Больничная история (инфантилизм). Секс истории

Меня вдохновила история одного знакомого, с которым мы разделяем несколько общих интересов, включая предпочтение детского фетиша (инфантилизма). Само знакомство с единомышленником-инфантилистом было не первым, что я испытал, и мне это не вызвало особого желания написать о нем. Инфантилизм – это нечто далекое от «мейнстрима» типичных фетишей или BDSM-практик с кожаными аксессуарами. Однако он также не является экзотикой. Уже около 20 лет люди западных стран без стеснения признаются в своих извращенных интересах и называют себя «взрослыми младенцами». Вскоре такая откровенность проникнет и в постсоветское пространство.

Однако дело было не только в этом. Оказалось, что мы оба «заразились» инфантилизмом еще с детства – находясь в больнице для маленьких детей. Причем это произошло одновременно, хотя нам было не так уж и мало лет. Мой опыт в этом отношении был довольно безболезненным, и мне не о чем особо писать. Однако приключения моего знакомого были гораздо более насыщенными. Я решил описать их от своего лица, хотя повторюсь, что это был не я сам. И честно говоря, я немного приукрасил и расширил эти события, чтобы сделать рассказ более интересным. Как вы уже поняли, речь пойдет о середине 80-х годов прошлого столетия.

Вспомните то прекрасное время – первые годы перестройки. Музыкальные направления, такие как металл, волну и брейк-данс, стали очень популярными. Появились первые кооперативы и иномарки на дорогах… Мне тогда было семь лет, я ходил во второй класс. В школе только что начался 1986 год – это время стало для нее одинадцатилетним.

А теперь представьте начало мая – последний месяц перед каникулами в обычной советской школе в мегаполисе. Учеба уже не воспринималась серьезно. Надеюсь, не нужно объяснять, насколько обидно было заболеть и оказаться в больнице именно в мае.

Все произошло сразу после праздников. Меня отправили в больницу на обследование, где у меня обнаружили гастрит. За исключением роддома, который все забыли, это было мое первое посещение больницы. Я в семилетнем возрасте был шокирован этим неприятным местом. Ведь до этого родители никогда меня не отпускали одного - даже в деревню или летний лагерь. Я даже не мог представить себя без них хотя бы один день.

Как я отреагировал на новость о том, что мне придется провести неделю в больнице? Маму, конечно же, не разрешили оставаться со мной там. Я был уже слишком большим для этого. Как жалел я в тот момент о малышах ясельного возраста, которые находились в специальной палате со своими мамами. Но ничего не поделаешь против правил больницы. Ужасно скучал по дому. Весь первый день я просто плакал. Соседкам в палате все было безразлично. Кстати, все они были девочками - так получилось. В середине восьмидесятых палаты детских больниц были общими, хотя старались разделять девочек и мальчиков. Но если не получалось, то никто из-за этого особо не беспокоился.

Видя, что я постоянно плачу, все в палате начали смеяться надо мной.

- Он весь день рыдает, - заметила Юля, миленькая двенадцатилетняя девочка.

- Да, он себя ведет как девчонка, - насмешливо сказала вторая - тринадцатилетняя Наташа.

- Что значит "как девчонка"? - шутливо обиделась четырнадцатилетняя Анжелла. - У нас никто так не плакал. Даже Ксюша. Кстати, ей его возраст.

Я заметил, как семилетняя Ксюша дала мне понять, что она сочувствует мне. Это было особенно приятно, учитывая, что все остальные девочки в этой палате постоянно издевались надо мной.

— В семь лет сложно быть без мамы, правда? — сказала Настя, которой было около двенадцати лет и которую я нашел очаровательной своим рыжим цветом волос.

— Маменькин сынок! — язвительно выкрикнула Света, которой было четырнадцать лет и которую я боялся больше всего из-за ее роста и светлых волос.

Обидные слова заставили меня заплакать еще громче.

— А разве только ясельные дети плачут так громко? — согласилась Настя с улыбкой.

— Может быть, Диму по ошибке привели к нам? — насмешливо спросила Света. — Ведь это комната для малышей, а не для подростков.

Все громко засмеялись.

— Правда, он выглядит как маленький ребенок, — улыбнулась Света, сев рядом со мной на кровать. — Что тебе нужно, Димочка? Ты голодный? Мы можем попросить у медсестер детскую бутылочку с молоком.

Я с обидой посмотрел на нее.

— Не хочешь молока? — продолжила она насмешливым тоном. — Посмотрим, может быть, ты просто мокрый. Давай проверим штанишки Димочки.

Когда я увидел, что Света потянулась рукой в мою область паха, я вскочил с кровати как ошпаренный. Однако она успела меня остановить и вернуть обратно.

