ещё юная и не должна думать о мужчинах. А затем, когда матери не было дома...

— Вдруг Андрей услышал свой собственный голос, проникающий сквозь ледяной ком в его горле, — он подошел к тебе в комнату, когда ты занималась уроками. Он был пьян и пах потом и грязью. Сначала он заявил, что любит тебя очень сильно и просил доказательства твоей любви в виде удовольствия. Ты оттолкнула его, это было неприятно, и он ударил тебя, заорав "не выдрючивайся, сучка".

Ты попыталась выбежать из комнаты, но он схватил тебя за волосы и еще раз ударил. Потом он расстегнул свои грязные штаны и достал большой...

Андрей услышал слабый плач, но не мог остановиться. Он был отсутствующим и комок в животе захлестывал всё его тело, охлаждая кровь и заполняя голову.

— Он сказал, что если ты его укусишь, он вышибет все твои зубы. Запах от него был невыносимый, дышать было трудно, седые волосы на его паху мешались тебе в лицо, коричневая полоска виднелась на его спущенных до колен трусах. Ты задыхалась и плакала, было очень страшно и отвратительно, а он хрипел и стонал. Затем он начал двигаться и кончил, забравшись в горло. Сразу же у тебя поднялась тошнота, и он заорал, чтобы ты немедленно всё убрала.

Затем, когда ты стояла в ванной и уже в пятнадцатый раз чистила зубы, пытаясь избавиться от этого привкуса, он ворвался в комнату и начал стонать и жаловаться, что не хотел этого делать, что всё это твоя вина: ходишь здесь в одних трусиках и футболке, чтобы никому не оставлять шансов. Иначе он... Например, убьет себя, тебя и свою мать. И ты молчала... Через пару недель он старался избегать контакта с тобой, а потом все повторилось. Со временем он стал находчивее. Например, он связывал тебя за руки и ноги к кровати и принуждал, порезал бритвой, оставил следы от сигареты. Возможно, он фотографировал. Ты кричала от боли и ужаса, а он хрипел и потел, слюна текла из угла его рта... Он был достаточно сообразителен, чтобы эти следы не вызывали серьезных повреждений, требующих обращения к врачу. Только один раз он... Слишком заметно и сломал тебе ключицу. В травме он сказал, что ты упала на улице. Обычно через несколько дней всё проходило и он возвращался снова... Тебе стало плохо спать, несколько раз просыпаясь в мокрой постели, за что тебя ругала мать, называя зассанным матерью. Учиться стало плохо. Затем ты начала пытаться сбежать, но тебя ловили и возвращали...

Голова раздробилась. Андрей выплыл из холодной, темной бездны на поверхность, жадно вдыхая воздух. Перед глазами плавали кровавые пятна. Трясущимися руками вытаскивая сигарету из пачки, он постепенно осознавал, что он уже не шестилетний мальчик, прячущийся в темной комнате, ожидая шагов в коридоре и набожных пальцев, лазающих под одеялом... Он кивнул головой, разгоняя запутанность мыслей. Вскочил, свистя от ярости на самого себя, но вдруг осознал, что Марина не сидит свернувшись в клубок страха и страдания, а сидит на диване и смотрит на него своими удивительно залитыми слезами глазками. Они замолчали. Внезапно она улыбнулась грустной улыбкой.

— Кажется, я не одна такая?

Андрей медленно опустился.

— Простите меня. Боже мой. Это из-за переедания.

Марина улыбнулась немного менее грустно.

— И что?... Правильно догадался?...

Она холодно пожала плечами.

— На восемьдесят процентов. Даже фотографии... А как ты сам?...

Андрей скривил губы в неприятной усмешке.

— Видишь ли, Маринка, до определенного возраста, мальчики отличаются от девочек только одной незначительной деталью. Это различие, однако же, можно успешно игнорировать. Если есть желание. И все происходит примерно по одному сценарию. Только у меня оба родителя были приемными. И она активно принимала участие... А я пытался пожаловаться ее подруге...

Они снова замолчали.

— А как... А как вы потом жили?

— Да ладно, я старше тебя всего на одиннадцать лет. Давай на "ты". Просто жил так. В пятнадцать лет я окончательно сбежал от них. В Питер. Там поступил в Суворовское училище. Они написали заявление, но я пришел к начальнику училища, нарассказал что-то, он меня отмазал. Потом училище, армия, Чечня... Потом я вышел из армии, начал зарабатывать. Вот не олигарх, не гангстер, но и не бедствую.

— У меня... — Марина запнулась, колеблясь. — У меня никогда не было проблем...

— С отношениями с девушками? — спросил Андрей.

Марина проглотила слюну и кивнула.

— Были проблемы с первой. Я очень боялась, что после всего случившегося я больше не мужчина. Но как-то справилась с этим.

