Крик больной души. Как фишка легла. Глава 1. Серия: Баба легла под коня

Как вспоминаю первый месяц пребывания на новом месте в университете, так меня охватывает восторг. Особенно потому, что это был другой город. Мои родители решили не отправлять меня в общежитие, не знаю почему. Вместо этого они сняли для меня небольшую однокомнатную квартиру, чтобы ничто не отвлекало меня от учебы.

Ха-ха. Остался я наедине со своей квартирой и чувствовал себя счастливым до безумия. Кто в таком возрасте может получить свое жилье и почти полную свободу, поймет мое состояние - можно каждый день устраивать такие шумные вечеринки, что стены будут трещать, а соседи и окна будут вопить и трястись. Правда, для полного комфорта мне не хватало компании - друзей, приятелей и особенно представительниц прекрасного пола. Я представлял себе разбуженную девичью голову на другом конце дивана каждое утро, которую сюда приводила очередная моя партнерша.

Так что я бросился в студенческую жизнь, словно лодочка по ручью. Конечно, с деньгами было туго, но какой я без этого буду студентом? Будучи общительным до ужаса, я завел достаточно друзей, чтобы устраивать в своей квартире неплохие вечеринки. Или точнее сказать, очень неприличные.

Мне не хватало подушки на голове и компании в головах - я сам себе приличный парень без претензий на богатые мышцы. Хотя знаю, как использовать пару мускулов в нужный момент, особенно если это приходит в голову в состоянии спьяну.

Наша компания из института была типично студенческой - пиво, шутки, прогулки по городу и потратить стипендию за полтора часа начала развлекаться или же в общежитии. Жить каждое утро хотелось все больше и больше даже после кошмарного похмелья.

У меня было много классных и бесшабашных друзей, но я тогда не задумывался о нем. Он не был самым выдающимся и заметным парнем среди нас, веселый, немного игривый, с темными глазами, полными остроумия - таких англичане называют "любезные". Нет, он не был женоподобным, скорее у него было юношеское озорство, шутливость. Когда он смотрел на кого-то своими черными глазами, его лицо всегда выражало удивление или какую-то странность. Но он никогда не сказал это вслух и просто хихикал про себя.

Его звали Славиком. Но на самом деле его настоящее имя было Мстислав. Потому я постоянно придумывал ему разные прозвища, один раз даже назвал его Миська, а он обиделся - "еще бы Писькой назвал!" И почему-то потом я перекрестил его в Стаську. И до сих пор так его и зову.

Стасек не очень часто присоединялся к нашей компании, он понимал, что не очень подходит для наших гуляний и пьянок. Хотя он был немаленького роста, чуть ниже меня. (Я не высокий, но у меня точно нет комплексов со своим 180 см).

Просто в нем была какая-то игривость, несерьезность, а мы тогда старались проявить свою храбрость и делать вид, что мы звери. Из нас получались звери, только без шкуры и хвоста.

Не буду рассказывать подробности моей разгульной жизни. Скажу только, что иногда Стасек случайно заглядывал к нам на вечеринки и о нем никто особенно плохого не говорил. Да и в первом студенческом спектакле он себя проявил отлично. Один раз он не боялся сыграть самого злобного преподавателя и пошутить над ним. За это ему досталось такое "поражение" (эмоциональное, конечно), что он вспомнил все пропущенные лекции, неотвеченные семинары и даже неточности в конспектах.

Преподаватель теперь на семинарах так ярко и остро задавал Стасу вопросы, что парень не мог бы на них ответить даже после многолетнего изучения этой проклятой высшей математики. А его понимание этого предмета и так было не очень хорошим, хотя он старался.

И вот однажды, подавленный напором, Стас подошел ко мне после семинара и выразил свое состояние:

- Паша, я больше не могу... Ты хоть что-то понимаешь в этой ерунде, а меня можно бить об стену...

- Достаточно уже. И ты не глупый, я сам бы упал от такого.

- Я и упаду. Послушай, помоги мне немного разобраться с конспектами, а то эта жуть меня съест.