— Сухой, — улыбнулась Света, протягивая руку и потрогав меня внизу живота. — Зачем же тогда плачешь?

— Посмотрите, он даже покраснел от стеснения! — засмеялась Настя, а за ней последовали и остальные девчонки.

— Я знаю чего ему не хватает! — заявила Юля и все опять разразились громким смехом. Девочки продолжали дразнить меня еще около пяти минут, пока медсестра не пришла и не позвала всех на ужин.

На следующий день стал немного легче. Я начал привыкать к атмосфере больницы, хотя все еще скучал по дому. И эти бесконечные насмешки от девочек. Мне хотелось уйти из этой девичьей палаты куда-то, хотя бы в палату для малышей. Там меня бы точно никто не трогал. А тут, помимо всего прочего, я оказался среди старших девочек - Ксюша была единственной ровесницей. Все остальные были гораздо старше - 12-14 лет - и целый день продолжали проявлять свое превосходство передо мной. Но больше всего меня раздражала Света, которая уже месяц лежала в больнице и считала себя авторитетом в нашей палате.

Я находился у открытого окна, вдыхая приятные ароматы весны: раскрывающихся почек, цветущих растений и свежего дождя. Вдали слышался шум трамваев и грузовиков. Большой город продолжал свою активную жизнь. Ничего не изменилось с момента моей госпитализации. Мне было грустно представлять, что мои одноклассники продолжали ходить в школу утром и проводить остаток дня на улице: играть в "войнушку", играть с машинками в песочнице или кататься на велосипедах... А мне предстояло провести весь день в больничной палате.

Мои печальные мысли прервала громкая звучная фраза.

— Теперь время для тишины! — объявила Лена, появившаяся на пороге палаты.

Лену я не любил и, как и все, немного боялся ее. Даже самые наглые девочки из моей палаты проявляли сдержанность перед этой медсестрой. Несмотря на юный возраст и хрупкую комплекцию, она обычно не позволяла себе никаких вольностей. Особенно непослушные могли даже получить пощечину.

— Тебе нужно повторять дважды? — с пристальным взглядом на меня спросила медсестра, — Быстро ложись!

Я подошел к своей кровати и, раздеваясь, собирался залезть под одеяло, но Лена не позволила мне этого сделать.

— Куда полез в трусы? — повысила голос медсестра, — Ты что так спешно ложишься?

Лена строго посмотрела на меня.

— Ну? — спросила она, — Еще долго будешь раздеваться?

Я сильно покраснел. Конечно же, я не собирался спать в трусах, но не хотел раздеваться перед девочками. Обычно я делал это под одеялом.

— Зачем ты лежишь? — улыбнулась Лена, — Ждешь, пока мы тебя разденем как маленького ребенка?

Медсестра потянулась к моим штанам и, прежде чем я успел что-то сделать, резким движением сняла их с меня до щиколоток.

— О, какие милые трусики! — воскликнула Юля, указывая на меня пальцем.

— Видите, как он покраснел, — улыбнулась Алёна.

— Такой стеснительный, — насмешливо сказала Лена, освобождая мои ноги от штанов. — Подумаешь, девочки увидели его в трусах.

Слушая тихое хихиканье девчонок, я чувствовал себя таким стыдным, что хотел провалиться под землю.

— Да, такие забавные маленькие трусишки для детей, — улыбнулась Наташа...

— У моего трехлетнего племянника точно такие же, — сказала Света. — С рисунками зайчиков и мишек.

— Интересно с какого возраста Дима носит эти трусики? — ухмыльнулась Анжелла. — Наверное уже с трех лет.

Анжелла почти угадала - мама купила мне эти детские трусы уже в четырехлетнем возрасте. И несмотря на все мои протесты, заставляла носить их даже после того, как я пошел в школу. Мне приходилось сдерживать слезы — было ужасно обидно оказаться в этих трусах в больнице.

— А что? — засмеялась Алёна. — Ведь они и на семилетнем мальчике выглядят замечательно. Такая милашка. Белые трусики с детским рисунком.

— Рисунок действительно напоминает детский сад, — улыбнулась Настя. — И размер, кстати, тоже. Не кажется ли вам, что эти трусы ему уже маловаты? Смотрятся на семилетнем мальчике как плавки.

— Да, вправду немного маленькие, — согласилась Юля. — Забавно обтягивают все его маленькие частица.

— Как плавки! — с улыбкой добавила Света. — Зато сразу видно, что это мальчик.

Я поежился, борясь со стремительным позывом походить в туалет на "маленькую нужду". "Но нельзя же сейчас проситься к медсестре", обиженно подумал я. "Тем более, при девочках".

