Альчибианка Алексис. Часть 5. Продолжение

— Слушай, ты же так вчера и не сказал, — напомнил Виктор за стаканом фреша (в этом ресторанчике цены кусались довольно чувствительно для двух студентов, и те ограничились минимумом заказов). — Как вы размножаетесь-то?

— Ну... — Алексис помедлил. — Если один из альчибианцев в мужском теле, а второй в женском, то точно так же, как и земляне — понятно, я думаю. А если оба в мужском или оба в женском, то тут немного сложнее. Если оба в мужском, то кто первый возбудится, тот и мужчина — второй начнёт под влиянием его феромонов превращаться. А если оба в женском, то мужчиной будет та, которая возбудится последней. Разумеется, во многих парах роли мужчины и женщины время от времени меняются, но некоторые альчибианцы предпочитают быть в мужской роли, а некоторые — в женской.

— А ты какую роль предпочитаешь? — Виктор улыбнулся одними уголками губ.

— Я предпочитаю быть не парнем или девушкой. Я предпочитаю быть с тобой, — Алексис улыбнулся в ответ. — Ну, то есть девушкой, — он засмеялся, а потом продолжил: — Так вот, кстати, помнишь, я тебе вчера про альчибианские танцы рассказывал? Там деление на самом деле сложнее. Два вида — мета-вида — для танцующих одного пола и два мета-вида для танцующих разных полов: два вида, потому что танцор должен владеть движениями и для мужского, и для женского тела, — но каждый из этих видов делится ещё на два. Первый — это «поединок», в котором оба партнёра борются за ведущую роль в танце, и второй — это «ведомый-ведущий», в котором один партнёр берёт на себя ведущую роль, а второй соглашается с этим. И каждый из этих видов в свою очередь делится на два подвида...

— В одном ведущий пытается возбудить партнёра, а во втором пытается возбудиться сам? — предположил Виктор, перебивая.

— Не в прямом смысле: танец не обязательно является прелюдией к сексу. Тем более, танец — это то, что обычно делают среди других людей, а секс — то, чем занимаются вдвоём. Но общую мысль ты уловил, — Алексис улыбнулся. — В одном случае ведущий берёт на себя доминирующую роль, а во втором как бы предлагает себя, а ведомый... делает вид, что сомневается.

— Понятно. А если во время секса оба партнёра будут одного пола и возбудятся одновременно?

— Я когда-то думал, что это в принципе невозможно... — Алексис рассмеялся. — Пока не попробовал секс с девушкой-альчибианкой и парнем-землянином — я тогда тоже был девушкой. В общем... было примерно то же, что вчера с тобой и с Эмили, только несколько раз меняли пол мы оба. Парень был немного напуган, когда оказалось, что он занимается сексом с двумя парнями, — Алексис засмеялся громче.

— Ааа... — Виктор попытался представить себе эту оргию, но получалось с трудом. — А как у вас с беременностью? Как она у вас вообще происходит?

— С беременностью... сложно, — Алексис поморщился. — Во время беременности альчибианки стараются избегать встреч с другими женщинами. Ну, то есть мы вообще редко провоцируем друг друга на гормональные взрывы, но многие женщины всё же на всякий случай стараются пореже выходить из дома, пока не родят ребёнка. Потому что токсикоз и вообще всё то, что происходит в женском организме во время беременности, плохо сочетается с гормональным взрывом.

— То есть... — Виктор удивился, а затем чуть нахмурился, — во время беременности смена пола возможна? А как же ребёнок?

— Стакан поставь, — неожиданно строго предупредил Алексис. — Я ещё вчера говорил, что это не застольная тема. Ты точно хочешь об этом знать?

— Нет уж, давай, говори, — ответил Виктор, отодвигая свой стакан. — А то я чёрт знает что себе представлю. И вообще... мы, конечно, встречаемся меньше месяца, но вдруг я действительно предложу тебе руку и сердце? — он улыбнулся.

— Давай не будем торопиться со свадьбой? — Алексис, не выдержав, засмеялся. — Ладно. Короче... я не знаю точно, как это всё устроено, — признался он. — Я не медик, я лингвист. Я знаю, что теоретически... если ты сейчас представил себе беременных мужчин, то теоретически — теоретически — это возможно. Но практически — я таких за всю свою жизнь на Центавре ни разу, кажется, не видел. То есть пару раз видел, но только на стереограммах. Внутренние органы при смене пола никуда не деваются, просто втягиваются или наоборот. Матка у меня есть вне зависимости от того, какого я пола сейчас, просто в мужском теле влагалище закрывается, а с плодом ничего не происходит. Вот с родами уже сложнее: либо во время родов происходит смена пола обратно... либо приходится делать кесарево сечение — так у вас это называется?

— Кошмар... — Виктор почему-то представил себе беременного Алексиса и поспешил сменить тему. — А... а грудью как вы кормите? Или только коровьим молоком — или кого вы там разводите?

— Ну... в общем, нас не зря иногда земные колонисты называют «ходячими химзаводами».

— Феромоны? — догадался Виктор.

— Ага. Когда одна альчибианка рожает, лактация начинается у всех её членов семьи, живущих вместе с ней. Когда они в женских телах, разумеется. А поскольку почти всегда хотя бы один из членов семьи находится в женском теле, то кормят ребёнка они по очереди. Но, разумеется, можно и молоком животных, можно и каким угодно.

— Ужас...

— Я, кажется, в семнадцать лет читал какую-то научно-популярную статью... что-то там про различия между родительской любовью у землян и альчибианцев. Не очень хорошо помню, но вроде бы одним из факторов было названо именно грудное вскармливание. Но мне самому сравнивать трудно: я рос только в одной семье — своей собственной, — Алексис улыбнулся.

Виктор улыбнулся в ответ, но затем, посерьёзнев, спросил:

— Алекс, а можно тебе ещё один вопрос задать?

— М? — Алексис взглянул на него, делая глоток из своего стакана.

— Тебя в отделе нравов действительно уже знают? — спросил Виктор, глядя на друга. — Сколько на тебя уже заявлений об изнасилованиях там лежит?

— Ну... всего три, — Алексис пожал плечами.

— А сколько раз на тебя заявление не подавали?

— Пять или шесть... тут я хуже помню. И ещё один раз... — тут Алексис рассмеялся, но тут же остановил себя. — Хотя это на самом деле совсем не смешно. В общем, один раз я изнасиловал девушку, спасая её от изнасилования.

— Это как? — Виктор удивлённо моргнул.

*****

История, о которой говорил Алексис, произошла за полгода до его встречи с Виктором, во время сезона отпусков и, соответственно, университетских каникул. В отличие от Земли, на других планетах Солнечной системы время отпусков было привязано не к климатическим сезонам, а к взаимному расположению планет — то есть когда две планеты оказывались на наименьшем расстоянии друг от друга, и долететь от одной до другой было легче всего, тогда и объявлялся отпуск.

Синодический период обращения Венеры и Марса, то есть период времени, в течение которого они «нагоняли» друг друга на своих орбитах, чуть меньше земного года: 334 земных дня. Синодический период обращения Марса и Земли более чем вдвое длиннее — 778 дней, Меркурия и Марса — 101 день, а Марса и Юпитера — 816 с половиной. (Марсианский год — или, как говорят астрономы, сидерический период обращения Марса — равен чуть менее чем 687 земным дням). То есть отпуск на Венеру выпадал для марсиан каждый год, а вот на Землю чуть реже, чем раз в два года. Ещё почти трижды ...