Стас выглядел так изможденным, что я не смог отказать и поехал с ним к себе домой. Там он без разговоров упал на раскладывающийся диван, который мне всегда было лень сложить, и затоптал своим весом все мои конспекты (преподаватель был таким одним на весь институт - заставлял всех запутываться в этой его проклятой математике).

Я налил нам по пиву, сел рядом с Стасом и просто смотрел, как он переписывает мои конспекты. Он суетился, потом, наконец, не выдержал:

- Паша, ты бы лучше телевизор посмотрел, скучно же тебе здесь.

- Да что-то... - я почесал голову и поймал себя на мысли, что мне даже не скучно наблюдать, как он развешивает листочки по коленям и своим крупным почерком выписывает эти мучительные вероятностные ряды и другие матрицы.

- Не мешает?

- Ничего страшного, у меня в первом классе была четверка только за испачканные чернилами страницы,- усмехнулся он.

Я включил телевизор и мы провели время до наступления вечера. Проводив Стаську, я лег спать.

На следующий день он снова просил объяснить ему непонятные вещи, и так продолжалось две недели, пока он не справился с одной из сложных задач преподавателя. Хотя затем преподаватель завалил его на новом материале, у него было удивленное лицо.

И вот, проводя одинокий вечер перед телевизором (не было запланировано никакой вечеринки), я почувствовал, что чего-то мне здесь в моем жилище явно не хватает. Проверив полный холодильник с пивом и наличие порнографии на компьютере, я задумался. Оказывается, мое счастье сегодня заключается не в этом. В чем же?

Все кажется есть. Даже бумага для туалета почти целая осталась. И что еще мне нужно от жизни? Заснул размышляя об этом.

На следующий день из-за расстройства я даже не пошел на пары - меня охватила хандра. Я бродил по квартире, пил пиво, даже убрал полы и разбросал пыль по полкам. Ничего не помогло. Подумал - может быть, стоит позвонить какой-нибудь девушке... но тут я представил себе, что мне придется придумывать о чем говорить и что предложить ей поесть-попить, и я решил не напрягаться - положил стационарный телефон обратно на рычаги и даже подскочил, когда мой мобильный телефон загремел на столе, словно его кто-то ударил.

Это был звонок от Стаськи.

— Что ты делаешь дома?

— Воспаление хитрости, — жаловался я. Как ни странно, я был очень рад услышать голос Стаськи.

— Ого... Чем занимаешься в последнее время?

— Просто бездельничаю. Лежу на животе, ничего не делаю.

— Не хочешь присоединиться к нам? — Стася предложил, не особо рассчитывая на согласие.

— Давай, приходи ко мне, — неожиданно я согласился. — Только не забудь принести пивка, я уже все выпил.

— Подожди минутку! — Стася отключился. А я задумчиво посмотрел на свой телефон. Откуда он взялся и зачем мне позвонил? У нас университет — не МГИМО, никто даже не пошевелится, если ты не с вышки. А он интересуется... Какой заботливый парень.

Явно стремится стать моим другом, вмешаться в нашу компанию. Ну что ж, не буду отрицать, мне это даже нравится. Видимо, я так привык к тому, что он всегда был со мной и разговаривал со своей грудой бумаги на диване, что начал скучать без него! Получается, из-за его отсутствия у меня появляются глупые мысли? Неужели мне это нужно? И вообще, что со мной случилось?

Когда Стася появился у меня дома, я уже так утомил себя этими размышлениями, что встретил его не очень дружелюбно.

— Заходи, — сказал я недовольно.... Он даже не обиделся — знал, что я всегда был не особо любезным.

— Полторашки хватит? — он показал мне пакет с пивом.

— С пивом подойдет, — пробормотал я глупо.

Мы сели на диван (то есть кровать) и начали пить пиво, одновременно рассказывая друг другу о наших преподавателях и других интересных людях из университета. Стася что-то рассказывал мне, шутил, особенно смешился над некоторыми колоритными персонажами из нашего университета. А я вот опять поймал себя на том, что уже около десяти минут его не слушаю, а только смотрю на его постоянную кошачью улыбку, которая никогда не исчезает с его лица, на его волосы, густые и блестящие, окружающие его лицо как облако...