— Видимо, немного маленькие, — усмехнулась медсестра, осматривая мои трусы, — Не сжимаются между ногами?

Лена бесцеремонно прикоснулась к области между моими ногами. Это неожиданное щекотание чужих пальцев застало меня врасплох. Я даже подскочил от неожиданности, словно получил удар током, и едва не потерял контроль над своим мочевым пузырем.

— Что это такое? — нахмурилась медсестра, глядя на меня вниз.

— Ты испачкался? — с улыбкой спросила Наташа.

Медсестра снова прикоснулась ко мне в области между ног - прямо там, где на трусах появилось заметное влажное пятно.

— Теперь я понимаю, почему ты, Дима, носишь детское белье для садика, — засмеялась Света, — Чем же ты отличаешься от двухгодовалого ребенка? Ты не только постоянно плачешь, но еще и испачкался в трусы.

Все смеялись вместе.

— А я придумала про него стишок, — засмеялась Алёна, — Лежит мальчик в мокрых трусиках.

Снова последовал взрыв смеха.

— Смотри на меня! — сердито сказала медсестра, закрывая меня одеялом, — Если ты испачкаешь постель - я сделаю то же самое с тобой.

Лена обернулась к девочкам, которые скопились у моей кровати.

— А что вы тут делаете? — раздраженно спросила их медсестра, — Быстрее всех на кровати! У нас есть время для отдыха не только у маленьких. Всем нужно спать после обеда. Да-да, даже тебе, Света, как ученице 8 класса.

Девочки неохотно разошлись. Мне все еще очень хотелось писать. Подождав, пока медсестра выйдет из палаты, я протянул руку за лежащими на стуле брюками, чтобы быстро одеться и сходить в туалет.

— Ты решил тайно одеться под одеялом? — спросила Света, оказавшись возле моей кровати за два прыжка, — Медсестра сказала спать. Быстрее отдай мне штаны!

Со смелым движением Света убрала одеяло, вырвала из моих рук трико.

— Ты получишь их обратно только после того, как наступит тихий час! — объявила она.

Я не сдержался и горько заплакал.

— Что случилось? — спросила незнакомая медсестра, войдя в палату, — Почему он плачет?

— Он обиделся, что другая медсестра не разрешила ему спать одетым, — пояснила Света.

— Он просто всегда плачет целыми днями, — добавила Юля, — Просто страшный ребенок.

— Не нужно быть капризным, — ласково сказала медсестра, усевшись на кровать рядом со мной. - Давай-ка мы лучше примем лекарство.

Медсестра передала мне две небольшие таблетки.

— Проглоти! – приказала она и подала стакан с водой за таблетками.

Я с трудом проглотил отвратительные таблетки.

— А теперь спи, — сказала медсестра, заботливо прикрывая меня одеялом.

Она прошла по палате, раздали всем таблетки. Убедившись, что девочки выпили лекарство, медсестра закрыла шторы и быстро ушла. Мне было трудно сдержать необходимость сходить в туалет. Однако, теперь, когда Света забрала мое трико, никакой возможности не осталось. "Не стоит бежать в детских трусиках" - обиделся я.

— Обычно после обеда дают всем снотворное,- подмигнула Света, выплюнув таблетку,- А я не хочу спать. Лучше почитаю книжку.

Я сладко зевнул и повернулся на правый бок. Кажется, Света была права. "Действительно сильное снотворное" - успел подумать я перед тем как отключиться.

Мои сны были странными как обычно - преимущественно связанными с угрожающей атмосферой больницы. Но в конечном итоге приснилась более добрая мечта о поездке с мамой на юг. Все было так же, как прошлым летом: мы приехали к морю, арендовали комнату у той же знакомой мамы... И вдруг выяснилось, что Света останавливалась у нее - та самая 14-летняя девочка, которая все время приставала ко мне в больнице. Оказывается, она была племянницей знакомой мамы.

Внутри меня сражались два чувства — страх и благоговение перед ослепительно прекрасной девушкой. И еще меня смущало, почему все, включая мою маму, разговаривают со мной, как с ребенком. После того, как мы освоились в квартире, мы отправились на пляж — конечно же вместе с хозяйкой и Светой. Там моя мама почему-то решила раздеть меня до гола.

— Какой славный карапузик, — хихикнула Света.

Я смущенно прикрылся между ног.

— Стесняешься быть голым? — засмеялась мама, — Тебе же всего два года. В этом возрасте дети бегают по пляжу без одежды.

— А может он не закрывается, а трогает свое "писюнчик", потому что нужно пописать? — предположила Света с улыбкой.

— Тогда идем в заросли, — сказала мне мама.