Марина опустила взгляд на пол.

— А я не могу интересоваться мужчинами. В школе, в День Восьмого Марта, одноклассник подошел ко мне и принес цветы. Он уже ранее проявлял ко мне интерес. Говорит: "Поздравляю, давай пойдем в кино после уроков". И я смотрю на него и думаю, что если мы пойдем в кино, то потом он захочет поцеловаться... Но я не могу. Я чувствую себя грязной... Я же не только с ним... Когда раньше я убегала, проводник в поезде поймал меня. И он говорит: "Или ты дашь мне, или я вызову полицию". А потом все равно он вызвал. И я до сих пор видела всё это перед глазами. Мы так и не пошли в кино. Я не могла танцевать на выпускном балу. Мальчик положил руку на мою талию, а я все время думала о его лапах... И не смогла. Сказала, что не умею танцевать. Попробовала один раз со своей подругой... Ничего не вышло. Было лучше, чем с ним, но всё равно ничего. Пару недель назад он опять напал на меня. Моя мать была пьяна, как обычно. Я извернулась и убежала от него. Хотела спрыгнуть с крыши. Очень страшно было, я не смогла этого сделать. А куда еще мне идти? Вернулась, он уже спал. Позавчера случилось опять то же самое. Я взяла нож, плакала... Говорю ему: "Не подходи ко мне, я убью", а он только смеется и идет ко мне. Я бросила нож в его сторону, попала ему ручкой в лицо. Пока он щурился, я сбежала. Я подумала, что этого уже достаточно. У меня было около двадцати рублей в кармане, купила водки в магазине. Попила глоток для храбрости... Пошла на угол улицы и думаю: "Третья машина будет моя". И тут...

Резкий звук разбившегося стекла заставил обоих подскочить. Андрей с удивлением посмотрел на осколки бокала в своей руке и на каплю крови, падающую на пол.

— Он разбивал стекло, словно шоколад в руке... Черт, задумался.

— Сиди здесь, я скоро вернусь.

Она спрыгнула с дивана и поспешила на кухню.

— У тебя есть салфетки? Тут все выглядит, как после Мамая...

— Куда ты бежишь, дурень?! У тебя потрясение мозга! Ложись и отдыхай!

— Но у тебя же кровь!

— Ложись, я говорю! Не умру, не дождешься...

Он перевязал руку и налил Марине и себе немного вина. Она снова подняла ноги на диван и пристально посмотрела на него.

— Больно?

Андрей нахмурился.

— Неприятно, но до свадьбы все заживет.

Они снова замолчали, но это молчание было гораздо приятнее для обоих.

— Слушай, а как ты узнал... так все о мне? Адрес... А-а-а... Вот я и думала, что ты так странно держишь телефон в ресторане. Сфотографировал фотоаппаратом в телефоне, а потом позвонил по мобильному кому-то из знакомых в полиции и отправил фотографию...

Андрей улыбнулся.

— Быстро...

— И что они сказали обо мне?

— Что ты обжора.

Она снова засмеялась. Потом на серьезное выражение лица.

— А что делать теперь? Он опять на меня нападет... Я больше не пойду туда. Лучше повеситься.

— Никогда не поздно сделать шаг назад...

Андрей постучал пальцами по столу.

— А какие у тебя были планы?

Марина пожала плечами.

— Когда-то хотела поступить в институт, но... Там нужно готовиться, а здесь... И денег нет. Попробую устроиться секретаршей где-нибудь, а там видно будет.

Андрей на короткое время задумался.

— Хорошо. Оставайся здесь на время. Обещаю вести себя прилично. Знаешь разницу между джентльменом и врожденным джентльменом? Джентльмен, войдя в комнату, где леди не до конца одета, скажет: «Извините, мадам» и уйдет. Врожденный джентльмен скажет: «Простите, сэр!»

Марина громко засмеялась. Андрей непроизвольно восхитился ее стройной фигурой и подумал, что если она все еще может смеяться над застарелым анекдотом, то пока что все в порядке. В дополнение к этому, он похвалил себя за свою тактичность, учитывая недавний инцидент, вызванный его словами. Ее реакция на "появление джентльмена в комнату к не вполне одетой леди" могла быть иной... Что ж за психолог такой!

— Как насчет заявки? — спросила девушка после того, как перестала смеяться.

— Мы решим, — ответил Андрей другим тоном. В общем, эта комната будет твоя. Там есть кровать и постельное белье в том ящике. Есть также...

— Провод новый, лампочка неоновая... — продолжила Марина со смехом.

Андрей удивленно посмотрел на неё.

— Ничего себе... Кто ж сейчас читает "Понедельник"?

— Да мы просто хорошо проводим время здесь, — сказала девушка, притворно опустив глаза.