И когда он губами притягивался к горлышку полторашки... Пиво немного просачивалось в уголки его губ, и он начинал лизать сначала один уголок языком, а потом другой. Я заметил, как розовый кончик то здесь, то там мелькает, и упустил тот момент, когда он задал мне вопрос.

— Але, приятель! — смеясь, произнес он, скрывая улыбку за прищуренными глазами. — Я тут распеваю стихи, разгоняю твою печаль, а ты уже мечтаешь о женщинах или строительных материалах... Проснись уже.

— Да! — я отозвался и поднес бутылку ко рту.

— Паша, слушай, а правда ли ты веришь в то, что я просто так пришел? — до меня донесся его голос издалека. Пиво словно застыло в моем горле. С трудом я вытащил эту чертову бутылку изо рта и затосковал.

— Что значит?

Стас смотрел на меня как обычно - словно на меня упала какающая птичка, и ему это очень смешно, хотя он не признается в этом. Он встал и прошел по комнате, засунув большие пальцы рук в карманы джинсов.

— Ну, то есть одно дело я тут глубоко размышлял над наукой, это благородное дело, а тут я просто случайно заглянул, будто и не должен был...

— Да ладно, Слав — (тогда я его еще не называл Стаськой, естественно). — Просто сиди. Кто ко мне приходит с пивом, тот со мной его и выпьет, — я пошутил.

— Паша, — он спокойно и радостно позвал меня. — Скажи мне честно, я очень похож на гомосексуалиста?

— Э-э... нет... — пробормотал я.

— А мои соседи в общежитии говорят обратное. Что я излишне изящный. Они хлопают меня полотенцем по заднице в душе.

— Ну дай им отпор, — из последних сил ответил я, испытывая ощущение полного конца.

— Не могу. У меня нет развитых мышц, — он поднял футболку, показывая мне обычное тело юноши без видимых мышц. Я старался смотреть, уже не зная, что сказать. Затем он опустил футболку.

— А если они со мной что-то сделают?

— Ну... покажешь кто, и мы с ребятами самостоятельно накажем их так, что они даже не смогут ходить некоторое время, — я уже сам не знаю, что говорю, едва смог проглотить слюну.

— Да-а? — Стас начал поднимать футболку снова. — Послушай, а может быть мне это понравится!

— Что?

— То, что они будут заниматься со мной сексом.

— Ну так занимайся им на здоровье. Что я к тому?

— Ты? Вот для этого я вообще-то и пришел. Чтобы ты помог мне разобраться в своей сексуальности.

Я был так ошарашен, что у меня чуть уши не отвалились. А он продолжал весело смотреть на меня словно каждый день говорит парням такие вещи...

— Что ты имеешь в виду? — сделал вид, что я полный идиот.

— Паша, мы живем не в деревне, и я подумал, что если рассматривать это с точки зрения секса, то я всё еще девственник, — он легко похлопал себя по бедру. — Так что я недавно подумал, может быть стоит попробовать один раз в жизни? Но в комнате еще три человека, и знаешь, для первого раза трое уже перебор, может быть я не справлюсь. А тут я подумал, что у нас тут пустой дом, ты хоть приличный парень... наверное. Может быть ты поможешь мне разобраться и себя выяснить? Действительно интересно, как это — живой член в заднице...

И так медленно футболка сама сползала с него на пол. Я застрял в спинке дивана и вытаращил глаза как задохнувшаяся рыба.

— Славик, ты пьяный! Я скорее всего отправлю тебя принять холодный душ в задницу, а не член.

— Не стоит беспокоиться. Я не намерен об этом никому рассказывать. Просто хочу попробовать. Ведь кто знает, может быть, когда-нибудь, когда мне будет сорок, я осознаю, что я гей. А тогда уже будет поздно исправлять все ошибки... Как можно быть уверенным в своей ориентации, если никогда не пробовал?

Он продолжал говорить, подходя ближе и осторожно как кошка к спящему псу, чтобы украсть у него мясо со стола.