Мама взяла меня за ручку и повела к ближайшим зарослям. Она была очень высокой, как и все взрослые — не оставляя сомнений, что я действительно превратился в двухлетнего малыша.

— Писи-писи-писи, — начала ласково говорить мама, присев рядом со мной на корточки, — Покажи маме, как ты умеешь пускать фонтанчик.

— Ну как дела? — спросила Света, приблизившись к нам.

Меня охватил стыд. Я так и не мог привыкнуть к своей новой роли и стеснялся писать даже перед мамой, не говоря уже о Свете, стоящей рядом с ней.

— Давай, солнышко, — снова ласково обратилась ко мне мама, — Не нужно терпеть. Ведь я вижу, что ты хочешь пописать.

Я действительно едва мог сдерживать сильное желание пописать. Но самое главное было то, что теперь, будучи двухлетним ребенком, это было безразлично. Ведь маленькие дети не стесняются ходить без одежды.

— Он почему-то стесняется? — засмеялась Света. — Малыши в два года обычно наоборот любят показывать всем, как они умеют писать. Особенно мальчики.

— Да, всего два годика, а уже стесняется, — улыбнулась мама. — Ты можешь отвернуться, Света?

Хихикающая Света отвернулась.

— Ну? — выжидательно посмотрела на меня мама. — Света отвернулась, так что можешь писать. Или ты свою маму тоже стесняешься?

Позыв к писанию стал совсем невыносимым и я, сдавшись, начал писать.

— Вот так, молодец, — похвалила меня мама. — Только приподнимем членок, чтобы ты не замочил себе ноги.

Было очень неловко, особенно когда мама приподняла мне членок пальцами. Но стыд быстро сменился другим чувством – теплом и заботой. Я словно растаял в маминых объятьях. Я уже давно не испытывал такой прилив любви. Вот оно, как здорово быть маленьким.

С таким чувством я и проснулся. Меня переполняли тепло, любовь и огромное облегчение. Но тепло было какое-то странное – неудобное и мокрое. "Почему оно только в одном месте?" – с недоумением подумал я и в следующую секунду с ужасом понял, что случилось.

Я открыл глаза и осторожно огляделся по сторонам. Все девочки в палате уже проснулись. Но, к счастью, никто еще не заметил, что я писаю – толстое одеяло все хорошо скрывало. "Что делать?" – в панике подумал я и решил лежать в постели. В конце концов это больница, здесь полагается лежать.

Девочки оделись и начали уходить из палаты. "Идут на обед" – догадался я, вспомнив, что после дневного сна был полдник.

— А почему ты до сих пор не встал? — обратилась ко мне Лена, которая вошла в палату.

Я неловко отвернулся.

— Ты не слышал, что тебе сказали? — строго посмотрела на меня медсестра. — Вставай и иди перекусить.

Лена подошла к моей кровати и резко сняла с меня одеяло.

— Ой, божечки! — удивленно воскликнула она. — Ты же промочился!

— Да, вся постель мокрая, — улыбнулась проходящая мимо Наташа.

Вокруг моей кровати начала скапливаться толпа. Даже девочки, успевшие выйти в коридор, вернулись обратно в палату после приглашения Наташи посмотреть, как я промочился. Лежа перед всеми в мокрых трусах, я хотел провалиться под землю от стыда.

— Ничего себе! — ухмыльнулась Юля. — Он что, специально это сделал?

— Наверное, он до сих пор писает в постель дома, — насмешливо сказала Света.

Все девочки начали хихикать.

— Как тебе не стыдно, — улыбнулась Анжелла. — Такой большой мальчик и промочился.

Я ожидал, что медсестра тоже будет меня унижать, но Лена просто спросила, есть ли у меня запасные трусы.

— Есть, — еле слышно ответил я.

Медсестра заглянула в мою тумбочку и достала оттуда запасные трусы.

— Ох, бедняжка, — вздохнула Лена. — Ну что ж, пойдемте в ванную помыться.

Лена потянула меня за руку и, заставив встать с кровати, вывела на коридор. Там было довольно много народу — врачи и медсестры в белых халатах, посещающие своих детей-пациентов, а также пациенты больницы, большинство из которых были девочками. Разумеется, все начинали злобно улыбаться при виде меня.

— Ты обоссался? — спросила молодая медсестра с фонендоскопом на шее.

— Да, так и есть, — улыбнулась Лена.

— Ой-ой-ой, нечего себе, как тебе не стыдно, — покачала головой медсестра.

— Ничего, я его протру, — сказала Лена.

Ванная комната находилась в конце коридора. Мне было очень неловко по дороге туда.

— Проходи, — сказала Лена, открыв нужную дверь.