Андрей скептически покачал головой и провел краткую экскурсию по квартире.

— Тебе нужно будет отдыхать и спать. Иногда вставать и есть. Холодильник в коридоре... Просто не переедайся.

Марина снова улыбнулась, уже более беззаботно.

— Не смотри телевизор, старайся меньше работать за компьютером, но в комнате на полке есть книги. Музыка здесь, компьютер на столе, но не увлекайся им. Вот твоя ванная комната, просто обмотай гипс каким-нибудь полиэтиленом, халат вот, возьми его. Ну... Он не короткий, верно?

Халат было можно обернуть Марину дважды, словно кусок колбасы.

Я буду в другой комнате. Завтра утром я уйду и вернусь только вечером. Вот номер мобильного телефона - звони если что-то понадобится. Ах да, завтра строители придут делать кухню, просто не обращай внимания.

Девушка стояла, сжимая в руках халат, и безмолвно глядела на него.

— Почему? — тихо произнесла она в конце концов — у меня ничего нет... у меня ничего...

— А я чувствительный, — сокрыл плачущее лицо прорычал Андрей, — и вообще, я только с виду страшен, а душа моя хрупкая и ранимая, как эдельвейс...

Она слегка улыбнулась.

— А эдельвейс ранимый?

— Не знаю, миледи...

Он вышел из дома, когда Марина еще спала. Постояв некоторое время на морозном воздухе, Андрей посмотрел на перевязанную ладонь, задумался о чем-то, затем достал телефон и медленно набрал номер.

— Гиви Александрович? — его голос был сухим и безжизненным.

— Андрюшенька? — собеседник говорил с легким кавказским акцентом, но слова не искажал — рад услышать тебя, сынок. Как дела? Почему не заезжаешь, не наведаешься к старику?

— Спасибо, Гиви Александрович. Взаимно рад. Все дела идут... Гиви Александрович, у меня есть просьба.

— Конечно, дорогой.

— Нельзя ли мне одолжить на несколько часов Равиля и Ицхака.

В трубке наступила продолжительная пауза.

— Ты хорошенько подумал, сынок? — наконец раздался голос Гиви

— Да — ровно ответил Андрей

— У меня сложилось впечатление, что такое решение, если оно нужно, ты... сам бы осуществил...

— Ваше впечатление верное, Гиви Александрович. Если мне, не дай Бог, понадобятся... радикальные меры, я возьмусь за них сам. Но пока мне это не нужно.

— Тогда почему э-э-э... именно они?

— Мне нужны люди, которые... не заморачиваются при определенных обстоятельствах.

— А ты сам?

Лицо Андрея исказилось.

— Боюсь, что заморочусь... Ой, как я заморочусь...

— Я понял тебя, мой юный друг. Итак... Когда и где?

— Еще раз благодарю. И, Гиви Александрович... Мы все оплатили.

— Ну-ну. Они не дешевые парни, но вы уверены, что все оплатили?

— Именно так, Гиви Александрович. Все оплачено.

Двое молодых людей в темной одежде быстро вышли из припаркованного автомобиля немного раньше срока. Они были одинакового роста и имели лица, которые нельзя было запомнить или описать. Андрей приветствовал их коротким движением головы. Они отошли в сторону, а он кратко описал ситуацию без деталей. На их лицах по-прежнему не было видно никаких эмоций.

— Какая задача? — произнес израильтянин коротко.

— Мне не нужен мертвец, даже через какое-то время, если его печень откажет. И не нужны постоянные внешние повреждения. Проще говоря, через пару недель он должен уйти на своих ногах, с двумя глазами, руками и ушами. Все остальное... зависит от обстоятельств. К тому же, этот тип — пожилой, я не знаю, как у него с сердцем, а то вдруг ласты начнет клеить. После вмешательства мне нужно будет с ним поговорить, то есть, во-первых, без повреждений внутренних органов, а во-вторых... будьте рядом. Равиль, если что-то пойдет не так... В общем, помогайте мне. И последнее. Не начинайте без моего разрешения. Все возможно...

Они позвонили коротко. Через некоторое время за дверью послышался кашель, шаркающие шаги и хриплый голос: "Кто там?"

— Телеграмма от Маргариты Владимировны.

Замок щелкнул и дверь приоткрылась. Андрей сразу же прыгнул в квартиру, не дожидаясь полного открытия двери. Перед ним стоял толстый человек со забрызганными одеждой и коленями штанами тренировочного костюма. Маленькие красные глазки переключались с одного посетителя на другого, а его лицо было покрыто седой щетиной, выросшей за многие дни. От него исходил запах чеснока и спиртного, и он задумчиво чесал свое полное живот. Из глубины квартиры доносились голоса Полипа Тырпырова и запах кислых продуктов. Андрей почувствовал