— Эй, нет уж... — попытался я отмахнуться. Я сам знал, что в данной ситуации он заслуживает хорошей правой по лицу, но я не мог это сделать, даже если заставишь меня резать себя. Его выражение лица показалось мне забавным и милым таким образом, что я бы разлетелся на части от вида его больной.

— Не беспокойся так сильно, — произнес он спокойно и присел на корточки перед диваном. — Вроде бы и я... Но в детстве я тоже говорил, что не буду есть мандарины. А когда попробовал их впервые, я так наелся, что у меня развилась аллергия и я попал в больницу.

— Слав! — просипел я с подрагивающим голосом, потому что он, словно котенок, положил свою руку между моих ног. Пощупал, пощекотал и приподнял свои веселые глазки на меня.

— У тебя стоит! — произнес он так же, как дети во дворе дразнят друг друга «У тебя веснушки на носу!»

— И что с того!

— Тогда зачем ты так возбуждаешься? Он бы не встал зря.

Он поднялся, разделся до джинсов и избавился от них, аккуратно вертя задом только из-за того, что они были слишком обтягивающими и не слазили сами по себе. Бросил футболку на пол. Подумав немного, снял трусы и носки, выпрямился передо мной полностью голый на фоне сумерек за окном. Проклятые любовники не заметили, что наступило сумерки и забыли включить свет...

Я думал, мне придется полностью стесниться. С одной стороны, у меня не просто встал — у меня он был уже тогда, когда я смотрел на его язык! Тогда я почти поблагодарил свои тугие джинсы за то, что они сохраняют мое достоинство...

И что теперь делать в данной ситуации? Он здесь стоит передо мной полностью раздетым, как бедный родственник, а я не могу ни одним пальцем пошевелиться с дивана. Мой язык словно присох к небу и не поддаётся отделке.

- Не молчи, Паша, пожалуйста, - Стася обращается ко мне. - Я чувствую себя глупцом. - Она осматривает комнату и замечает обычный деревянный стул в углу, на котором обычно лежала моя одежда впроголодь. Стася подхватывает стул и ставит его рядом с диваном, аккуратно перекладывая всю одежду на него. - Вот так, присаживайся сюда.

Она тянет меня за майку и снимает ее. Затем джинсы, носки...

Боже мой, теперь я тоже полностью обнаженный. Что происходит со мной? Что я делаю? Завтра же я сам съем себя от ужаса!

Но когда я присел на прохладное сиденье стула, у меня возникло такое ощущение, что мой эрегированный член выскочил на несколько сантиметров вверх. Стася стояла передо мной, явно понимая, что случилось. Она тряслась от возбуждения и осознания своего поступка. Но что делать дальше? Одеваться и разойтись? Это напомнило мне картину Репина "Дебилы"...

Она вздохнула, как будто собиралась выпить стакан водки, и села на мои колени, обхватив меня своими ножками. Главное, чтобы я не замерз от столбняка! Я сидел как дурак, на него глаза впалены и ждал, что будет дальше.

Стася отклонилась назад и вытащила из кармана тюбик с каким-то гелем (это значит, что она всё предусмотрела заранее?). Она щедро намазала его на пальцы и начала "смазывать" мой член. И тут все переключатели внутри меня щелкнули как у чертовой бабушки - я схватил ее за спину, пальцы проникли в ее кожу, которая была такой мягкой и нежной, словно пальцы провалились на сантиметр...

Он только прервался и, используя те же мягкие пальцы, потащил себя куда-то сзади. Куда именно - я не знал. Кстати, я никогда не занимался анальным сексом с девушками - всегда было так, что мы просто весело кувыркались и не доходили до таких экспериментов. Я немного отвращался от этого, поскольку представление о наличии разных гадостей на моем члене вызывало у меня тошноту.

Стаська была уже весьма потная, словно она провела время в парилке. Он взял меня за голову руками, запустив пальцы в мое лицо, и откинул мою голову назад. Затем он сам закрыл глаза и тоже опустил голову назад, как будто не хотел видеть то, куда только что лазил своими руками.