Я зашел в небольшую комнату и огляделся. Все четыре стены были облицованы сверху вниз белой плиткой. У левой стены находились три ванны, напротив стояли два больших пеленальных стола, похожих на те, что в детской поликлинике. Конечно же, здесь был и стеклянный медицинский шкаф со спиртными клизмами и различными инструментами.

— Становись туда вон в эту ванну! — приказала мне медсестра, указывая на самую крайнюю ванну.

Когда я встал в ванну, Лена молча сняла с меня трусы и потом через голову сняла майку. Стоя перед юной медсестрой голышом, я стеснительно прикрыл руками пах.

— Зачем скрываешься? — насмешливо спросила Лена, раздвигая мои руки, — Всего-то семь лет, а такой стеснительный.

Мне бы хотелось уйти от стыда. Кроме того, что меня пристально рассматривала молодая медсестра, она еще и забыла закрыть дверь, поэтому всем в коридоре было видно, как я стою в ванне голышом. Не прошло и минуты, как перед дверью в ванную скопилась толпа любопытных девочек. Их хихиканье было невыносимо.

— Она его купает? — спросила одна рыженькая девочка лет двенадцати.

— Да, — кивнула другая,

— Этот мальчишка из пятой палаты, если не ошибаюсь, — неуверенно сказала третья.

— Тот, что во сне пописался, — добавила первая девочка.

Я еще больше покраснел от смущения. Было ужасно обидно, что девчонки из моей палаты уже успели всем рассказать о моей неловкой ситуации.

— Так ты стесняешься перед девочками! — засмеялась Лена, оглядываясь на дверь и, наконец, закрыла ее.

После этого медсестра включила душ. Не в состоянии преодолеть свою застенчивость, я снова прикрылся между ног.

— И почему все парни такие застенчивые? — улыбнулась Лена, поливая меня между ног из душа, — Что ты пытаешься скрыть? Можно подумать, я ни разу не видела парнишечьих интимных частей. Кстати, тебе именно эти места сейчас нужно хорошенько помыть.

Лена выключила душ и, в очередной раз разведя мои руки в стороны, насыпала мыло на ладонь и залезла ей мне между ног. Было нестерпимо приятно, особенно когда она занялась моими яичками.

— Стой спокойно! — возгласила на меня Лена после того, как я попытался увернуться от ее пальцев.

Неожиданно отворилась дверь и в ванную зашла девушка в белом халате.

— Привет, Маша, — поздоровалась с вошедшей медсестрой Лена.

— Привет, — кивнула Маша, — Решила вымыть мальчика?

— Не вымыть, а помыть, — исправила Лена, — После того, как он во время дневного сна пописался.

— Да ты что! — удивилась Маша, — Такой большой?

Вынужденный слушать, как молодые медсестры обыденно обсуждают мой неловкий случай, я не знал, куда податься от смущения. Особенно обидно было то, что в ванную зашла именно Маша – самая прекрасная медсестра в больнице, перед которой я просто восхищался.

— Нет, вы только на него посмотрите, — улыбнулась Лена, — Чего снова прикрываешься?

— А ты хотела, чтобы такой большой не стеснялся быть без одежды, — засмеялась Маша, — Сколько ему лет? Уже наверное ходит в школу.

— Тоже мне нашла большого, — усмехнулась Лена, — Видела бы ты его пять минут назад в мокрых плавках.

Мое лицо снова покрылось стыдом.

— Кстати, ребенок и в семь лет не должен стесняться перед взрослыми, — добавила Лена, — Особенно перед врачами и медсестрами. Как же мыть такого, если он постоянно прикрывается?

Лена разняла мои руки.

— Значит так! — строго приказала она мне, — Быстро руки к себе! Ага, держись так.

Хорошенько намылив свою руку, Лена снова проникла ей между ног.

— Вот так зажимается, — пожаловалась она Маше, нестерпимо щекотая меня в области мошонки.

— Давай я его подержу, — предложила Маша и не дожидаясь ответа Лены, раздвинула мои ноги.

— Спасибо, — кивнула Лена.

— Чего он так дрожит? — улыбнулась Маша.

— Никогда мальчиков не мыла? — усмехнулась Лена, — Совсем не могут терпеть, когда им эти места чистят.

— Хоть бы тряпочку какую взяла вместо того, чтобы намыливать мальчика голой рукой, — сказала Маша, — Чтобы ему не было так щекотно.

— Всех я так мыла, — заметила Лена, которая, как будто специально затягивала процедуру для того чтобы подольше доставлять мне щекотку, — Как-нибудь перенесет! Не надо было писать в постель!

Меня захлестнула новая волна стыда. В семь лет я уже и сам не позволял маме меня мыть, а тут со мной возились две юные медсестры, одна из которых я был тайно влюблен.

— Как тебя зовут? — с ласковой улыбкой спросила меня Маша.

- Дима, - смущенно прошептал я.

- В каком классе ты учишься? - спросила Маша. - В первом?

- Во втором, - исправил ее я с обидой.

- Сейчас детей берут в школу с шести лет, - пояснила Лена, заметив недоумение Маши.

Хотя я благодарен Маше за попытку отвлечь меня от неловкой ситуации, все равно стеснялся прекрасной медсестры и особенно другой, которая беззастенчиво мыла мои самые интимные места.

- Это не нормально, - нахмурилась Лена, пытаясь оттянуть кожицу на кончике моего полового члена. - У семилетнего ребенка все уже должно быть в порядке.

- Она не отходит? - беспокойно спросила Маша, глядя между моих ног.

- Нет, - покачала головой Лена. - Он такой тугой.

- Позвольте попробовать я, - сказала Маша и начала разминыть мне половой орган своими холодными пальцами.

Я покраснел гуще, не зная, куда деться от смущения.

- Действительно не нормально, - согласилась Маша. - Ребенок уже ходит в школу, а его половой член как у двухлетнего.

- Нужно будет сказать Ирине Владимировне, - сказала Лена. - Она должна назначить соответствующую процедуру.

Снова намыливая руку, Лена начала проникать ею в мою задницу.

- Хорошенько вымоем твою попку, - произнесла она, щекоча пальцами между моими ягодицами.

Внезапно чужой палец бесцеремонно проник в мою чувствительную дырочку.

- Чего испугался? - засмеялась Лена. - Разве тебе никогда так не мыли задницу?

Лена всунула свой палец еще глубже, заставляя меня неприятно содрогаться.

- Теперь мы хорошенько вымоем твою маленькую дырочку, - усмехнулась Лена и продолжала шевелить пальцем в моей заднице.

Едва сдерживая слезы, я не рыдал из-за неприятного ощущения в заднице, а от горького чувства обиды и полной беспомощности перед безответственной медсестрой, которая трогала меня как ей угодно.

— Да, Диме еще не научили вытирать попу, — улыбнулась Лена, рассматривая вынутый из моей задницы палец.

Лена включила душ и тщательно помыла под ним руки, направив струи воды между моих ног, чтобы смыть мыло.

— Всё, — сказала она через несколько минут, закрыв оба крана.

Медсестра подошла к большому шкафу, стоящему в углу комнаты, и вернувшись с белоснежным полотенцем, аккуратно вытерла мой живот, попу и ноги. Я ожидал, что после этого Лена сразу же принесет мне сухую одежду, но почему-то она не спешила это делать.

— Никак не можешь насладиться видом голого мальчика? — улыбаясь спросила Маша Лену. — Одевай его уже, видишь ли, как он стесняется.

Лена недовольно фыркнула и надела через головку футболку.

— Может так и оставить? — шутливым тоном спросила она у Маши.

— Без трусов? — улыбнулась Маша.

— Да, в одной футболке, — кивнула Лена.

— Ты что, серьезно? — засмеялась Маша. — Хочешь, чтобы семилетний мальчик бегал по этажу с голой попой?

— Но иначе он опять нарисует эти трусы, — усмехнулась Лена. — Сомневаюсь, что у него есть еще одна пара.

Я обиженно посмотрел на Лену, пытаясь понять, насколько она серьезна.

— Шутила я, шутила, — засмеялась медсестра. — Сейчас я тебе надену трусы. Только ты, Дима, перед этим должен обещать, что такого больше не повторится.

— Обещаю, — смущенно проговорил я.

— Одним словом не отделаешься, — улыбнулась Лена. — Сначала извинись за то, что написал в постель как ребенок.

Маша тихо похихикала.

— Ну? — повысила голос Лена после минутной паузы. — Не надену трусов, пока не извинишься. Давай, повторяй за мной: "Извините меня, пожалуйста, за то, что я нарисовал в постель как ребенок".

— Прошу прощения... — начал я и смущенно покраснел еще сильнее.

— Ну, продолжай, — улыбнулась Лена.

— За то, что я написал в постель, — выпалил я, подавив обиду.

Я был готов повторять всё, что скажет Лена, лишь бы она поскорее дала мне трусы.

— А теперь обещай ходить в туалет вовремя, — продолжила Лена, — И маленьким и большим делом.

— Обещаю ходить в туалет вовремя, — повторил я, не зная куда деться от смущения.

— Маленьким и большим делом, — напомнила мне Лена.