- Паш... - прошептал он жалобно. - Давай сам... А?

Дрожащей рукой я взял свой член и начал аккуратно нанизываться на его стержень, приподняв Стаську под спинкой. Он отпустил мою голову и стал мять мои плечи и спину руками, сильно тянув кожу, оставляя розовые полосы, которые почти доходили до крови.

Чем дальше проникал член, тем сильнее он цеплялся за меня, словно тонул. И только когда я полностью насадился на него, мы оба замерли. Он открыл глаза и посмотрел на меня с выражением "Кто здесь?" Казалось, что он только что проснулся и думает: "О Боже, что я только что сделал?"

Я думал - он вот-вот вскочит и убежит. А я сам был так шокирован произошедшим, что до сих пор при вспоминании у меня подкатывает холодок.

Но он оставался сидеть и потом слегка дернулся, проверяя свое состояние после этого эксперимента. Затем он начал двигаться плавно и медленно, но его глаза закатились, а его открытый рот начал непроизвольно дрожать, будто он задыхается или замерзает. В моей голове все заворочалось. Не только потому, что на моем члене сидел мой довольно неплохой друг, но и потому, что я начал получать такое удовольствие от этого, что прижался к стулу, а мои ноги задрожали и подбросили Стаську еще выше. Он продолжал двигаться, и в его горле началось хрипение и бульканье. Все закипело.

Между тем, у него внутри было так приятно, что и я начал издавать необычные звуки. Нет, действительно, такое ощущение, будто в заднице все прекрасно, так тесно, что иногда даже возникает мысль – вот он с меня потом соскочит, ведь никуда не уйдет, все разорвется!

Стасик своим членом дотрагивался до моего пупка, словно целовал его. Я взял его в руку и начал ласково сжимать, немного трогая пальцами, и Стасик от этого на мне подпрыгивал как на батуте, обхватив руками мою шею. А стул-то из дома принесенный, и новый не особенно качественный, стал скрипеть и явно наклоняться в одну сторону. Думаю: "Разобьем себе шеи без особого труда", бедолаги. Тут Стасик грустным и требовательным голосом запротестовал, зажурчал, выпустив руки и начав отклоняться телом назад до тех пор, пока почти не полег на мои ноги, и я почувствовал, как его колени касаются моих. Я думал, что он сейчас вообще упадет, схватил его за пояс и тяну назад, а он сопротивляется и держится на мне так, будто рыбка на удочке. Именно эти судороги меня и привели – я так кончил, словно внутри меня прорвалось плотное потоком воды, при этом не заметил, как я двигаю член Стасика из стороны в сторону подобно старому стику для игрового контроллера с палкой для управления. Парень не выдержал таких тренировок и щедро облил меня своим выделением – наверное, я напоминал стриптизера взбитых сливок.

Он еще немного дергался, двигаясь инерцией, выпрямился на мне и открыл глаза медленно, словно просыпаясь. Он был весь мокрый и блестящий, и такой чудесный, что я даже боялся прикоснуться к нему – будто передо мной святая вещь или экспонат в музее. Мой блестящий бриллиантик.

Я осторожно удалил это удивительное создание с моего интимного органа, оторвался от стула (хорошо, что не вместе с ним), аккуратно положил его на диван и пошатываясь на ногах, направился в ванную комнату. Там, еле-еле достигая потоком воды из душа, я мыл свое тело и свой интимный орган, до сих пор не осознавая полностью произошедшего. Кстати, мой партнер был далек от грязи, как я ожидал. Он блестел, будто было налакирован.

Как потом признался мне Стасик, он провел такую развратную игру перед нашей встречей – купил специальный гель и даже запас пары презервативов, которые к счастью не понадобились. Он провел полное очищение своего тела... Но об этом я узнал уже позже. А тогда я просто вспоминал, как он двигался на мне, судорожно дергался и хрипел со своим влажным ротиком, и это вызывало странные чувства у меня. И я не мог поверить, что я занимался с этим ангельским созданием, чтобы так сказать. И мне не стыдно было за это, подлецу?