Медсестра заставляла меня повторять разные неприятные фразы еще несколько минут. В конце концов она все-таки одела мне трусы. Мне было ужасно стыдно. Она обращается со мной как с ребенком – даже самому одеться не дает.

— Пойдем, — сказала Лена и подождала, пока я надену тапочки. Она взяла меня за руку и повела в палату.

Было неловко идти по коридору только в трусах, но хотя бы они были сухими. Коридор был практически пустым, за исключением нескольких девочек, которые возвращались из столовой.

— Посмотрите, кто вернулся! — засмеялась Света, когда я вошел в палату. — Наш маленький мальчик из ясли.

— Без штанов, только в трусиках, — захихикала Юля.

— Этим Диминым трусам скоро придется промокнуть, — насмешливо сказала Наташа. — До следующего утра.

— Думаете, он только ночью писается? — усмехнулась Света. — Я уверена, что его мама меняет ему несколько пар мокрых штанов в день.

— Когда Димина мама придет навестить его, спросим ее об этом, — предложила Наташа с улыбкой.

Я протиснулся мимо девочек к своей кровати, еле сдерживая слезы от обиды. Постель была сухой – одна из медсестер успела ее поменять. Я быстро забрался под одеяло и услышал, как простынь хрустит. «Под нее положили пленку» – с обидой подумал я.

— Смотри, твои брюки! — воскликнула Света, бросив мне штаны, — Хорошо, что я их забрала у тебя перед сном, иначе они тоже бы промокли.

— Такой как он, вместо брюк следовало носить пеленки! — улыбнулась Юля.

— Было бы смешно видеть его в пеленках, — засмеялась Наташа.

— Я бы вообще завернула его как грудного ребенка, — сказала Света, — чтобы только голова выглядывала. Конечно же, в детской шапочке. Так скучаю по временам, когда моему племяннику было полгода. Самый замечательный возраст для детей.

— И не говори! — мечтательно улыбнулась Анжелла. — Так хочется иметь маленькую куколку. Чтобы сосала пустышку, пила из бутылочки с соской и радовалась колечкам и игрушкам...

— И я так хочу поиграть с маленьким ребенком, — сказала Настя, — Даже менять грязные пеленки малышам приносит удовольствие.

— Особенно мальчикам, — заметила Юля, — У них столько интересных вещичек между ножек.

— Тебе повезло, Света, — завистливо вздохнула Наташа. — А у меня нет никого: ни маленьких племянников, ни братиков с сестричками.

Я лежал на спине и пристально смотрел на потолок, слушая разговоры девочек о детях. Все то, что происходило со мной в больнице, казалось кошмаром, который нужно было как можно скорее забыть. Я был уверен, что такой конфуз больше не повторится. Единственное напоминание об ужасном происшествии был звук скрипящего матерчатого полотна под простыней.

Через несколько часов девочки в палате тоже перестали обсуждать мой конфуз. Каждая была занята своим делом. Наташа с Юлей и Алёной играли в карты, Ксюша что-то рисовала в толстой тетради, Настя читала журнал, Анжелла — книгу, а самая классная — Света — слушала иностранный кассетный плеер.

Только медсестры помнили о моем неловком положении. Детские медсестры не забывают таких вещей никогда.

— Ты походил в туалет? — бесцеремонно спросила Лена, появившаяся у нас в палате в девять вечера, чтобы отправить всех в кровати.

Я просто кивнул, чувствуя, как краснею — особенно когда увидел в руках у Лены эмалированный детский горшок.

— Это тебе принесли горшок для Димы? — иронично спросила Света у Лены.

— Кому же еще? — усмехнулась Лена, — Или есть еще кто-то в нашей палате, кто ходит по ночам?

Девушки тихонько засмеялись.

— Вот как, — сказала мне Лена строго, — Теперь тебе не нужно будет бегать на туалет снова ночью! Теперь у тебя есть горшок.

— Никогда бы не подумала, что мой маленький племянник станет так хорошо знаком с горшком, — заметила Света, — А тут семилетнему его подсовывают.

Все снова засмеялись.

— Надеюсь, утром проснешься сухим, — сказала Лена, поставив горшок под моей кроватью, — Впрочем, это уже не моя проблема. Моя смена заканчивается через час.

Лена развернулась и вышла из палаты, потушив свет. Как только дверь за ней закрылась, Света вскочила со своей кровати и подбежала ко мне.

— У Димочки какой-то интересный горшочек, — улыбнулась она, взяв детский горшок в руки.

— Теперь этот мальчик наверняка будет использовать его постоянно, — сказала Юля.

— Правильно! — засмеялась Настя. — Зачем такому малышу бегать в туалет? Пусть делает все свои детские дела в горшок - и большие и маленькие.