Я все-таки вышел из ванной голым, хотя казалось, что Стасик уже давно проснулся от ужаса, оделся и убежал километров на несколько от моего дома.

А он, простой парень, лежал на моей постели и потягивался, протягивая руки вверх.

— Пашка... — прошептал он с блестящими глазками. — Ты вернулся... Не будешь меня бить?

Бить его? Это же то же самое, что пнуть трехмесячного котенка! Святотатство! Вандализм! Преступление в конечном итоге. Я стоял возле дивана как дурак и даже не знал, что ему сейчас следует сказать – как было хорошо со мной? Какие-то пошловатые слова.

Я еще не знал, откуда у меня вдруг появились эти глупые ласковые слова, наверное подсознание какое-то проснулось. И хотелось назвать его "мынечкой", и "пусечкой", и "мурлыкой", и "ласточкой", и "дусиком", в общем, каким-то подобным безумием... Боже, я даже своих девушек так не называл. Максимум "зайчик".

И он внезапно подскочил на мягком кресле, встал на колени и схватил меня за бедра, притягивая меня к себе. Затем он ощупал все моё тело руками, даже использовал обе руки, чтобы погладить его и даже нежно пощекотать пальцем из другой руки в разных местах. Он склонил голову в разные стороны, изучая каждую деталь.

— Ты помылся? — усмехнулся он, поднимая свои глаза на меня. — Ого, ты мой кошмар...

Оказывается, я его представляла себе одним образом, а он делал со мной другое! Ну Славка!

Я рухнул на кресло и засмеялся. — Что ты задумал делать, развратная особа? Теперь всем придется ждать очереди в душе?

— Не знаю... не знаю... — ответил он, садясь на моё живот и играя руками на моей груди словно на музыкальном инструменте. — Вечер ещё долгий, будет время подумать... А что будешь делать теперь ты?

— Снять штаны и бегать!

— Правда? — засмеялся он. — Ладно, только не рядом со мной.

— Обойдусь без этого.

— Я? Я уже сейчас не обойдусь, — сказал он, откатываясь на ноги и приближаясь к моему лицу, слегка прикасаясь губами к головке моего полностью возбудившегося члена. Он явно не мог себе отказать... И прикосновение его губ вызвало во мне такое блаженство, что член начал подниматься ещё больше. Славка ухмыльнулся, задыхаясь на моих интимных органах, и снова притронулся губами. Он трогает и наблюдает за тем, как член реагирует на его прикосновения. Казалось, он хочет извести меня до предела. Я начал дрожать от этих издевательств, словно на вибрационной кровати. Не выдерживая больше этой пытки... и тут он взял головку в свои губы и легко облизал своим разнообразным язычком, который, собственно, и начал весь этот шабаш.

Слыша мои крики, он искренне обрадовался, а затем решил попробовать взять хотя бы небольшую часть моего товарища в рот. Внутри он активно двигал своим языком, а я стонал, дергая ногтями по моей не слишком чистой простыне (ведь я студент!), и у меня пальцы на ногах переплелись друг с другом - их судороги были такими сильными, что не удалось разогнуть или спрятать.

Тут Стаська начал вертеть головой и двигаться в такт своим движениям, высасывая и облизывая головку члена. Я понимал, что скоро достигну предела возбуждения. Но я не мог разрешить себе кончить ему в рот! Ведь я испытывал к нему такие теплые чувства, что было просто стыдно и неловко обкончать его прекрасное лицо.

Поэтому я схватил его за голову и попытался отделить его от моего члена. Вы когда-нибудь пробовали вытащить гвоздь из свежей доски? Это точно такая же история, поверьте мне. Он стонал на высоких нотах, отбросил мои руки на диван и удержал их там до самого конца. До того момента, когда я вновь испытал оргазм и начал выделять сперму прямо в его рот, на его розовый язык, даже попав в нос! А он обрадовался этому как ребенок игрушке и собирал все это, будто боялся лишиться. И я не смог удержаться от того, чтобы схватить его за голову, притянуть его к себе и начать целовать его, получив возможность в полной мере ощутить свое главное возбуждающее средство.