— Может быть, проведешь для нас наглядную демонстрацию прямо сейчас? — насмешливо обратилась ко мне Наташа. — Давай, Дима, покажи нам, что ты уже большой мальчик и умеешь ходить на горшок. Или тебя этому еще нужно научить?

— Разве Димочка не хочет продемонстрировать свои навыки использования горшка? — заговорила Света, — Кстати, мой трехлетний племянник всегда приглашает кого-то из взрослых, чтобы посмотрели, как он писает в свой горшок. Он никогда этого не делает один.

Девчонки насмешливо приставали еще минуту, уговаривая меня сходить на туалет. Я с трудом сдерживался, чтобы не заплакать. Наконец Света оставила меня в покое и вернулась в свою кровать. Увидев, что она потеряла интерес ко мне, остальные девчонки тоже замолчали.

Я сладко зевнул и перевернулся на бок, устраиваясь поудобнее в кровати. Измотанный дневными событиями я только хотел спать.

Пробудившись от шепота за плечом, я с трудом открыл глаза и удивленно посмотрел на медсестру, недоумевая, что она хочет от меня. По времени было уже полночь - это я понял, глядя на темные окна. Я оглянулся на открытую дверь. Оля из коридора была достаточно видна, чтобы узнать ствеловолосую девушку в белом халате. Оля - имя юной практикантки, которая обычно работала ночными сменами.

— Вставай, — шепотом сказала медсестра, встретившись со мной взглядом, — Тебя здесь поймали на том, что ты писаешь во сне. Мне все рассказали.

Медсестра отодвинула одеяло и бесцеремонно проверила меня между ног.

— Хорошо, что пока не испачкался, — сказала она, — Вставай. Сейчас пойдешь на туалет по-маленькому.

Оля явно продемонстрировала детский горшок, который был под кроватью.

— Я не хочу этого делать, — смущенно пробормотал я.

— Нужно! — отрезала Оля, — Предыдущая медсестра просила меня следить за тем, чтобы ты обязательно ходил на туалет ночью.

Оля позвала меня к себе и потребовала, чтобы я сел на кровать. Затем она заставила меня встать.

— Я действительно не хочу, — пробормотал я, когда она поставила горшок у моих ног.

— Неужели «не хочу»? — резко отрезала молодая женщина-медсестра, — Если тебе дали горшок, значит, им будешь пользоваться!

Медсестра скрестила руки на груди и пристально посмотрела на меня.

— Чего ты ждешь? — строго спросила она, все еще шепотом, — Забыл зачем нужен горшок? Так быстро снимай трусы и делай свое дело!

— Не хочу использовать горшок как маленький ребенок! — заявил я, едва сдерживая слезы.

— Так ты уже большой? — насмешливо улыбнулась Оля мне, — И как такой большой мальчик успел обоссаться во время дневного сна?

Я услышал приглушенное хихиканье девочек. Понял, что они все проснулись. Мне стало неловко, думая о том, что все девочки в палате сейчас наблюдают, как медсестра уговаривает меня сходить на горшок.

— Ну? — ждуще приподняла руки Оля, — Сам снимешь трусы или нужна помощь?

Я не выдержал и начал горько плакать от обиды на наглую медсестру.

— Что случилось с мальчиком? — проснулся Наташин голос, — Почему он плачет? Он опять обоссался?

Раздался хором смех.

— Он не хочет делать в свой горшок, — объяснила Юля Наташе, — Медсестра уже пять минут уговаривает его.

— Да ладно, всего пять минут, — ухмыльнулась Света, — Моего племянника иногда приходилось уговаривать полчаса. Трудно приучить мальчиков к горшку.

— Да-да, слышала о том, что мальчики начинают ходить на горшок позже, — согласилась Анжелла.

— Некоторые даже в семь лет не могут привыкнуть к горшку, — сказала Алёна с нейтральным тоном, и все девчонки разразились хохотом.

— Похоже, ему больше нравится мочить штаны, — заметила Света, вызвав новую волну смеха.

— Девочки, кстати говоря, абсолютно правы, — сказала мне медсестра, — Сколько же я должна тебя уговаривать как ребенка?

— Ребят просто по-другому уговаривают, — с шутливым тоном сказала Света и начала издевательски цедиться, — Пи-пи-пи. Давай, малышка, не страдай. Снимай трусики и писай в горшочек. Ты же не хочешь проснуться утром в мокрой постели.

Слушающие Свету девчонки начали приглушенно хихикать.

— Тихо! — сердито окликнула их медсестра, — Если такие умные, то сами его до утра уговаривайте. Кстати, могли бы для приличия притвориться, что спите.