Ого, я никогда бы не подумал, что мой семяизвержение может иметь такой особенный вкус. Впрочем, я никогда не задумывался о его вкусе. Ни разу не приходилось. После минета я не мог целовать девушек, сразу подавал стакан пива или предлагал закурить - просто не мог. В общем, со многими вещами я не справлялся, был таким же стеснительным, как краснеющая девушка. А потом что-то со мной случилось и я так безудержно отлизывал у Стаськина, что наши языки опухли и почти отвалились одновременно.

Мы рассыпались на диване словно два куска чего-то непонятного - и тогда я задумался о том, как теперь буду называть Славку. Мне имя Слава никогда не нравилось. А он сам очень понравился, поэтому переименование было необходимо. Именно поэтому фокус с Мишей и провалился. А имя для Стасика еще не придумал, поэтому пока воздерживался от его произнесения.

- Ну, что? - спросил он меня деловито, сгибая голову ко мне подмышкой.

- Что-что... просветители хреновы, - я матерно ответил, наслаждаясь своей блаженной улыбкой.

- Да. Образование - свет, - зевнул мой любовник. - А почему ты так смеешься?

- Ничего особенного. Просто думаю, что я в тебе нашел. Ты вообще не в моем стиле!

- Ну и ладно тебе, - Стасик демонстративно повернулся ко мне задом. - Ты сам не лучше. Но для первого раза пойдет.

- С пивом, - добавил я. Взглянул на гладкую задницу Стасика и резко сжал одну ягодицу рукой. Стасик застонал и повернул голову ко мне, выпучив глаза.

- Ты с ума сошел или что?

- Да, точно! - радостно согласился я, протискивая пальцы к его анусу, который еще был скользким от геля и моей спермы. - У тебя там такое болото... Ты, свинка моя... Моя грязная задница. Подойди ко мне.

Он повернулся ко мне лицом, запустил пальцы в мои волосы и припал к моим губам, активно двигая своим языком. А я так широко открыл рот, что он мог бы провалиться в него полностью, если бы не держался.

— Когда же ты закончишь, забавный человек? — сказал он, смеясь и уходя от меня спустя несколько минут. — Отпусти уже, ну отпусти... Все, на сегодня достаточно.

— Что? — расстроился я, поднимаясь на локте и наблюдая, как он встает и собирает свои вещи. — Почему ты уходишь? Я живу один здесь.

— Нет, Паша, я пойду в общежитие.

— Мне не понятно, — возразил я, ставя руку на бок. — Зачем это нужно? Хочешь продолжить банкет со своими общежитскими товарищами?

— Да нет, хватит меня ласкать. Я до горла наелся уже, — Стаска хитро улыбнулся. — Но у меня там все вещи, все учебные материалы — я не могу идти туда сегодня за ними.

— Мстислав! — возмутился я. — Когда же ты стал таким занудой? Давай не пойдем никуда завтра! И вообще, я не хочу никуда идти, на университете все равно только следующей неделе начинаются занятия.

— Тихо-тихо, я же говорю — учеба свет, — Стаска одел трусы и джинсы. — Нет, правда, Паша, мне нужно учиться, я так сложно поступил, что не могу... не могу сдать экзамены на тройки. А в армию меня не возьмут — куда я пойду такой слабак.

Я едва не обнял его снова - это звучало как комплимент. Впрочем, он хотел учиться и пусть будет.

— Хотя бы сходил со мной под душ...

— Мне и так хорошо, — пробормотал он. — Хочу оставить что-то от тебя для себя. Позволь мне провести эту ночь внутри тебя целиком.

— Ужасно, какая гадость! — изрек я с отвращением.

— Ну... ну ладно, шучу я. После пробуждения умоюсь, сейчас в любом случае уже пора ложиться спать. Ну пока, отец мой дорогой, может хотя бы дверь за мной закроешь?

В прихожей я еще продолжал его не отпускать — целовал и целовал его без остановки до самого горла, вот правда. Но сам виноват, раз у него такой язык... Такой потрясающий длинный острый розовый язычок, который сводит меня с ума.